Встреча с интересным человеком
Петр Петрович Васильев появился в Хужире сравнительно недавно – около двух лет назад. Но в сороковых годах прошлого столетия он уже жил на о. Ольхон со своей семьей: отцом Петром Яковлевичем, сестрами и братом. Поэтому и вернулся сюда на восьмом десятке лет. Хотелось пожить спокойно, подальше от суеты большого города. А главное – хотел найти могилу отца.
Жизнь семьи Васильевых – отца и детей – это вехи на большом отрезке истории нашей страны, нашего народа. Попытаюсь, благодаря воспоминаниям Петра Петровича, рассказать об этом.
Отец Петра Петровича – Петр Яковлевич Васильев – проживал в зажиточной, трудолюбивой семье в Тамбовской губернии. Разводили скот, пахали, сеяли хлеб. При Советской власти, когда зажиточных крестьян стали притеснять, отец, будучи молодым парнем, сбежал из дома. Он был, как говорит Петр Петрович, с «норовом». Не хотел мириться с бесправием, беспределом. Оказался в г. Харбин, устроился к одному купцу на торговый корабль. Грамотный, старательный парень заслужил доверие хозяина. Объездил весь Восток. Работа оплачивалась хорошо. Каждому работнику приходилось по 170 рублей золотыми. Петр Яковлевич решил податься в Америку – открыть свое дело. Но на корабле проиграл в карты много денег. Визы не было, денег хватило только до Камчатки, где его и ссадили.
Обосновались в г. Петропавловск-Камчатский. На Камчатке Петру Яковлевичу очень понравилось: неописуемой красоты сопки, вулканы, богатая растительность, море, изобилующее рыбой, морскими животными. Здесь он прожил 28 лет. Устроился работать на местный рыбозавод. Помогли грамотность, опыт. Десятки тонн проходили через его руки ценных пород красной рыбы – кета, горбуша, нельма, нерка, форель и др. В изобилии добывали и перерабатывали красную икру. Обжился, купил добротный дом, взял в жены девушку-красавицу.
Вскоре в доме зазвенели детские голоса. Восемь детей родилось у супругов: Лидия, Валентина, Борис, Яков, Нина и младший Петр. Двое детей умерли в младенчестве. В доме была мебель красного дерева, ковры, богатая утварь и граммофон – редкая по тем временам вещь.
В 1930 году жена умерла, а Петра Яковлевича, по доносу завистников, арестовали и отправили в тюрьму. Казавшаяся безоблачной, удачной жизнь в одночасье рухнула. Но еще более страшные, жестокие испытания ждали семью, как и многих советских людей, впереди.
Старшая дочь Лидия к тому времени вышла замуж за офицера авиации и уехала с ним в Ленинград. Заботы о младших детях легли на плечи второй сестры – Валентины. Она окончила бухгалтерские курсы, работала. По совету отца продали дом, мебель и тоже уехали в Ленинград.
Отца вскоре оправдали и освободили, но на Камчатку он уже не вернулся. После недолгих скитаний по Дальнему Востоку. Сибири и даже Абхазии, в 1937 году он завербовался на о. Ольхон, в Мало-Морский гослов. Обосновался в Ташкае, на рыбоприемном пункте. Учитывая его опыт работы с рыбой, его вскоре назначили мастером рыбоприемного пункта.
Мужа Лидии перевели в в/часть на о. Эйзель в Прибалтику, и они с сестрами, братьями и сыном Геной перебрались к нему. В Ленинграде остался только брат Боря, ему шел уже 16-й год и его оставили на рытье траншей, укреплении рубежей.
Над Европой вовсю бушевала война – страшная, грозная, беспощадная, она уже подступала к границам СССР. Над островом Эйзель шли воздушные бои, но о начале войны здесь еще не сообщалось. Объявили только на третий день. В спешке стали эвакуировать гражданское население – женщин, детей. Снова бегство, но теперь на корабле по Балтийскому морю. Немцы обстреливали остров с кораблей, бомбили с воздуха, он был взят в кольцо и выжжен. Мало кто остался жив в этой мясорубке. Муж Лидии, Григорий, тоже погиб там. Попали опять в Питер, как всегда называет Петр Петрович город Ленинград.
