Сценарий
Дневник из Карфагена
По книге И.А. Преображенского
«Ира! Ca ira!»
На экране – стол, на столе дневник с надписью на обложке «Дневник из Карфагена», дискетки и фотографии. И мужские руки, которые начинают перелистывать дневник. Камера панорамирует на страницы и семейную фотографию, на которой двое взрослых, Сергей и Ира, и двое детей, Никита и Татьяна.
Лицо Сергея. Голос Сергея:
– Это мой дневник девяносто девятого и двухтысячного годов. Есть записи и в компьютере…Все это очень личное…Но теперь, когда прошло столько лет, я подумал, что если я сделал эти записи, то для того, чтобы об этой истории узнали вы…
Рука закрывает дневник, берет фотографию, переворачивает ее и…
Голос Сергея:
– Мне хочется сказать вам что-то… очень важное…
(Начинается музыка) Мы читаем на обороте фотографии надпись, сделанную почерком Сергея:
Любите друг друга!
Берегите друг друга!
И все будет хорошо!
CA IRA!
Камера наезжает на буквы CA IRA, затем на надпись на обложке дневника, которые превращаются в название фильма
Дневник из Карфагена
По книге И.А. Преображенского «Ира! Ca ira!»
На экране идут титры:
Сергей Алексеевич – фамилия актера
(На экране – Сергей Алексеевич с туристами в Карфагене)
Ирина Владимировна – фамилия актрисы
(На экране – Ирина Владимировна идет по улицам Москвы)
(Далее используется тот же прием: идет титр с именем героя и актером, который его играет, и дается кадр из фильма, в которых мы видим этого актера)
Никита
Татьяна
Нина Дмитриевна
Анна
Света
Илья
Анастасия Александровна
Надия Хайдаровна
Александр Константинович
Сергей Михайлович
Андрей Алексеевич
Петр Сергеевич
Валерий Германович
Леонид Александрович
Доктор Мальвина
И другие действующие лица.
(Дается полный список актеров. Эти титры идут на фоне Карфагена. Камера панорамирует по руинам, мозаичным панно, лицам древних карфагенян, прекрасным мраморным женским статуям, лицам туристов, мы слышим речь гида Сергея, рассказывающего о Карфагене… )
В фильме звучат стихи Тушновой, Окуджавы, Бальмонта, Заболоцкого, Тютчева, Фета, Баратынского из записной книжки Ирины Владимировны
Появляется титр
Первая серия
ТРАГЕДИЯ
Субтитры: Хаммамет. 25 апреля 1999 года.
Белая вилла среди других вилл недалеко от берега моря. Камера панорамирует внутрь виллы. За столом, перед компьютером сидит Сергей и печатает на клавиатуре. Его голос:
– Почему-то мне захотелось вести дневник. Может, потому, что время уходит, время моей жизни, и мне кажется, что я так и не успею сделать что-то очень важное в этом мире… Говорят, что каждый человек – это ненаписанная книга. И если я уйду, неожиданно и негаданно, как все уходят, то со мной уйдет то, что я мог бы рассказать.
Камера панорамирует по маленькой комнате офиса: скромная мебель, по полу разбросаны папки с досье. Открыта дверь на террасу, через дверь доносится шум моря. Голос Сергея:
– Кончается век. Кончается столетие. Кончается тысячелетие. Столько событий в Поднебесной! И, может, наступило время подвести итог. Оценить пройденный путь. И попробовать вступить в новое тысячелетие новым человеком.
Из звука шума моря рождается музыка. Сергей за компьютером. Он поворачивается и говорит прямо в камеру:
– Каждый из нас сам приходит к истине. Человек рожден для того, чтобы делать добрые дела и помогать своим ближним. Я думаю, что Свобода, Равенство и Братство – это кредо честного человека. И за них стоит бороться! И еще есть святыни, без которых жизнь становится пустой: Родина, Семья. Любовь…
Слышится женский голос (мы потом узнаем, что это голос Иры, главной героини), который читает стихи о любви. (На экране – слайдофильм из фотографий влюбленных)
– Если мужчина и женщина проходят по улицам,
которые только им и видны,
По окраинным улицам, впадающим в сумерки,
в бриз, в океан тишины,
С древним или современным пейзажем,
больше похожим на музыку, чем на пейзаж…
Если там, где ступают они,
вырастают деревья,
И засохший асфальт начинает сверкать
как витраж…
Если при виде мужчины и женщины
Кварталу горластому не до речей,
Замирают дети у дома
И падают на мостовую связки ключей,
И одышки становятся вздохами…
– то все это не от того ль,
Что любовь настолько редка,
Что увидеть ее –
Словно почувствовать сладкую боль?
Обмереть, задохнуться, загрустить,
не поверив глазам,
Словно услышать наречье,
на котором когда-то разговаривал сам,
От которого что-то такое осталось
на кончике языка –
Что-то на шепот похожее, на шепоток,
шорох замерзшего шепотка…
Вариант титров: Титры фильма в конце первой серии под звук этих стихов, которые читает голос Иры
Субтитры: Хаммамет. 25 мая 1999 года.
Хаммамет. Офис туристической фирмы. На экране компьютера появляются буквы текста письма Сергея:
Ира, привет! Туристы прилетели, улетели... А в голове все твое письмо. И голова раскалывается... Так, начнем с главного…
Субтитры: Москва. 25 мая 1999 года.
Москва. Офис туристической фирмы. Ира работает. Идут кадры, как она идет по улицам Москвы, едет в метро, и все время слышит голос Сергея:
– По твоему письму я понял, что ты больше не можешь работать. Я все понимаю. Туризм – это очень тяжелая работа, это нервы. А тебе необходимо лечиться. Но я прошу тебя проработать этот сезон в Москве, последний сезон…. Вопрос о будущем мы решаем спокойно, продуманно: готовим надежную замену тебе в Москве, а мне в Тунисе. И зарабатываем деньги …
Москва. Офис туристической фирмы. На экране компьютера Иры мы видит текст письма, которое печатает Ира:
– Хорошо, я буду держаться. Как бы ни было мне трудно. Твоя Ира. CA IRA!
Субтитры: Бизерта. 1 июля 1999 года.
Камера панорамирует по бизертинскому кладбищу, где рядом с фамильными склепами итальянцев и могилами французов находятся надгробия с русскими фамилиями. Последнее пристанище Русской Черноморской Эскадры.
