Неисповедимы тропки божьи. Главы 26 - 27 Эпилог

      На поляне, с которой только что отчалила капсула, унёсшая в своей утробе, помимо

хозяина, ещё Илью, Дэну и Кору, суматохи сразу поубавилось. Оставшиеся вынужденно перешли в

режим ожидания, а это означало по большей части просто сидеть и ничего не делать. Или же, что

куда более продуктивно, придумать себе какое-нибудь другое занятие, которое заодно отвлечёт от

переживаний за отбывших под «колпак».
      
      Поскольку, как и было оговорено, ждать возвращения именно здесь не было никакой

необходимости, Илана опросила присутствующих на предмет эвакуации на хутор. Жора отказался

сразу же, заявив, что будет вместе с собратьями продолжать патрулировать периметр «колпака» до

последнего. Мало ли, как ситуация будет дальше развиваться. Может, кто-нибудь из-под него

удрать попытается, а может, наоборот, внутрь проникнуть. Магическим порталом без капсулы за

экран не попасть, поэтому, случись какая свежая подмога Велесу, она вынуждена будет высадиться

там, где магия функционирует, и там же, при удачном стечении обстоятельств, её, подмогу,

разумеется, драконам сподручно будет перехватить.
      
      Макак с Мастреем в один голос высказались за хутор, у мальчишки с чёртом явно начали

завязываться приятельские отношения, а Габриэль попросил Елаву ненадолго задержаться под тем

предлогом, что он, якобы, хочет под её присмотром всё же освоить самостоятельное прохождение

через экран. Немного поколебавшись, остаться вместе с ними пожелала и Стэфания. Пусть

познакомиться она успела уже со всеми, но все её новые знакомые были для неё абсолютно чужими

людьми, да и не только людьми, а следопыт с лесной ведьмой всё же являлись её кровными

родственниками, и это подсознательно притягивало её к брату и прабабке больше, чем к

остальным. Кроме того, рядом с чёртом, лешим и говорящим вороном, не говоря уже о драконах,

она пока чувствовала себя, прямо скажем, не слишком уютно.
      
      Может, Габриэль с Елавой и лелеяли надежду побыть наедине, но о том, чтобы отказать юной

девушке в своей компании, даже заикнуться не посмели. Семью необходимо всячески укреплять, а

не отталкивать от себя в первый же день знакомства её новых членов. Во всяком случае, до тех

пор, пока те сами себя тем или иным образом не скомпрометировали. А даже если и

скомпрометировали, близким всегда следует давать второй шанс. Это друзей, если очень

постараться, можно новых приобрести, а кровные родственники, какие есть, только те и есть.

Новых можно только нарожать, а это дело не быстрое и весьма хлопотное.
      
      Оставшись в итоге втроём и рассевшись кружком прямо на траве, они долго делились друг с

другом о том, как складывались их жизни до знакомства. Причём самой насыщенной она оказалась

не у прожившей три с лишним века Елавы, жизнь в лесу особым разнообразием не отличалась, и

даже не у Габриэля, у которого запоминающихся событий оказалось чуть больше, а у самой молодой

из них – Стэфы. Помнила она себя отчётливо лишь с того момента, как очнулась в подземелье.

Оное хоть и напоминало роскошью небольшой дворец, но по факту месторасположения иначе, чем

подземельем, не назовёшь. Да и сама жизнь в этом дворце на протяжении нескольких месяцев была

одним удручающим и тоскливым одиночеством. Зато после, когда она попала к людям Велеса, всё в

её жизни резко преобразилась, та стала чрезвычайно наполненной, увлекательной и интересной.

Окружали её люди самые разные, в том числе интеллигентные и высокообразованные, большинство из

которых относились к девочке-маугли заботливо и дружелюбно, с удовольствием обучая её многому

из того, что знали сами, в той мере, разумеется, которая была доступна её пониманию. Конечно,

такой же уровень образованности не был присущ большинству охранников, хотя сами по себе они

являлись людьми неглупыми, Велес при себе глупцов не держал, но от них она тоже кое чему

научилась. Например, владению оружием и приёмам рукопашного боя. Охранников было не так уж

много, так как охранять тут было особо нечего и практически не от кого, поэтому за ней, как за

единственным посторонним объектом, они присматривали усиленно, особенно поначалу. Первое время

ей не слишком-то доверяли, несмотря на её детский возраст. Не только ей самой казалось

странным её появление под «колпаком». Понадобились годы, прежде чем её окончательно приняли за

свою. Напрасно, как оказалось.
      
      Учили её хоть и не по школьной программе, но знания она получила самые разносторонние.

