Много идёт разговоров и споров о рабочих качествах русских охотничьих спаниелей. Он должен и голос давать при подъёме дичи, и работать «с заходом», и «потяжка» должна быть явной и эффектный бросок на дичь и многое другое. Это всё экспертами выявляется, расценивается и оценивается. Всё это мой Айтос делает, и очень неплохо. Не зря же у него, ещё молодого пса, к третьему полевому сезону, уже была куча золотых медалей и всяких титулов-званий, что напридумывали люди для собак. Порой, на открытии сезона, соберёмся у костра, отметим встречу, обменяемся новостями: кто про что, а я про Айтоса, тут же присутствующего. Приятели шутят: «Была бы положена корона охотничьей собаке - твой Айтос и её бы получил!» Что ни говори, а приятно слышать такую оценку от бывалых охотников. Так вот, к выше перечисленным качествам русского спаниеля, мой Айтос теперь ещё и ныряет за подранком, приводя в восхищение моих собратьев по охотничьей страсти. Ныряет в озере, ныряет в болоте, ныряет и на быстром течении речки Уводь. Увидев это в первый раз, я не на шутку испугался – был, вот только что, пёс на воде и вдруг исчез! В общем, у меня был стресс…. А дело было так. Послал я Айтоса за сбитой кряквой, упавшей на воду метров за 15 – 20, почти у противоположного берега. Утка лежала на воде неподвижно, но едва спаниель приблизился к ней, вдруг ожила и сразу занырнула, почти из пасти собаки. Пёс в недоумении закружился на воде, где лежала утка. Исчезла прямо из-под носа. Пока он плавом кружил на месте, видимо, пытаясь разобраться что, да как, утка вынырнула неподалёку, метрах 2х от него. Айтос к ней, только вот-вот возьмет, а она опять – нырь - и нет её! Он снова стал нарезать круги на воде – будто обрезал, ища «выходной» след. Утка вынырнула неподалёку – он к ней и опять всё повторилось. Вижу, надо помочь ему, но как? Стрелять опасно – они близко, как в связке – можно, ненароком, и собаку накрыть. Так и стою с ружьём наизготовку на берегу, у обрыва – жду удобного момента. А игра эта в «кошки – мышки» затягивается: и собака и утка стараются взять друг друга на измор. Ну, на измор моего полевого чемпиона взять это нереально: в силе и выносливости его я абсолютно уверен. Проверено, и не раз…
Немного отвлёкшись от событий, происходящих на воде: толи внимание рассеялось от воспоминаний, толи глаза на миг отвёл в сторону, - я вдруг обнаружил, что Айтос исчез – его нет на воде и на берег он не выходил!? Утки тоже нет. Несколько мгновений, остолбенев, я хлопал глазами в растерянности и недоумении. Утка, понятно, занырнула. А куда делся Айтос???.. Пока хлопал глазами - вынырнула утка. Потом в полуметре от неё появилась голова моего дорогого Айтоса! …Уф! – выдохнул с облегчением я – и тут же: О!.. Вот это да! Мой пёс ныряет!?.. Не успел придти в себя от изумления – утка вновь нырнула и за ней мой спаниель. Без шлёпанья, без всплеска и брызг: был и – вот нет его! О, как! Не зная, к чему это может привести и, желая прекратить эту гонку, я выстрелил во вновь вынырнувшую утку. Вернее, не в неё, а на метр (не дай бог зацепить собаку!) впереди неё. И, толи от звука выстрела и всплеска воды перед ней, толи какая дробина отделилась от дробового снопа и ударила её – она приостановилась. Показавшийся из воды, рядом с уткой, Айтос, схватил её. Тут же развернулся, пересёк Уводь, поднялся на обрыв и красиво подал утку мне в руки. Без всяких команд! Как всегда, не жалея слов и ласки, я поблагодарил его. Айтос, выказывая свой восторг, прыгал вокруг. Молодец! Я не понимал, что и как, когда и где он научился нырять? Откуда эта новая грань его таланта? Но я был счастлив и горд за своего пса…
С тех пор, умение «нырять» вошло в арсенал его «фирменных» приёмов во время охот. Иногда это происходило на глазах моих друзей по страсти, у них от удивления широко открывались глаза. Придя в себя от неожиданности, они признавались мне: «Надо же! А мы тебе не верили!».