Сергей и Анастасия Александровна , которая опирается на его руку, медленно идут по кладбищу. Анастасия Александровна показывает могилы с разбитыми мраморными плитами, могилы без надписей, могилы, знакомые только ей, и рассказывает о судьбах русских морских офицеров и матросов. Судьбах людей, которые сохранились в ее памяти…
Ее рассказ… Панорама по кладбищу. Голос Сергея:
– Грустное предчувствие кольнуло меня в сердце…А что останется от меня? Ира, моя верная подруга. Мои дети. А что знают они обо мне? Какие-то обрывочные сведения. Нет, конечно, я им дорог, но ведь и мой покойный отец мне дорог, я его вспоминаю часто, он приходит ко мне во снах, но что я знаю о нем? Генерал Советской Армии, он прожил такую богатую событиями жизнь, он столько интересного, героического и печального, рассказывал о Великой Отечественной, он мог написать такую захватывающую книгу...
Анастасия Александровна грустно размышляет:
– Мы никогда ничего больше не узнаем. Те, кто мог бы ответить, давно уже в могилах. Русские лежат в чужой земле, во Франции, в Тунисе, в Сербии, в Бразилии...
Субтитры: Карфаген. 10 июля 1999 года.
Анастасия Александровна и Сергей среди руин Карфагена на холме Бирса (пригород Туниса)
. Анастасия Александровна:
– Великий Карфаген…Надо уметь видеть и слышать то, что может казаться простой грудой камней».
Разговор о судьбе Карфагена…
Сергей едет в машине по Хаммамету. Его голос:
– Много работы с туристами. Но пытаюсь читать, «читать много, но немногое», как сказал Апулей. Пусть урывками, но читаю о древнем Карфагене, о берберах и славянах, и ищу совпадения. Да, да, совпадения, связи, потому что уверен, что даже древний мир был одним огромным сообщающим сосудом, что люди в том древнем мире были тесно связаны между собой. Так что же сказать о нашем современном мире? Только одно: мы все братья и сестры!
И моя мечта: закончить книгу об истории Туниса и написать книгу размышлений об истории России. Я собираю материалы и вношу свои ценные находки в компьютер. И еще одна идея: сколько русских погибло здесь, в Северной Африке, в годы Второй мировой войны, сражаясь с нацистами! Неужели их судьбы останутся неизвестными?!
Субтитры: Хаммамет. 4 сентября 1999 года.
Сергей едет в машине по Хаммамету. Голос Сергея:
– Был три дня в Москве, отметил с семьей свой день рождения. Я не мог не прилететь к своим родным. Я должен был их увидеть, поддержать в трудные времена…
Кадры (слайдофильм из фотографий) встреч Сергея с семьей и друзьями в Москве. Голос Сергея:
– С Ирой обговорил все вопросы. Она в грустном состоянии, все очень трудно, она просто устала. Это физическая усталость от душевных невзгод, постоянного напряжения и ожидания плохого. Конкуренты используют самые подлые приемы, не гнушаясь шантажом и анонимными доносами. Но мы вместе! И это главное!
Субтитры: Москва. 13 сентября 1999 года.
Ира смотрит телевизор. Черный понедельник, траур в России. Руины восьмиэтажного дома. Телехроника. Голос телерепортера:
– В этом доме еще вчера жили москвичи, жили своими заботами и радостями, своими планами и мечтами, а теперь из этих руин извлекают трупы…
Ира звонит Сергею:
– Ты в курсе?
– Да.
– Ты видишь, что происходит, как мы живем?
– Да.
– Сегодня я перевезла бабусю с дачи, но как жить теперь в Москве?!
– Я получил твое сообщение, вижу, что много аннуляций…
– Люди теперь всего боятся. Куда ехать, когда такое творится? А как туристы?
– Все нормально, погода хорошая, отдыхают. Береги себя, Ирочка. Всего хорошего.
– Пока.
Ира смотрит телевизор. Телерепортаж одного из телеканалов о взрыве в Москве.
Субтитры: Хаммамет. 15 сентября 1999 года.
Сергей за компьютером, читает в Интернете газеты. «МК», 14.09.99. «Вкус войны»:
«Вчера в Москве в 5 часов утра прогремел очередной взрыв. По адресу: Каширское шоссе, дом 6, корпус 3, была полностью разрушена жилая восьмиэтажка.
В этом доме было прописано, по разным данным, от 123 до 150 человек. Перед подписанием номера из-под завалов было извлечено 33 трупа. Поиски оставшихся в живых продолжались...
Вчера мне – впервые в своей жизни – было страшно заходить в метро. Взрыв, вырвавший из объятий воскресного сна, казался отзвуком детской хлопушки. Но от Варшавского шоссе до Каширки, где от заложенной мины рухнул дом, лишь несколько километров страха. Страха, уже охватившего Москву...
«МК» задает вопрос: «О чем заставили вас задуматься взрывы в Москве?»
Сергей стучит по клавиатуре. Он пишет письмо в газету. Голос Сергея:
Вот мой ответ, русского человека из далекой Африки:
У террористов нет ни национальности, ни корней, ни души. Это подонки, которые терактами зарабатывают себе большие бабки.
Есть организаторы-професссионалы, которым тоже платят большие деньги.
Есть вдохновители террористов. Те, кто дает приказ о теракте. У них тоже нет национальности, а есть огромные деньги.
И у всех у них нет ни Бога, ни совести. И жизнь человеческая для них ничего не стоит. Главное для них – деньги. Сворованные, награбленные у русского, у чеченца, у еврея, у араба...
Отнимите деньги у организаторов и покровителей и террористы станут послушными овечками или одинокими волками, которых останется только отловить и уничтожить. Потому что человек, поднявший руку на другого человека, – это зверь. И с ним только одно обращение – как с жестоким зверем.
(На экране – телехроника террористических актов Взрыв…)
Субтитры: Хаммамет. 1 ноября 1999 года.
(Из взрыва и черноты появляется прекрасный пейзаж отеля на берегу моря). Тишина. Волны медленно набегают на песок пляжа. Солнечный день. Отдыхающие туристы. Аэропорт. Проводы туристов. Теплые слова благодарности в адрес Сергея, прощальные слова туристок:
- Спасибо вам, дорогой мой месье!
- Мы вернемся, Сергей Алексеевич, мы обязательно приедем к вам в будущем году!
Сергей встречает новых туристов. Он в автобусе с туристами. Лицо красивой женщины, которая внимательно смотрит на Сергея. Голос Сергея:
– Главное – чтобы в жизни был смысл. Я живу ради здоровья и отдыха моих туристов. Над всем Тунисом прекрасное голубое море. Да, небо как глубокое море. Что же еще надо для отдыха и хорошего настроения?!
