ПАДЕНИЕ.
Все события и персонажи в тексте являются вымышленными. Любое совпадение с реальностью носит исключительно случайный характер.
В безымянном переулочке провинциального города Энска имелся подвальчик. Без вывески. Потому что среди местного шахматного люда в рекламе подвальчик не нуждался.
Обретался там небритый местный деятель шахматного цеха, до неестественности похожий на битла. Битла звали Леонид.
По стенам подвала при всем том была развешана не паутина, а диски с шахматной продукцией. И единственным в Энске представителем этого промысла был наш Леня, который переписывал с диска на пустышку любому владельцу пятисот рублей любой выкидыш Чессбэйса. И куда было деваться нам, алчущим шахматных знаний?!
Так как я в то время регулярно жил в Энске и участвовал в местных турнирах, мне открылся фантомный мир шахматных пристрастий аборигенов.
Этот мир стоял на нескольких столпах, основными из которых были Чессбэйс и Чессассистант.
Главным китом был „Фритц” с „Рыбкой”. Если ты был не просто шахматист, а профессионал, то тебе полагалось всенепременно иметь программу „Рыбка”, причем нескольких видов. Чем больше, тем лучше. Особенно ее обожал культовый шахматный журналист Илья Симферопольский. В отсутствие положенной проги любая оболочка, хоть „Фриц”, хоть „Шредер”, теряла культовый статус и превращалась в никому не интересную мишуру.
Вторым китом была база „Чессассистант” плюс „Рыбка Аквариум”. Эта продукция вообще имела статус народной марки. Многие местные шахматные матадоры оттачивали вместе с ней свое мастерство.
Третий кит был, как и первый, заморской выделки. Это была программа «Гудини». Но если Рыбка был китом безоговорочным, всем китам кит, то кит по кличке «Гудини» подразумевал некий нонконформистский вызов. «Гудини» обозначал принадлежность владельца к касте титульных шахматистов.
Основным поставщиком этой и подобной продукции и был подвальный битл Леонид.
Постоянным гостем владений Леонида был недавно переехавший в наш город молодой бурятский гроссмейстер Онан Гюсиров. И это была образцовая противоположность Леониду. В отличие от обросшего подвального сидельца, Онан был безукоризненно выбрит и пах тройным одеколоном. Мы испытывали к нему некую антропологическую, что ли, привязанность за его беспредельную доверчивость. Античной глубины и шекспировского масштаба. Так, наверно, серпентологи нежно относятся к каким-нибудь видам особо редких гадюк. Так, в одно время мы вместе с нашим методистом Михаилом Самуэлевичем убедили Онана, что он безоговорочно похож на Децла и Диму Билана в одном лице. В чем, кстати, была доля правды. И посему ему всенепременно надобно носить дреды, обтягивающие джинсы дудочкой и повиливать при ходьбе задницей. Достаточно, замечу, габаритной для его неполных 170 сантиметров роста. Онан повелся с ходу, внес необходимые поправки в собственный имидж и веселил весь город недели две. Пока из диких бурятских степей не явилась сельская гюсировская родня и не навставляла ему звездюлей. Дикий народ, что с них возьмешь, не секут фишку. Голову обрили, штаны сменили.
И вот однажды, в благостное майское утро Онан зашел в ленькин подвальчик. Было пустынно, клиенты обычно начинали тусоваться после обеда, когда заканчивались занятия в школах, институтах и прочих учебных заведениях. Леонид занимался любимым делом, копался в базе „Чессассистант”. А я скромно сидел в углу и дожидался, пока закачается 132-й информатор в Чессбэйсовском формате. Гюсиров приступил к делу без предисловий.
- Что нового есть?
— Мегабаза 2013. Фирма. Вышла месяц назад. Запечатанный. 50 евро. — На прилавок был положен поблескивающий девственным целлофаном диск.
Онан взял диск, рассмотрел обложку и внимательно изучил целлофановый шов.
— Целяк? — прищурился он со значением.
Леонид не посчитал нужным вступать в обсуждение очевидного.
— Да я и сам вижу, что целяк, — пошел на попятную наш мудрый стратег. — Партии переписочников тоже есть?
— Мне эта база представляется наиболее полной на сегодняшний день. Включены как партии заочников, так и партии, сыгранные в игровых зонах. Что же до дебютных книг…— здесь Леонид вздохнул, — …кто-то всегда работает на опережение.
Последняя фраза была Гюсировым частично осмыслена. И прозвучала для него как руководство к действию.
— Короче, все понятно без лишних слов. Сороковник даю, больше нет, — соврал он и дружелюбно улыбнулся, показав Леониду, что чистка зубов и походы к стоматологу не являются в его жизни делами первой необходимости. Я потом частенько видел такую улыбку в дешевых голливудских фильмах про вампиров. Сладенькая такая, секунд на пять, перед самым укусом. – Понимаю, женщины ныне стоят немалых денег. – хитро добавил он.
