Отгремела канонада открытия охоты во Владимирской области. В Ивановской - откроется в предстоящую субботу, а сегодня четверг. С утра позвонил Жирнов Лев и позвал «на ночь» на рыбалку на Луйскую запруду, мол, поставим сети, посидим у костра, похлебаем ушицу из свежепойманной рыбы, споём. После первых полевых испытаний Айтоса по утке мы как-то с ним сблизились. Он известный в Коврове человек среди охотников и рыболовов, Мой молодой кобелёк (всего-то год и месяц) напомнил ему его Тимура, в своё время знаменитого чемпиона ринга и полевого чемпиона, не только среди областных спаниелистов. Ещё летом, на испытаниях, на озере Золотеньком, Лев Викторович как-то, по особому, пристально приглядывался к моему кобельку. На вопрос ответил, что видит в нём и его повадках (примочках, как он выразился) что-то очень близко знакомое, если не сказать, родное. Затем попросил посмотреть родословную и, обнаружив в ней запись о своём Тимуре, воскликнул: «Всё понятно! Родня! Внук!», признавшись, что ему как-то сразу глянулся мой пёс. После этого у нас с Львом Викторовичем - Лёвой установились более доверительные, чем у просто знакомых, отношения. Он, как бы взял меня, начинающего и совсем неопытного охотника под своё «крыло»….
Вот и сегодня зовёт на эту ночную рыбалку. Но, я давно уже не рыбак. И совсем «не улыбается» торчать ночь у костра, кормить собой комаров, и «любоваться», как люди «отдыхают». Мне то нельзя – я за рулём. Поуламывав безрезультатно минут 15 и поняв, что «рыбные пряники» на меня ожидаемого впечатления не производят, он привёл самые «убойные» аргументы. Послезавтра, в субботу, в Ивановской открывается летне-осенний сезон «по перу». На Луйской запруде ещё никто не охотился – все утки мои….
Фишка тут в том, что это искусственное озеро на малой речке Луйка, находится на стыке Владимирской и Ивановской областей. Граница проходит по воде и мало кто знает, где именно. Поэтому ковровские охотники избегают здесь охотиться – забредёшь ненароком не туда – от савинских егерей можно бутылкой и не отделаться. Ивановские – тоже избегают, но по причине возможности встречи с ковровскими егерями. Кому нужны приключения, не включённые в стоимость путёвки? Но Лева гарантирует мне, что всё будет «нормалёк» – он кругом и всех знает. Вернее знают его и уважают. Да и молодому спаниелю будет возможность «разгуляться» по «ненастёганной» дичи. Охота по непуганой дичи, в новых местах, плюс рыбалка, плюс настоящая рыбацкая уха, да приготовленная из свежепойманной рыбки, да на костре, да с дымком, плюс ночь под звёздами, минус вид «отдыхающих» приятелей, когда я на «сухом», во всех смыслах, пайке. А ещё Лёва обещал спеть на итальянском пару арий. В итоге, плюсов больше – я согласился.
После работы, взяв Айтоса и всё необходимое для охоты, заехал на Либерецкую за другом. Он стоял у подъезда с рюкзаком наготове: «Привет» - «Привет» - «Ну, погнали?». И мы «погнали». Минут через 20, миновали Крячковский мост и на развилке поворот налево. Затем, в Авдотьино - направо по просёлку к Луйской запруде….
Луйка – одна из многочисленных малых речушек центральной России. Начавшись в Ивановской области, где-то в Савинском районе, через 10-15 километров во Владимирской области под селом Малышево, вливается в р. Уводь. Та, в свою очередь, вольётся в р. Клязьма, в Оку, в Волгу – а там луйские струйки доберутся до Седого Каспия, где водятся здоровенные осетры, белуги. Здесь, в Луйке, им не развернутся, её местами можно перепрыгнуть или вброд перейти, крупнее щуки рыбы нет. Эту, затейливо петляющую по лугам речушку, с ленивыми водами, перекрыли в Советское время крепкой плотиной – образовалось довольно большое водохранилище на стыке двух областей. Туда-то и направляемся ….
