10. 12. 91
Догружаемся.
У азиатских народов есть народный вид спорта: всадники на лошадях или верблюдах вырывают друг у друга барана или шкуру его и должны дотащить этот приз до финиша. Так чайки скопом нападают на чайку, владеющую рыбой, выхватывают её друг у друга, роняют и так до финиша, пока какой-нибудь не удастся уйти или, оторвавшись от стаи прожорливых сородичей, заглотить ее, усевшись на воду. В азарте и ворона толкается среди них и довольно ловко. У вороны то преимущество, что она на лету может из клюва в лапы добычу перехватить, чего чайки, безусловно, не могут. И вороны, конечно, умнее.
Собака поднималась по трапу, завидев меня, нехотя повернула обратно. Её притягивает наш сборный пункт мусора, который, мусор, капитан, видимо, не собирается сдавать на берег (деньги платить надо) и ждет выхода в море и скормить все рыбам.
Чиф похвастался — кэп вручил ему презент за служебное рвение от благодарных индийцев, — лосьон для бритья. Посмеялись от души — не подарок дорог, а внимание.
Бывалый — стукач по призванию. Мне стучит о грехах и огрехах машинной команды, капитану — обо всех нас. Но побаивается меня, когда на него гаркнешь, или по его части, электричеству, что-то случается и он не знает, как подступиться.
Сегодня агент на кофетайме спросил у кэпа: кто такой наш Иоаннис? Электромеханик, кок, стюард? Бывалый как раз принес кувшин с холодной водой и разливал всем присутствующим. Кэп ответил: хозяин. Агент это принял за шутку. Но Бывалый в самом деле заслуживает внимания. Артистическая личность.
Мы заметили, что наши оба грека до списания предыдущих греков, не афишировали свое участие во владении «Беби», а сейчас раскрылись. Явно с целью держать нас в узде. Боюсь, что блефуют, хотя кто знает. Обоим не верю. Им с чифом легче, чем со мной. Тот легко поддается на розыгрыши, под простачка работает. Не обижается, более прост и прямолинеен. Хотя это своего рода защита, мимикрия. Меня же они просекли как самолюбивого, гордого человека, несмотря на мою внешнюю располагаемость. Как раз за то, за что я и на нашем флоте страдал. Избегал людей мне неприятных или давал им это понять. Здесь единственный оправданный способ избегать, это — работа.
Вчера Бывалый опять «угощал» меня бананами. Пришлось отшучиваться, что бананы у меня в желудке дображивают, творится алкогольная реакция и я пьянею. Посмеялись. Но меня что-то по утрам покачивает. Завтра кэп пообещал давление проверить.
Откуда кружение: бананы, зубы (десна кровоточат), сердце (пустырника перепил), голова (старая травма) или тропики по совокупности?
Вчера же кэп опять неожиданно заходил к Юре, второму механику. На столе книги, ребята учат английский. «Не пойму я этих русских…»
Собирались сегодня отойти, но последний грузовик сои никак не довезут. Большая вода здесь после полудня, до трех. Здесь глубина 7.5 метра, а у нас — 7.28 осадка. Очень трудно. Отходим завтра.
«Архипелаг Гулаг» дочитываю на одном дыхании. Язык сочный, густой, свободный. Вот он: «Если души умерших иногда пролетают среди нас, видят нас, легко читают наши мелкие побуждения, а мы не видим и не угадываем их, бесплотных, то такова и поездка спецконвоем.
Ты окунаешься в гущу воли…
…ты всё это слушаешь — и мурашки отречения вдруг бегут по твоей спине и голове: тебе так ясно проступает подлинная мера вещей во Вселенной! мера всех слабостей и страстей! — а этим грешникам никак не дано её увидеть. Истинно жив, подлинно жив только ты, бесплотный, а эти все лишь по ошибке считают себя живущими.
…Если у вас не перешибли хребет, ходят обе ноги, сгибаются обе руки, видят оба глаза и слышат оба уха — кому вам еще завидовать?
…Протрите глаза, омойте сердце — и выше всего оцените тех, кто любит вас и кто к вам расположен».
Это разве не по-библейски? Не по человечески?
Или это: «…тесна камера, но не ещё ли теснее в о л я?
Вот прихвачу вас в тесное для вас время,то-то задам — грозится Бог устами пророков своих на народ свой. Это я вывел из Библии.
Сейчас только заметил, что в конце книги, в содержании, дается краткое содержание каждой главы. То же и в Библии, только там оно идет впереди главы (стиха).
Кэп очень обеспокоен насчет «зайцев». В его биографии был случай, когда у него в море в закрытом отсеке, обнаружили трех негров и двое из них уже были трупы. Кэп был под судом, но, чем кончилось, не сказал.
А Юра, второй механик, рассказал про свой случай. Они в море на судне обнаружили целых пять негров из Того. В Дакаре, куда они зашли сдать их, не приняли беглецов. И отошед из Дакара, капитан снарядил плотик спасательный, усадил этих «зайцев» и отпустил на волю волн. На родину благословил. Один из этой пятерки умудрился утонуть, судно вернули в порт, кэп попал под следствие.
(Через год в «Известиях» появилась статья: «Мрачные тайны «Макруби», где она?)
А утром я приказал в машине провести тотальный досмотр.
— А носовой туннель? — спросил Юра.
— Я его еще три дня, как закрыл. Так что если кто там и остался, то уже, верно, сдох, — съёрничал я.
— Не по божески говоришь, Саша, — укорил меня Юра и вытащил крестик.
— Христианин не должен козырять на каждом углу, что он христианин. Однако ты прав.
На закате бывает перед самой темнотой забагровеет и заиграет пожаром вода и небо. Пошел любоваться этим театром. Так же крутились ветряки, воздушные змеи за маяком полоскались в вечереющем небе, тихо сновали рыбачки вдоль причалов. Рубки их покрашены в национальные цвета флага: оранжево-бело-зеленый, который только что спустил Фавилларан, которого, на удивление, не списали. А где они найдут такого дешевого работника? — спросил чиф.
Два замечательных типа гуляли по причалу. Молодой был в черной бороде и в чалме, в комбинезоне цвета хаки. Второй, седой, стройный, с длинной бородой в синем халате, подпоясанном желтым кушаком. Высокий оранжевый тюрбан венчал гордую голову. В руках он держал увесистую дубину в виде посоха. Слева на бедрах у обоих висели кривые ножи в дорогих серебряных ножнах. На голых ногах у седого были туфли с пампушками на носках.
Ока или Оха — длинный язык береговой косы, выдающийся в море, на конце которого мы. Свечерело окончательно и по берегу материка побежала непрерывная цепь огней.
И такой психологический момент: в день приезда нашей группы при представлении капитану, Юра-второй обмолвился, что мы с ним однокашники, учились в мореходке вместе и друзья. Кэп никак не отреагировал на эту новость, позже отметив, что это хорошо. Но я понял, что он относится к этому более чем прохладно. Ему выгодней разделять и властвовать.
Вечер. Мы по камерам (так горько шутят моряки над своими каютами). Однако не зря древние когда-то сравнивали корабль с тюрьмой.
Перехожу к солнечному Искандеру. Фазилю.