Часть двадцать четвертая.
Я бежала по школьному коридору, понимая, что безбожно опаздываю на урок физики.
С физиком у нас сложились, мягко говоря, не самые лучшие отношения. Он почему-то решил и при случае высказал мне свое предположение, будто я не правильно веду себя с взрослыми – не держу дистанцию. Меня это привело в большое замешательство. Я всегда считалась воспитанной девочкой: не спорила, не огрызалась. И, вообще, старалась, как можно меньше контактировать с учителями, особенно в не учебное время. А тут нате вам… Я рассказала об этом деду. Он долго смотрел на меня с непониманием «Это все?» – спросил он, наконец. «Ну, да» - ответила я. «Держать дистанцию – задача учителя. Ребенок не должен об этом задумываться. Он, то есть ребенок, ведет себя настолько свободно, насколько ему позволяет взрослый. Забудь». Потом добавил: «На всякий случай держись от своего физика подальше. Бог знает, что у него на уме».
И я держалась, стараясь, вообще, не привлекать к себе внимания. Как некстати это опоздание! До двери кабинета физики оставалась пара шагов. Я остановилась, чтобы перевести дыхание. Вдох-выдох, вдох-выдох… Ну, кажется, все в порядке. Я берусь за ручку двери… И раздается звонок на перемену. Я разворачиваюсь и быстро удаляюсь, чтобы не столкнуться с физиком у двери. Я иду и иду… А звонок все звенит и звенит… И почему-то никто не выходит в коридор. Он по-прежнему пуст и тих, если не считать навязчивого дребезжания звонка.
Телефон – дошло до меня сквозь дрему. Мысленно послав всех на фиг, я перевернулась на другой бок, прикрыв ухо подушкой. Телефон замолк. С облегчением откинув подушку, я была готова снова заснуть, но телефон зазвонил опять. Монотонное дребезжание раздражало. Как удобно с мобильником: нажал на кнопку, засунул под подушку и спи себе дальше. А чтобы отключить этого стационарного монстра, нужно вставать и тащиться в другую комнату. Я с раздражением села на кровати. Кто мог быть столь навязчивым в такую рань? Звонит, звонит… Я спустила ноги с кровати, лениво нашарила тапки и поплелась в гостиную.
Звонил отец.
- Я тебя не разбудил? - вежливо поинтересовался он.
- Разбудил, - не вежливо ответила я.
- Извини, родная. Я просто хотел напомнить, что ты сегодня собиралась с Родионом на ледовое шоу.
- Да, пап, я помню, - соврала я.
- Вот и ладненько. Значит, в двенадцать мы тебя ждем.
Поговорили. Ни здравствуй, ни прощай. Папочка в своем репертуаре. Сам, наверное, спать собрался после творческого бдения, а что другие в это время по выходным спят… Впрочем, выходной для него понятие абстрактное. Глупо обижаться. Я посмотрела на часы. Не было еще и восьми. Два часа на сон у меня еще было. Я выдернула из розетки телефонную вилку, чтобы обеспечить тишину хоть на это время, и вернулась в спальню.
Тихо. Но сон не шел. События вчерашнего дня назойливо напоминали о себе. А что собственно произошло? Как будто бы много. А на самом деле? Ровным счетом ничего особенного. Навязчивое внимание Демьянова? Стоило ли это, вообще, размышлений? Нет. Встреча с Дмитрием? Да это, конечно, значимое для меня событие. Но ничего ведь не было. Брудершафтский поцелуй? Поездка на лошади? Его рука на моей за обедом? Много для романтичной девочки. И ничего, если посмотреть на это трезвым взглядом. Удостоюсь ли я кивка головы, если судьба мне подарит еще одну встречу? И все равно… Мысли настойчиво возвращались к нему. Перед глазами стояло его лицо. Правильный овал. Высокий лоб, обрамленный длинными прядями вьющихся волос. Красивый изгиб густых бровей. Глаза… Средненького такого размера и цвет довольно банальный – серый. Но разве это важно? Размер и цвет? Вот у его Дашки глаза огромные, темно-карие, почти черные… Красивые глаза. А пустые… Ни радости в них, ни волнения. Даже, когда она за обедом язвила, они ничего не выражали. Брови высоко приподнимала и на губах – ехидная усмешка, а глаза... Холодные, равнодушные. У Марата, который сидел с ней рядом и помалкивал, в глазах промелькнули все эмоции, испытанные им за время ее монолога. И потом, когда мы возвращались в Москву… Стоило ему на меня взглянуть; и на душе становилось так спокойно… Хоть я и огрызалась по инерции. А с Дмитрием наоборот: каждый его взгляд заставлял бешено колотиться сердце. Постепенно воспоминания уступили место фантазиям. Фантазии нагнали-таки на меня легкую дрему, и когда в десять часов зазвонил будильник, я изумилась, что два часа уже пролетели. Пришлось стряхнуть с себя остатки сонных иллюзий и погрузиться в жизненные реалии.
