Ровере было всё равно, что представляла собой её новая дочь. Статус принцессы будет дан, и Кристиан не сможет выставить ничего против. В конце концов, это была его инициатива.
И всё же королева отметила, что прибывшая девушка недурна собой. Леонилла – а именно так её звали – очень удивилась, узнав, зачем её пригласили во дворец. Глупышка думала, будто за ней послала её подруга, служанка!
Ровера всё предусмотрела заранее. Когда девушка явилась во дворец, её тут же проводили к королеве в кабинет. Там Ровера и рассказала ей подготовленную историю.
- Принцесса? Я? Но как?..
Женщина видела в её глазах благоговение, но и только. Вести себя при дворе Леонилла совсем не умела: изумлённо открывала рот, разглядывая помещения, порывисто говорила. Настоящая провинциальная девочка.
«Ну да не мне с ней мучиться», - отбросила безрадостные мысли королева и не без иронии подумала о зяте. То-то юный принц удивится, когда чересчур рьяный папочка выдаст за него простолюдинку!
- Мне надо было раньше сказать, - проворковала Ровера уже заранее подготовленный текст, проводя холёной рукой по подлокотнику кресла.
Рядом нотариус корпел над бумагами.
- Ты наша пропавшая дочь. Много лет мы разыскивали тебя - и теперь, наконец, нашли! Моя Леонилла, - она нежно взяла руки девушки в свои.
Глаза Леоны расширились от изумления.
- Правда? – Она восхищённо улыбнулась. – А я всё думала, кто же мои родители! – Девушка на миг потупилась, и наконец поинтересовалась: - А можно я вас обниму?
К этому Ровера оказалась не готова. Она плохо разбиралась в психологии и понять душу брошенного ребёнка – а тем более существа, которое было только средством для достижения цели – она не могла. Но ей предстояло с честью выдержать и это испытание.
- Конечно, дорогая!
Девушка робко встала и обняла её за шею.
«Надо же, какое крепкое объятие! Неужели она так рада?».
Королева вспомнила Азу – не в пример манерную, сдержанную. Вспомнила свою маленькую девочку, первенца, которую потеряла – когда-то Сорко так же крепко обнимала её. Это воспоминание пробудило в душе женщины нежность, и она прижала к себе Леониллу – нет, не её, а маленькую девочку из далёкого прошлого.
- Зови меня «матушка», дорогая, - прошептала она.
Когда они отстранились друг от друга, глаза девушки сияли.
Наконец бумаги были заверены, нотариус вышел, а королева позвонила в колокольчик. На зов немедленно явились две служанки.
- Проводите принцессу Леониллу в её покои, - распорядилась Ровера. – Пусть личная служанка подберёт самое лучшее платье, - потом она обратилась к девушке. – Скоро ужин, не опаздывай.
Новая принцесса вышла вслед за служанками, постоянно оглядываясь, а женщина вернулась к столу и отослала нотариуса. Глядя на исписанную гербовую бумагу и печати, королева не смогла скрыть улыбки. Люди простодушны, их легко обвести вокруг пальца.
- Что ж, - негромко проговорила она, собирая документы. – А теперь попробуем провести дичь покрупнее.
Она вышла, закрыла за собой дверь в кабинет и тут же нос к носу столкнулась с Азу.
- Что это за простолюдинка, мама? – Взгляд дочери ревниво устремился в коридор, по которому ушла Леонилла. – Что она делала в твоём кабинете?
- Это твоя сестра, - ангельски улыбнулась женщина, но дочь ей не поверила.
- У меня нет сестёр! – В бешенстве воскликнула девушка. – Вы что, удочерили эту девчонку, чтобы спокойно меня вышвырнуть?
Её голос сорвался на истеричный визг. Ровера резко подхватила её под локоть и быстро зашагала прочь. От неожиданности у Азу перехватило дыхание, и она умолкла, покорно шагая следом.