Проезд камеры по Хаммамету. Сергей и и его помощник Алексей размещают новых туристов. Информационное собрание, которое проводит Сергей. Лицо красивой женщины, которая внимательно слушает Сергея. Голос Сергея:
– Туристы привезли гостинцы от Ирочки. Черный хлеб, водку и селедку.. И новые видеофильмы, и записи современных песен. И новые книги! Вот это настоящее богатство! У меня постепенно создается такая библиотека! Филиал Ленинки в Хаммамете! А в ноябре погода в Хаммамете стоит такая хорошая, настоящее теплое московское лето, море ласковое, под солнцем загорать – одно удовольствие. И крутимся мы с Алексеем, чтобы туристам было комфортно и интересно.
Субтитры: Карфаген. 7 ноября 1999 года.
Автобусная экскурсия в Карфаген. Голос Сергея:
Мой рассказ пойдет о прекрасной стране Тунис и ее великой истории, о царице Элиссе и полководце Ганнибале, о жестокости Рима и стойкости защитников Карфагена, о страницах российско-тунисских отношений, о судьбе Русской эскадры и русских, не по своей воле оказавшихся далеко от Родины, в Африке.
Туристы вместе с Сергеем посещают Карфаген, музей Бардо, пригород Туниса Сиди Бу Саида. Лица туристов. Голос Сергея, рассказывающего об истории Карфагена. Виды Карфагена. Мозаичные панно музея Бардо. И несколько раз камера выхватывает лицо красивой женщины, которая внимательно его слушает.
Субтитры: Хаммамет. 14 ноября 1999 года.
Холл отеля. Поздний вечер. Сергей в холле разговаривает с туристами. Красивая женщина выходит из отеля и направляется к морю. Мы видим, что ее ждет незнакомый нам мужчина. Сергей провожает их взглядом. Лунная ночь, берег моря и силуэты двух людей, прогуливающихся по пляжу.
Офис Сергея. Он печатает на клавиатуре компьютера. Его голос:
«Я не умею жить вне любви. Я всегда говорил, действовал, писал, только движимый любовью». Я подписываюсь под этими прекрасными словами Сент-Экзюпери.
Никогда ничего не поздно! Ирочка, милая! Как мне тебя не хватает! Это я понял неожиданно для себя сегодня утром. Было прекрасное, тихое, теплое ноябрьское утро, каким начинается день только в Хаммамете. И захотелось мне написать книгу… О любви. «Тайны человеческой жизни велики, а любовь – самая недоступная из этих тайн». Кажется, именно так сказал Тургенев».
Субтитры: Хаммамет. 18 декабря 1999 года.
Сергей мотается по Хаммамету. Голос Сергея:
–Весь день работал как проклятый. Каждый из нас живет, потому что надеется. Надеется, что выкрутится из этих проклятых проблем, которые сваливаются на нашу голову. Надеется на лучшее. Надеется на будущее.
Субтитры: Сахара. 19 декабря 1999 года.
Натужный рев моторов. Сафари в Сахаре. Сергей за рулем лендкрузера, штурмующего высокие дюны. Голос Сергея:
– Решил проверить себя: сделал 1200 километров вместе с туристами до Сахары, по пустыне и обратно.. То, что было так легко делать еще год назад, теперь давалось с таким трудом! Нет, я чувствовал дорогу и свою машину. Но раньше была Цель, раньше была Мечта. Что вот еще немного, еще год-два такой работы на износ – и дальше все пойдет как по маслу, вот еще немного, и я заработаю деньги... Эти проклятые деньги!
Нет, ничего я не заработал, смог только свести концы с концами, есть только долги, и каждое утро я снова и снова встаю и спрашиваю себя: что я заработаю сегодня?
Сергей за рулем. Очередной бархан.
– Я устал, устал как собака, но выхода из туннеля не вижу. И поэтому только работа и работа… Один! И на чужбине! Сам выбрал такую судьбу. Выбор был? Был. Мог остаться в России? Мог! Каждый выбирает свой путь.
Сергей за рулем. Штурмует барханы Сахары.
Субтитры: Хаммамет. 22 декабря 1999 года.
Сергей в своем офисе. Рассматривает фотоальбом с семейными фотографиями. Его голос:
– Ностальгия… Говорят, что это русская болезнь. Я постоянно вспоминаю Москву, родных и близких. Я их вижу. Вот Батя и Мама. А вот ко мне идет брат Леша. Меня приветствуют боевые друзья Бати. Вот мы в Москве и в Харькове.
Я часто вспоминаю моих московских друзей… И все время думаю о моей семье, которая вдали от меня.
Жалею ли я, что так сложилась жизнь? Я снова и снова перебираю-перематываю эпизоды своей жизни – и ничего не стираю…
Экран компьютера. Сергей получает почту, открывает новое письмо Иры. Появляются слова:
– Привет, Тунис! Как дела?
Сергей улыбается и стучит по клавиатуре. На экране компьютера его слова.
– Привет, Москва! Все хорошо!
Субтитры: Хаммамет. 23 декабря 1999 года.
Офис в Хаммамете. Сергей пересчитывает доллары и динары. Смотрит фактуры к оплате. Его голос:
Деньги, деньги! Будь они прокляты! И все равно думаешь и думаешь только о них, и вся энергия уходит на то, как заработать эти проклятые зеленые, как поддержать материально Иру и детей. И как их заработать честно! Потому что были такие предложения, такие хитрые схемы и махинации, что…
Был ли я прав, отказавшись?
Сергей печатает на компьютере. Его голос:
Потому что если не заработаешь, то..... И такое было. Все было. Спал на досках, один болгарский друг меня приютил в столице, и день за днем были только хлеб, чай и сгущенка. Все, больше ничего! Ох, эти роковые мои ошибки, мои просчеты, моя доверчивость... И предательство партнера-адвоката, которому верил, и этот адвокат, «человек закона» затаскал меня по тунисским судам и погубил нашу фирму. И хотелось выть, кричать и хотелось в петлю, но внутри меня сидел какой-то железный человек, и он говорил: «Держись, держись, ты должен выстоять!»
Да, русский человек, это как Ванька-Встанька, его бьют, а он снова встает… И каждое утро я говорил себе: встань!
Сергей среди своих друзей-тунисцев. Голос Сергея:
И, слава Богу, были честные тунисцы, которые меня поддержали в трудную минуту.
