Как встал знаменитым
«За сто дней до призыва», в нашем заводском доме культуры «пусть твердят,что пишет каждый в девятнадцать лет», прерывали строго на полуслове в «23.00» и девчонок из общежития мы успевали проводить только до вахтерши, а дальше нас встречал «комендантский час», а так хотелось дослушать Ободзинского.
«Там на крыше люк открыли» загадочно шепнула она, поцеловав в щечку. Чепуха, всего пять этажей сплошных балконов как «гигантские ступени», только сумей подтянутся и перелезть. И в этот раз Бог помиловал.
Наконец мы сидим рядышком на кровати, культурненько попиваем чаек с вареньем от мамы из Кувшинова, разглядывая альбом с открытками любимых советских актрис, вперемежку с вырезками из «Советского экрана» не советских аленов делонов, не пьющих одекалонов, и так нам хорошо и уютненько без соседки, что обязательно надо коменданту, бдящему за нравственностью «вверенного ему контингента», стучать своей палкой по всем дверям, как санитару в психбольнице из «Терминатора».
«Облава» заплакала моя «ненаглядная сторона» выглянув в коридор, где все двери настежь, но собой прикрывают, если не бежать сломя голову, то может и не обратят внимания кому надо. А тут уже и прелюдийные разборки начались «застуканных» инвалидом войны и плавно пошевелив двумя пальчиками исчезаю к лестничной площадке, но дверь, «вот растудыть» фронтовой разведчик, заблаговременно закрыл на ключ, и приходится шагнуть в соседнюю, оказавшеюся душевой, где в каждой кабинке снизу в клубах пара виднеются «изящные ступни» 45 размера, «рассчитывающих переждать». Оглядываюсь и только аккуратно скрученный черный шланг в углу пытается намекнуть кто моя спасительная соломка. «Вроде прикручен надежно», мелькнуло и выбрасываю его в открытое окно моментально зависнув, но с каждым перехватом рук, шланг растягивается и издает такие истошные звуки, будто я на хвостах у котов зависаю. Наконец он закончился и повиснув на одной pуке, определяю куда удачней спрыгнуть и подняв голову понимаю, что «по английски уйти не удалось» - все окна спасателями домашних животных были на распашку и в них свесился весь «блюдимый контингент».
Но вот от кого так удачно приземлился осталось в тайне.
В тот вечер осыпанный лепестками и в колючках, из зарослей шиповника я встал знаменитым.