Саша устал, очень устал.
Целый день корпел над оформлением документов для шефа, вечером воевал с принтером, а домой вернулся вообще под утро. Марина, его жена, уже спала – она тоже устала. Как же тут не устанешь? Совмещать работу бухгалтера с домохозяйством. Да ещё и двух сорванцов со школы забирать.
«Плохо, Сашка, - говорила она. - Столько работаем, а толку - чуть».
Маринка спала тихо, свернувшись, точно домашняя кошка. Хорошая у него жена, думал Саша. Добрая, заботливая. Ей только поддержка нужна, а так она все сама делает. Если удастся следующим летом уйти в отпуск, он на все плюнет, сбагрит детей свекрови и повезет Маринку в Египет – она давно хотела. Зря он, что ли, столько времени на это копил?
- Пап, - послышался тихий детский голосок. – Ты чего так поздно?
- Егор, давай в постель. Завтра в школу, - устало проговорил Саша, вешая пальто на крючок в прихожей.
Сынишка юркнул в детскую, что-то бурчал – видимо, Максим тоже проснулся. Александр сбросил ботинки, недовольно вздохнул, завидев льющийся из щели между косяком и дверью мигающий свет. Не спят, паразиты мелкие, опять всю ночь в игры играют.
Саша открыл дверь, угрюмо посмотрел на сыновей, и те все поняли без слов. Мужчина слишком устал, чтобы ругаться.
Зашел в ванную, включил лампочку. Та мигнула пару раз, но все-таки загорелась. Пора ремонт делать, подумал Саша, прищурено разглядывая облупившийся потолок старой родительской квартиры.
Посмотрел на себя в зеркало, нахмурился ещё больше. Лицо исхудало, под бледно-зелеными глазами мешки, светло-льняные волосы растрепаны и давно не стрижены. Вот уже на плечи свисают. Как только его на работе ещё узнают…
Саша почесал ощетинившийся подбородок, умылся, залез под душ. Холодная вода приятно освежала, особенно после такого душного дня. На улице разгар мая, а жара стоит такая, словно уже середина июля. Редко такое в Питере бывает. Но если и бывает, то, как всегда, не вовремя.
Выбравшись из душа, Саша проковылял в спальню, и устало рухнул в постель.
Так он проспал до самого обеда, пока не очнулся от собственных… стонов? Маринка сидела подле него, в халате, с забранными в хвост волосами. Смотрела удивленно и как-то странно.
- Страшно спросить, что тебе там такое снилось, - усмехнулась она.
- Шеф, - буркнул Александр, снова заворачиваясь в одеяло.
Маринка удивилась ещё больше.
- Шеф? Да лучше бы уж секретарша, Саш…
Жена рассмеялась, поднялась с постели, поплотнее подвязав халат.
- Давай вставай уже, следующей ночью не заснешь. Сегодня выходной, между прочим. А ты детей в школу хотел отправить
Саша вспомнил. И впрямь выходной. Вот до чего работа довела…
- Они вчера ночью в компьютере допоздна сидели.
- Я знаю. Сама разрешила.
- Балуешь.
- Это бабушка их балует. А я предлагаю взаимовыгодный обмен.
Повернулась уже Маринка на своей бухгалтерии, подумал Александр.
- Какой ещё обмен? - спросил он, вылезая из-под одеяла и натягивая штаны.
- Они до трех ночи играют в свои игры, а следующим днем занимаются уроками.
- Справедливо, - сонно заметил Саша, поднимаясь с постели.
Марина улыбнулась, поцеловала в щеку и ушла на кухню.
Оставшись наедине с самим собой, Александр со вздохом опустился на кровать и зарылся пальцами в волосы.
Снова этот сон.
Снова эта женщина.
Горячая, как пожар, настойчивая, смеющаяся.
Она зовет его в пекло, в разверстую пасть бездны.
Она обещает наслаждение, вечную жизнь, кровь, хлещущую из тысячи разорванных глоток.
Обещает, что отдастся ему, позволит вкусить сладость прекрасного молодого тела…
Эта женщина снится ему уже которую ночь, и которую ночь он отвечает ей «нет». Но каждый раз сопротивляться все сложнее и сложнее… чарующие бездны изумрудных глаз, шелк иссиня-черных волос… она дает ему ощущать все это, словно наяву.
Тряхнув головой, Саша поднялся на ноги и решил, что не помешало бы принять холодный душ.
Хотя у его друга Димы были на этот счет другие мысли.