Субтитры: Москва. 23 декабря 1999 года.
Офис в Москве. Ира работает за компьютером. Рядом с ней – сын Никита. Голос Сергея:
Что спасло меня? Отчаяние и упорство. И поддержка Москвы! Как в эти трудные дни она мне помогала! Москва – это Ира и Никита! Это они спасли меня! Как они работали! На износ! По двадцать четыре часа!
Экран Ириного компьютера. Появляются слова Сергея:
– Держись, Ирочка! Держись, Никита! Я с вами!
Ира улыбается и стучит по клавиатуре компьютера.
На экране компьютера Сергея в Хаммамете ее слова:
– Держись, папуля! Мы с тобой!
Субтитры: Тунис. 23 декабря 1999 года.
Сергей едет в машине по Тунису. Его голос:
– Мы создали туристическую фирму, она открыла для России новую туристическую Мекку – Тунис, дела пошли в гору! В бизнесе хорошо быть пионером, быть первым! – и мы воспрянули духом, и даже подумали, что уже встали на ноги, что у нас начинается нормальная жизнь, – как вдруг август 98 года!
Это был страшный удар! Снова мы теряем все сбережения, снова остаемся ни с чем, снова долги петлей на шее... и снова только одно в голове: как честно заработать эти проклятые доллары?
Зачем я пишу это? Что меня заставляет писать?
Страх! Что завтра я исчезну. Я это уже видел... Сколько друзей я похоронил, сердца которых не выдержали…. Я вспоминаю Эдика, Олега, Виктора…
О, как я хочу, чтобы всем моим дорогим и близким, родным и друзьям, было хорошо и легко! И как я хочу, чтобы они жили долго и счастливо! И как только просыпается это желание во мне, я снова хочу жить, появляются силы, и я переворачиваю горы... И я снова зарабатываю деньги, рассчитываюсь с долгами, помогаю семье и друзьям. И уверенно стою на ногах!
Ванька, ну-ка встанька!
Субтитры: Тунис. 24 декабря 1999 года.
Аэропорт Тунис-Картаж. Сергей встречает Иру, прилетевшую из Москвы. Радостные лица, крепкое объятие, поцелуи. Сергей и Ира едут в Хаммамет. Счастливая ночь вместе после долгой разлуки.
Рождество. Встреча с туристами в отеле. Рождественский ужин в отеле вместе с туристами.
Сергей и Ира снова одни дома. Ира засыпает на плече Сергея. Он не может заснуть. Он думает. Голос Сергея:
– На Европу опустилась рождественская ночь. Всем желаю только хорошее, об одном прошу, примите меня таким, какой есть. Мой мир – он мне дорог, он цельный и неделимый. И снова и снова мысли мои проходят дозором по границам моего Царства и всех надо защитить и всем помочь. И каждый из близких – неповторим и незаменим.
В эту ночь Рождества я посылаю всем моих ангелов, и пусть они каждому и каждой, кто дорог мне, скажут теплые слова, обнимут и приголубят.
Будьте счастливы! Да сохранит нас наша любовь друг к другу!
Субтитры: Хаммамет. 31 декабря 2000 года.
Аэропорт. Прилетели новые туристы, вместе с ними дочка Таня и ее друзья.
Сергей, Ира, Татьяна вместе с туристами встречают Новый год. Радостные лица. Фотографии на память. Камера делает акцент на счастливом лице Иры.
Субтитры: Хаммамет. 1 января 2000 года.
Сергей и Ира смотрят телевизор. Телехроника: события в России: отставка Ельцина и приход Путина. Голос Сергея:
– Так наступил новый год, новый век, новое тысячелетие, новая эпоха!
Субтитры: Хаммамет. 14 января 2000 года.
Офис. Сергей и Ира вдвоем. Сергей включает караоке, и они вместе поют любимые песни. И среди них – любимая песня мамы Сергея. Тунисские пейзажи сменяются украинскими, украинские – русскими, русские – тунисскими…
Нiч яка мiсячна, зоряна, ясная,
Видно, хоч голки збирай!
Вийди, коханая, працею зморена,
Хоч на хвилиночку в гай!
Сядем укупочцi, тут пiд калиною,
I над панами я пан!
Глянь, моя рибонька, срiбною хвилею
Стелется в полi туман.
Сергей и Ира едут в аэропорт
Небо глибоке засiяне зорями,
Що то за божа краса!
Зiрки он миготять попiд тополями –
Та отбивае роса.
Аэропорт. Сергей провожает Иру.
Ты не лякайся, що змерзнеш, лебiдонько,
Тепло – нi вiтру, нi хмар,
Я тебе пригорну до своего серденька,
А воно палке, як жар.
Грустная, прощальная сцена в аэропорту.
Ты не лякайся, що своi нiженьки
Вмочиш в холодну росу.
Я ж тебя, вiрная, аж до хатинонькi
Сам на руках однесу.
Сергей едет один домой в машине. Голос Сергея:
– Проводил Иру… и осиротел. Снова один. И одиночество заставляет размышлять: что же происходит? И с моей семьей, и с Россией? Мой дом, который я арендую, стоит сравнительно далеко от берега, но и здесь я слышу шум моря. Море совершает свою неустанную работу. Так и Россия, такая далекая от меня, но все равно она рядом, вся в движении и в беспокойстве, и гул кропотливой, созидательной работы доносится до меня. Нашими руками создается новая Россия!
Один умный человек сказал: «Никогда не думай, что для тебя сделает твоя Родина. Думай о том, что ты сделаешь для нее». Работать! Есть только один выход: работать! Я подхлестываю себя кнутом.
Субтитры: Хаммамет 21 января 2000 года.
Офис туристического агентства. Лицо Сергея с мобильным телефоном. Голос Нины Дмитриевны:
- Ох, Сережа, беда, Ире снова стало очень плохо, я вызвала скорую, и ее увезли в больницу. Врач говорит, что, вероятно, у нее воспаление легких и плохо с сердцем.
Сергей набирает один телефонный номер, другой. Его руки дрожат, он делает ошибки в наборе, слышит частые гудки. Сергей шепчет:
- Нет. Не верю, не может быть. Не может быть!
Бледное лицо Иры. Она лежит на носилках одна в приемном отделении. Ира открывает глаза, тихо шепчет только одно слово «Сережа!» и теряет сознание. Звук сердцебиения…звук исчезает… Наступает чернота…
Субтитры: Москва. 19 января 2000 года.
