Кот был огромный и очень старый. Он сидел на самом краю мира и, щурясь на восходящее солнце, сладко зевал. Его лапы, массивные и неподвижные, давно вросли в грунт, а пушистый хвост был покрыт жёлто-зелёной вязью травы и кустарника. Кот больше молчал, но когда ему случалось мурлыкнуть, земля под древним телом содрогалась, и долго ещё эхо его голоса прокатывалось по окрестным деревушкам, пугая взрослых и возбуждая любопытство детей.
Кот всё знал. Ему не было нужды поворачивать лобастую голову, чтобы обнаружить, что на западе идёт кровопролитная война, в которой две армии уничтожают друг-друга, а выиграет третья сторона, которая эту войну развязала; что на севере голод и безработица, а на юге пальмы с бананами, реки с крокодилами и языческие племена с канибаллами. А ещё он знал, что независимо от того, какие странные вещи творятся в суетном людском мире, на востоке всегда будет восходить солнце, отражаясь в серебристо-жёлтых глазах. Кот видел его миллионы раз, и не заботился о том, что когда-нибудь и эта бесконечность прервётся. Он не имел понятия о науке и технике, не тревожился о догадках и теориях учёных. И ему был глубоко безразличен тот факт, что когда-нибудь солнце взорвётся. Потому что пока он будет сидеть на краю мира, этого не произойдёт.
Когда Киту становилось слишком уж грустно и одиноко, а груз ответственности как-то непривычно сильно давил на плечи, он садился на велосипед и ехал-ехал-ехал…
Доехав до места, он прятал велосипед в кустах и шёл, не сворачивая, прямо туда, где над тёмной чащей леса возвышалась, путаясь усами в облаках, огромная полосатая гора. У подножья горы Кит собирал все свои силы и волю в кулак и, без передышки и сна, карабкался на вершину, обдирая руки и стирая колени в кровь. Завершив нелёгкий путь, Кит довольно крякал и направлялся к своему любимому месту: тёплой подстилке из коричнево-серого моха, густо растущей между двумя острыми камнями, которые, на его взгляд, очень напоминали два кошачьих уха, стоящих торчком и прислушивающихся к песне восходящего солнца…