- Ради твоего счастья с Тирианом, - тихо прошипела королева, не переставая улыбаться. – Ты примешь её. Она выйдет вместо тебя за Стаффу Царосского, ради этого она здесь.
По мере того как Ровера говорила, они шли всё медленнее, пока, наконец, не остановились. Азу, наконец, пришла в себя и выдернула руку из цепких пальцев матери. Развернувшись, она с вызовом посмотрела Ровере в глаза.
- Ничто не заставит меня обращаться с простолюдинкой как с равной! – И она гордо зашагала прочь.
- Глупая Азу, - тихо пробормотала королева, качая головой. – Я иногда начинаю сомневаться, что ты моя дочь…
Леона.
Идя по коридору, я вертела головой, в восхищении осматривая всё это великолепие: картины в резных рамах, лепнину между ними и под потолком. А ковёр! Такого огромного ковра я в жизни не видела! Казалось, он тянулся бесконечно. Дверь в мою комнату оказалась в конце коридора. Свет из высокого, широкого окна упал на ручку, и я прищурилась от блеска.
Служанки открыли двери и посторонились, пропуская меня. Непривычная к такого рода учтивости, я немного помедлила, а потом робко шагнула вперёд.
Это было прекрасно. Там не было картин, но стены покрывал рисунок – полосы-цветы. Да это же обои, как в книжке! У правой стены стояла массивная кровать с пологом, у которой суетилась служанка, пришедшая, видимо, до нас. Сравнивая это ложе с больничной койкой, я не могла не восхититься: до чего огромна, и перины наверняка, как описывалось в романе! Интересно, утону я в них?
В этой комнате тоже был ковёр – но уже другой. Тяжёлые – это было даже видно – шторы на широком окне были раздвинуты, и комнату заливал яркий дневной свет. Служанка у постели обернулась – и я радостно вскрикнула, узнав её:
- Корсо!
Лицо подруги осветилось радостью, но вместо того чтобы подбежать ко мне, она странно потупилась и склонилась в книксене.
- Ваше Высочество.
Я была несколько обескуражена.
- Да, но…
- Вы хотите со мной поговорить? – Её взгляд метнулся к вошедшим за мной служанкам.
Почувствовав что-то неправильное – наверное, я что-то не так делаю? – я робко покосилась на девушек.
- А можно?
Настала их очередь смущаться. Служанки поклонились и быстро вышли. Дверь закрылась.
Тут же Корсо словно преобразилась! С радостным визгом она кинулась мне на шею, чуть не повалив на пол. Я тоже стиснула её в объятиях, чуть не придушив от избытка чувств. Мы снова вместе! И теперь уже навсегда!
Когда прошло первое волнение, мы сели прямо на кровать. И правда едва не провалились! Ноги оторвались от ковра, и увидев помятый в костюме химзащиты подол своего нарядного красного платья, я смутилась. И в таком виде я сидела перед королевой!
«Но она же мама… конечно, простила».
Махнув на это рукой, я рассказала подруге, как мы с Каросом и Малганом пробирались по пустошам. Она ахнула, когда я описала, как на меня напал в разрушенном куполе мутант, и искренне порадовалась, что всё закончилось хорошо. Иначе не сидеть бы мне тут, а отправиться на корм мерзкой твари. Представив собственный труп в снегах, раздираемый когтистыми лапами, я даже содрогнулась. А ведь повезло.
Корсо же рассказала, что королева назначила её моей личной служанкой. Наедине мы могли делать что хотим, но на людях должны были вести себя соответственно статусам. Мне было обидно за подругу – но, видимо, уже ничего нельзя было поделать. Хоть не расстанемся.
После того как страсти улеглись, подруга принялась за мой внешний вид. Живо стянув с меня платье, лиф и панталоны, она потащила меня ко второй двери, за которой оказалась ванная. Я даже замерла на пороге, не сразу поняв, где очутилась.