Из черноты появляется лицо грустное Иры и субтитры. Ира жалуется Нине Дмитриевне на сильную головную боль. У нее кашель и насморк. Но Ира едет на работу, где ее ждут неотложные дела.
Офис Иры. Ира работает с большим трудом. Видно, что ей плохо. Ира говорит Любе:
- Я что-то плохо себя чувствую..
Ира медленно собирает свою сумку. У двери она останавливается, оборачивается и смотрит на работающих сотрудниц. Лица Любы, Насти, Лены… Ире не хочется уходить.
Субтитры: Москва и Хаммамет. 20 января 2000 года.
Чередуются кадры: московская квартира и офис турагентства в Хаммамете. Разговор Сергея и Иры по телефону.
– Ира, как себя чувствуешь?
– Папа, у меня грипп. Надо просто отлежаться.
– Да, Ирочка, выздоравливай.
– Я устала, ничего страшного... просто надо поспать...
– Ни пуха тебе, мама...
В ответ – долгие гудки.
Сергей спокойно идет к машине. Едет по Хаммамету. Встречается с туристами в центре талассотерапии Био Азюр.
Субтитры: Москва и Хаммамет. 21 января 2000 года.
Чередуются кадры: московская квартира и офис турагентства в Хаммамете
Офис в Хаммамете. Утро. Звонок телефона. Сергей включает мобильный. Голос Нины Дмитриевны:
– Сережа, Ире очень плохо. Ночью вызывали скорую.... я думала, что она умирает.....
Лицо Сергея. Голос Нины Дмитриевны:
– Вечером у нее была высокая температура, ночью температура спала, но Ира потеряла сознание, и я вызвала скорую, врач привел ее в сознание…
Сергей молча слушает Нину Дмитриевну.
– Губы синие, глаза под лоб. Кровать вся мокрая, она очень потела....Потом она снова пришла в себя и заснула. Сейчас она спит. Позвони часа через три.
Сергей сидит, сжав руки. Панорама по берегу моря… Голос Сергея:
– Я позвонил через два часа.
Московская квартира. Нина Дмитриевна:
– Ох, Сережа, беда, Ире снова стало очень плохо, я вызвала скорую, и ее увезли в больницу. Врач говорит, что, вероятно, у нее воспаление легких и плохо с сердцем.
Офис в Хаммамете. Сергей сидит, сжав руки: Голос Сергея:
– Эти проклятые два часа я буду помнить всю жизнь! Почему я не бил в набат? Почему? Почему?
Сергей звонит по разным телефонным номерам. Лица тех, с кем он разговаривает. Никита, Татьяна, Петр Сергеевич, Люба, Настя, Лена. Голос Сергея:
– Помогите! Помогите!
Больница. Ира лежит одна без сознания в приемном отделении. Вокруг – никого. Пустынные коридоры. Лицо Иры. Голос Сергея:
–В двенадцать часов мне стало очень плохо. Я не мог понять, что со мной. Такого не было раньше. Будто тиски сжали сердце, нестерпимо заболела голова, в теле появилась дрожь, в глазах поплыли круги...
Пустынное приемное отделение. Лицо Иры без сознания.
Настя и Люба обзванивают друзей Сергея. Лица профессоров Николая Федотовича и Петра Сергеевича. Они разговаривают по телефону.
Сергей разговаривает по французски с Млукой, тунисским доктором.
Машина мчится по Москве. Группа кардиологов едет в Пятую Градскую.
Млука звонит своим друзьям. Разговоры по-французски.
Лицо Петра Сергеевича. Он звонит Сергею:
- Сердце бьется нормально. Это не был инфаркт, это что-то другое. Это инфекция!
Млука опускает трубку и говорит Сергею по-французски:
-Это вирусный менингит. Нужно срочно делать пункцию.
Больница. Приехавшие врачи около Иры, делают пункцию.
Сергей разговаривает с батюшкой Дмитрием, который с мобильным телефоном в руке входит в Церковь Воскресения Христова. Лицо батюшки, который отвечает Сергею:
-Да, Сергей Алексеевич, хорошо. Да поможет вам Господь Бог!
Лица святых на иконах Церкви. Икона Николая Чудотворца.
Врачи в больнице.
Лицо Сергея с мобильным телефоном:
- Билет на любой самолет, с любой пересадкой…
Никита среди врачей.
Татьяна говорит Сергею по телефону:
– Папа, наконец-то врачи установили диагноз. Брали пункцию. Вируса не обнаружили. Это грипп, который вызвал интоксикацию мозга…
Сергей едет в аэропорт Тунис-Картаж. За рулем – его тунисский друг Сасси. Голос Никиты, который звонит на телефон Сергея:
– Состояние мамы стационарное, сердце бьется нормально, она дышит, но не приходит в сознание...
Батюшка в Церкви зажигает свечи и молится. Голос Сергея:
– Молю Бога об одном: «Пощади Иру, пожалей ее, она ни в чем не виновата!» За что же ей такая кара? Если кто виноват, так только я!
Никита в больнице. Его лицо. Он слушает врача, который говорит Никите:
–Все оказалось гораздо хуже. Грипп дал сильнейшую интоксикацию мозга и сердце остановилось! И снова забилось только через двадцать минут. А даже нескольких минут клинической смерти достаточно, чтобы мозг получил несовместимые с жизнью …
В глазах Никиты ужас и слезы. Голос врача:
– Все, что можно, мы сделали.
Сергей в машине. Его страдающее лицо. Голос Сергея:
– Она же мне говорила, что очень устала, что ей трудно тянуть на себе дела агентства, что она хочет отойти от дел, а я просил ее поработать со мной хоть еще один туристический сезон, и вот он кончился, этот сезон... Ира не выдержала...
Анатолий, представитель Аэрофлота, ждет Сергея в аэропорту и передает ему билет. Сергей бежит с ним по залу аэропорта, чтобы успеть на самолет. Звонок Никиты. Никита говорит трудом, сдерживая рыдания:
– Лучше был бы вирусный менингит, тогда бы можно было четко знать, что делать. Но грипп дал сильнейшую интоксикацию мозга и... Сердце мамы остановилось! Остановилось! И снова забилось только через двадцать минут! В мозг не поступала кровь! В мозгу начались необратимые процессы, необратимые.., папа, ты слышишь?