Утренние водные процедуры обычно по выходным занимают у меня много времени. Вода меня успокаивает, помогает привести мысли в порядок. Но сегодня пришлось ограничиться примитивным душем. Душ, конечно, не расслабляет, но бодрит. Поэтому уже через пятнадцать минут, я вышла из ванной чистая и бодрая, готовая ко всем передрягам и неожиданностям, припасенным Судьбой для меня на сегодня. А это было тем более важно, так как поход с Родионом куда бы то ни было требовал полной концентрации и самоотреченной преданности маленькому сорвиголове, каковым являлся мой брат.
На кухне, пока кофеварка бурлила, приготавливая для меня ароматный напиток, я уселась с ногами в плетеное кресло среди разросшихся пальм-фикусов и открыла книжку «Волшебник Изумрудного города», дабы освежить в памяти приключения Элли и Тотошки.
У моего братца была странная нелюбовь к полиграфической продукции, зато устное переложение классической детской литературы он слушал с превеликим удовольствием. Отец в такие мелочи воспитательного процесса не вникал, а Марина, жена отца, считала это блажью не достойной внимания и упорно читала детям книжки перед сном. Двухлетняя Авдотья засыпала раньше, чем мама успевала прочить несколько первых фраз, а Родька каким-то образом умудрялся, глядя на нее ясными глазками, ничего не слышать. Через полчаса Марина захлопывала книжку, целовала Родьку в лоб, гасила свет и выходила из комнаты, тихо прикрыв за собой дверь. Ребенок засыпал, так и не узнав ничего нового. Про Винни-Пуха, Карлсона, Алису и других популярных литературных героев Родька узнавал из мультиков и моих рассказов. Но поскольку наши встречи были не такими частыми, то пробелов в его литературном образовании было много. Марина же… Она очень болезненно воспринимала советы по воспитанию детей. Я и не лезла. Нет, она была хорошей матерью: любящей, заботливой, но… На мой взгляд, слишком авторитарной.
Телефонный звонок застал меня уже в прихожей одетой.
Сначала я не хотела подходить, но потом, решив, что это Марина или отец, все-таки решила откликнуться.
- Привет!
- Привет, - растерялась я. – Не думала, что ты знаешь мой номер телефона.
- Я знаю о тебе гораздо больше, чем ты предполагаешь.
- Ты меня пугаешь.
- Не стоит. На твой счет у меня нет дурных мыслей.
- Ну… Это немного успокаивает. Ничего не случилось?
- Да нет как будто.
- Тогда?..
- Зачем я звоню?
- Зачем?
- Хотел поинтересоваться планами на сегодняшний день.
- Моими планами?
- Ну, да. Если бы меня интересовали планы кого-то другого, я бы ему, в скобках ей, и звонил.
- Непосредственно сейчас я иду на ледовое шоу.
- Интересуешься фигурным катанием?
- Не столько я, сколько молодой человек, которого я сопровождаю.
- Занятная ситуация.
- Его зовут Родион и ему пять лет.
- А! Ну, это все объясняет. А не мог бы я сопроводить вас обоих?
- У нас только два билета.
- Не думаю, что это серьезная причина для отказа.
- Я не отказываю, а просто констатирую.
- То есть в принципе это возможно?
- Если тебя может развлечь детское представление?..
- Где и во сколько?
- В половине второго у Дворца спорта в Лужниках.
- Я там буду. Надеюсь, и ты не обманешь?
- Там видно будет. Пока.
В половине второго мы с Родионом только вышли из вестибюля станции метро «Спортивная».
Мы шли довольно быстро. Родька не останавливаясь ни на минуту, рассказывал мне о своих спортивных успехах, но я, не вслушиваясь и машинально повторяя одну и ту же фразу: «Закрой рот и дыши носом», думала о назначенной встрече. Мы опаздывали; и вероятность того, что она состоится, была очень невелика. Но хорошо это или плохо? Иначе говоря, хотелось ли мне встретиться с ним или же предпочтительней было провести время без него? Более склоняясь к тому, что вдвоем с братом мне было бы комфортнее, я почти убедила себя в том, что наше опоздание и есть не что иное, как счастливое проведение. Только почему-то, чем ближе мы подходили к Дворцу спорта, и чем дальше убегало время от назначенного, тем меньше оставалось во мне уверенности. Когда же мы добрались, и я не увидела в толпе желающих попасть на представление того, кому назначила встречу, то вдруг поняла, что все мои рассуждения – самообман. С надеждой озираясь по сторонам, я отмахивалась от нетерпеливо дергавшего меня за руку Родьки. Но, увы, в обозримом окружении знакомого лица так и не обнаружила.
- Нам туда, - тянул меня Родька. – Опоздаем же! Пойдем!
- Ну, пойдем, – согласилась я.
Перед входом я замешкалась, отыскивая в сумке билеты. И тут, наконец, услышала знакомый голос.
Продолжение следует... http://proza.ru/2012/10/16/418