Её не ограничивали в видеоматериалах, с компьютером она была на «ты», и если что-то её

добровольные учителя не могли объяснить из-за недостатка времени или по какой-нибудь другой

причине, к услугам девушки был если и не полноценных интернет, то очень богатое хранилище

данных с самой разной информацией. А продолжительные экскурсии на Землю познакомили её с

чудесами цивилизации вживую. Она даже машину научилась водить, хотя особого смысла в этом не

было. Здесь держали только несколько вездеходов и не строили никаких дорог, так как

задерживаться и обустраиваться надолго тут никто не собирался.
      
      Да и вообще Велес максимально старался не афишировать своё присутствие в этом мире.

Впрочем, лично сам он бывал здесь довольно редко, так что его распоряжения касались в первую

очередь набранного для работ под «колпаком» контингента. За пределы демагизированной зоны без

специального разрешения выходить было строго запрещено. Стэфа подозревала, что это было

обусловлено в том числе и тем, что, выходя за её периметр, многие назад уже не возвращались,

бесследно исчезая, а терять специалистов, которых со временем обязательно хватятся на Земле,

было не в интересах Велеса, уделявшего секретности повышенное внимания. Прибывавшие сюда люди

в большинстве своём покидали собственные семьи под видом длительных служебных командировок, а

из командировок обычно когда-нибудь, да возвращаются. Попытки же разыскать пропавших ничего не

дали, тем более что и сами спасательные группы зачастую точно так же бесследно исчезали. Для

родных приходилось сочинять всякие скорбные истории, которым далеко не всегда верили. Да и как

верить, если похоронить некого.
      
      Поскольку спрятанные камни успели разыскать ещё до появления Стэфы, поисковые работы

были свёрнуты, и под «колпаком» оставались лишь те, кому поручили разбираться в проблеме

считывания с кристаллов упрятанной в них информации. Вернее, с одного кристалла, так как

первый «благополучно» утратили практически сразу, потому что изначально намеревались изучать

его за пределами «колпака» на Земле, на что он «ответил» немедленным саморазрушением.
      
      Будучи абсолютно незнакомыми с современной земной терминологией и техникой, Габриэль и

Елава из рассказов Стэфы поняли далеко не всё, но, не стесняясь задавать вопросы каждый раз,

когда слышали что-то непонятное, некоторое представление о том, что происходило с ней все эти

годы, всё же получили.
      
      – А я-то всё в толк взять не могла, – покачала головой Елава, – откуда в мои магические

ловушки порой попадали чудно? одетые люди, имеющие при себе всякие странные вещи и также

странно разговаривающие. Да только не слушала я их особо, потому как приговор у меня для всех

один был.
      
      – И что ты с ними делала? – не удержался от вопроса Габриэль, хотя подозревал, что на

самом деле вряд ли хочет услышать ответ. Но было уже поздно, тем более что Стэфа также

выказала живейший интерес.
      
      – С кем, с людьми или с вещами?
      
      – И с теми и с другими.
      
      – Я забирала только деньги и ценности, остальное уничтожала вместе с останками их

владельцев. Зачем непонятные, а потому абсолютно ненужные вещи тому, кто владеет магией? К

тому же любая найденная в лесу вещь могла навести на мой след, а я вовсе не стремилась, чтобы

обо мне узнали. Наоборот, максимально старалась сделать так, чтобы этого не произошло.

Неправда, когда говорят, будто из Квакающего Леса никто не возвращался. Некоторым всё же

удавалось улизнуть от меня безнаказанно. Но об этом, как выясняется, счастливчики почему-то

умалчивали.
      
      – Неужели, Елава, вы были столь безжалостны, что убивали всех подряд? – Стэфа пока не

могла себя пересилить, чтобы перейти со своей прабабкой на «ты», хоть та и выглядела лишь на

три-четыре года старше её самой.
      
      Ведьма лишь развела руками, не отрицая очевидного.
      
      – Поначалу я до лютой ненависти была обозлена на весь белый свет, – всё-таки ответила

она после затянувшейся паузы, – а потом, с годами, когда боль и обида поутихли, это успело

превратиться в привычную и необходимую для собственной безопасности работу. Я даже не

задумывалась, почему продолжаю это делать, просто делала и всё. Пока меня не остановил Илья,

перевернув с ног на голову. Это не метафора, он меня действительно перевернул, обратив против

меня же моё собственное заклятье, которым я попыталась пленить его и Илану. И ещё он меня не

убил, хотя мог бы это сделать, даже пальцем не шевельнув. Вместо этого он стёр с моего тела

все прожитые годы, по сути, подарив новую жизнь. В одночасье весь мой трёхвековой уклад тоже

полностью перевернулся с ног на голову, и вместе с этим пришло осознание, что моё поведение

все эти годы было не слишком-то правильным. Те, кому я хотела отомстить, все давным-давно уже

умерли. Кто от моей руки, а кто от старости. Другие же, что позже отваживались заходить ко мне

в лес и попадали в мои руки, в общем-то, ничего плохого мне не сделали. Можно сказать, что я

просто поддерживала сложившуюся репутацию Квакающего леса, не желая её разрушать. Но давай не

будем о неприятном, лучше скажи: удалось вам с Иланой и твоими сёстрами пробудить в тебе

магический дар?
      