В больнице всё было по-другому. Железный поддон с душем, узкая комнатка – всё, чем приходилось довольствоваться, и я думала, что иначе может быть только на иллюстрациях с богатыми дамами. Но это помещение оказалось большим. Выложенное белой плиткой пространство чуть меньше спальни, в центре которого горделиво возвышалась наполненная водой ванная на витых золотых ножках. Душ тоже был – висел себе у стены. А вот и ещё дверь: конечно, в туалет.
По помещению витал душистый пар. Я принюхалась, но не разобрала, что за аромат. Однако предположила, что какое-то масло. Корсо тут же подвела меня к ванной.
- Залезай.
- Ой, вот так? Я даже лечь могу?
- Представь себе, - она рассмеялась, понимая моё восхищение. – Надо же, как тебе повезло! А знаешь, что у тебя есть сестра?
Я осторожно тронула пальцем горячую воду. Не обжигает, даже приятно. И я с блаженством нырнула, подогнув ноги.
- Сестра… это как ты, только ещё незнакомая, - мечтательно пробормотала я.
При всём своём блаженстве я не могла не заметить, как подруга внезапно посерьёзнела.
- Да… хорошо, - кивнула она и отошла к полочке за мылом и мочалкой. Я поспешно села и вцепилась в бортик.
- Что-то не так?
- Я понимаю… теперь у тебя есть сестра, и тебе лучше общаться с ней, - Корсо снова подошла и рассеянно начала намыливать мочалку.
Я не могла её не понять!
- Ты что, решила, я о тебе забуду?
- Нет? – Она отвела взгляд.
В душе поднялось острое желание пошалить. Я вытянулась и, обхватив её руками за шею, потянула на себя. Корсо взвизгнула.
Всплеск, шум выливаемой воды – и вот она уже лежит на мне, а вокруг ванной огромная лужа!
- Леона! Отпусти, егоза этакая! – Подруга попыталась быть строгой, но невольно рассмеялась. – Хватит! Ой, что ты делаешь?
Мои пальцы уже скользили по её животу и бокам, щекоча, и подруга отчаянно завозилась, пытаясь и выбраться, и отплатить той же монетой. Мы бешено плескались и хохотали на всё помещение, а потом Корсо кое-как выползла и плюхнулась на мокрый пол.
- Нет, ну… ты только посмотри, - задыхаясь от усталости и смеха, она сдёрнула с головы чепчик и отжала. Стало видно, что её длинные волосы собраны в пучок. – И это принцесса!
- Я всегда такой буду, - я показала ей язык. – И если ты думаешь, что чопорные принцессы лучше подруг-служанок, то глубоко ошибаешься!
Она взглянула на меня и, хохоча, шлёпнула на мою голову чепчик. По плечу хлопнула распустившаяся баранка косы, кожу защекотала ленточка. Я со смехом откинулась в ванную и заметила, что вода не достаёт и до груди. Доплескались.
Впрочем, Корсо быстро отбежала к стене и, подхватив душ, включила воду. Тугие струи ударили по моим ногам, потом по животу, голове. Повесив чепчик на бортик, я дёрнула за ленточки, освобождая волосы, и принялась их расплетать.
Наполнив ванную, подруга убрала душ и отжала подол своего платья. Потом направилась ко мне с намерением отмыть.
- Эй! Я сама умею, - остановила её я. – И хочу просто полежать. А ты переоденься лучше.
- Ага, чтобы ты и второе платье намочила? К тому же мне запрещено разгуливать по дворцу, пока я не помогла принцессе привести себя в порядок. Даже если принцесса против.
Я нахмурилась, убирая волосы за спину.
- Это как так? Служанки должны слушаться… не обижайся, но можешь всем недовольным сказать, что я приказала переодеться.
- Не беспокойся, - она взяла с пола уплывшую к двери мочалку. – Ты не королева, и обязана соблюдать правила неукоснительно. И первое: квалифицированная служанка знает, что лучше!