(Скорость камеры медленно уменьшается. Сергей замедляет движение. Пассажиры смотрят на Сергея. Лицо Анатолия. Звук – замирающее сердцебиение. И наступает тишина). Застывшее лицо Сергея. Его голос:
– Двадцать минут клинической смерти ... нет, не может быть, не может быть...
До Сергея снова доходит голос Никиты:
– Легкие не функционируют… маме делают искусственное дыхание…
Анатолий вызывает врача. Диспетчер задерживает вылет самолета. Сергей, Анатолий и тунисский врач, который их сопровождает, в автобусе, который подруливает к самолету.
Сергей прощается с Анатолием, поднимается по трапу, останавливается и обводит взглядом Тунис. Его голос:
– На что надеяться?
Отвечает голос Петра Сергеевича
– На то, что сам организм спасет ее, что она сама справится… И на Добрые Силы на Небесах!
Самолет взлетает и делает круг над Карфагеном. Лицо Сергея. Гора Букорнин на фоне голубого неба. Голубой купол русской Церкви. Отец Дмитрий молится перед иконой Николая Чудотворца. Голос Сергея:
– Добрые Силы, услышьте меня! Несправедливо лишать жизни Иру, она ни в чем не виновата. Она ни в чем не виновата! Наказан должен быть я! Господи, спаси Иру, умоляю, умоляю!
Субтитры. Москва. 22 января 2000 года..
По Москве несется Скорая помощь. Иру перевозят в Первую инфекционную клиническую больницу, в отделение реанимации.
Врач выходит из палаты и говорит Никите диагноз:
– Лихорадка неясной этиологии, сепсис...
Аэропорт Домодедово. Сергей идет на пересадку. Сергей спускается по трапу. В руке мобильный. Телефонный разговор с Петром Сергеевичем. Лицо Петра Сергеевича:
– Я переговорил со всеми. Состояние Ирины Владимировны крайне тяжелое...
Лицо Сергея. Голос Петра Сергеевича:
– ...сепсис крови, гнойный менингит... и ... с сердцем плохо... . Такой букет, хуже не придумаешь. Врачи делают все: дают антибиотики, лекарства в огромных дозах... Будем надеяться, что ее организм справится. Остается только надеяться.
– Что же случилось?
– Причина – инфекция. Да, возможно, все началось с гриппа... У нее не было ни инфаркта, ни инсульта... Но откуда взялся вирус?
Машина едет по Москве. В ней Никита и Сергей. Звонит телефон, Никита передает телефон Сергею. Голос Петра Сергеевича:
– Беда, большая беда! Врачи делают все необходимое. Но... системный ответ организма. Организм так бурно реагирует, что сам себя губит...
Субтитры. Москва. 23 января 2000 года.
Сергей и Никита в Больнице. Сергей вполголоса читает историю болезни Ирины:
– Состояние больной крайне тяжелое, атоническая кома, лихорадка, на аппаратном дыхании. Зрачки на свет не реагируют, расширены максимально…
Сергей поднимает голову. Рядом врач Надия Хайдаровна . Она говорит:
– Состояние крайне тяжелое. Сепсис и септический эндокардит сердца. Пневмония легких и к тому же гнойный менингит и обширный отек мозга. Нет реакции на внешние возбудители. Даем антибиотики и антисептики.
Видя страдающее лицо Сергея, который надеется услышать хоть что-то ободряющее, она отводит глаза и тихо, но убежденно говорит
– Надеяться можно только на ее внутренние силы… Нет, к ней нельзя…
Ее лицо, наплывом – горящий Грозный, взрывы, раненые, она склонилась над умирающей женщиной. Страдающее лицо Нади Хайдаровны…
Из НПЛ –
Спокойное лицо Нади Хайдаровны. Она смотрит прямо в глаза Сергея.
Сергей и Никита выходят во двор и подходят к зарешеченному окну бокса на первом этаже.
Ира лежит с закрытыми глазами под белой простыней. Лицо – красное, закрытые веки – белого цвета. Левая рука бессильно свесилась. Грудь периодически поднимается. Работает аппарат искусственного дыхания. Сергей шепчет:
– Живи, Ирочка, милая моя, живи!
Никита за рулем. Сергей рядом. Они еду по Москве. Сергей говорит:
– Попробуем восстановить цепочку событий. 16 января Ира прилетела из Туниса рейсом Аэрофлота. Самолет летел из Бразилии…
Кадры последних дней Иры. Голос Никиты:
– А вечером она пригласила к себе Тому и Наташу. они рассказывали друг другу новости и ничто, ничто не предвещало беды…
В кадре – Ира с подругами. Голос Томы:
– Ира рассказывала о Тунисе, о том, как хорошо провела Новый год, какая хорошая погода в Тунисе...
Голос Никиты:
– 17 января мама приходит на работу. Все хорошо, все нормально. Вечером она приехала к нам. я болел гриппом уже неделю и лежал в постели….
Лицо Никиты. Видно, что он чувствует свою вину. Он говорит:
– Нужно было обязательно подписать у меня одну бумагу для банка, чтобы сделать перевод денег тебе в Тунис… Мама провела весь вечер с нами и долго играла с Ильей, который тоже болел гриппом…
Лицо Сергея. Голос Никиты:
– А 18 января, во вторник, мама почувствовала легкое недомогание, простуду, появился насморк. Но она продолжала работать целый день…
Сергей и Никита в московской квартире Сергея. Нина Дмитриевна рассказывает:
– 19 января, в среду, Ира пожаловалась мне на сильную головную боль. Да еще кашель и насморк. И все равно Ира пошла на работу, она сказала, что есть неотложные дела.
Лицо Любы. Она рассказывает Сергею:
– Сделав часть дел, передав мне финансы, Ира стала медленно собираться домой. Уходить ей не хотелось. Но я видела, что ей становится все хуже и хуже…
Нина Дмитриевна рассказывает:
– 20 января, это был четверг, Ира осталась дома, лежала в постели, жаловалась, что очень болит и кружится голова. Температура была за 38…
Сергей вспоминает последний разговор с Ирой.
Лицо Иры. Она дома, лежит в постели. Голос Сергея:
– Ира, как себя чувствуешь?
– Папа, у меня грипп. Надо просто отлежаться.
– Да, Ирочка, выздоравливай.
– Я устала, ничего страшного... просто надо поспать...
– Ни пуха тебе...
Нина Дмитриевна рассказывает:
– Что произошло потом? Вечером температура поднялась до 38,5. Ира приняла несколько таблеток разных лекарств и заснула. В ночь с 20 на 21 января – резкое ухудшение, потеря сознания, обморок. Я вызвала скорую помощь. Скорая приехала только в 4 часа утра!
