Ушел из жизни Павел Грачев – бывший ельцинский министр обороны, первый генерал армии в «независимой» Эрэфии.
Какая эпоха – такие и герои. Если эпоха революции и гражданской войны породила Тухачевского и Блюхера, Буденного и Ворошилова – по-своему ярких, героических личностей, чьи жизни были наполнены и славой, и почетом, то эпоха Распада и Позора начала 90-х рождала и соответствующих «героев».
Таки «героем» эпохи Позора и стал Павел Грачев. Говорили, что он был хорошим командиром дивизии в Афгане. Наверное, так и было. Но выше этого уровня Грачев так и не поднялся. Он был одним из тех, кого августовская революция вынесла на вершину славы. Грачев, находившийся тогда в подчинении у маршала Язова, быстро понял, что старые ребята из ГКЧП вовсе никакие не заговорщики и дни их сочтены, а потому быстро переметнулся к энергичному Ельцину, который уверенно и твердо шел во власть.
Либералы до сих пор хвалят Грачева за то, что он не пошел на штурм парламента в августе 1991-го, а патриоты за это же его и осуждают. Но правда где-то посредине. Никакого штурма и не предполагалось. А Грачев просто встал на сторону будущего победителя, почувствовав его силу. На этой же стороне оказались тогда и генерал Громов, и Шапошников, и Ачалов, с которым Грачева разведет судьба по разные стороны баррикад уже два года спустя, в октябре 1993-го. То была эпоха Великого Предательства. И Грачев далеко не самый главный ее субъект.
Отдадим должное Павлу Грачеву. Во времена беснования младореформаторов, всех этих «мальчиков в розовых штанишках» (по выражению другого генерала – Руцкого), Грачев старался не допустить полного развала армии: противился выводу войск из стран Восточной Европы, придумывал те или иные доплаты офицерам в годы «шоковых» экспериментов. Да и провозглашаемый Грачевым лозунг о том, что армия вне политики, тоже вызывал расположение.
Но уже в марте 1993-го, когда конфликт депутатов с президентом Ельциным перерастал в горячую стадию, Грачев вновь определился с политическим выбором, а уже в октябре того же года армия вдруг оказалась орудием политики, причем орудием стреляющим по политическим оппонентам из пушек танковых орудий. Ведь это именно грачевские танки лупили прямой наводкой по парламенту, превращая все живое внутри в кровавое месиво. И это офицеры грачевской армии оставляли экипажи этих машин. А потом, год спустя, их растерянные лица в чеченском плену увидели миллионы зрителей.
Этому преступлению нет ни прощения, ни оправдания.
Совершив предательство в 91-ом, Грачев сам стал жертвой предательства в будущем. Уже в годы первой чеченской кампании он на своей шкуре испытал, что значит вести боевые действия, когда тебе в спину стреляют свои же. Не пользуясь по понятным причинам уважением среди патриотической оппозиции тех лет, Грачев навлек на себя ненависть либеральной части общества, навесившей на него и грехи коррупции («Паша-Мерседес»), и убийство журналиста Холодова, и тысячи жертв в Чечне.
В этой ситуации Грачеву и опереться было не на кого – слишком сильную неприязнь он вызывал у обеих противоборствующих тогда политических сторон: либеральной и патриотической.
Грачеву пришлось пережить предательство человека, которому он был обязан всем. Ельцин избавился от непопулярного министра, когда дело запахло жареным, когда решался вопрос о власти. Пригрел вместо Грачева еще одного генерала августовского замеса – Лебедя – а после избавился и от него. А сам Павел Сергеевич ушел после этих событий в политическое небытие, из которого его вырвала (на короткое время) только недавняя смерть.
Он был совсем не таким, как генералы-победители второй чеченской – Трошев или Шаманов. Те ковали в Чечне победу, необходимую Путину, чтобы стать триумфатором. Грачеву же была уготована иная роль – быть всеми проклятым, осмеянным и в конечном счете забытым.
Такова была цена предательства в России 90-х.