- Бабу тебе надо – вот что. Маринка у тебя конечно хорошая женщина, симпатичная, да только больно домашняя.
- Я её люблю, Дим.
- Да люби себе на здоровье. Я тебе вот что предложить хочу… знаю одно заведение, частное и недешевое, но в твоем случае может помочь. Девушки там все как на подбор – и брюнетки, и блондинки, и рыженькие. На любой вкус…
Сашка все отмахивался, а теперь подумывает – может и впрямь легче станет?
После душа, отец семейства принялся помогать Егору и Максимке сооружать машину из подаренного на недавнее день рождение близнецов конструктора. Маринка что-то колдовала на кухне, откуда доносились чарующие запахи. Весь день Сашка жил, словно на автомате. Бездумно и бесчувственно. Он сидел в самом себе и из головы не выходил образ той очаровательно-демонической женщины. Алые губы, сияющие глаза, улыбка… манящий тихий смех. Она что-то говорила, но Александр, словно не слышал или не помнил…
Пару раз ему приходилось отходить и поливать голову холодной водой. Маринка удивленно смотрела на него, когда тот проходил мимо кухни, но ничего не спрашивала.
Ближе к вечеру близнецы попросились погулять. Сашка хотел было отказать, но жена настояла, мол, детям свежий воздух полезен. Только какой там свежий воздух в эдакую духоту?
Погуляли по парку, поели мороженого. Максим учил Егорку ездить на велосипеде. Мальчишки у него смышленые. Все схватывают на лету, особенно в школе.
- Давайте закругляться, парни. Ещё в магазин зайти надо, - сказал Саша и, спрятав руки в карманах брюк, направился к выходу из парка.
Тут-то он и замер.
В паре метров от него, в кустах, особо не таясь, стоял мужчина лет сорока и прижимал к дереву совсем молоденькую перепуганную девчушку. Мужик то и дело забирался под короткую юбку, рвал на девице блузку и велел ей не верещать, мол, больно будет только по началу. Девчонке на вид было лет четырнадцать, хотя обилие косметики на лице накидывало ещё как минимум пару годков.
Саша стоял как вкованный, не в силах оторвать глаз. Вот мужчина зажимает ей рот, она тихо взвизгивает, когда его рука забирается под юбку и бесцеремонно шарит там. Из больших синих глаз текут слезы, смешиваясь с черной тушью. Девочка пытается вырваться, но потом бессильно обвисает и совершенно непристойно стонет. Сашу передернуло то ли от омерзения то ли от чего-то иного, в суть которого он не желал вникать, и, выйдя из оцепенения, тут же ринулся на помощь девчонке.
- Убери руки, тварь! – прорычал он, а потом снова замер.
Мужчина резко обернулся на Сашин вопль, его глаза нечеловечески блеснули, а девчонка вдруг разразилась безумным смехом. Она кинулась на насильника, но не для того, чтобы отомстить. Девчонка порывисто впилась в его губы, и оба, уже вовсе не замечая Сашу, принялись услаждать друг друга.
- Папа!
Сашка тут же обернулся. Мысль, что все это могли видеть дети, привела его едва ли не в бешенство.
- Пап, ты чего там увидел?
Снова обернулся, но странной парочки уже и след простыл. Как в дурацком американском фильме! Ему, что, все это померещилось?! Дьявольщина! Саша тяжело дышал, потрясенный увиденным, но все же смог придти в себя.
- Ничего, пошли домой…
Маринка расстроилась, когда узнала, что они так и не сходили в магазин. Жена затеяла пирог по старому рецепту своей матери и ей необходимы были свежие яблоки. Сетуя и ворча, Марина собралась и сама ушла закупаться.
Мальчишки снова уселись за компьютер, а Саша лежал в кровати и под звуки стрельбы пытался не сойти с ума.
Сначала эта женщина во снах, теперь парочка в кустах… он всем им скажет «Нет»… он сможет… он выстоит… Нет, нет и нет!
А женщина из сна продолжала смеяться…
***
Лос-Анджелес.
Город разврата, смерти, перестрелок в темных переулках и сточных вод, окрашенных алым. По жилам этого города, должно быть, текут целые реки крови, крови убитых и изнасилованных, крови невиновных и виноватых.
Город Ангелов.
Дик сидел на мягком кожаном диване, рядом с ним две симпатичные блондинки, распивающие купленные за его счет коктейли. Под настроение, Дик мог приласкать одну из них, а другая непременно начинала ревновать и тоже просила ласки. Ох уж эти шлюхи, думал он.
