Глава 27.
Тьма и тишина разлились вокруг, безразличие поселилось в душе, свинцовая тяжесть придавила тело, лишь разум отстраненно наблюдал со стороны за происходящим. Не было страха, боли, мысли текли ровно. Все происходило правильно, без нарушения законов Единых миров, я мыслила сейчас категориями Защитников, и легко понимала и их безумно древний язык, и значения чужих слов.
Это было как в Месте Познания, похоже, и одновременно чуждо всему земному. Многие века назад подобное уже случалось: приходили Защитники, приносились жертвы, совершались ошибки…
Ошибки – это то, на что мы имеем право, и у нас, так же как и у людей, иногда появляется право выбора. Выбор, который мы сделали с Атали, был ошибочен. Сейчас, выбирать, нам не дано. Только ждать. Ждать, когда петля времени пробежит огненным кольцом, когда будет завершено разрушение и начнется созидание. Время созидания придет, и возможно мы увидим его, пусть даже в других телах, с другими именами, мы останемся собой и в том мире, что будет через тысячи лет.
Голос Тишира прервал мои размышления.
- Скоро вечер, теперь рано темнеет.
«Почему он говорит, что рано темнеет летом?» Мои мысли не допускали того, что за стенами города должна царить глубокая осень. Жизнь для меня останавливалась, я засыпала, проваливаясь в липкий мед забытья.
… Мир медленно вращался и покачивался. Я почувствовала, как мое безвольное тело подняли и понесли, перед моими глазами мелькала спина высокого мужчины, он тоже нес кого-то на руках, наверное, Атали. Я вспомнила о сестре и попыталась пошевелиться, в ответ услышала встревоженный голос:
- Скорее, силы возвращаются к ним.
А через секунду еще один голос, который звал Вотина. Атали уже успела укусить несшего ее Защитника за руку. Я услышала ругательство и окрик.
Нас положили на огромный постов, который почему – то стоял не на мельнице, а в центре площади. Вотин снова направил на нас жезл, и я, не успев удивиться, почувствовала, как плыву в облаке пустоты. Магия покидала меня, испаряясь ярким столбом света в убегающий день. Солнце медленно гасло, садясь за горы, его жаркие лучи нагрели камень постова, лежать на нем было тепло и приятно. Так нас и оставили пребывать скошенными снопами на камне до рассвета.
Ночью я слышала чьи-то голоса, они раздавались совсем рядом, но я уже не понимала, о чем они говорят. Тьма стирала мою жизнь и мою память. Наконец, женский голос громко закричал из темноты и потребовал проводить его обладательницу к нам. Женщина стояла недалеко от нас, она плакала, когда-то давно она была нашей матерью, но петля времени, захлестнувшая нас, не давала вспомнить об этом.
Атали застонала, я видела, как пустота поглощает и ее силы, пожирая нас, выхолащивая и переплавляя в недрах безвременья…
Наступало утро. Заря разлилась розовой дымкой, даря запах свежести, летней зелени, и жаркого, приближающегося дня. В мир, по традиции, приходили дни Владычицы мрака*, но сейчас природа сошла с ума, в самые темные дни года, умирающее солнце дарило летнее тепло. Это был последний рассвет для нас, я снова провалилась в беспамятство…
Солнце поднялось высоко. Наступал полдень. Я почувствовала, как кто-то берет меня на руки и переодевает в платье, его прохладная ткань приятно окутывала тело. Затем меня переложили на землю, вернее, на полотно, которое было расстелено на земле, еще несколько мгновений и я смогу пошевелиться, действие жезла Защитников не бесконечно.
Я приоткрыла один глаз, чтобы осмотреться, и тут же с ужасом распахнула оба. Атали, также переодетая в белое платье лежала привязанная веревками к каменному поставу, которому предназначалось стать жертвенником. Она слабо пошевелилась, увидев меня, наши глаза встретились, в это время Верховный жрец встал между мной и Атали, обряд начался.
Защитники и жрецы встали вокруг жертвенника. Вотин снова достал «ножны» и начертил исходящим из них лучом еще несколько знаков на камне, веревки, державшие Атали, упали, перерезанные этим лучом, но она больше не шевелилась. Знаки, начертанные на жертвенном камне, стали светиться.
