Я знаю:
кошки и коты (там на Луне)
мурча, лакают лунное желе…
Ты снова там…
Ты кушай, кушай хорошо:
пусть крепнут кости;
ведь мы
не говорим «прощай»,
отнюдь, тебя всегда ждём в гости.
Ты только
Долго не задерживайся там,
там на Луне…
Наелся вдоволь лунного желе –
и возвращайся,
пока от нас здесь не остались
только кости…
____
Представьте… всё это время вы жили в кромешной неизбежной пустоте. И вдруг – вас разбудили. Не постучали в дверь, не позвонили (ведь как раз несколькими минутами ранее вы выключили телефон) – это сделал кот… или кошка. В подобных мгновеньях – неважно. Но как? Здесь не каждый поймёт. Говорят, лучшее лечение – в смерти. Оно же и спасение, отчасти. Каждому своё. Сегодня вас пробудили от того самого сна, в котором так неизбежно и бессмысленно (но как комфортно!) хочется просто уснуть. Да, к чему этот мир!
Так вы думали утром.
Уже завтра вы сами проснулись другим.
____
А что им, кошачьим, до этого мира? Поесть, да поспать, да попрыгать без дела – так многие хмыкнут. Другие же только, грустя, понимая – кивнут. Они, конечно, и сами хотели бы прыгнуть туда – на Луну – только, кажется, не долетят. Они ведь не кошки. К тому же – задача другая…
Ах, там – на Луне – планета кошачьего рая. Нет, нет, не такого, как у людей. Этот рай – он скорее похож на большую столовую: бурлят и варганят котлы под бесчисленный мурр-пурр и курр… особое лакомство, доступное только пушистым-хвостатым – пряное, чуть солоноватое, светло-янтарное (с бирюзой) кошачье желе.
Это мы его здесь называем кошачьим… а они его – лунным. У кошек всё просто: где сварено, тем и озвучено – там, на Луне.
Лопают и лопают от пуза; а те, что постарше, подкладывают молодым, мол: «кушайте, кушайте больше, ведь лунное желе – полезное для мозга и для кости, а это в первую очередь необходимо для того, чтобы снова без всяких напастей удачно и мягко приземлиться на новой Земле». И молодые лопают за оба уха, ибо знают: Земля-то – она вряд ли такая уж новая, но в их силах если не изменить, то спрыгнуть на неё по-новому… и найти путь к другим – тем, кто знает – коты прыгают на Луну не напрасно, и верят, что те вновь найдут дорогу к ним.
____
По правде говоря (мне рассказали), на Луне нет сырных кратеров. А значит – и мышей там нет. Самый первый кошачий и вовсе случайно спрыгнул на землю, погнавшись за юркой кометой – с хвостом. А когда вернулся, рассказал другим, что за странный, но захватывающий мир – Земля.
«Там люди – существа двуногие и двурукие, местами умные, частями глупые, иногда сумасшедшие, редко осознанные, но в целом – очень грустные и одинокие. Они, в основном, испытывают желание гладить и умиляться, или гладить, умиляясь, и наоборот, бывает, против воли – так, что приходится от них повсюду прятаться и даже клыками щёлкать да когти стачивать. Но, в целом, с ними хорошо: готовы и кормить разными лакомствами (частенько безвкусными), и прибираться за тобой – не то, что здесь, на Луне, где для малой нужды – соответствующий кратер или озеро, а для большой – наказ лепить комки да скатывать до края тёмной стороны. Там всё просто – для всего есть люди. И охотиться на них, поэтому, нет смысла. Но не только поэтому! У них нет хвостов! Зато есть у других: мыши, птицы, ящерицы всякие. А сколько звуков! Уши сломишь, даже не знаешь, чем ещё душу порадовать, чего испытать: за мухой жужжащей погнаться или пакетом шуршать. Увлекаешься, правда… К тому же, не так-то всё просто на этой Земле: много разных теней и кошмаров, которые люди (ну, те, кто в телах людей) до конца не понимают – и чувствуешь огромное желание их всех прогнать, чтобы не мешали жизни радоваться, да и людям, вдобавок, помочь. Мы ведь, кошачьи, существа благодарные (хоть и вредные, скажут вам человечьи) – одной-тремя жизнями не скупимся рискнуть, коли есть шанс сделать хорошее дело. Тот ведь мир, он на смерти бытует – словно учит по лунной дорожке – в другие миры».
По-кошачьи всё, правда, звучало иначе.
А потом начался долгий спор…
«Пурр-муа-муау»
«Моа-рр-курр»
«Вуа-руаау»
«Пурр-мйау»
«Муорр-муорр»
«Крр-урррр»
И так далее…
Спор был о том, зачем их драгоценные – кошкины – жизни тратить на неких беспечных людей, готовых ради непонятных и странных пушистостей (которых они в большинстве своём принимают за прочих зверей) менять свою жизнь, становясь одновременно кормильщиками, гладильщиками и уборщиками (да и прочее, что придёт им на ум). Мало того, попадаются же и такие, кто – охочие до хвостов – сами начинают бросаться на лунных котов, словно тоже возомнили себя не человечьими, а кошачьими.
«Бмуаа-ра-руурх» – особенно негодовал по этому поводу один из старейших котов.
Но, что молодые! Им скучно сидеть на Луне бесконечно – и все девять жизней только и делать, что желе лакать, да ещё самим за собой убираться, и на звёзды смотреть. Им Земля показалась отличной забавой – вот и стали прыгать один за другим, несмотря ни на что.
____
Говорят, неспроста все коты приземляются мягко – с Луны – попадая на те самые лунные дорожки, по которым лишь редкие люди пока научились пройти. Довольные удачной посадкой, подкрепившись озёрной травы (прикорнув при желании под крылом дерева, закостеневшего поблизости), они тихой – едва слышимой – поступью входят в мир Земли.
И так же легко ускользают…
Возвращаются вновь лакать лунное желе, мечтая снова когда-нибудь спрыгнуть на Землю – уже другими – и встретить тех, кому, должно быть, очень сильно помогли. И неизвестно кто кого ждёт больше: люди или коты.
Знаю только, что на Луне те, что постарше, наставляют прыгунам есть больше, ещё больше лунного желе.
Чтобы прыгалось мягче. И легче жилось на душе.