«Иногда кажется, что дела богов и людей в руках у кого-то третьего»... афоризм.
Я вообще не понимаю, почему в то замечательное утро я решила идти на пляж другим путем. Не иначе как черт дернул, или бес попутал. В результате я оказалась на такой же маленькой, уютной улице как та, по которой ходила уже неделю.
Ну и ничего страшного. Это где-то там все дороги ведут в Рим, а в Паланге - к морю. Вдоль дорог – частные владения из аккуратных домиков с буржуазными садиками, огороженными не заборами, а низким кустарником, стриженым по воле хозяина то волнами, то кубиками, то елочкой. Кстати, елочка – практически в каждом саду. Наш человек посадил бы яблоню, потому что по осени это варенье, компот, сушка и вино, а при желании и самогон! В садиках Паланги деревья растут явно не для урожая, а чтобы глаз радовать. И никаких грядок с овощами, боже упаси, только деревья, и между ними – декоративные излишества: альпийская горка или статуя из отполированной морем коряги. Такое впечатление, что хозяева домов только и делают, что украшают свой крошечный мир, соревнуясь в оригинальности. Цветные камешки дорожек и кусты цветущих роз по обеим сторонам, и газонная травка любовно политы: ни пылинки, ни соринки, одним словом – счастливая пастораль! Радуя глаза садовыми чудесами и наслаждаясь солнечным утром, шла я себе и шла, то легким галопом, то бодрой рысью.
Только до моря я так и не дошла.
Возле пятого по счету дома затормозила на полном скаку и застыла недоумении.
На белой стене дома слегка покачиваясь и посверкивая бриллиантами, в количестве превышающем понимание, висели фиолетовые … ордена Святого Александра Невского.
В бедной моей пустой головушке воцарился столбняк!
Цветы? Нет, таких цветов не бывает, слишком большие… а форма – точно Орденская! Сверкают не бриллианты – роса, нет, не роса, это тетка поливает из шланга. Пришлось признать, что эти нереальные, ярко-фиолетовые… в которых тайна бархатной ночи и волшебство сумерек, время, когда открываются небесные врата, когда можно гулять по другим мирам… - все же цветы!
Хозяйка, завершив процедуру доведения своего сада до совершенства, заметила неприлично пялющуюся девицу и подошла поближе.
– Лаба дена…– выдавила я из себя традиционное приветствие.
– Лаба дена. – ласково улыбнулась хозяйка, добавив еще что-то.
– Ня супрамту… – сама собой выговорилась расхожая фраза. Не понимаю. Но, хозяйку это не смутило, и она перешла на русский.
–Вы заблудились?
Я только помотала головой.
–Кого-то ищете?
Я опять помотала головой, силясь сформулировать вежливый вопрос насчет Орденов и ничего не придумав, ткнула пальцем в сторону дома.
–Что это?
–А, это…– лицо хозяйки засветилось гордостью. – Это Клематисы!
–Клематисы?
–Клематисы! Цветы!
–А-а-а… Ацю прошау, - я вежливо шаркнула ножкой, развернулась и побежала в сторону читального зала.
Оказывается, Клематисы – это лиана! «Ли-а-на – нежно вздыхала я над альбомом по цветоводству. – Слово-то какое, из Африки, из Перу… Цветут клематисы долго. Это хорошо! Бывают разного цвета. Да зачем разного, мне вот такой, фиолетовый, в самый раз!»
Я и не заметила, как в тенистой прохладе читального зала маленького курортного городка на берегу Балтийского моря родилась мечта: когда у меня будет свой дом, я посажу Клематисы!
Следующие две недели, куда бы я ни направлялась, путь мой лежал мимо дома с клематисами. И каждый раз, при виде фиолетовых цветов, сплошным ковром укрывших стену я чувствовала, как душу наполняет странное волшебство.
С годами это чувство не стало меньше. Наоборот, стоило увидеть фиолетовый цвет – душа откликалась ожиданием чуда и чудо случалось! Работа спорилась, мелкие неприятности сами собой исчезали, словно их и не было, хмурые люди становились радушными и улыбчивыми. А главное, я перестала ходить хожеными тропами, смело откликаясь на самые авантюрные предложения.
Предложение поехать в забытую Богом глухомань где-то между Польшей и Белоруссией – было чистой воды авантюрой. А рывок внутрь крохотного костела при виде сиреневых и фиолетовых стеклышек в окнах - закономерным итогом: душа уже пела и требовала коллектива, чтобы спеть хором.
В костеле был только Ксенз, не обративший на меня никакого внимания. Оно и понятно, у них обет безбрачия, а его прихожане к службе являются не бегом. В полном одиночестве я уселась на скамью с высокой спинкой и с упоением стала разглядывать нехитрые цветные витражи в окнах. Странное дело, чем больше я смотрела на них, тем спокойнее и уверенное становилось на сердце. Душа и разум непостижимым образом приходили в согласие. Цветной свет из стеклышек дарил… нет, не покой, умиротворение, когда в душе творится новый мир и растет радость, которой необходимо поделиться. Поэтому мечта стала объемнее:
Когда у меня будет дом, я посажу клематисы и сделаю витражи в окнах!
Через три дня я уже знала, где можно добыть цветные стекла, сколько стоит сварочный аппарат, что резать стекла надо исключительно в воде, и что самые талантливые мастера витражного дела – женщины. В мире не было ничего невозможного!
Даже родиться заново и договориться с судьбой - оказывается можно!
В доказательство эта злодейка забросила меня в закрытый для всех смертных заповедник Приморского края. Я и накануне чувствовала себя не очень, а три дня (то верхом, то бегом, то в плавь, то вверх по скалам, то вниз по мхам, поминутно кляня себя за слабое знание английского, в компании не знающих русского языка, но очень любознательных ученых их Аризоны), дышала через раз и мечтала об избавлении от всего сразу. На исходе третьего дня, перед тем как умереть, у меня взыграло чувство эстетики: мертвая и чистая – для коллектива однозначно лучше. Им же меня хоронить! Из уважения к сотрудникам я поползла в баню, которая оказалась парилкой и местом диспута завернутых в простыни американцев. Слушайте, это смешно, попробуйте сказать по-английски: «За один ствол тиса, срубленный на этом острове, китаец мог купить себе еще одну жену!» и вы поймете, почему я, распаренная до потери чувствительности, согласилась нырнуть в холодное Японское море!
Холодное? Ха! Обожгло так, словно внутри взорвалась бомба, выворачивая наизнанку каждую клеточку, перерождая ее. И наступила тишина, та особенная тишина сознания, когда шелуха прошлого не имеет значения, а все самое лучшее становится путеводной звездой.
Я покачивалась на волне, в изумлении от собственной новорожденности, звезды россыпью перемигивались в фиолетовом небе. Они были так близко, казалось – подними руку и дотронешься.
Когда у меня будет дом, пусть он будет на берегу реки. Я посажу клематисы, сделаю витражные окна и построю баню-парилку. Ко мне будут приезжать мои взрослые дети и друзья, наслаждаться сказкой цветущих клематисов, рождаться заново и менять судьбу по своему разумению. И просыпаться новорожденными они будут не от крика петухов или лая собак, а от аромата клубники. Я встану пораньше, нарву тарелку этого чуда и поставлю рядом с подушкой.
Мои малыши, когда мы жили на даче, именно так просыпались. Я помню, какое это было счастье. Каждое утро должно начинаться с аромата клубники, солнца, льющегося через цветное стекло, с переполняющего чувства любви.
Поэтому, когда у меня будет дом…. когда у меня будет дом…
Когда...
Когда он будет?
фото из интернета