Она не обратила внимания на мою недовольную физиономию, но позволила помыться самой. Времени, чтобы просто полежать, не оставалось: подходило время ужина, и не столько меня подгоняла подруга, сколько желудок. Так что я помылась довольно быстро, после чего Корсо обернула меня удивительно пушистым и огромным полотенцем и проводила в комнату. Пока я медленно вытиралась, уже чувствуя приятную расслабленность, подруга достала новое бельё – тонкое, кружевное, с вышивкой цветами. Я не успела всё толком рассмотреть: подруга быстро натянула на меня лиф, а панталоны я уже натянула сама. Усадив меня перед трюмо, она начала сушить мои длинные волосы феном, а я тут же занялась ревизией ящиков и того, что стояло на столешнице. Расписанные гребни, усыпанные блестящими камешками заколки, косметика – всё нужно было взять, прощупать, рассмотреть! Однако от последней я, была уверена, откажусь: не нравилось мне, что тушь могла потечь, помада размазаться. Такое уже было, когда я в детстве утащила набор одной из медсестёр. Мало того что ходила как чучело, так и влетело здорово. Пыталась краситься и в более сознательном возрасте, но быстро стёрла: слишком ярко. Я и так красивая.
Хотя… Корсо всё равно красивее. Я задумалась, какая она – моя сестра. Может быть, похожа на маму? Королева была изумительно хороша.
«А отец? Он же у меня есть?» – Мелькнула мысль.
Мне и в голову не пришло думать, красив ли он. Мужчина ведь – они и не обязаны быть красавцами. Хотя был у нас такой пациент – нарцисс, как о нём поговаривали. Считал себя красавцем, и я ещё посмеялась, что он как женщина.
Задумавшись и залюбовавшись игрой света на камнях диадемы, я не заметила, как Корсо отложила фен и быстро заплела мне косы, а потом уложила в баранки. Очнулась, когда подруга завязывала ленточки.
Взглянув на посвежевшую себя в зеркале, я невольно поправила чёлку. А Корсо уже достала из недр изумительной красоты резного шкафа не менее прекрасное платье. Всё как на картинках: я попала в роман.
Платье оказалось моего любимого красного цвета, но не пышное, в пол. Подруга объяснила, что платья с кринолином надевают на бал, и сидеть за столом в таких неудобно. Пока я разглядывала вышивку жемчугом на груди, краем глаза заметила зеркало и принялась перед ним вертеться. Рукава-фонарики, кружево! Корсо знает, что мне нравится!
После того как подруга проверила, не осталось ли изъянов в моём образе, она повела меня к столовой. Шагая за Корсо, я то трогала рукой диадему, то вертела головой. Всё было интересно: и картины, и узор на обоях, и вид из окон на огромную столицу. Когда мы с Каросом и Малганом вошли, у меня глаза разбежались. В разбитом куполе всё казалось неестественным, мёртвым, и увидеть практически тот же пейзаж, но живым, было удивительно. Вокруг сновали люди, занимаясь каждый своим делом, а я любовалась строениями: и милыми деревянными домиками, и древними постройками причудливой формы из стекла и металла, ловящими блики яркого летнего солнца. Костюм химзащиты хорошо спасал от холода, и в куполе я быстро почувствовала, будто меня поместили в печку. Так что, стараясь не отставать от вояк, которые, казалось, вообще ничего не чувствовали, я кое-как стянула жаркую химзащиту и вентилируемый костюм и осталась в своём праздничном красно-белом платье и мощных сапогах.
«Да, это не больничный купол», - думала я, разглядывая пёстрые занавески, клумбы и фонтаны, огромные площади и тихие скверы.
Наверное, можно было попросить кого-нибудь нас довезти, но мужчины не стали зацикливаться на этот счёт, а я не горела желанием проноситься мимо всех этих красот. Лучше уж пешком и всматриваясь в каждую мелочь.