Намедни прошли дожди и луговая дорога немного раскисла. Поюзив и немного побуксовав в грязных лужах, наконец, часам к 8 вечера добрались до места. Друзья Лёвы были уже там и ждали нас, вернее Лёву. Поздоровались, познакомились и начали обустраиваться. У тех, кто приехал рыбку половить, закипела работа: накачать лодки, разобрать сети и успеть, засветло, поставить их. Потом обустроить ночлег, костер и, как говориться, отметить. Хотя нет, вру! Нельзя нарушать вековые традиции. Сначала отметить «С прибытием!», затем «За встречу!», «Что? Ты не можешь? Ну, за знакомство и твоё здоровье!». Только теперь работа закипела! ….
Чтобы не мешать и не томиться от безделья, взял ружьё и пустил Айтоса вдоль берега, в расчёте добыть что-либо к общему столу. Некоторое время ничего не попадалось. Но, вот вывернувшись из-за куста ракиты к небольшому заливчику, неожиданно вспугнул утку. Она, суматошливо захлопав по воде крыльями, метнулась через озеро. Бросил ружьё в плечо. Целиться – слепит низкое солнце. Выстрел навскидку. Почти наугад, в ту сторону. Тяжёлый шлепок по воде. Брызги, блеснув в последних лучах заката, полетели в стороны. Айтос подал утку с воды. Всё как учил, в руки: «Умница, молодец!» Спаниель в ответ гавкнул и с довольным видом (чуть было не сказал - улыбкой) тряхнул ушами как крыльями и завилял белым кончиком остатка хвоста – он всё понял! Кряква большая, тяжёлая, с пёстро-серым оперением. Наверное, старка! А где её выводок? Выводка нет и, от выстрела никто не взлетел. Солнце почти скрылось за дамбой – пора возвращаться к компании….
Когда подошёл к стоянке, костёр уже весело горел, языки пламени лизали дно котелка, в нём что-то булькало. Встретили дружными возгласами: «О! с полем! Что подстрелил?» - «Да вот, кряква – утка». Лёва взял добычу, осмотрел и говорит: «Нет, это не утка, это селезень. Только ещё не перелинял. Смотри, - показывает мне, - вот, признак селезня и вот!». От костра неслось: «Ну! Давай по маленькой, охотник! На кровях!» - «Да, я вроде…» - вяло сопротивляюсь. «Давай! Положено!». Помятуя «школу» «бывалых» принял «положенное». Раз коллектив настаивает. Вот и уха поспела, разлили по мискам, каждому по куску щуки. Остальную рыбу выложили горкой на крышке котелка – бери, какая на тебя «смотрит». «Ну! за уху! За повара!» - и пошло по кругу. Айтос пристроился рядом, привалился к ноге. От тепла костра обсох, разомлел - дремлет. Иногда от слишком громкого тоста, приподнимает голову, недоумённо смотрит на тостующего, морщит брыли, показывая клыки: толи зарычать, толи просто гавкнуть….
Солнце давно скрылось за горизонтом. Темнота обступила со всех сторон. От озера в спину тянет холодком, пришлось развернуться задом к костру. На той стороне мерцают два костра, отражаясь бликами в тёмной воде, знать, на озере мы не одни. В полузаброшенной людьми прибрежной деревеньке Васильково, что напротив, тускло светится маленькое окошко в покосившейся хибарке – похоже и там не спят. «Чиркнул» наискосок метеорит и погас. На мириады звёзд ночного неба, как и на пламя, можно смотреть и смотреть. Они манят, завораживают. Млечный путь, Кассиопея, Плеяды, Стожары, Большая медведица, а вот мои Близнецы. Эту звёздную бесконечность, бездонность Вселенной невозможно уразуметь здравым, трезвым умом. Вон! проследил взглядом за падающей звездой - прочертила пол неба и погасла. Эх! загадать желание не успел. А желания есть, и не одно. Ничего, загадаю со следующей – звёзд в августе падает много. Магия летней ночи!... Однако, пора и вздремнуть – скоро рассвет. Уснули с Айтосом в машине под говор товарищей. Решался вопрос – кому первому сторожить сети, что бы кто чужой не снял. Знать и здесь воруют…
Проснулся от громких, слегка хриплых после ночи, голосов – рыбаки вернулись с проверки сетей. Непонятно: то ли они рано встали, то ли совсем не ложились. Открыл дверь машины – выпустил Айтоса размяться. Над озером туман. На часах около 6 утра. Пошёл посмотреть на улов. На три сети маловато, вроде: несколько щучек, окуньки с ладошку, десятка полтора средних плотвичек, да хороший линёк с лапоть. Вчерашнего селезня с вечера отдал на общий котёл – мужики будут «мастырить» шолёмку на обед. Пока привёл себя в порядок, покормил четвероногого друга, поспел душистый чай со смородиновым листом. После доброго завтрака «чем бог послал», отправились с чёрно-пегим другом на охоту вдоль озера.