Началась страшная, казалось бесконечная блокада. Люди во множестве гибли не только от бомбежки, осколков снарядов, пуль, сколько от голода. В первые же дни осады Ленинграда немцы сожгли продовольственные склады – весь запас съестного. Пайки хлеба были мизерные. Но были и люди, вернее нелюди, которые за булку хлеба забирали ценные вещи – ковры, дорогие часы, посуду. Мародеры врывались в квартиры, где были только больные, обессиленные взрослые и дети, забирали все ценное. Сопротивление им никто не мог оказать. Трупы свозили на саночках и складывали в кучи. Не было электричества, стоял транспорт. Воду добывали, с опаской для жизни, в прорубях на Неве. Но Ленинград не сдался.
Памятник сотням тысяч людей, погибших при освобождении Ленинграда – вечный огонь на Пискаревском кладбище. На этом же кладбище похоронен брат Боря, 16-летний мальчик, умерший от голода. Петр Петрович рассказывает: «Когда сняли блокаду, нас погнали через кольцевую дорогу – по железной дороге. Вещи приказано было оставить, только маленькие сумочки – надо было бежать через болота. Народу было очень много, в основном дети. Эшелоны грузили битком, сопровождали для охраны наши солдаты. Поездам не давали останавливаться на станциях, гнали без остановок. Немцы не переставали бомбить эшелоны с людьми. Поезда давали на станциях только короткие гудки. Очень было страшно.
Лидия с детьми хотела остаться в г. Луге, но его бомбили и они проехали до г. Ветлуга (на р. Луга). Ждали Бориса, но ему уже никогда не суждено было встретиться с семьей. Здесь жили некоторое время. Петр учился в 5 классе, Валентина приехала позже – ждала окончания блокады. Как-то хватило у них духу ехать: женщина с ребенком и подростками отправились в военное время, по бездорожью, в далекую неизвестность – к отцу на о. Ольхон. Семья наконец-то воссоединилась.
Поселились все в двухэтажном деревянном доме. Отец жил на первом этаже – он следил за работой. В летнее время приходили баржи – самоходки из Иркутска, разгружали муку, соль, оборудование. В лабазе солили, коптили рыбу. Надо было обеспечивать рабочих продуктами.
Лидия работала в лабазе – помогала отцу, вела учетные книги. В Ветлуге Лидия познакомилась с мужчиной. Он, Михаил, затем приехал и увез ее вместе с сыном. Петр учился в Хужирской школе, закончил ее (школа тогда была семилеткой). Жили они с Валентиной и Яковом в Хужире, в маленькой комнатке в бараке. Там же было расположено заводоуправление. Спали на полу.
Валя потом уехала в Иркутск, работала бухгалтером. Добилась разрешения на переезд в Ленинград (надо было особое разрешение из Москвы). Петр зимой добирался до Ташкая на коньках. Осенью, весной – чаще пешком. Помогал отцу по хозяйству, летом работал в лабазе. Брат Яша учился в школе, в 1944г. его забрали в армию. Попал на Восточный фронт, участвовал в войне с Японией. Прослужил в армии семь лет. После демобилизации уехал в Питер, работал. Петр поступил учиться в Иркутский авиатехникум. Закончил 2 курса и тоже уехал в Ленинград. Поселились в старой квартире.
Отец Петр Яковлевич умер в 1948 году. Схоронила его сестра Нина. Она на о. Ольхон познакомилась с начальником охраны колонии для заключенных Михеевым, родила сына, потом еще трех дочек. После расформирования колонии в 1950 г. они уехали в Слюдянку. Умерла Нина в возрасте 86 лет».
Петра постоянно тянуло к новым знаниям, особенно к технике. При своем твердом характере он настойчиво добивался выполнения намеченного. Он говорит: «Учеба по специальному образованию в общей сложности составляет 19 лет». В Ленинграде он закончил 3-й курс авиатехникума. Затем – судостроительный техникум. Поступил и успешно закончил Рижское военное училище дальней авиации. Работал в Ленинграде техником-технологом на заводе им. Жуковского. Снова учеба – заканчивает Ленинградский институт им. Калинина. Десять лет служит кадровым офицером в дальней авиации. После демобилизации из армии работал – гражданская работа была ближе к военной. Она чередовалась с судостроением и авиацией.