      – По-моему, нет, – Стэфа зябко поёжилась. – Я ничего нового в себе ни тогда не

почувствовала, ни сейчас не чувствую. Наверное, его во мне просто нет.
      
      – Ошибаешься, – Елава внимательно оглядела правнучку со всех сторон. – Я вижу вокруг

тебя отчётливую магическую ауру. Вот что: видишь ту черту на земле? Там проходит граница

экрана, как его тут все называют. Попробуй-ка через неё переступить.
      
      – Да как делать нечего, – легко вскочив на ноги, словно под задом у неё находилась

сжатая пружина, Стэфания такой же стремительной пружинящей походкой направилась к указанной

черте. И когда её тело с размаху налетело на упругую преграду, отразившееся на лице удивление

выглядело неподдельным. Осторожно потыкав невидимую стену пальцем, она обескуражено обернулась

назад. – Не пускает, – проговорила девушка растерянно. – Как же так? Я ведь и раньше через эту

границу, случалось, проходила, но возвращаться мне ничто не мешало. И что это значит?..
      
      – То самое и значит, – подтвердила Елава, улыбнувшись. – В нашей семейке ещё одна ведьма

пробудилась. Можете с твоим братцем в игру сыграть. Кто первый через экран пройдёт, тот и

победил. Давай, Габр, ты же ради этого тут остался?
      
      Его красноречивый взгляд ясно показал, ради чего, точнее, ради кого он тут остался, но

вслух он этого произносить не стал. Тоже поднявшись на ноги, не столь, правда, ловко, как

сестра, он так же подошёл к черте и, повторяя её жест, потыкал воздух пальцем. Барьер, как и

ожидалось, пропускать его не желал. Это становилось даже обидно. И Дэна, и Кора, и сама Елава

справились с проблемой без особых усилий. Прямо сейчас, того и гляди, на этом поприще его

переплюнет и последняя сестричка. Неужто он настолько беспомощный, что каждая женщина из его

внезапно увеличившейся за последние дни семейки во всём его превосходит?
      
      Он попытался вспомнить, что чувствовал, когда закатился за барьер вместе с Елавой, даже

не заметив этого. Нет, без неё он, пожалуй, воспроизвести те же чувства не сможет, слишком уж

они специфические. Тут требуется другой подход.
      
      И тут на него нашло озарение. Все его предыдущие попытки замыкались на том, что от него

требуется расслабиться и позволить магическим потокам огибать его, за него не цепляясь. Но как

тут расслабишься, если только об этом и думаешь? Пожалуй, нужно попробовать просто отвлечься и

думать о чём-нибудь приятном и не имеющем к экрану никакого отношения. Например, о том, как

они сидят с Марком за кувшином вина, отмечая полученную только что прибыль от продажи

очередной партии самоваров.
      
      Немного воображения, шаг вперёд и… и он уже за экраном! Сделать это оказалось проще

простого!
      
      – Ты сумел меня впечатлить, Габр, – послышался восхищённый возглас Елавы.
      
      – Я старался, – ответил он самодовольно, и в это время его внимание привлекли

шевельнувшиеся саженях в пятидесяти от него заросли кустарника. – Я сейчас, – произнёс он

поспешно, настороженно шагнув в сторону кустов.
      
      К слову сказать, кусты эти тоже располагались под «колпаком», так что ни Елава, которой

там угрожает стремительное старение, ни не разобравшаяся ещё в тонкостях перехода Стэфа

присоединиться к нему не могли.
      
      Кусты шевельнулись ещё раз, и во избежание неожиданностей, требующих немедленной

реакции, следопыт на всякий случай извлёк из ножен меч, зажав другой рукой рукоять кинжала.
      
      – Что ты там такое увидел? – донёсся до него озабоченный голос Елавы.
      
      – Ещё не понял, – отозвался Молчун, на секунду оглянувшись назад.
      
      В тот же миг прозвучал щелчок спущенной арбалетной тетивы, и продолжавшая всё это время

стоять прямо у экрана Стэфа с пробитым насквозь горлом, из дыры в котором толчками

выплёскивалась кровь, завалилась на землю. Второй и третий щелчок прозвучали с секундным

интервалом после первого, но густое сине-зелёное сияние уже успело окутать вскочившую на ноги

Елаву и полностью её поглотило, не давая понять, цела она, или же ранена. Ясно, что, хотя бы

не мертва, иначе никакого сияния не было бы. И пока Габриэль остолбенело взирал на почти один

в один повторяющуюся сцену, с той лишь разницей, что теперь от магии он оказался отрезан,

откуда-то сбоку с наведённым на следопыта арбалетом, отрезая путь к экрану, вынырнул один из

солдат, которого он смутно помнил по отряду магистра. А из привлекших его внимание кустов,

держа по мечу в каждой руке, со злорадной ухмылкой выступил… Геддо. Ещё двое солдат,

перезаряжая на ходу арбалеты, неспешно зашли с флангов.
      