Сегодня хороший день, плодотворный. Дик был доволен собой. Он уделал эту японскую стерву и сам заключил весьма выгодный договор.
- Эй! – Дик махнул рукой проходящему мимо официанту. – Ещё виски. Нет, два! И моим девочкам. Что будут девочки?
- Секс на пляже! – хором заголосили блондинки и так же хором засмеялись. Интересно, как долго они это разучивали?
Официант, долговязый парнишка лет двадцати, кивнул и скрылся за стойкой.
Сегодня хороший день, в который раз подумал Дик. Откинув голову назад, мужчина закрыл глаза, позволив блондинкам его ласкать. Одна уже расстегивала бордовую рубашку, другая потянулась к ремню.
В клубе было достаточно темно, чтобы на них никто не обращал внимания, да и громкая музыка заглушала любые звуки, будь то выстрелы или стоны.
Да-а-а, теперь Вито его. Его с потрохами. Он выполнит заказ – Дик не сомневался. Выполнит и даже не потребует аванса. И делов-то! Стоило только встретить его дочь в аэропорту и прикинуться шофером отцовского лимузина. Как сильно удивилась миниатюрная итальянка, когда Дик завез её в один из своих притонов.
- Будешь хорошо себя вести, я отдам тебя тому красавчику. Видишь, у стойки стоит. Ну а если попытаешься рыпнуться – попадешь к Верзиле. – Так он ей сказал перед тем, как запереть в подвале.
Говорят, девчонка рыдала, но что уж поделаешь. Грязные дела требуют грязных методов. Дик не любил, когда запланированное грозило провалом. Посему, иногда он действовал спонтанно и неожиданно. Это шло вразрез с методами многих из его коллег, но именно оно и делало Дика тем, кто он есть.
Удачливый, Фарт, Везунчик – как только его не называли.
А трусливые стариканы ныкались по своим виллам, напрочь забыв, как делались дела во времена их молодости. Риск, риск и ещё раз риск.
Ричард – В – Карман – Удачу. Так его звали ещё в школе. И, похоже, именно тогда он сбежал из дома в пыльном Чикаго с одной лишь удачей в кармане.
Воспоминания о детстве не принесли ничего хорошего.
Дик отпихнул блондинку, застегнул ремень и пошел прочь из клуба. По пути он встречал пристальные взгляды своих телохранителей. Вот парень оторвался от увлеченной беседы с какой-то молоденькой шлюшкой, коротко кивнул Дику и продолжил болтать, как ни в чем не бывало. Другой же зажимал в углу юного официанта, то и дело норовя забраться ему в штаны. На мгновение он отвлекся, бросив взгляд на Дика, но по молчаливому приказу босса оставался на месте.
Ричард хотел побыть один. Хоть немного.
Ночной город встретил его шумом проезжающих мимо машин, визгом колес, криками и смехом. Однако, после клубной музыки, все это казалось ему не иначе как воплощением тишины. Да и воздух здесь был свежее, благодаря ветру. Ночи в Лос-Анджелесе всегда холодные, пусть даже днем солнце норовит спалить каждого, кто рискнет выйти на улицу.
Манхеттен-Бич.
Дик пересек трассу, перемахнул через ограждения и направился в сторону пляжа. Никто не смел его остановить, а если бы посмел, то на этот случай у него всегда в кармане удача, пара пуль и револьвер.
Ричард усмехнулся и распростер руки, словно бы желал объять весь мир, весь Лос-Анджелес, свой порочный Лос-Анджелес.
Ветер завывал в ушах, забирался под расстегнутую рубашку, развивал черные вьющиеся волосы. Пляж широкий, песчаный, до самой воды идти слишком далеко, но он шел, утопая в песке.
Вот оно это прекрасное чувство, когда ты можешь управлять целым миром. Нужны лишь деньги. Люди падки на звонкую монету или шуршащую купюру. Вручи им её – получишь все, что тебе угодно. Земли, женщин, сведения. Иногда даже не знаешь, что ценнее.
Шелест крыльев гигантской птицы оторвал Дика от блаженства, и он резко распахнул глаза.
- Уйди прочь. – Угрозу из его голоса украл вездесущий ветер.