Нога подвернулась на непривычно высоком каблуке. Охнув, я взмахнула руками и шлёпнулась на пол… прямо у чьего-то подола.
- Ваше Высочество, - тут же засуетилась Корсо и подала руку, чтобы я поднялась.
А я вскинула голову и увидела, что на меня сверху вниз, прикрыв нос и рот веером, смотрит юная медноволосая красавица. Приняв помощь подруги, я встала и обнаружила, что её голову тоже украшает диадема. Да это же моя сестра!
- Приятно познакомиться, - я порывисто подалась к ней. – Я Леона, а ты?
- Принцесса Азу Андарийская, - её голос был странно холоден.
- Красивое имя, - я постаралась не обращать внимания на такое приветствие. Я тоже не в духе, когда проголодаюсь. – Здорово, что мы теперь сёстры, да?
- Я в восторге, - мрачно ответила она и направилась мимо меня по коридору.
Мы с подругой переглянулись.
- Что-то случилось, - она пожала плечами, стараясь говорить как можно тише. – Принцесса обычно не такая холодная. Но в последнее время её явно что-то тревожит. Может быть, с женихом повздорили.
Я понимающе кивнула. Стоит разговорить Азу: вдвоём-то с бедой легче справиться.
Обеденный зал представлял собой ещё более просторное помещение, чем моя комната. Посередине стоял длинный стол, во главе которого уже расположился мужчина в расшитой золотом одежде, по правую и левую руку устроились королева и Азу. Вокруг суетились слуги, поднося блюда. Корсо шёпотом велела сделать книксен, приветствуя семью, и отпустила за стол.
- Ах, Леонилла, - мужчина кивком приветствовал меня.
Я села рядом с сестрой и не смогла оторвать от него взгляда. Мужественное лицо, маленькая бородка… и удивительно: никогда бы не подумала, что у мужчин волосы могут завиваться на концах!
Передо мной поставили тарелку с дымящимся супом. Я уставилась туда, заворожённая ароматом, и скривилась: там плавали какие-то бежевые червячки.
- Суп из червяков?
Мой изумлённый возглас заставил несколько служанок прыснуть, а королеву снисходительно улыбнуться. Отец же и Азу остались невозмутимы.
- Это креветки, дорогая, - пояснила мама. – Ракообразные. Попробуй, очень вкусно.
Я неуверенно помешала суп ложкой и выловила одного червячка. Положила в рот и осторожно раскусила.
Он оказался не склизким и даже съедобным, хотя ужасно непривычным. Я подумала, что фрикадельки куда сытнее, но уж что дали, то дали. В больнице меня приучили есть что подано, не то рисковала вообще без еды остаться. А это ни сил на день, ни возможности уснуть.
Я проглотила всю порцию и начала терпеливо ждать второе. Семья, однако, ела поразительно медленно: они едва ополовинили тарелки. Оглядевшись, я от нечего делать начала изучать зал. Белый мрамор, высокие колонны и резные дверные косяки – всё требовало внимания. А ещё пестрота накрытого вышитой скатертью стола. Булки-розочки, соусы в плошках. Когда подали отбивную под сыром, я долго разглядывала её: идеальная корочка и аромат такой, что хочется насладиться не только вкусом, но и запахом. А потом и второе было мной сметено быстрее, чем семейством.
Вымазывая булкой жир с тарелки, я перехватила презрительный взгляд сестры. Потом оглянулась на родителей – но они продолжали спокойно есть.
- Это некультурно, знаешь ли, - бросила Азу. – Чего ещё ждать от простолюдинки?
- О, - я смутилась, кладя недоеденную булку. – Прости, я не знала. Научишь, как надо правильно себя вести?
Мама улыбнулась, и я поняла: она просто хотела, чтобы Азу не зацикливалась на своём горе, перенеся внимание на меня, и мы поскорее подружились. Но сестра только фыркнула и продолжила есть.