Врач, усталый человек, входит в комнату, где лежит Ира. Ира в сознании, смотрит на врача. Врач небрежно осматривает Иру и говорит:
– Пейте валокардин. Ничего серьезного.
Нина Дмитриевна рассказывает:
– И скорая уехала. Я рядом с Ирой, и чувствую, что она снова без сознания. Я снова вызываю скорую… Вторая скорая приехала в 7 часов утра.
Врач-женщина долго осматривает Иру. И вновь приступ, снова начинается рвота, и Ира теряет сознание прямо на глазах врача.
– Надо отправлять в больницу, – говорит врач Нине Дмитриевне и делает укол Ире. Ира приходит в себя. Врач обзванивает больницы и говорит:
– Есть место только в Пятой Градской.
Ира сама, медленно и спокойно, собирает вещи. Она все делает молча. Осматривает комнату. Взгляд ее падает на фото, на которой она с Сергеем на фоне моря. Улыбающиеся лица. Ира опускает глаза, отворачивается от фотографии. Она говорит Нине Дмитриевне «До свидания!», обнимает ее и уходит, закрывая за собой дверь. Нина Дмитриевна подходит к окну. Ира выходит на улицу, смотрит в окно, машет маме рукой и садится в скорую...
Нина Дмитриевна звонит больному Никите, будит его и говорит спокойно:
– Маму увезли в больницу
– Что случилось?
– Врач сказала, что надо в больницу положить… Больше ничего…
Никита спокойно лежит в постели.
Машина Скорой помощи едет по утренней Москве. Медленно, без сирены. Равнодушное лицо водителя. Лицо Иры. Врач-женщина дремлет… Автомобильная пробка на Ленинском проспекте.. Ира в полуобморочном состоянии, неравномерное биение сердца и затрудненное дыхание. Ей плохо!
Голос Сергея:
– Что дальше было? По одной версии, в больницу Иру привезли в 11.30, оставили ее без присмотра в приемном покое, и в 12.30 произошло непоправимое – остановка сердца.
Другая версия. Вот что написано в истории болезни: «больная доставлена в ЦКБ МП (ГКБ 5) с диагнозом – острая левосторонняя нижнедолевая пневмония. В приемном отделении у больной после двукратной потери сознания отмечалась клиническая смерть (через несколько минут после поступления). Реанимационные мероприятия длились 20 минут».
Но есть и третья версия…
Больница. Сергей разговаривает с женщиной, врачом-реаниматором Пятой Градской.
– Больная поступила 21 января в 12.30., – говорит Сергею женщина, нервничая и смотря в сторону. – И у нее внезапно остановилось дыхание. Сердце не прослушивалось. Но не было клинической смерти. Не было, я вам говорю. Была остановка дыхания. И не грипп у нее. Она шестнадцатого прилетела, а девятнадцатого заболела. А двадцать первого – остановка дыхания. Инфекционный менингит – вот что у нее.
Женщина не может продолжать говорить, спазм ее душит, она хватается рукой за горло и уходит. Сергей смотрит вслед. Он видит, как женщина уходит, сгорбившись от какой-то тяжести. Голос Сергея:
– Она ни мне, никому и никогда не скажет правду.
Больница. Врач записывает в историю болезни:
– 21.01.2000 больная госпитализирована с диагнозом лихорадка неясной этимологии. При поступлении у больной развилась клиническая смерть с последующими реанимационными мероприятиями в течение 20 минут.
Идет слайдофильм из фотографий Иры. Это Сергей сидит дома и смотрит альбом с фотографиями Иры. Звонок, голос Татьяны:
– Папа! Это грипп, который вызвал интоксикацию мозга. Брали пункцию. Вируса не обнаружили. Это не вирусный менингит. Состояние стационарное, сердце бьется нормально, она дышит, но не приходит в сознание...
Звонок, голос Никиты:
– Лучше был бы вирусный менингит, тогда бы можно было четко знать, что делать. Но грипп дал сильнейшую интоксикацию мозга, и сердце остановилось, и оно снова забилось только через двадцать минут. В мозг не поступала кровь, и начались необратимые процессы, необратимые...
Звонок, голос Петра Сергеевича:
– За Ириной Владимировной – самый хороший уход. Ее лечат лучшие врачи, поверьте мне. Теперь все зависит от нее – или как свеча она сгорит, или медленно-медленно организм победит болезнь.
Сергей смотрит фотографии Иры. Голос Сергея:
– Вирус или не вирус? И какой вирус? Никто из врачей, кто смотрел Иру, не мог сказать, что это за вирус.
Поздний вечер. На столе Сергей находит записную книжку Иры. Перелистывает ее и находит стихи. Голос Иры
Снег вкруг нашей обители
намело, намело,
ах, зачем нас обидели
так тяжело?
Фото Иры.
Субтитры: Москва. 24 января 2000 года.
Сергей едет в Больницу. Окно с решеткой. Ира спит. Лицо уже не красное, и веки не белые. Ритмично вздымается грудь. Работает аппарат искусственного дыхания. Сергей шепчет:
– Ирочка, милая, живи! Умоляю!
Он видит, что подходит Никита. Вместе они идут к дежурному врачу Валерию Германовичу. Врач говорит:
– Положение крайне тяжелое. Сепсис, затронут мозг, нет реакции на раздражители, легкие поражены, с почками плохо…
Врач пристально смотрит на Сергея:
– Все, что надо, делаем. Все, что надо. А обещать ничего не могу…
Вечером Сергей смотрит последние теленовости. Диктор:
– Сколько бы ни говорили медики, что грипп – заболевание опасное, большинство из нас пребывает в уверенности, что их грипп не затронет... Грех! И дело не только в том, что осложнения гриппа порой смертельны...»
Сергей читает Ирину записную книжку. Ирино молчащее лицо. Мы слышим ее голос:
– Нужно ощущать себя человеком… Для этого необходимо единственное – атмосфера простой человечности…
– Мы не замечаем, как иногда утрачивается это вековечное быть близким для близких…
– Спеши, спеши на помощь им, тем, кто обижен и гоним…
– Если человек не чувствует близости близких, он начинает душевно корчиться и задыхаться – не хватает кислорода…
Лицо Сергея. Он размышляет, читая записную книжку Иры. Голос Сергея:
– Какое странное совпадение! Ире действительно задохнулась! Ей не хватило кислорода в прямом смысле!
