«Что ж, настала пора объясниться и с Анастасией Сергеевной», - подумал я тревожно, но, разумеется, не догадываясь, какая доля от воображаемого богатства моих жизненных возможностей будет отнята у меня в течение ближайших минут.
Бывать в кабинете начальницы отдела АСУ ТП мне приходилось несколько раз в месяц. Случалось, она звала меня зайти. Нередко просто кричала через стенку, чтобы я захватил какое-нибудь из пяти-шести технических заданий, постоянно находящихся у меня в разработке. Звуки голоса заранее давали понять её настроение. Впрочем, я не помню случая, чтобы они когда-нибудь предвещали расправу за нерадивость. По щедрой прихоти Анастасии Сергеевны каждому из нас была гарантирована презумпция трудолюбия (для завода понятие абсолютно еретическое). Поэтому, каким бы ни было продолжение разговора, первый зов начальницы был всегда приветлив, а интонация её ласкового пригласительного крика модулировалась разве что уровнем физической усталости. Но не степенью угрозы.
Недовольство Анастасии Сергеевны можно было вызвать лишь одним способом. Несколько раз я совершал эту ошибку, когда сам просил о встрече для выяснения какого-либо рабочего момента. Фундаментальной оплошностью было зайти в её кабинет с вопросом:
- Анастасия Сергеевна, вы заняты?
Через мгновение ты уже понимал, что снова наступил на знакомую мину, но удержать взрыватель от срабатывания, как это делают в фильмах о конце войны молоденькие безусые сержанты с помощью трудных изворотов невидимых зрителю мышц, хрустящих желваков и капелек пота на лбу, отпрыгнуть от мины в сторону, воспользовавшись предусмотренной в милосердном сценарии задержкой в несколько секунд, или спастись каким-либо иным способом, не представлялось возможным. Сержант должен быть убит, даже если он погибал здесь уже много раз подряд. Я не знал, сколько моих коллег полегло на подступах к начальнице АСУ ТП, но сам я взрывался на этом месте, по меньшей мере трижды. Анастасия Сергеевна срабатывала безотказно и была эффективна, как модернизированная противопехотная Sprengmine 44.
- Виталик, ну конечно, я занята! – мощно детонировала она. По моим оценкам, высота Анастасии Сергеевны в сидячем положении приблизительно составляла 1,2…1,5 метра. Из этого идеального для убоя живой силы положения она без жалости продолжала множить мои санитарные потери:
– Конечно, я всегда чем-то занимаюсь! Не сижу ведь я здесь без дела! – громыхала начальница, вызывая у меня контузию самооценки и окружающих образований.
- Извините, Анастасия Сергеевна, я не это имел ввиду, - жалобно просил я пощады, внутренне ощупывая себя. Мягкие ткани и неплотно прилегающие сегменты личности были на месте. Похоже, это убийство совершалось понарошку.
Разумеется, применённый мною оборот «заняты ли вы?» был неточен. Стоило внимательнее подбирать первую фразу. Небрежность в этом деле – признак фамильярности, проявить которую я мог, прежде всего, по той причине, что сама Анастасия Сергеевна любила время от времени сойти со служебного пьедестала и пообщаться с нами просто, по-домашнему…
- Виталик, я понимаю, что ты имел ввиду, - остывала она.
- Да, извините, пожалуйста.
- Если нужно поговорить, спроси так: «Анастасия Сергеевна, можете уделить мне внимание?».
- Да, конечно.
- И я всегда постараюсь найти время. Что там у тебя?
- Измерение расхода кислорода в ЦРМО-2.
- Так…
Стремясь восстановить неосторожно нарушенную субординацию, я прибегал к демонстративной робости и в порыве самоистязания насаживался на жёсткий край одного из деревянных стульев, поставленных в один ряд напротив её рабочего стола. Всё ещё дрожащей после взрыва рукой я передавал начальнице задание, поступившее из цеха ремонта металлургического оборудования ещё в прошлом году. Анастасия Сергеевна подносила потрёпанный бланк к большим стёклам своих очков фирмы Carl Zeiss AG и всё сразу же становилось ясно. Запросить недостающие данные письмом. Подобрать вторичный прибор. Созвониться с киповцами и рассчитать длину кабельной трассы. Сержант был убит, но пришедший на его место новый солдат автоматизации к концу нашей беседы дослуживался до старшины.
S.Mi.44 была не слишком мощной миной. Утешившись этой мыслью, я поднял глаза на Анастасию Сергеевну, и понял, что на этот раз она приготовилась к серьёзному бомбометанию.
Ждать пришлось недолго.
- Виталик, мне не нравится, как ты работаешь, - начала она.