Из книжки «Про Мусю и других усатых-хвостатых».
(Продолжение следует - http://www.proza.ru/2012/09/23/620 )
Жила-была кошка Муся. Белоснежная, пушистая – красавица, да и только. Один недостаток (а может, и достоинство) – глухая. В быту она прекрасно себя чувствовала: знала, где еда, где туалет.
А вот личная жизнь у девушки получилась нетипичной для кошки. За десять лет земного существования она детей рожала всего три раза. И, видимо, от глубокой любви. Потому что все прочие попытки ухаживания выглядели так: на крыльце сидит задумчивая красавица Муся, поджав лапки, поёт вполголоса кошачью песенку (а мурлыкала, несмотря на глухоту, тихонечко так). Какой-нибудь уличный полосатый гарный хлопец, очарованный неземной красой, от страсти не обращая внимания на хозяев, млея от нежных Мусиных аккордов, заводит свои призывные рулады. Глаза жмурит, уши прижимает, хвостом мотает – люблю Вас, Муся, Ваш навеки! Девушка сидит, не меняя позы, внимательно-равнодушно разглядывая пришедшего. Тот же, принимая молчание за знак согласия (типичное мужское поведение), начинает штурм. Получает пару увесистых пощёчин. Не со зла. Для соблюдения приличий. Дескать, мужчина, держите себя в своих руках.
Не веря такому повороту (ведь арию-то слушала, коварная!), делает вторую попытку. Получает две пары пощёчин, вроде как: Вы, мужчина, русского языка не понимаете?!
Да разве ж нормального деревенского кота, у которого потомства в округе больше, чем мышей, смутишь подобными дамско-кошачьими капризами? Предпринимается очередная попытка, и тут уж непонятно, чего больше, симпатии или уязвлённой мужской котовьей гордости.
Увы ему и ах! Отвесив на прощанье незадачливому кавалеру ещё парочку оплеух, Муся неторопливо встаёт, расправляет пушистый хвост и, презрительно виляя попой в белых штанишках, важно уходит. Обескураженный кавалер ещё некоторое время сидит неподвижно, не в силах осмыслить: да как…да как она… да я … да я ей…
- Ах, женщины, вам имя – вероломство! – что-то подобное сказал классик... Возможно, после третьей пары оплеух…