Пёс бежит немного впереди, шлёпает лапами по кромке воды, по прибрежной грязи. Пара крякв, заметив нас издалека, взлетела за пределами выстрела. Что-то здешние угодья, после уводской поймы и «Трёх дубов», мне не очень нравятся. Плотина остановила воду, как в блюдце, меж двух голых пологих возвышенностей, плавно переходящих в озёрную гладь. Здесь нет береговых обрывов, нет камней – только грязевая жижа по кромке. Отдельные куртины ивняка, кое-где растущих у воды не создают впечатления зарослей. Озеро кажется открытым и голым. Ну, как тут незаметно подберёшься к уткам? Они замечают нас первыми и улетают, с насмешкой помахивая крыльями. Тоска мне и Айтосу. Его челноком не пустишь, и на воде ничего не может причуять - ветер вдоль берега. «Проохотившись» впустую до полудня, присел на кочку передохнуть, слегка подкрепиться. Бутерброды, что прихватил с собой от костра, разделил с Айтосом по-братски - пополам, причём так: я ел хлеб, а он колбасу. Предложил ему сначала, по честному – хлеб с колбасой. Он колбасу слизнул, а про хлеб сказал - сам ешь. И с такой надеждой и преданностью в глаза смотрел, что мне стало совестно перед «оголодавшим» псом - отдал ему всю колбасу. В общем, перекусили. Пока я доедал свой ломоть, пахнущий колбасой запивая водой из фляжки, приметил, как неподалёку, подлетела и села за камыш пара чирков. Если подкрасться осторожно – то есть шанс быть с добычей. Поспешно, не спуская глаз с места, где сели утки, свернул трапезу, убрал остатки в ягдташ. Повеселевший спаниель начал было «пляску» вокруг меня – спугнёт ведь, гад! Пришлось грозно «зашипеть» на него, призывая к порядку. Скомандовав полушёпотом «р-рядом!!», с ружьём наготове, пригнувшись и на «полусогнутых» начал осторожно, прикрываясь редкой куртиной камыша, подбираться к чиркам. Ушастый, видимо, осознавший всю важность «текущего момента» жмётся к ноге, шаг в шаг, вытянув свой чёрный нос вперёд. Крадёмся, прикрываясь чахлым камышом - стайку не видно, молюсь, что бы и нас подольше не замечали. Так «вслепую», согнувшись «в три погибели» одолел метров 50. Но, как ни готовься, на охоте часто всё происходит неожиданно, внезапно. Видимо, утки заметили меня раньше, чем я их. Вскипела вода в лопухах кувшинок, брызги, хлопанье крыльев - они рванулись вверх, и прочь от нас. Резко выпрямляюсь, одновременно вскидываю ружьё. Выстрел, другой – быстрый дуплет. Стреляю в угон, не целясь. В азарте не до того. Один чирок тряпкой падает в воду, метров 40 от берега в какую то водную растительность. Похоже «водяная гречиха». Ну, вот, теперь твоя очередь, Айтос. Покажи класс, подай в руки, а я отойду от воды подальше. Командую «Дай!» и показываю рукой направление. Он только этого и ждал – так рванулся в воду - брызги в стороны. Заплыл метров на 25 и кружит. Всё верно – они тут были. Кричу: «Дальше, дальше! Дай!», машу