      – Геддо?.. Что тут, чёрт побери, происходит?!.. – Габриэль всё ещё не мог поверить в

происходящее.
      
      – А сам не догадываешься? – на лице добродушного громилы, что коротал с проводником и

амазонками вечера у походного костра, не было и тени дружелюбия. – Доделываю то, что не успел

доделать раньше. Тебя как, сразу пристрелить, или, может быть, желаешь немного подраться?
      
      – Желаю, – глаза Молчуна уже наливались яростью, а руки мелко задрожали. – Я прикончу

тебя, мерзкий ублюдок!
      
      – Фу, как высокопарно, картинно и пафосно. Ты у нас прямо как какой-нибудь былинный

герой, сражающийся за всеобщее благо во имя справедливости, – речь ЭТОГО Геддо абсолютно не

походила на прежнее его туповатое лопотание, обильно сдобренное словечками из грубого и

примитивного солдатского лексикона. – Что ж, давай посмотрим, на что ты у нас способен без

магии. В прошлый раз ты меня удивил, а сейчас сможешь?
      
      И, перейдя от слов к делу, бывшая «Оружейная лавка» резко атаковала. Уже через несколько

секунд Габриэль понял, что столь виртуозно владеющего мечами противника в своей жизни ещё не

встречал. Никаких лишних движений. Скупые, точно отмеренные движения и удары. Тот, кого ещё

совсем недавно Молчун считал увальнем, поистине обладал пластикой и стремительностью дикой

кошки.
      
      Следопыт отбивался с величайшим трудом и за неполную минуту уже получил несколько

ощутимых порезов. От предложенной противником скорости он начинал медленно, но верно уставать.

Вместе с этим пришло осознание, что выстоять против Геддо у него нет абсолютно никаких шансов.

Тот даже не запыхался, продолжая дышать глубоко и ровно. И не было никакой возможности бросить

хотя бы беглый взгляд в сторону экрана, чтобы понять, что с Елавой. То, что Стэфа мертва,

сомнений не вызывало. С пробитым арбалетным болтом горлом не живут.
      
      – Ты, наверное, так и не догадался, кто стрелял в тебя из вожделенного Шлёпой лука, –

Геддо явно развлекался, как кошка с мышью, чуть сбавив свой смертоносный напор. – Я стрелял. И

если бы не одна из твоих маленьких сучек, мне бы не пришлось тратить сейчас на тебя время, –

выпад, и на груди Молчуна появился ещё один довольно неприятный порез. Если бы меч Геддо не

попал в ребро, он мог бы оказаться последним. – А ведь твоя лесная ведьма меня тогда едва не

поймала с луком в руках. Еле ноги успел унести. Я бы давно тебя порешил, проводник, если бы не

этот чёртов Бент, который всё время за мной следил. И я был практически уверен, что прикончил

вас всех троих после того, как он сбежал, но ты каким-то чудом овладел магией и уцелел, едва

нас самих не укокошив. Ты нас почти достал своей бурей. Но здесь магии нет, как видишь.

Кстати, Магистр очень удачно сам мне вас подставил, того не ведая. Зачем он отправил вас троих

вперёд без отряда?.. Молчишь?.. Что ж, не очень-то и интересно, тем более что сейчас ты

наконец-то присоединишься к своим собачонкам.
      
      Выходит, Геддо неизвестно, что сёстры живы. Отвечать ему что-либо следопыт не желал, да

и не мог попросту, даже захоти он ответить. У него едва хватало дыхания и сил, чтобы

продолжать хоть как-то отбиваться. Конечно же, очень хотелось спросить, зачем Геддо всё это

делал, но это означало немедленный конец. Дыхание собьётся окончательно и всё. Оставалось

надеяться, что тот сам дорасскажет недостающие для полной картины детали, вот только какая от

этого польза, если через минуту-другую конец по любому наступит?
      
      За экраном что-то оглушительно громыхнуло и раздался чудовищный рёв. Это явно кто-то из

драконов, но прийти на помощь они всё равно не могут. Разве что спасут Елаву, а если очень

повезёт, то и Стэфу. Смогли же сестёр воскресить.
      
      – Не подскажешь, как тебе удалось этих зверюшек в друзья заполучить? – Геддо наслаждался

своим полным превосходством и тем, что никто не сможет ему помешать отправить путающегося под

ногами проводника в небытие.
      