Женщина молчала, лишь с укором взирала на Дика. Её глаза были голубыми, а волосы огненно-рыжими, как языки пламени. Длинные и пышные, они развивались на ветру, словно рваный флаг. Женщина была одета в белое старомодное платье. Такое уже давно не носят, подумал Ричард. Он был пьян, а она всегда приходила, когда Дик чувствовал себя безумцем. Быть может, поэтому он был так спокоен? Перебрал виски, вот и бредит теперь рыжими женщинами. Хоть бы ноги раздвинула что ли. А то только и может, что смотреть на него, словно на безнадежного грешника.
- Ты глухая?
Рыжеволосая покачала головой, коснувшись его руки.
Дик отстранился – она ещё никогда не касалась его. Только сейчас, словно бы хотела куда-то увести, забрать. Улететь с ним, хлопая большими белыми крыльями, загребая ими холодный ночной воздух. Но он каждый раз говорил «Нет», чего бы она ни просила, безмолвно шевеля губами. И сегодня скажет. Вот увидишь, рыжая.
- Я не отпущу девчонку, можешь не смотреть на меня так.
Почти то же самое он сказал ей в ту безумную ночь, когда его ребята взяли одного неудачливого коллегу. Он стоял за спиной старика и целился ему в голову, когда женщина вдруг появилась перед ним, положив руки на костлявые плечи приговоренного. Она не просила остановиться, но когда пуля прошила старческую черепушку, рыжая что-то зашептала и исчезла с переполненными светом глазами. Бездыханное тело медленно повалилось на бок, а Ричард так и стоял, оцепеневший.
И после этого, каждый раз, когда кто-то погибал от его руки, рыжая приходила и заводила свою странную песню. Души она, что ли, собирает?
Укор ощущался почти физически.
- Пошла прочь! – не выдержав, закричал Дик и махнул рукой, словно бы желая её отпихнуть. Однако пальцы лишь скользнули по пустому воздуху – Рыжая исчезла, молча, как и всегда.
В Шэйд-Хотел Ричард вернулся, когда уже забрезжил рассвет, окрасив воды Тихого океана алым.
На ресепшене Дик взял ключ от своего номера, справился, не приходило ли ему писем и, получив отрицательный ответ, направился в свои апартаменты. Светлая комната, с лоджией и окнами во всю стену. Ричард жил здесь почти неделю - скоро придется съезжать. И прихватить с собой маленькую итальяночку, дабы Вито исправно выполнял условия контракта.
Вспомнив о своей победе, Дик улыбнулся, открыл дверцу бара и машинально достал первую попавшуюся бутылку – бренди. Что ж, подумал Дик, рассматривая этикетку. Бренди, так бренди.
Выпив, Ричард повалился спать, по пути скинув ботинки и пиджак.
***
Саша проснулся в холодном поту посреди ночи. Полная луна освещала темное небо, любопытно заглядывая в окно, соткав на полу мертвенно-бледную дорожку.
Такая же мертвенная, как сталь, перерезающая горло какого-то несчастного.
В этом сне женщина смеялась ещё громче. Дикий, безумный взгляд, острые зубы, вонзающиеся в окровавленную шею. Она пила, а Саша чувствовал во рту сладковато-металлический привкус горячей влаги. Она заполняла его глотку, живот раздувался, пока не пошел по швам.
Ужасный сон.
«Ощути!» - кричала черноволосая женщина.
Она до сих пор кричала.
Маринка спала, так крепко, словно усыпленная. Сашу передернуло от подобной мысли. Почему-то он представил себя на месте того мужчины в кожаной куртке. Представил, как прижимает Марину к дереву, бьет её по лицу, за то, что та смеет ему сопротивляться. Он обнажает клыки и впивается в её белую шею. Потом, заглянув в глаза своей жертве, он понимает, что это не Марина. Это та зеленоглазая женщина, смеющаяся и окровавленная.
«Ты доволен, господин?»- вопрошает она, и Саша приходит в себя.
Луна по-прежнему светит в окно. Её сияние кажется мужчине призывным, манящим, словно голос черноволосой женщины.
Как одержимый, Саша поднялся с постели и вошел в лунное сияние. Он опустился на колени, касаясь пальцами холодного посеребренного паркета. На колени. Он. Хотя очень давно, так давно, что даже не верится, что это когда-то было, он пообещал себе никогда ни перед кем не склоняться.
Саша вздохнул, последний взгляд бледно-зеленых глаз обратился на спящую женщину, которая когда-то была его женой.
А потом он отвернулся и произнес не своим голосом:
- Я согласен.
Женщина вновь рассмеялась.
***
- Дик.
Ну же, рыженькая, не сопротивляйся…
- Дик!