После обеда я предложила ей погулять и поболтать, надеясь, что сестра разговорится.
- Вот ещё. Уходи, мне разговоры с тобой не нужны, - отрезала она, направляясь прочь.
Надо было действовать решительно. Нужно избавить её от тоски! Догнав сестру, я пошла рядом.
- Азу, я понимаю, тебе сейчас трудно. Но лучше выговорись, знаешь, как помогает! Я вот например – бывало, главврач так отругает, что полдня хожу букой. Но стоит подруге вывести меня на разговор, как вскоре мы уже хохочем и я думать забываю про неприятности!
Она медленно мрачнела. Ничего, ведь со мной бывало так же!
- Ну-ка, что стряслось? Что-то с женихом? Поругались? Это поправимо, ведь вы наверняка друг друга любите. Вот в романах…
Она резко развернулась. В воздухе мелькнул золотой перстень, а потом я почувствовала сильный удар. Растерянная, я схватилась рукой за горящую щёку и непонимающе взглянула на сестру.
- Ты мне никто! – Яростно выпалила она. – Мерзкая свинопаска! Трепло! Заткнись и убирайся, и не смей попадаться мне на глаза!
Она резко развернулась и бросилась прочь. Я замерла как вкопанная, сердце бешено колотилось в груди. Неужели она и правда меня ненавидела? Меня впервые ударили, и это было больно – и физически, и душевно. Настолько, что я не смогла броситься следом, чтобы добиться, что её так угнетает.
Направляясь к себе, я с замиранием сердца вдруг подумала: что, если причина её плохого настроения в том, что здесь появилась я?
Прошло несколько дней. Я снова пыталась подружиться с Азу, но в конце концов не выдержала. Видимо, она действительно ненавидела меня, а я просто оставила надежду до неё достучаться. Вот тебе и сестра! А я-то думала, такое только в воображении авторов бывает, когда один родственник ненавидит другого. Мы же семья, воссоединившаяся семья! Как это может ничего не значить?
Тем не менее, что такое манеры, я усвоила, и старалась подражать родителям. Красиво ходить, идеально держаться за столом. Но более родным человеком для меня по-прежнему оставалась Корсо, которой я могла излить душу, пожаловаться или разделить радость успехов.
- Я думала, мы с родными будем собираться вместе, читать и разговаривать на разные темы, играть... как ты со своей семьёй.
- Они правители, - поясняла подруга. – У них на первом месте забота о стране. Ничего, ещё будут свободные дни, пообщаетесь.
- Но не с Азу, - я прикусила губу, садясь на тахту у окна и глядя на ясное светлое небо. – Ох, Корсо, лучше бы моей родной сестрой была ты.
- Мы сёстры по духу, - она подбежала и, не дав мне опомниться, стиснула в объятиях. Я взвизгнула, и мы обе расхохотались. Корсо тут же уселась рядом. – А знаешь, даже если Азу тебя и не примет… главное, что мы вместе, и я поеду с тобой, за кого бы тебя ни выдали замуж! Сёстры так не могут, ведь Азу выйдет за принца из другого королевства.
- Женихи, - я махнула рукой. – Рано ещё об этом думать. У меня ведь только появилась семья! Я должна их узнать поближе!
- И узнаешь, непременно, - она взяла мои руки в свои. – Прошла ведь только неделя!
Неделя… а мне казалось, вечность. И ещё думалось, что я одна рвусь познакомиться поближе, а они сдержанно меня останавливают. Казалось, что я здесь – будто бушующее пламя посреди спокойного моря. Не к месту.
Стаффа.
Как свыкнуться с мыслью, что в твоём замке появится новый жилец? Ладно воин – я знал, как с ними разговаривать. Но девушка…
Почему-то в роли моей невесты представлялась Матильда. Хрупкая и смелая. Она, может, и испугалась бы не до обморока, и оправилась быстро. С такой бы я даже подружился. Сидели, обсуждали книги, и обсерваторию показал. За долгое время я привык именно к спокойной, размеренной жизни, которую встряхивают только поединки с мастером.