      Пот потоками вместе с кровью струился по лбу и телу Молчуна, разъедая глаза и делая

скользкими рукояти. Дыхание стало судорожным и сопровождалось хриплым сипением, а от потери

крови уже начинала кружиться голова и мутиться сознание. Тикали последние секунды жизни.

Последние…
      
      И тут мир вздрогнул, сотрясся, и столь же внезапно тело Габриэля начало наливаться

невероятной силой. Раны сами собой затягивались и высыхали. Ещё не понимая, что именно

случилось, он рванулся вперёд, резко парировав очередной выпад противника, и от этого движения

один из мечей Геддо отлетел шагов на двадцать. Следующий удар, и второй меч «Оружейной лавки»

постигла та же участь. Мимо правого плеча следопыта, обдав нестерпимым жаром, с рёвом прошла

волна пламени, превратив стоящего с той стороны арбалетчика в пылающий столб. В следующий миг

чудовищные челюсти сомкнулись на том, что стоял слева. Что случилось с третьим, следопыт не

видел, но за спиной раздался истошный вопль через секунду сменившийся каким-то утробно-

чавкающим звуком.
      
      Геддо стоял в полном ступоре, ошалело разглядывая свои пустые руки. Кажется, потеря

мечей изумила его больше, нежели тот факт, что драконы оказались внутри «колпака». Впрочем,

никакого колпака больше не было.
      
      Сделав ещё два шага и отбросив собственный меч вместе с кинжалом в сторону, Габриэль без

всякого усилия в неуловимый миг голыми руками оторвал Геддо голову, зашвырнув её с силой

пушечного ядра невесть куда.
      
      – Его бы следовало сперва допросить, – с лёгкой укоризной пробурчал из-за спины

следопыта Велигор, – мы многого до сих пор не знаем.
      
      – Что со Стэфой и Елавой? – проигнорировал упрёк дракона Молчун.
      
      – С Ёлкой всё в порядке, твою прабабку просто так из арбалета не убить, а со Стэфой Гера

уже работает. Они на хуторе и Ёлка с ними. Просила передать, чтобы ты не обижался. Как только

убедилась, что с тобой теперь всё в порядке, решила, что будет полезнее около твоей сестрёнки.

На самом деле это вообще не проблема. Как только появится Перун, он её за минуту на ноги

поставит. Целее прежнего будет.
      
      – А где он сейчас?
      
      – Пока ещё в эпицентре, но просил, чтобы мы все собрались в Мычах.
      
      – Тогда почему мы всё ещё здесь?..


                Глава двадцать седьмая.
      
      Кнопку я таки нажал, фигурально выражаясь, поскольку нет на отбойном молотке никакой

БОЛЬШОЙ КРАСНОЙ КНОПКИ. Можно заменить на «перешёл Рубикон», «сжёг мосты» или на любое другое

словосочетание с тем же смыслом. Короче, пути назад для меня больше не было. Покойся с миром,

дорогая моя память. Или Викина.
      
      Жалящими осколками полетели внутрь капсулы дробящиеся внутренности главного

демагизатора. Я чувствовал себя хирургом, удаляющим злокачественную опухоль у смертельно

больного пациента, которым сейчас представлялся мне весь местный мир. Плевать. Плевать, что я

не вспомню того, чего и так не помню. Я есть я. Я – законченная, полноценная и самодостаточная

личность. Вполне возможно, что после возвращения в мой мозг накопленных в неизмеримой глубине

времён знаний и воспоминаний, меня теперешнего просто не станет. Возродив того, прежнего

Перуна, я убью себя самого. Может быть, не до конца, может быть, какой-то рудимент меня

нынешнего останется, но это всё равно буду уже не я.
      
      Сейчас мне всё интересно, ново, захватывающе. У меня появилась женщина, которую, мне

кажется, я по-настоящему люблю, хотя ещё недавно, живя бок о бок с Викторией, казалось, что

мне весь женский род ненавистен.
      
      А ещё у меня есть удивительные друзья, которые принимают меня таким, какой я есть

сейчас, и они мне нравятся, чертовски нравятся. И такие манящие перспективы впереди.

Неизведанные миры, новые знакомства, созидательные свершения. Не хочу ничего разрушать. Вот

только покончу с этим демагизатором, а потом начну вершить только добрые дела. Да-да. Не

желаю, чтобы мною детей пугали. И надо новые сказки для них написать. Про то, что Змей Горыныч

– добрый. Что чёрт всего лишь озорной проказник, обожающий виски и мелкие пакости, и который

может быть отзывчивым и откровенно сопереживающим, случись что-то серьёзное. По крайней мере

один из чертей точно. Что леший вовсе не какой-нибудь там Иван Сусанин, заводящий невесть куда

заблудившихся путников, а рачительный хозяин, усердно и с любовью заботящийся о природе и

умеющий удивительно вкусно приготовить любое блюдо.
      
