Высокие горы. Их крутые вершины почивают в кудрявых облаках. Резкие, обрывистые склоны колют глаза.
На одной из таких гор жил Человек. Он был там один. Уже немолодой, с посеребрением в волосах, бороде, усах, он привык жить в гордости и одиночестве, ведь он подчинил целую гору себе. Его лицо было красно от ветра, его руки огрубели от скал, его тело теряло гибкость. Спускался к людям он только для того, чтобы запастись едой. Воду брал из источника, что бил возле его хижины. Дом его назвать уютным было нельзя. Из меблировки было только грубо сколоченный стул, стол, кровать. Еду он готовил на костре вне строения. Все свое свободное время он коротал в горах. Он знал каждую расселину, каждую трещинку на них. Он слышал о чем говорят горы, он читал их послания, он был часть гор, их историей. Жители равнин приходили к нему за мудрым советом. Он никогда не отказывался помочь, хоть и делал это без желания. За это они приносили ему еду, одежду. Но жил он абсолютно один.
И вот, на вершине, где он жил, начал вить гнездо орел. Человек было разозлился. но уже будучи не в том возрасте, чтобы взобраться на самый пик, смирился с этим. "Пусть будет хотя бы он со мной", -- подумал Человек. У орла вскоре вывелись птенцы. И подчас одной из ветряных бурь, что часто бушевали на горе, один из птенцов упал к порогу хижины. Человек поначалу хотел съесть его, зажарив на костре, но неожиданно даже для себя обнаружил, что ему жаль этого полуживого птенца и оставил его выживать. Из старой одежды он сделал что-то наподобие гнезда. Он кормил его своей едой. Когда птенец начал оперяться, Человек подрезал ему крылья, чтобы он не смог улететь. "Как же я его отпущу. Я его хозяин. Он мой".
Скоро птенец стал совсем взрослым. Он хотел болше мяса, хотел летать, но Человек всегда подрезал ему крылья, как только они заживали. Со временем Человек дряхлел, понимал, что жизнь тонким ручейком убегает из его тела. Он решил не подрезать больше крылья птице, а только привязать ее.
В один день, когда солнце встало ярко багровым, Человек принял это как знамение, и понял, что ему долго не жить, но что-то держало его, что-то не давало покоя. Красные обжигающие лучи проскользили по старому, отрухлевшему от сырости полу, побрались к птице. Орел смотрел на восходящую звезду спокойно, почти не шевелясь, будто предчувствовал что-то. Человек внимательно поглядел в глаза птицы. Орел, наклонив голову, следил за Человеком. Янтарные глаза орла, казалось, полны были печали, даже какой-то тоски, но вместе с тем непокоренности, дикости. В темных, впадших за долгую жизнь, глазах старца, где-то на самом их дне шевельнулся страх и ожила безумная надежда. На минуту Человек и птица будто стали едины, будто понимали друг друга без слов. Мудрый горец понял, что совершил ошибку, недостойную его. Он понял, что он хотел связать то, что невозможно удержать, покорить то, что невозможно приручить. Он хотел убить жажду к свободе, уничтожить гордость природы. Собрав последние силы, он потянулся к ножу, лежавшему на столе, где сидела птица. Орел нервно отшатнулся от старика, вероятно подумав, что тот хочет убить его. Нет. Человек лишь перерезал веревку, что держала Орла. Успокоившись, Орел в последний раз взглянул гордым глазом на Человека, и, сделав взмах широкими крыльями, опробовал их в первый раз. Так. В порядке. Можно лететь. Он сделал свой первый круг по хижине, слегка задел крылом плечо старца и, что-то клекотнув на своем птичьем языке, улетел навстречу восходу. Яркое, круглое, золотое, как орлиный глаз, солнце вылилось в хижину Человека, осветив бездыханное тело. Одинокая душа обрела крылья.