После обеда я хотел продолжить поиски ответа на загадку отца, но едва добравшись до библиотеки, взглянул на лестницу, ведущую в верхние комнаты. Принцессу поселят в одной из них.
Не удержавшись, я направился наверх. Когда я там был в последний раз? Наверное, неделю назад. А будучи подростком, едва там не жил - просто было, чем заняться.
Дверь оказалась приоткрыта. Я толкнул её и убедился, что и здесь прибирались. Стены оклеены обоями, как в моей башне, ни следа паутины, и ковёр пахнет чистящим средством. Заправленная кровать в углу, множество узких окон, через которые льётся яркий дневной свет.
- А, так вы всё-таки обо мне вспомнили, - ехидно проскрипело рядом.
- Ну извини, – Я покосился на шкаф. – Между прочим, мне тяжело много ходить.
Жемчужины в навершии шкафа сместились вверх.
- Вам ни о чём не говорит фраза: «мы в ответе за тех, кого приручили»?
Снова его философские высказывания. Но чего ещё ждать от существа, которому только и остаётся, что стоять целый день на месте, или в крайнем случае ходить по одному и тому же помещению?
Мало кто не слышал о растении под названием «амне». Повинуясь рукам сорвавшего, оно легко приобретает форму того, о чём ты подумал. Бетонный блок, бумажный кораблик, фортепиано или, как у моего великого короля-предка, корона*. Проблема изготовленных вещей в том, что у каждой травинки есть предназначение. И если ты сделаешь стул из травинки, которая должна была стать птицей, то стул просто улетит. С этим шкафом так же, причём травинка человеку, продавшему нам мебель, попалась уникальная, говорящая.
Конечно, сразу шкаф не заговорил. И обнаружил я, что он живой, через пару недель после того как привезли мебель. Жизнь тогда потеряла всякий смысл: в один момент я психанул и убежал в верхнюю комнату, чтобы побыть одному. Я расплакался, сидя на подоконнике. И вдруг – стук. Как же я испугался, когда на меня надвинулся шкаф, топоча ножками! А он наклонился надо мной – и стал пищать и чирикать. Агрессии он не проявлял, и стало понятно, что он просто хочет что-то сказать. Сообразив, что шкаф повторяет звуки и ведёт себя вполне разумно, я решил научить его разговаривать.
Сейчас он даже слишком много болтает, вывел собственную философию. Лучше бы был человеком. Он не хочет, чтобы кто-то догадывался, что он живой. Ну а мне всё равно: пусть делает, что считает нужным.
- Скоро сюда приедет принцесса, - сказал я. – Послушаешь, что обо мне скажет?
- Шпионить? – Заинтересовался он.
Я досадливо поморщился.
- Просто хочу знать, какие надежды и чаяния. Или… как отреагирует, что я вот такой.
- Невеста, что ли? Но вы сейчас разных видов. С вероятностью девяносто процентов потомства у вас быть не может.
- И не собирался, - махнул рукой я, смутившись. – Но на дружбу надеюсь.
- Я-то послушаю, - он перемялся с ножки на ножку. – Какие-нибудь ещё новости? А я вот недавно занялся изысканиями исходя из накопленных знаний, и сформулировал следующее…
Пройдя к кровати, я сел, чтобы дать отдых перебинтованной ноге. Изыскания шкафа? Почему бы не послушать?
* Речь идёт о короле Натрияхлоридии I (дилогия «Самый счастливый»). Его корона сбежала с коронации и потом долго пакостила, что здорово напрягало всю страну: суеверные люди считали, что правитель никудышный, раз так себя ведёт предмет власти.
Глава 5 - http://www.proza.ru/2012/09/23/551