Я сама, сама виновата. Надо было посмотреть, кто является сценаристом фильма. А так как я смотрела «Молох» и «Ленин», и о «Фаусте» имею представление, поняла бы, конечно, что это не мой тип художественности. А я посмотрела трейлер, вспомнила детские книжки Василия Яна, азиатские фильмы про Чингизидов и понадеялась. Ну, и кто тут виноват? Конечно, не фильм и не его создатели.
Что мне понравилось. Отношение создателей (всех участников съемочного процесса) к фильму, к результату. Люди, которые уважают свой труд и хотят, чтобы уважали их труд другие, работают старательно и убедительно. Играют хорошо, снимают хорошо, костюмы и грим тщательно разрабатывают, декорации строят, натуру подыскивают, спецэффекты плавно вводят, не перетягивают на искусственное внимание зрителя. Ну, и управлять, координировать всё это, качественное и многочисленное, конечно, тоже нужно толково – за что отдельный респект. Музыка тоже понравилась. Впрочем, Алексей Айги – это уже бренд, это уже хорошо, это значит, музыка войдёт в ткань фильма и срастётся с ней.
Что мне не понравилось. Все персонажи лишены внутреннего движения, внутренней эволюции. Они не меняются, даже если внешние поступки как бы говорят о том, что герой изменился. Неправда, не изменился, даже ни на секундочку. Поэтому скучно на них смотреть и не хочется им сочувствовать, даже «хорошим», даже самым-самым главным героям. Вот митрополит Алексий – уезжал в Орду усталым, сломленным человеком, возвращается ещё более сломленным и усталым, и, похоже, ещё менее верящим Богу (то есть веровать в Бога-то он верует, а вот доверять – нет, не получается). А мы знаем пример такой веры: «и бесы веруют и трепещут», и Воланд настаивает на незыблемости Новозаветных событий. И чуда исцеления нет. Потому что Бог (по версии создателей фильма) не доверил это дело митрополиту. И только ордынцы видят чудо в том, что исцелилась от слепоты их ханша, пока в стенах города, среди рабов, заживо гниёт бывший Владыка. То есть это они, магометане и язычники, верят, что именно из-за него, полубезумного старика, а не по волшебному стечению обстоятельств прошла болезнь. Владыка же вообще не при чём. Он даже не за ханшу молился в ту страшную грозовую ночь, после которой прозрела Тайдула. Так с чего бы ему доверять Богу? «Ты просто использовал меня, мучил и терзал, не на благо мне, не ради Церкви твоей, не ради этих людей… Твой мир – жестокий абсурд. Да, ты выжег во мне гордыню огнём, самый корень её, но на этом пепелище никогда не вырастет то зерно веры, о котором Ты говорил».
Возможно, сценарист и режиссёр не испытывали чувства беззаветного детского доверия, всепрощения, которое посещает людей в критические минуты жизни, в состоянии между жизнью и смертью, поэтому не захотели или не смогли рассказать о нём. Жаль. Но на то оно и артхаусное кино, чтобы не оправдывать ожиданий широкой публики. Катарсис оставьте примитивному массовому кинематографу, если конечно, он уместится между спецэффектами. Пусть публика думает, а не чувствует. Чувства – это атавизм, это стадность. Только мыслить, а чувство заменить эстетикой ощущений, главным образом, визуальных. Вот такое кино.
И ещё одно. Наша интеллигенция оттуда, из столиц, наверняка лучше видит и понимает ситуацию в стране, заглядывает в будущее и даже пытается пророчествовать. И что она рассказала? «Царь», «Раскол», теперь вот «Орда»… Исхода нет, распад всего, мрак, ужас, безверие, цинизм, одиночество. Прольётся кровь, скрипнут жернова Истории, сменятся декорации. Всё повторится.
Да, это так, но… Человек, который не верит в свою страну – не любит её. Потому что любовь принимает таким, каков ты есть, но мало того – она поднимает тебя, если ты упал, если ты болен, если ты слаб. По крайней мере, так написано в Новом Завете и в Посланиях. Или эта любовь уже невозможна в нашем, никогда не покидавшем средневековья, мире?