Я много размышлял по поводу появления у Айтоса способности нырять. Откуда взялось? Этому я его не учил, да и не знал как. Потом вспомнился забавный случай в начале лета. Была жара. Поехали на Ярцево купаться. Подъехали к нему со стороны д. Ручьи, подальше от толп отдыхающих. Искупались в тёплой воде с удовольствием, сплавали на ту сторону и обратно. Айтос, как всегда плывёт рядом – он не терпит, что бы я заплывал далеко без него. Всегда рядом, а если уж купаться – никогда не останется на берегу без приказа. Ну, хорошо, искупались – он на берегу занялся своими собачьими делами, а я, уж коль мы у воды, решил немного освежить свою «девяносто девятую». Ведра не было – взял тряпку, спустился к воде, намочил и стал протирать от пыли стёкла. Затем вновь спустился к воде. Намочил и стал протирать капот. Процесс понятен - тряпку надо снова намочить. Не знаю почему, но прямо от машины, кинул тряпку в воду и пошёл, было, за ней, вниз. Вдруг, откуда ни возьмись, появился Айтос и ринулся к воде, едва не сбив меня с ног. Схватил тряпку и наверх, ко мне, суёт в руки. Молодец, похвалил его за сообразительность. Интересно! Теперь уже сознательно бросил тряпку в воду – Айтос снова принёс. Умница! Так и пошло. Я протираю, бросаю в воду, Айтос галопом «туда-обратно» приносит мокрую тряпку мне. Удобно. Вдруг брошенная на воду тряпка пошла ко дну прежде, чем спаниель спустился к воде. Подбежал он по мелководью (вода мне по колено – ему по холку) к месту падения и встал в недоумении. Вода прозрачная – тряпка на дне, а как взять? Видит око, да зуб неймёт? Дела!.. Раз так – надо помогать. Только я, было, двинулся вниз, как вижу: пёс погрузил голову в воду так, что холка скрылась, схватил зубами со дна тряпку и «пулей» ко мне. Вот так штука! Ай да, Айтос! Порадовался я, глядя на его трюки. Тогда позабавившись и, не придав никакого значения случаю, забыл про него. Увидев же на охоте, как в погоне за подранком, Айтос свободно ныряет (а порой и ловит под водой) – мне подумалось: «Может быть, тот случай с тряпкой как-то и помог ему преодолеть некий барьер, и он стал не просто отличным рабочим псом, но ещё ныряющим русским спаниелем». Возможно, ныряет не только Айтос.… И, совсем недавно, этим сентябрём, на первенстве Кубка, всех удивил ковровский, родом из Москвы, первопольный РОС Арес. Он в погоне за занырнувшим хлопунцом тоже нырнул, потом ещё и ещё… Хозяин его, Вовка, друг мой, Хромов, своего красавца Ареса этому не учил и, увидев такое, обалдел от неожиданности и изумления и, наверное, счастья. Болельщики, поначалу оторопев, дружно разразились аплодисментами и одобрительными возгласами. Тогда подумал я, наверняка найдётся ещё, кто скажет, что его русский спаниель тоже ныряет. И вот, как говаривали в старину, намедни, беседуя по телефону со своим знакомым владимирским экспертом по спаниелям вдруг неожиданно, в ответ на мой рассказ, я услышал, что у них во Владимире все (или, почти, все) русские спаниели запросто ныряют! Возможно, это у русского спаниеля в крови, только до определённого момента не проявляется? И мне кажется теперь, что спаниелей можно этому обучать так же, как натаскивают на дичь, как обучают не бояться воды или выстрела. А раз так, может быть внести «ныряние» в Правила испытаний спаниелей, как элемент «высшего пилотажа»? Ведь ценят же там работу «с заходом» или отдачу голоса при подьёме дичи? А?!
с. Б. Всегодичи Ковровского района
1999 – 2010 гг.