      Хорошо я себя успокаиваю, правда? Правда. Любое действие, даже если вы сомневаетесь в

его необходимости, но совершать всё равно берётесь, нужно воспроизводить на позитивной основе.

Тогда гораздо легче убедить и себя, и других, что оно нужное и, несомненно, правильное, и что

вы не совершаете ошибки. А если вы её всё-таки совершите – что ж, на всё воля божья. Только на

меня не ссылайтесь. Я вам не совет даю, а просто делюсь собственным мнением. И никто не

заставляет вас с ним соглашаться, можете иметь собственное.
      
      – Никто не хочет осколки поотгребать? – обращаюсь я к молчаливо взирающей на меня

аудитории, приостановив долбление, чтобы услышали. – А то мне скоро уже стоять негде будет.
      
      – Руками, что ли? Отбойные молотки ты сотворить не забыл, а лопатами почему-то не

озаботился, – укоризненно указал на мой недочёт Стёпа.
      
      Вы поглядите, всего-то времени ничего прошло, как он клялся, что отныне и навечно мой

должник, и вот уже очевидное недовольство в ответ на мои божественные просьбы слышу.
      
      – Упомнишь всё разве. Придумайте что-нибудь. К тому же ты сам мне подсказывал, что нам

потребуется. Ужель забыл? – я поменял угол атаки на стенку и продолжил горнопроходческие

работы.
      
      – Отойди, – послышался Мишин голос, когда в долбёжке образовалась очередная лакуна.
      
      Я без возражений подвинулся, завороженно наблюдая, как гора демагизаторного щебня сама

по себе отползает в сторону от основного фронта работ, освобождая мне место. Хорошо быть

Мишей. Хочешь, сам себе лопата, хочешь – лента конвейерная. Ну, в тех случаях, когда магия не

работает, по крайней мере. С ней-то я и сам могу ещё эффективнее.
      
      – Спасибо, – шагнул я обратно.
      
      – Всегда, пожалуйста. Обращайтесь.
      
      Я продолжил свой нелёгкий труд. И почему среди моих компаньонов нет ещё одного Мастрея,

который попросил бы у меня молоток? Я бы с удовольствием поделился, мне не жалко. Знать бы

еще, сколько потребно закладывать взрывчатки. Может, я уже достаточно места выдолбил?
      
      – По-моему, должно уже хватить, – словно прочитал мои мысли Стёпа, смачно чихнув

вдогонку.
      
      Да уж, пыли я напустил в капсулу преизрядно, о чём свидетельствовала неуклонно

возрастающая частота чихов за спиной. Даже респираторы не особо помогали, хотя без них мы бы

тут, наверное, вообще задохнулись. Замучаемся потом одежду вытряхивать.
      
      – У тебя есть опыт взрывных работ? – поинтересовался я у Стёпы.
      
      – Нет. Но обычная физика подсказывает. Взрыв в замкнутом пространстве чудовищные

разрушающие силы создаёт. Ты вспомни, что капелька пороха вышвыривает пулю на огромное

расстояние с бешенной скоростью. А тут у тебя уже совсем не капелька поместится.
      
      – Резонно, – я скептически оглядел результаты своего труда, – сейчас, только низ чуть-

чуть подровняю, чтобы не скатывалось.
      
      Сосредоточив усилия на том, чтобы получилась более-менее горизонтальная полка, я вновь

запустил отбойный молоток. И тут капсулу тряхнуло прямо-таки от души, хотя я не очень понимаю,

как может трясти изолированное от этого мира пространство.
      
      – Все назад! – заорал я, сообразив, что именно сейчас произошло, и бросился вглубь

капсулы. Мог бы и не кричать. Все и так давно столпились у противоположного от фронта работ

конца, пытаясь минимизировать воздействие на себя побочных продуктов моей деятельности.
      
      И тут как накатило!.. Ударная волна от хлынувших извне магических потоков, докатившись

до центра демагизированной зоны, где её воздействие получилось максимальным, чуть душу из меня

не вышибла. В голове помутилось, тело словно тисками сдавило, а в глазах запрыгали

разноцветные зайчики.
      
      Уфф! Продолжалось это, слава богу, недолго. Несколько ошеломительных секунд, и вот я уже

снова полноценный бог. И не потребовалось никакой взрывчатки. И статуя моя цела целёхонька.

Надеюсь. И о памяти можно больше не волноваться. Полный и однозначный ей теперь крантец! Гора

с плеч, что называется.
      