рукой, показываю направление. Пёс проплыл подальше, вернулся, и опять кружит по «наплавам». Но, тут то ничего нет – как ему объяснить? Ещё покружив впустую, спаниель вернулся на берег. Виновато смотрит. Нахожу камень, кидаю, что бы он видел. Недолёт, но направление верное. Посылаю. Пёс пошёл в воду, не задерживаясь, проплыл жировку уток, доплыл до места падения камня, покружил по воде и берёт курс на берег. Как ему объяснить, что надо ещё дальше заплыть? Я машу рукой, кричу: «Нет! Нет! Там! Там! Ищи! Там!..», ещё энергичней машу рукой. Если со стороны кто-то наблюдал за моими «половецкими плясками» на берегу, то мог, наверное, посчитать меня сумасшедшим: мужик скачет по берегу, машет руками, и орёт одно и тоже: «там-там, ищи-ищи!» Бедная собака послушно «мотается» по воде туда – сюда. Эти действа продолжаются уже более 10-15 минут. С каждым разом пёс всё дальше и дальше заплывает от берега в озеро. Наконец, Айтос оказался немного «за» неподвижно лежащим на воде чирком, но - в стороне, метра 3, и повернул обратно. Эх! Опять не нашёл! Получается, какая то неразрешимая бестолковщина из наших манёвров. Сколько же можно, думаю, над псом издеваться, гонять его впустую вперёд – назад по воде? Видно, придётся, как бывало-ча, в «бессобашные» времена, самому лезть в воду, в грязь - доставать добычу. Пока снимаю сапоги, мысленно ищу ответ на вопрос – если спаниель не нашёл «по-зрячему», то почему не причуял, находясь почти рядом? И тут осенило, я понял свою главную ошибку: Айтос был неподалёку от утки, но с наветра – вот и не причуял. Не преодолел мой ушастый ещё и полпути до берега, как я, полубосой, вновь завернул его обратно, только теперь с учётом ветра. Сейчас, к командам «там» и «ищи», добавились: «вправо – вправо». И взмахи рукой в новом направлении. Пёс, как будто, понял меня. Нет! Не как будто, - он точно понял меня. Ну, что за молодец! Теперь необязательно направить его прямо на чирка, достаточно, что бы спаниель оказался с подветренной стороны от птицы. Ура! Так всё и случилось. Проплывая метрах 5 мимо, Айтос вдруг резко повернул – поймал запах, прямо на птицу, сработало его изумительное верхнее чутьё. Мгновение, другое и он с чирком в пасти с трудом выпутываясь из густых водорослей «гречихи» плывёт ко мне. Я отошёл от берега, стал поодаль и жду его красивую дальнюю подачу. Охота охотой, а навыки молодого первопольного помощника надо закреплять. Вот ушастый помощник вынес добычу из воды, положил на землю, отряхнул с себя воду и водоросли с ушей, взял чирка аккуратно поперек тушки и, как на ученьях, подал мне в руки. Но, подал с тонким нюансом: отдавая, он немного, чуть заметно, придержал её зубами, глядя мне в глаза. Мол, не забудешь, любимый хозяин, как я старался? Нет, не забуду – я тебе всю колбасу отдам. Всю, что там осталась. А сам съем хлеб. Каждый ест, что заработал….