Да что же ты так вопишь…
- Ричард! Вставай, сукин сын!
Дик резко поднялся и чертыхнулся.
- Какого дьявола, Джим?! – прошипел он, хватаясь за голову.
- Итальянского, мать твою.
Ричард снова чертыхнулся, потянулся за бутылкой бренди и обнаружил, что она разбита, а ковер уже давно высох.
Раздосадованный Дик угрюмо уставился на своего цепного пса.
- Принеси мне виска – тогда поговорим.
Джим-Верзила поднялся, глядя на своего босса с таким видом, будто бы хотел плюнуть ему в лицо.
- Виски, я сказал! – прорычал Дик, и от звука собственного голоса у него закружилась голова.
Через пару минут, которые казались Ричарду маленькой вечностью, Джим вернулся и вручил ему бутыль. А ещё через полвека, он оторвался от горлышка и швырнул пустой сосуд в открытое окно лоджии.
- Так, теперь по порядку. Что ещё за итальянский Дьявол?
- Вито делла Белуччи, чтоб тебя. Ты хоть что-нибудь помнишь?
Вито. Да. Торговец оружием. Дик помнил его.
- Что на этот раз?
- Он рыпается. Прислал весточку, что не собирается поставлять нам товар.
- Тогда я пришлю ему эту девку с лункой во лбу. А перед этим сыграю в гольф.
- Он сказал, что ему плевать на шлюшку. Говорит, мол, не его это дочь и что Дик-Везунчик просто…
- Не его дочь?! Да они похожи как две капли воды! Я проверял её документы ещё до того, как она села на самолет! В Боинге были мои люди! Он не мог совершить подмену! – взревел Дик, меряя комнату большими шагами.
Джим пожал плечами:
- Вито отчаянный человек, сущий дьявол. Может он и дочерью готов пожертвовать.
Ричард остановился у окна, глядя на оживленные улицы Манхеттен-Бич.
- Поедем, навестим девчонку.
«И посмотрим, кто из нас больший дьявол», - добавил про себя Дик.
Ричард навсегда покинул Шэйд-Хотел около полудня. Голова безумно болела – он проспал всего три часа, если не меньше. Джим-Верзила сидел за рулем черного Майбаха, круто обходя повороты и несясь по трассе с бешеной скоростью. Дик грешным делом подумал, что, чуя провальную сделку, его цепная псина решила напоследок угробить своего хозяина.
Впрочем, кроме головной боли Ричарда сейчас ничего не волновало. Он пил прихваченный с собой из бара бренди и периодически доставал револьвер, проверяя - заряжен тот или нет.
Каждый раз ему казалось, словно там слишком мало пуль, не хватает всего одной, чтобы сделать из головы девчонки решето. Но нет, барабан был полон под завязку.
Всю дорогу Джим угрюмо молчал, только потом, когда они подъехали к невысокому одноэтажному зданию, Верзила коротко бросил: «Прибыли».
На неоновой вывеске гласило: «Райский сад». Каждый раз Дик заходится смехом при виде этой надписи. И что дернуло его дать притону такое название?
Джим поспешно открыл двери клуба, и Дик, спрятав одну руку в карман пиджака, вошел в заведение.
Все свои, с удивлением понял он. Вито даже не попытался отвоевать девчонку, вот уж точно отчаянный малый.
- Открой мне подвал, - потребовал Ричард у бармена, поставив пустую бутылку бренди на стойку.
Парень коротко кивнул и направился исполнять приказ.
- Держи её, если попытается вырываться, - велел Дик, когда они с Джимом уже спускались по лестнице.
- Ты решил её грохнуть?
- Перед этим я немного потолкую с Вито, - усмехнулся Ричард, на ходу набирая номер итальянского торговца.
Дик махнул рукой и двое охранников открыли двери темницы.
- Вито? Доброго дня, мой друг! – радостно поприветствовал он, входя в небольшое слабо освещенное помещение.
Маленькая итальянка сидела на стуле, чуть подрагивая плечами, а когда увидела своего «шофера» взвизгнула и забилась в угол.
- Славный Вито. Мне тут нашептали, словно ты не дорожишь своей дочуркой, - ласково проговорил Дик. – Правда ли это, или мне отрезать Джиму язык? Он клевещет на нашего хорошего друга.
Ричард остановился, слушая вопли итальянца, а потом зло посмотрел на девчонку.
- Вот как. Что ж, - холодно обронил он. – Хочешь послушать её голосок напоследок? Она будет петь как белая голубка в Райском саду.
