Велика сила любви...

               

      Тук-тук… тук-тук… тук-тук…  Я впервые слышала так громко и отчётливо своё сердце, проходя обследование эхолографии. Где-то внутри, было немного страшновато и в то же время радостно (стучит моё родное… стучи, не смолкая, стучи…)
- Вот и всё, - щебечет молоденькая женщина, вытирая гель с моей груди, - изменений не обнаружено. Радуйтесь!
- Слава Богу, - думала я про себя, значит ещё поживу. А жить-то, ой как хочется, как никогда в жизни. Когда в N-ое количество лет начинаешь замечать, как быстро летят не тому что месяцы и года, но и дни. Невольно начинаешь понимать о том, что время назад не возвратишь, небесные часы никак не остановить. И начинаешь не просто "жить", а дышать полной грудью. И не одна дышать, а именно  с ним, одним воздухом - вдвоём…

     Напротив моей кровати в огромной палате лежала сухонькая баба Лиза. О чём-то думая своём сокровенном, смотрела в белый потолок. Я лежала и читала книгу, стараясь вникнуть в суть маленького томика. Тишину нашу нарушил голос бабы Лизы.
- Знаешь, Рая, - начала тихонько баба Лиза, - я же в этом отделении лежу не в первый раз. Однажды со мной случился удивительный случай. Молоденькой девчонкой я устроилась работать дояркой. Мне тогда было лет восемнадцать. В том же совхозе жил один парень Егор, он был постарше меня. В работе он всегда старался мне помочь, хотя он к коровнику никакого отношения не имел. Видимо, я ему нравилась. Честно сказать и он мне нравился. Но тогда по тем временам, всё было по-другому, не как сейчас. Мама вечером никуда не отпускала, да и мы, не посмели бы даже без её ведома выйти на улицу. Строгая она была у нас. Дом и работа – были моими основными занятиями. Егор, как можно чаще выкраивал хоть немного времени и прибегал, то сено подкинет коровам, то огромные бидоны с молоком погрузит на бричку. По истечению времени, только сейчас понимаю, что работала на тяжёлой работе.
     Однажды зимой, моя мама заболела. Приехал к нам мой дядя (старший брат мамы) и решил нас всех перевезти в свой совхоз. Вот таким вот образом, мы семьёй уехали. Егорку в тот год забрали в армию. Тогда ребята служили по три года.
     В том новом совхозе, я также устроилась дояркой. Через два года вышла замуж за местного скотника. Родила дочь, долго не пожили. Пил он сильно. От второго брака ещё родила двух дочек и сына. Со вторым у меня тоже счастья не вышло, помер от пьянки. Четверых детей на ноги пришлось поднимать одной, всю жизнь, проработав дояркой. Вставая с постели ещё до первых петухов и заканчивая тёмной ночью. Тяжело мне было, единственное, что спасало, так то, что Егора иногда вспоминала, - тут баба Лиза глубоко вздохнула. Затем привстала на постели и ухватила руками обе коленки. Она в тот момент мне показалась такой молодой.
- Так вот, Рая, представляешь, через пятьдесят четыре года встретила Егора вот в этом самом отделении. Выхожу я с процедурной, получив укол, а медсестра вызывает следующую: "Вера Игнатьевна!.. Бананова с шестой палаты, на укол!.." Бежит живёхонькая такая бабка, спешит.
- Вера! – говорю ей, ты что ли?
- Да, я, - ошеломилась она, что-то дожёвывая, - а ты кто?
- Я же Лиза Поветкина, ты помнишь? Мы жили с тобой через три дома.
- Ой, Лиза, - обнимала меня моя подруга моей юности. Тут услышав такой шум, с её палаты вышел он… Представляешь, Егорка… Оказывается он женился на ней после армии.
     Вера заскочила на укол в процедурку, а я подошла к нему.
- Егор, здравствуй.
- Здравствуйте, я вас знаю? – удивился он.

- Рая, ты представляешь, он совсем не изменился! Его года, не взяли в плен старости, - у бабы Лизы глаза заблистали как-то по-особенному.
- Это же я, Лиза, Егор…
Он очень удивился и говорит: "Лиза, я б тебя не узнал, ты так изменилась!.. Я ж тебя так долго искал, потом когда нашёл, узнал что ты вышла замуж. Ты хоть счастлива?" Он меня даже приобнял, мне же стало, как-то неловко. Повёл в палату своей жены Веры. Мы втроём за встречу попили чаю, вспоминая юность. Эх, Рая, он ведь не изменился. Выучился на ветеринара и всю жизнь ветеринаром в том же совхозе и проработал. И разделяло наши судьбы - сто сорок километров… В тот вечер, всё отделение гудело, как улей. Все бабки обмусоливали нашу встречу. Через пятьдесят четыре года!..
- Баба Лиза, а как Вы думаете, что на самом деле стало в ваших судьбах – разлукой? – спросила я, оторопев от её рассказа.
- Стеснительность, Рая, наша стеснительность. Это сейчас молодёжь ничего не стесняется, а тогда времена были другие.

     Баба Лиза, за время своего рассказа, ни разу не промолвила слово "любовь", но у неё, семидесяти двухлетней старушки светились её, уже годами потухшие глаза. Пока я наливала из чайника кипятка, баба Лиза засеменила в соседнюю палату к нынешней подруге, бабе Вале. Они всегда вечерами, громко разговаривая, заливисто смеялись. Вот и в этот раз, их смех раздавался гулко и весело, нарушая тишину больничного коридора.
     Я одиноко, допивая стакан обжигающего чая, думала. О чём?.. О времени, которое никого и ничего вокруг не жалея, проглатывает. Вот, как я сейчас глотаю чай, добавив немного мелиссы.
     О любви… Настоящей любви-то не подвластно ни время, ни возраст, ни место. Любви не подвластно ни что… А какой от неё свет! Если даже загораются блеском давно потухшие глаза… Велика сила любви… велика.




               


                21.09.12 г.        20 час. 36 мин.