Петр Петрович – скрытный человек в семейных вопросах. На вопрос о жене смеется и говорит, что женился несколько раз, детей у него четверо. Некоторые уже умерли, другие держат с ним связь. Когда вышел на пенсию, переехал в г. Лугу, купил дом, развел сад, выращивал яблоки. Но в одно время оказался совсем один, все его бросили. Случился инфаркт, сгорел дом.
В общем, неприятности посыпались одна за другой. Когда полегчало, Петр Петрович, человек слова и дела, решил: «Если я вам не нужен, то и вы мне не нужны!». Все продал, купил билет на самолет и улетел, как он говорит, к отцу – по отцовским местам. Сначала на Камчатку. Подумывал остаться там, ведь это его родина, здесь прошли самые счастливые годы детства. Надо было выбрать место, где можно спокойно дожить до старости. Долгих 40 лет прожил в Питере, 6 лет – в Луге, хватит, надоели копоть, суета. «Разочаровался полностью!», – говорит он. На Камчатке Петру Петровича не понравилось. Уже совсем не то, что раньше, тоже суета, грязь, шум. Вернулся в Питер, но после решил уехать на о. Ольхон, в Хужир.
Связался с Ниниными детьми – племянниками, живущими в Усть-Илимске, попросил съездить на Ольхон, все разузнать. Те, приехав в Хужир, нашли Владимира Дмитриевича Власова, друга брата Якова, с которым они вместе служили в армии. После их «разведки» Петр Петрович вылетает в Иркутск, оттуда едет в Хужир. Вначале остановился у Владимира, потом у его брата Виктора, который помог снять домик. Правда, вскоре участок с домиком купил турист-иностранец, и хозяева – Виноградовы Сергей и Надежда – предложили ему жить в доме матери Сергея. На своих детей Петр Петрович обиделся сильно, даже не хотел сообщать никому свой новый адрес. Но они его разыскали и посетили. Правда, ехать обратно он отказался.
Ну, а теперь – почему все-таки «чудак»?
Вскоре, после переезда Петра Петровича в Хужир пополз слух, что какой-то чудак, будучи еще живым, уже заказал себе место на кладбище и даже поставил мраморный памятник с надписью, и якобы купил даже гроб. Спрашиваю его об этом. Он говорит, что вначале хотел отыскать могилу отца в Ташкае, поставить на ней памятник. Ездил несколько раз в Ташкай, но безуспешно. Могилу Петра Яковлевича, как и все другие, давно занесло песком. Населенного пункта тоже нет, спросить не у кого. Только стоит фермерская усадьба да причал для «Кометы». Обратился за помощью к главе поселковой администрации Л. Хабитуеву, тот посетовал, что ничем помочь не может, ведь столько времени прошло. Вот он и решил заказать могилу на местном кладбище, из Иркутска привезли памятник, на котором стоят даты рождения и смерти отца Петра Яковлевича Васильева, и дата рождения самого Петра Петровича. Гроба пока что нет, но он о нем подумывает. Мне кажется, его можно понять. В Хужире проблема с этим. Почти некому делать гробы да и не из чего. Лесотарный цех, где люди брали доски для этого, давно разворован, а недавно он и совсем сгорел. Тем более и памятники у нас не купишь. Не в каждой семье есть возможность съездить в город.
Петр Петрович – человек основательный и не хочет, чтобы последнее его пристанище было как у чужака, безродное. Он даже написал, как провести его похороны. Вместе с тем он обижается, когда ему напоминают об этом. Так он обиделся на знакомого, когда тот во всеуслышание заявил: «Смотрите, вот идет человек, который приехал сюда умирать».
Последний путь человека – дело святое. На вид еще крепкий старик, с белой окладистой бородой, темными пронзительными глазами. Он пока не хочет мириться со старостью. Подумывает о том, чтобы еще куда-то съездить, что-то испытать на себе. Хотя и зрение уже плохое, и нога побаливает, Петр Петрович не падает духом. 19 октября П.П. Васильеву исполняется 80 лет. Дай Бог, чтобы он встретил свой юбилей в полном здравии, в окружении близких и друзей.
Фото из архива Урбахановой К.С.
Ольхон 1947 год, Семисосны, выход сетевых бригад на лов омуля.
З.И. Каплина,
п. Хужир.