Пьяный и безумный, Дик расхохотался и переключил телефон на громкую связь.
- Что ты скажешь папочке, голубушка?
Девчонка сжала губы, молча всхлипывая.
- Вы что ей язык отрезали, идиоты?! – обернувшись на Джима, взревел Дик, а потом снова обратился к Вито. – Что скажешь, друг мой?
- Катись к Дьяволу, Везунчик! – взревел хрипловатый голос с выразительным итальянским акцентом. – Ты не получишь от меня ничего! А девку можешь прирезать – мне до неё дела нет.
- Ты так считаешь? – голос Ричарда был холоднее льда, он взвел курок и наставил дуло револьвера на девчонку, целясь ей прямо в лоб. Та была настолько напугана, что даже не шевелилась.
«Хватит», - прозвучал в голове тихий женский голос.
Дик оцепенел, глядя как перед дулом соткалась знакомая фигура рыжеволосой женщины.
- Что за… Дик, отойди!
Ричард услышал ещё парочку щелчков – его люди готовились начать перестрелку в любую секунду. Они тоже её видят, пронеслась в голове безумная мысль.
- Хватит, - безмолвно повторила она.
Голубые глаза вспыхнули и рыжеволосая выставила руку вперед, заставляя Ричарда опустить револьвер.
На миг он закрыл глаза, чтобы тут же открыл их. От былого безумия не осталось и следа. Темные глаза смотрели спокойно и уверенно.
- Хорошо, - прозвучал твердый голос. – Я вернусь.
***
Он велел ей молчать.
Тогда, где-то пол человеческой жизни назад он сказал ей, стоя на краю Света:
- Я должен пройти этот путь сам. Рано или поздно ты придешь за мной, я знаю. Но с этого дня до конца моей второй жизни, ты будешь молчать.
Она ослушалась. Пришла гораздо раньше и сказала это свое «Хватит», этим, таким родным голосом, от которого тут же защемило в груди, и все воспоминания вернулись. Он и впрямь знал, что рыжеволосая придет, но не мог подумать, что, будучи Диком-Везунчиком, Ричардом – В – Карман – Удачу, ему так не захочется возвращаться.
Но теперь он прозрел и сможет дать Ответ.
***
- Господин доволен? – промурлыкала черноволосая.
Зеленые змеиные глаза недобро блеснули, предвещая скорую расправу.
- Доволен, - признал он.
Демоница рассмеялась, и этот смех вызвал в нем новую волну жгучего желания. Как давно он её не видел… как давно не испивал её крови… Но будет. Все ещё будет.
Он глядел на прожитую человеческую жизнь как на ещё одно занятное приключение. Славные детишки, добрая жена, работа… Забавно, но ведь он и впрямь узрел в этом свою прелесть. Даже сопротивлялся по началу, пока не вспомнил, кто он есть на самом деле.
И, кажется, теперь он точно сможет ответить на вопрос, поставленный четверть века тому назад.
***
Они стояли посреди белого поля, глядя в темнеющую даль, где клубился Первородный Мрак.
Анафэль была прекрасна в своих белых одеждах, с развивающимся пламенем волос, княгиня Саламандр, Повелительница Огня. Она была выбрана ему в Невесты – и это был самый лучший выбор.
Черные глаза сверкнули. Скоро. Скоро она станет его.
- Они идут, - молвила Анафэль.
Из клубящейся Тьмы вышел Он, его давний друг, его заклятый враг. За его спиной шла демоница, герцогиня Гремори, его вечная спутница. Она, должно быть, тоже пришла за ним раньше срока. Как он это стерпел? Беловолосый, зеленоглазый Темный долго отпирался от их затеи, не желал унижаться, проживая жизнь смертного. Но теперь, кажется, он смотрит иначе.
- Слава Изначальной Тьме, - поприветствовала Анафэль.
- Слава Вечному Свету, - ответствовала Гремори.
Светлый и Темный молчали, глядя друг дугу в глаза. Смогут ли они ответить теперь?
- Ты видел Тьму, Светлый. Что ты теперь скажешь?
Светлый напрягся – Темный опередил его и теперь усмехается. Что ж, ладно. Он даст Ответ.
- Человечество будет жить, - помолчав, молвил он. – А ты узрел Свет, Темный, что ты ответишь мне?
Темный усмехнулся, сверкнул глазами.
- Я отвечу тебе то же, Светлый.
- Да будет так.