      Мановением мысли осуществил я мгновенную и полную уборку помещения, присовокупив к

мусору ставшее теперь ненужным горнопроходческое оборудование вместе с баллонами и

взрывчаткой. Всё это я вышвырнул за внешнюю орбиту местной солнечной системы. Туда же

отправились мёртвые останки деактивированного демагизатора, предварительно размельчённые до

фракции мелкого песка. За входом в капсулу образовалась ещё одна пещера.
      
      В неё, подсвечивая себе фонарём, с нескрываемым любопытством высунулась Дэна. Но я не

успел поинтересоваться её впечатлениями, так как со мной на связь одновременно вышли все три

дракона и Ёлка. Пришлось попросить, чтобы не галдели в один голос, а высказывались по очереди.

Право первого голоса без споров уступили даме, и я сразу же узнал, что только что спас от

неминуемой гибели Габриэля. Что сказать, порой стечения обстоятельств бывают крайне удачными.

Ещё Стэфу нужно будет отремонтировать, но после успеха со Стёпой в положительном результате я

уже не сомневался, тем более что Гера вовремя успел накрыть её тело магическим покрывалом, так

что необратимых последствий точно не будет. Разве что психологические, но Дэна с Корой как

будто такое же без психологических травм пережили, а Стэфа их родная сестра как-никак. Девушки

они крепкие, со Стэфой я успел лично в этом убедиться.
      
      Порекомендовав всем собраться для окончательного подведения итогов в Мычах, я наконец-то

обратил непосредственное внимание на всех тех, кто всё это время находился рядом со мной. За

исключением Дэны, поскольку она попалась мне на глаза чуть раньше и всё ещё продолжала

обследовать внутреннее пространство новообразованной полости, перебравшись в неё целиком.
      
      – Все целы? – задал я заботливый вопрос, ответ на который мне вовсе не требовался. Жест

вежливости. Я и без того знал, что все целы, здоровы, лёгкие их полностью освобождены от пыли,

а у Шлёпы ещё и от ранней онкологии, о которой я не стал никому говорить. Да и к чему, если её

больше нет.
      
      Как и ожидалось, ответы воспоследовали исключительно положительные. Только Шлёп-Нога

посетовал, что вместе с мусором я случайно удалил один из тех луков, которые успел ему

презентовать. Ошибку я сразу же исправил. Но мне было непонятно другое. Я ясно видел всех, кто

находился в капсуле. Миша, Стёпа, рыжий лучник, магистр и обе ниндзя-сестрички. Дэна тоже

успела вернуться, не обнаружив на месте бывшего демагизатора ничего интересного. Между тем я

отчётливо чувствовал, что здесь есть кто-то ещё, но вот его я почему-то не видел. Честно

скажу, меня это неприятно нервировало.
      
      – Пытаешься понять, кого сюда ещё магической волной принесло? – в лоб спросил меня

магистр.
      
      – Ты – не Зеан, – сказал я в ответ уверенно, одновременно пытаясь сообразить, что именно

меня в нём смущает, – Вернее, не только Зеан, но и кто-то ещё, – теперь я наконец-то это

понял.
      
      – Отлично, Перун, утрата памяти почти не повлияла на твою чувствительность.
      
      Все с явным непониманием наблюдали за начавшимся диалогом между мной и магистром.
      
      – Сейчас-сейчас, – в моей голове вихрем пронеслась и окрепла догадка, сразу перешедшая в

твёрдую уверенность. – Иван Игнатич?..
      
      – Точно. Ты не потерял хватки, друг мой. Я с самого начала, как только вы в этот мир

перенеслись, пытался до кого-нибудь из вас достучаться. Но ни ты, ни Горыня так и не смогли

меня услышать. С огромным трудом недавно мне удалось пробиться в разум Зеана, но то был лишь

краткий миг, и я не смог толком донести до него нужную информацию.
      
      – Отец?.. – настороженно и в то же время недоумевающе глядя в глаза магистру, перебила

нас Кора.
      
      – Он здесь, девочка, не волнуйся, – попытался успокоить приёмную дочку магистра Игнатич.

– В скором времени я вам верну его в целости и сохранности, обещаю. Даже подмоложу немного, а

то, забравшись по моей просьбе в Гиблую зону, его тело разом на двадцать лет постарело.
      
      – А вы… – хотела что-то спросить Кора, но замолкла на полуслове.
      
      – Я – друг вашего приёмного отца. Ну, в определённой степен, – уточнил тот, кто сейчас

разговаривал за магистра голосом магистра, правда, заметно поменявшим интонации. – Он знал

меня под именем Айван.
      
      Я улыбнулся про себя. К такому же приёму прибег и я, когда обозвал Ёлку в Станаупельской

траттории «Весёлый Хряк» госпожой Кроакинг Форест. Айван – тот же Иван, только на аглицкий

манер. Удивительно, что в этом мире разговаривают на практически таком же русском языке, что и

мы. Пожалуй, стоит как-нибудь на досуге разобраться с этой странностью.
      