Обдумывая только что произошедшее с подачей, мысленно делаю «зарубки» на будущее: первое – не забывать про ветер и всегда учитывать его направление и, второе – надо научиться управлять поиском собаки командами: вправо, влево, вперёд. Наглядно убедился сам. Конечно, я тут же наговорил Айтосу кучу самых разных ласковых слов. По участившимся движениям хвоста, понял, что ему приятно это слышать. Приторочив утку к ягдташу, пошли вдоль берега дальше. На радостях забыл где, чья территория. Вспомнил только когда, пробираясь сквозь высокую густую осоку вышел на какой то ручей. Пересёк вброд. Тут вдруг осознал, что добрел до впадения Луйки в озеро. Значит я - в Ивановской области!? И сразу же забыл об этом. Из крепи Айтос подал голос – он поднял на крыло крякву. Резкий разворот корпусом на его голос. Выстрел навскидку. Есть! И есть красивая подача в руки. Подвесив добычу на торок ягдташа, подумал: а не пора ли, подобру-поздорову, уносить ноги с чужой территории. А то сочтут за браконьера. Доказывай потом, что не знал, что случайно, что не «верблюд». Повернул назад. В этот момент, так обычно всегда бывает напоследок, проснулась «охотничья удача», начало везти. Видимо в крепях дельты речки и прятались все утки с озера – спаниель поднимает их одну, за другой. В азарте не удержался, взял ещё две – ну, не зря же красавец старается….
Часам к 3 пополудни вернулся к костру. Приятно снять сапоги и вытянуть усталые ноги. Приятно босиком потоптать тёплую августовскую землю. Только бы у костра на уголёк не наступить. Шолёмки из добытого селезня мне не досталось, Но свежей «сутрешней» сладкой ушицы было вдоволь. Достался и добрый кусок линя. Солнце пригревает – потянуло в дрёму. С удовольствием растянулся, на чьей то телогрейке, у костра….
Разбудил Лёва: «Николаич! Вон утки за кустом плавают!» Дрёму как рукой: «Где?» - «Да, вон! Быстрей, а то улетят!». Ноги в сапоги, ружьё в руки и за куст. Айтос, секунду назад, казалось, крепко спавший у костра - рядом, хотя его никто и не звал. Раздвинул ветки, вижу: точно – напротив беспечно плавают 3 утки, метрах 40 от берега. Вот нежданная удача! Спасибо, Лёва, за подарок! Не пожадничал…. Прицелился – выстрел! Дробь легла там, где только, что была утки. Попал или они просто занырнули? То, что утки не взлетели это абсолютно точно. Смотрю, смотрю – нигде нет. Но вот, когда уже махнул рукой и повернулся, что б уйти, они вынырнули далеко в стороне. Прицелился – выстрел. Дробь кучно накрыла одну утку. Теперь уж точно попал. Где она? Куда посылать Айтоса? Некоторое время спустя утка вновь появилась - вынырнула, плавает, как ни в чём не бывало, и не собирается никуда улетать. Подранок? Вновь прицелился – Бах! – дробь вновь точно легла «поместу» - утки нет. Вынырнула, как и прошлые разы, в стороне, метрах 50. Обошёл кусты, подкрался ближе, прицелился – бах!.. Дробовую осыпь на воде вижу – утки нет! Да, что она, заколдованная? В 20 минут расстрелял все патроны из патронташа, а ей, «хоть бы хны!» - всё так же, спокойно покачивается на волнах. Обескураженный, вернулся к костру. Друзья – рыбаки с интересом уставились на меня и отчего-то широко улыбаются. Лёва спрашивает: «Ну, где утка?» и тоже улыбается. Видно его забавляет моё недоумение. «Это нырок, - продолжает он – его редко, кто может взять на воде! Они заныривают раньше, чем дробь долетит до них!» Значит, Лёва так шутит: сначала разазартил меня на, казалось бы, лёгкую добычу, а потом, потешившись вволю над неопытным, объяснил что, к чему. Что ж спасибо за охотничью науку, без обиды подумал я, вспомнив о селезне.
Время к 6 вечера, пора собираться домой. Лёва остаётся на озере с друганами ещё на ночку. На прощанье я оставил рыбакам пару крякв – они, в ответ, поделились со мной рыбкой. До новых встречь!
Итог охоты на Луйской запруде: один чирок, четыре кряквы, 2 кило рыбы, незабываемые впечатления и практический опыт, что не почерпнёшь в книгах. И, главное, Айтос сделал ещё один шаг повышения своего полевого мастерства!…
Ковров 1997 г.