Жрецы стояли вторым кругом, позади Защитников, ритм их песнопений был незнаком мне, это был чужой язык, чужая музыка. Ритм завораживал, я погружалась в транс, так же как и жрецы, совершавшие обряд. Вотин вел мелодию, его чудный голос то звенел, то грохотал. Мне слышались в нем и журчание ручья, и обвал в горах, и грохот грома, и шелест ветра.
Вотин призывал само Время и стихии были покорны ему. Темп этих мелодий стал нарастать, а затем резко остановился, в это мгновенье я подняла голову и увидела, как четверо Защитников и Тишир, опустили жертвенные ножи, которыми убивали быков и овец, в тело Атали. Жуткий, нечеловеческий крик раздался на всю площадь, казалось, его можно было услышать даже за стенами города. Кровь пролилась на жертвенник, начертанные на камне знаки вспыхнули ярким пламенем.
Защитники повернулись ко мне. Ножи из их рук забрали жрецы, взамен Тишир подал Вотину небольшой плоский камень, на нем с двух сторон тоже были написаны какие-то знаки, разглядеть их мне мешала веревка, которой камень был обмотан. Веревку повесили мне на шею, как только она коснулась меня, я потеряла чувство времени и пространства, тело было сковано и обездвижено.
Вотин жертвенным ножом сделал мне надрезы на руках. Кровь медленно заструилась вниз окрашивая платье, делая его алым. Вновь раздался завораживающий ритм чужой песни. Одолень взял меня на руки вместе с камнем, и в сопровождении других Защитников и жрецов понес к реке. Помню только, как он поднял меня высоко на вытянутых руках и бросил в воду, последнее, что я видела, это яркое солнце, светившее сквозь толщу воды, затем вода в реке забурлила и почернела от моей крови…
…
Тишир видел, как тело второй жрицы принесли в жертву воде. Река вначале замерла, будто задумавшись на мгновенье, затем вспенилась, ее воды стали черными. Затем Защитники попросили оставить их одних на берегу Черной речки.
Тишир видел, как двое из них вернулись на площадь, оказавшись там быстрее жрецов, тела жрицы на жертвенном камне уже не было, не было и самого камня Защитники забрали все с собой. Тишир не стал интересоваться, куда они унесли девушку и камень, лишь поздним вечером, он, да и все жители Аркаима увидели мягкий белый свет, струившийся из горы, неподалеку от города.
Утром Вотин, в сопровождении своей свиты, вернулся в Аркаим, войдя в дом жреца, он обратился к Тиширу:
- Наша миссия закончена. Время возвращается в обычное русло, но вам придется покинуть город. Оставить это место, как и всю Страну Городов.
Тишир возмутился:
- Но куда, же мы пойдем? Здесь наш дом.
Уходите отсюда. Рассейтесь по лику вашего мира. Заселяйте новые земли. Рождайте новые роды. Это место станет заповедным на тысячи лет. Город должен быть очищен огнем. Это последняя, третья жертва Петли Времени. Никто не знает, что произойдет, когда его потревожат вновь, коснется ли Земли великое разрушение, либо начнется век созидания. Надейся на лучшее, жрец, и помни о том, что ты услышал.
С этими словами Защитники вышли из дома верховного жреца на площадь, и через минуту растворились в столпе света, уносящего их в далекий мир.
Тишир постоял еще несколько минут, на пороге своего дома. Он чувствовал, как ему стало вдруг холодно и одиноко бродить по Земле. Он слишком стар для этого. Жрец накинул на плечи тяжелый шерстяной плащ и вышел из города. Он отправлялся на гору, откуда ночью был виден свет.
Жертвенный камень лежал на вершине горы, венчая собой место, где сестры обрели мир и покой, ведь именно этого желал им сейчас Тишир. Маленький камень был аккуратно вставлен в центр большого жертвенника. Тишир не заметил даже места их соединения, зато хорошо запомнил знаки, начертанные на них.
Он еще постоял немного. Холод становился сильнее. «Надо успеть, все рассказать совету ариев и Правителю, перед уходом, им стоит выбрать моего преемника». С такими мыслями Тишир отправился обратно в город.
______________________________________________________
Дни Владычицы Мрака* - с 30 октября по 7 ноября, самые темные дни в году, когда по преданию ариев Солнце умирает, и затем начинает путь к своему рождению.
_________________________________________________________
(продолжение следует)