А с противоположным полом у Леонида произошло вот что.
Предыдущим летом, на сборах мужской и женской сборной команд, который проходил перед командным чемпионатом мира, Леонид, большой удалец по женской части (отсюда и усы и длинные волосы а-ля Джордж Харрисон), затеял рискованный во всех отношениях шахматный роман с барышней Натальей.
Фамилию барышни мы утаим. Была она в то время международным гроссмейстером среди женщин и международным мастером среди мужчин и энергично штурмовала отметку 2500. То есть гроссмейстерскую высоту.
В сборной она была уже много лет.
Семья Натальи отличалась очень строгими правилами. Дело дошло до скандала. Отец Натальи, Анатолий Алексеевич, пригрозил кавалеру приведением к „общему гендерному знаменателю”, что означало кастрацию садовыми ножницами типа секатор. Поэтому, когда Леня под разбор критических позиций Челябинского варианта добрался до НЗ (неприкосновенный запас) Натальи, он встал, выражаясь романтически, над пропастью во ржи.
Я не шучу.
Стерилизационно-опасная связь продолжилась и в Энске, по возвращении со сборов. Здесь, правда, Лене с Наташей пришлось многократно усилить тайные хитрости по сокрытии блуда. После дискомфортных использований чердаков, кустов на Парковой аллее, скамеек сквера при заводе «Металлург», а также подтрибунных помещений стадиона «Спартак», где в самый решительный момент непременно появлялись или подростки, или бродячее собачье, или безобидный пролетарий, алчущий в покое выпить вина типа «Волжское крепленое», Леня стал практиковать один из самых древних, дерзких и декамеронистых методов коварных совратителей.
Вы верно угадали — он затеял лазить в окошко.
Летом Наталья, совсем как Красная Шапочка, оставалась летом на попечении бабули на даче. Которая, в отличие от Серого Волка, была глуха и подслеповата. Правда, избыточных размеров уши, нос и пара-тройка зубов имелись.
И еще бабушка обожала дефицитный циклодол. Грызла его, как семечки.
И вот однажды!..
И вот в одну тревожную летнюю ночь, когда неожиданная гроза способствовала сокрытию блуда как никогда, Леня проник сквозь заветное окошко в опочивальню Натальи и стал нашаривать в кромешной тьме закипающее в нетерпении раскаленное девичье лоно. Поскольку Леня был в легком подпитии, поиски несколько затянулись. Несмотря на призывные Наташкины попискиванья и пошкребыванья.
И тут, уважаемые, как и положено в полновесной романтической рассказке, грянул гром.
Натурально. Во дворе, как я уже упоминал, неистовствовало. Лето, знаете ли, всякие циклоны и антициклоны шлындрают. После грома, от которого подмокшая Наталья подмокла окончательно, над городом полыхнула молния. И комната на секунду-другую осветилась мертвым флюорисцентом, и … Леонид потом признавался, что если бы он был трезвый, он бы от ужаса или заматерился, или хотя бы сотворил молитву с крестным знамением. А так он только звучно пустил злого духа. (Представляете смятение Натальи?! Гром, молния и в довесок такое!) И на него, вроде как из зеркала, высветилось его отражение. Но в сильно искаженном виде. Вместо длинных локонов он увидел гладкие длинные волосы с пробором. Глаза, глядевшие на него, были не пьяненькие и маслянистые, а выпученные и с выражением шизофренического любопытства, как у какой-нибудь диковинной жабы, посаженной в стеклянную банку с толстыми стенками. Наш ходок пришел в нервическое расстройство, поскольку решил, что он столкнулся у постели любимой с неизвестным соперником.
Но нам-то доподлинно известно, как прозаичны все чудеса на самом деле. Вот и это чудо дьявольской трансформации разъяснилось в три секунды, после зажжения перепуганной девицей прикроватного ночника.
Оказалось, что за время, прошедшее с предыдущего ленькиного набега на кустистые рощи Натальи, она привезла настенный календарь, подаренный ей спонсорами. На календаре были изображены ведущие шахматисты современности. Календарь был водружен на стену впритык к наташкиному ложу.
Тут Леня на него и наткнулся. А там — Веселин Топалов собственной персоной.
Разобравшись с кошмаром, а потом и с возлюбленной, наш ночной налетчик календарный лист с фотографией мэтра безжалостно из календаря изъял. Для идентификации. А затем использовал его для обложки самопальной подборки партий чемпиона мира ФИДЕ, котрые он продавал в том же подвале.
-Дурак. –сказал Леонид, когда за Гюсировым захлопнулась входная дверь.
-Почему? – я поднял голову
-так сейчас год-то какой? 2012. A база 2013. Cечешь?
-так что ты ему всучил?
-да с торрента скачал. Туда какие-то умники запихнули все подряд. Пусть мальчик разбирается. – подмигнул мне Леонид.