Голос Иры:
Не ревновать и не клясть,
в грудь призывая все стрелы…
Дружба – последняя страсть
Недосожженного тела…
Голос Сергея:
– Ревновать к кому? И клясть кого? Может, кто-то звонил ей? Может, она с кем-то встречалась? Может, ей что-то сказали? Но кто? И что сказал?
Сергей смотрит на фото Иры. Ира смотрит на него с фотографии. Голос Иры:
– …я не хочу другого постоянства, чем постоянства рядом быть с тобой
Субтитры: Москва. 25 января 2000 года.
Сергей звонит в больницу. Ему отвечает голос Нади Хайдаровны:
– Состояние Ирины Владимировны остается тяжелым… Вам к ней нельзя…
Сергей набирает номер телефона. Лицо Петра Сергеевича. Он говорит:
– Надежда? 50 на 50! Все может кончиться в любой момент – или выздоровление в течение нескольких месяцев. Подключены лучшие силы. Диагноз? Его трудно установить…Сейчас идет круглосуточный мониторинг. Академик Юсюк выделил двух доцентов для наблюдения: Маргариту Георгиевну и Елену Анатольевну…
Субтитры: Москва. 26 января 2000 года.
Сергей приезжает в офис московской турфирмы. Смотрит на телефон. Голос Сергея:
– Как страшно звонить утром... Нет! Нет! Не может быть плохой новости! Ирочка, я с тобой! Мы все с тобой! Выздоравливай! Пусть медленно, но выздоравливай! Дела пойдут на поправку! Вот увидишь! Ты только держись! Ca ira!
Татьяна приехала в больницу: Дежурный врач говорит:
– Состояние без динамики. Искусственное дыхание. Появились симптоматические очаги. Без сознания. Глаза не открывала. Сердце и пульс – нормально… Но к ней нельзя…
Сергей смотрит новости в Интернете. Мелькают заголовки:
Мир гибнет от гриппа.
Пик эпидемии ожидается к середине февраля.
Вся Англия болеет гриппом.
Всемирная Организация Здравоохранения признала нынешнюю эпидемию гриппа самой тяжелой за последние десять лет.
Во Франции – три миллиона больных.
Штамм вируса гриппа СИДНЕЙ-97 свирепствует в США.
Вакцина не спасает!
Эпидемия гриппа в 19-20 годах убила двадцать миллионов людей.
Врач советует с экрана телевизора:
– Что может спасти от гриппа? Интерферон и гриппоферон. Для профилактики – два раза в день по несколько капель. При заболевании – несколько капель каждые три-четыре часа.
Субтитры: Москва. 27 января 2000 года.
Раннее утро. В Москве зима. Выпал снег. Все белое-белое. Как в Ириной палате. Сергей стоит у окна и пытается дозвониться до больницы. Сергей наконец-то дозвонился и слушает голос Валерия Германовича, который медленно подбирает слова:
– Ну что сказать...положение тяжелое... дело дрянь... кровь в голове... отек продолжается... и кровь... скапливается... плохо и с легкими, и с почками... Сердце бьется ровно. Пульс – норма. Но... рефлексов никаких... абсолютно никаких рефлексов... нужно... быть... готовыми... к худшему... И вам к ней нельзя…
Сергей едет по заснеженной Москве в больницу, подходит к окну бокса. Ира спит, лежа на спине. Сергей снова слышит слова Валерия Германовича:
– клиническая смерть, которую она пережила, плюс прекращение функционирования легких – и мозг остался без кислорода... это может кончиться фатально…
Сергей делает круги по двору, запорошенному снегом. Что-то притягивает его к боксу. Он не может уйти. Снова звук сердцебиения. Оно все чаще и ровнее. Что-то происходит с Ирой, он это чувствует. Он снова звонит в дверь отделения, дверь открывает маленькая медсестра:
– Как Ирина Владимировна?
– Она открыла глаза, – радостно говорит медсестра.
– Как? – Сергей готов ее расцеловать.
– Да! Ей делали сейчас рентген, и вдруг она открыла глаза. Я сама видела, – улыбается медсестра и убегает по длинному пустому коридору.
Сергей возвращается к окну и смотрит в палату. Ира лежит с открытыми глазами. Сергей беззвучно плачет. Ни от радости, ни от горя. Вокруг тихо. Одинокая фигура мужчины, прижавшегося к окну. Тихо падает снег…
Голос Сергея:
– Я снова подошел к окну бокса. Ира лежала с закрытыми глазами. И я снова начал шептать слова молитвы, обращался к Господу Богу, умолял Иру держаться, умолял ее выздороветь...И Ира открыла глаза! Она услышала меня! Я продолжал разговаривать с ней. И я услышал ее тихий голос…
Голос Иры:
– Как Илюша? Как Оля? Как бабуля?»
Голос Сергея:
– Я подробно отвечал на каждый вопрос, она внимательно меня слушала. Теперь Ира знает, что она не одна, что я рядом с ней.
Лицо Сергея. Он говорит:
– Спи, милая Ирка, отдохни, у тебя был трудный день!
Ира закрывает глаза. Ее лицо становится спокойным.
Сергей медленно отходит от окна бокса.
Поздно ночью Сергей медленно едет по Москве. Идет снег, дорога скользкая, стеклоочистители не успевают очищать стекло. Голос Сергея:
– Ире стало лучше, она нуждается во мне. А вдруг будет ей снова плохо? Я гнал от себя дурные предчувствия, а они возвращались ко мне и терзали мое сердце… Как начинается болезнь человека? Может ли ее вызвать не вирус, а другой человек? Сознательно пожелав зла? Послав, как говорили древние, проклятья на голову своего недруга или своей соперницы?
Идут титры фильма. Звук – голос Иры, которая читает стихи:
Не говори, что жизнь ничтожна;
Нет, после бурь и непогод,
Борьбы суровой и тревожной,
И цвет, и плод она дает.
Не вечны все твои печали.
В тебе самой источник сил.
Взгляни кругом: не для тебя ли
Весь мир сокровища раскрыл?
Кудряв и зелен лес дремучий,
Листы зарей освещены,
Огнем охваченные тучи
В стекле реки отражены...
...Звенит и льется птички голос,
Узнай, о чем она поет;
Пойми, что шепчет спелый колос
И что за речи ключ ведет?
Вот царство жизни и свободы!
Здесь всюду блеск! здесь вечный пир!
Пойми живой язык природы, –
И скажешь ты: прекрасен мир!
Конец первой серии