К подпоручику Базарову Онан ходил, как на работу. Потому что одним из обязательных пунктов превращения сельского джигита в городского крутого парня являлось приобщение к покеру и ставкам. А кто лучше Базарова сечет в этом деле? Вопрос снимается как риторический.
Едва Онан появился на пороге, как подпоручик обрадованно возопил:
— Салам алейкум, Онанчик! Как дела?
— Отлично! — потупился Гюсиров, несколько смущенный пафосом подпоручика.
— У меня к тебе подарок. Решил тебе подарить подарок. Настроение такое, — Базаров заговорщески подмигнул юноше.
Онан насторожился. Все подарки, которые ему делали в нашем гостеприимном городе, приносили ему немало хлопот. Взять хотя бы ту полосатую палочку, которой нужно было приветствовать работников ГИБДД, стуча ею по капоту милицейской машины.
— Подарок потрясный. Запечатаный новый диск с пятимиллионной базой партий. Самый модный сейчас в мире. В городе больше ни у кого нет. И всего за полтинник. В евриках.
-Ты что мне втираешь? У меня есть уже. В подвале у Леньки купил. – рассердился Онан.
-покажи! – не растерялся Базаров.
Гюсиров достал диск.
-так это у тебя первая часть, - моментально нашелся Базаров. Опыта подобных сделок было ему не занимать. – а здесь вторая. А одна часть без другой просто не загрузится. Ты имей в виду, это эксклюзивнейший товар. Самая большая база партий в мире. Больше пяти миллионов. Там даже есть партии, сыгранные в игровых зонах, в том числе сыгранные твоим духовным гуру Крестом в игровой зоне портала Всемирного Совета Игроков под псевдонимом „Вибратор Костенюк”.
- У меня сейчас денег нет. – замялся Онан. – истратил на это. – он показал на первый диск.
-Карта есть?
-Конечно.
-Ну так деньги сними. Банкомат за углом. Я подожду. –улыбнулся Базаров.
Через десять минут Гюсиров стал обладателем двух эксклюзивнейших дисков с пятимилинной базой партий Мега 2013. От подобной добычи у него даже выступили слезы.
— Только одно условие. – затянулся сигаретой Базаров. - Никто ничего не видел и не слышал. Особенно Ленька. Давай, вали, о, счастливчик!
Счастливый Онан положил во внутренний карман пиджака сверкающее чудо и повернулся на выход.
Когда Гюсиров ушел, подпоручик довольно потер руки. Под видом второй части эксклюзивнейшей мегабазы доверчивому буряту была всучена пиратская копия Чессбэйсовской „девятки”, да еще испаноязычная версия. Дело в том, что накануне подпоручик успешно проиграл последние деньги, ставя на Радванску с Квитовой на „Роллан Гаррос”, а зарплата ожидалась только в пятницу. Поэтому появление простодушного Онана подсказало подпоручику решение, как улучшить свои финансовые дела.
Человеческая доброта переполнила юношу до краев, и он решил ею поделиться. И позвонил нам. И сказал про диски. И Михаил Самуэлевич пригласил его к себе.
К тому времени я уже как раз сидел с Михаилом Самуэлевичем на кухне его квартиры на Приморской. Мы пили кофе, обсуждали новости шахматного мира и предвкушали появление дароносца. Вдруг из прихожей потянуло пластмассовой гарью.
— Проводка? — нервно вскинулся Миша и метнулся к входным дверям. Через несколько секунд он на цыпочках вернулся на кухню, поманил меня за собой и, выйдя на лестничную площадку, показал мне вниз. На площадке первого этажа сидел на корточках Онан и жег маленький костерчик из щепочек дисков и пластиковых обломков.
— Что случилось, Онанчик? — участливо спросил Михаил Самуэлевич.
— Беда пришла, Миша. — Многострадальный закурил сигарету «Кэмел» и подбросил в костерчик еще кусочек. — Грохнулась наша Мегабаза. Разбилась на хер. Дважды. И первый, и второй диски. Заходил я в подъезд и грохнулся на банановой кожуре. Как в мультфильме. И они вдребезги. А я их даже не посмотрел. Они, вообще, нормальные, базы эти? Ленька с Базарычем сказали, что нормальные.
— Много они понимают! Так себе, ничего особенного. Поднимайся лучше к нам, кофе попьем с коньком.
— Не, я коньяк не пью, от него башка звенит. Если б пивка, это да. „Балтики”.
И глаза Онана снова засветились мечтою. Причем — вполне доступной.
До бара «Фрегат» рукой подать, а там сортов пива — завались. И рублики заветные, вот они, в кармане. Среди прочей мелочи. А из мелочей, как всем известно, складывается даже общая мироздательная картина. О!
P.S. А закачали мы новую базу или нет - я вам не скажу. Да это не так уж и важно.
Зато фамилия Онана в последнее время на слуху. Товарищ уже на подходе к первой сборной. А знания у него уже сейчас просто колоссальные.