      На Руси, кстати, Иван Игнатич прежде был известен под именем Ивана Купалы, он же Иоанн

Креститель. Он не столько бог, сколько святой, но кое-какой силой божественной наделён. Между

христианством и язычеством много компромиссов существовало и существует, и большая их часть

как раз является заслугой Ивана Игнатича. И пусть официальная церковь язычество не приемлет,

но в народной среде всякое бытует. С завидным постоянством то там, то сям возникают самые

разные секты, в которых порой поклоняются невесть чему или кому. По большей части такому, чего

нет и не было никогда, в отличие от меня. Я-то был и есть, только совсем не хочу, чтобы меня

снова извлекали на свет божий (смешно, да?) и возрождали какой-нибудь культ имени меня. Пусть

лучше я останусь для абсолютного большинства мифологическим персонажем, как Змей Горыныч,

например, или Баба Яга. Кстати, надо будет поинтересоваться: вдруг она точно такой же

«сказочный» персонаж, как вся наша Мычиная компания?
      
      Что-то я отвлёкся. Тут, прямо рядом со мной уже вовсю назревает конфликт между

сестричками и оккупировавшим тело их приёмного отца неведомым пришельцем. Девочек такая

ситуация явно не устраивала. Теперь в нападение перешла уже Дэна.
      
      – Как вы оказались в теле нашего отца? – грозно насупившись, спросила она, непроизвольно

хватаясь за рукояти мечей, но в то же время понимая, что это не тот случай, когда от них может

быть хоть какой-то прок.
      
      – Не кипятись и успокойся, милая девочка. Так уж вышло, что последние три века мы с

Зеаном довольно много общались. Между нами успела установиться достаточно прочная магическая

связь. Потому, наверное, единственным, кто меня хоть как-то смог услышать, оказался именно он,

а не более магически сильный Горыня и уж тем более Перун. Я намеренно старался сосредотачивать

свою развеянную по астралу энергетическую субстанцию как можно ближе к вам. В итоге вся моя

сущность сконцентрировалась непосредственно здесь, вокруг экрана, ибо за него она проникнуть

не могла. И когда гаситель магии внезапно отключился, и экран схлопнулся, на гребне хлынувшей

внутрь магической волны меня принесло прямиком сюда и просто-таки вбило в тело Зеана. Думаю,

именно благодаря той самой нашей с ним магической связи. Он никуда не делся и сейчас здесь,

рядом со мной, только пока оглушён немного.
      
      На некоторое время воцарилась тишина. Все переваривали услышанное.
      
      – По-моему, – подал я голос, – нам всем пора переместиться в более подходящее и

комфортабельное место. В Мычи, например. Вы там пока устраивайтесь, а мне с Мишей нужно кое-

кого проведать. Это ненадолго.
      
      Я бросил на Михаила выразительный взгляд, и он понятливо кивнул, соглашаясь.
      
      – Интересно, и как же мы туда без вас попадём? – задал Стёпа абсолютно правомерный

вопрос.
      
      – За вами сейчас придут, – ответил я, а в следующий миг рядом со мной появилась Илана.

Сначала я хотел позвать не её, а кого-нибудь из драконов, но вовремя сообразил, что места тут

для них, прямо скажем, маловато.
      
      После знакомства моей ненаглядной ведьмы с теми, кого она ещё не знала, и,

соответственно, тех, кто её не знал, с ней самой, её изумлённого оханья по поводу неожиданного

и нежданного появления среди нас Ивана Игнатича и краткого инструктажа, мы с Мишей наконец-то

остались одни. Конечно, одной Илане было бы тяжеловато забрать с собой сразу всех, но

присутствие Ивана автоматически уполовинило нагрузку. Тот мог бы вообще самостоятельно

переместить всех на хутор, но я всё же решил подстраховаться. Чёрт его знает, как у него

система навигации сразу после астрала работает. Координация пока может оставаться нарушенной.
      
      Кажется, он на меня немного обиделся. Не на то, что я усомнился в его способности

доставить всех по месту назначения, а на то, что, не успев встретиться, уже его оставляю.

Наверное, он ожидал более тёплой встречи.
      
      А чего он хотел? Он о своём приезде заранее не предупредил, а мы теперь из-за него все

свои дела бросать должны? Подождёт. Ничего такого срочного, что от него прямо сейчас зависит,

я не вижу, а аудитория у него и без меня обширная остаётся. Кристаллов больше не существует, а

каких-либо других особо важных и экстренных забот в этом мире у меня нет и не было. Разве что

дорогу домой отыскать, ну так эту проблему мы уже и без Игнатича благополучно решили.
      
      Я даже не посмотрел, какой промежуточный мир использовал Миша перед тем, как доставить

нас к бункеру. Хотелось побыстрее всё закончить и предаться божественной неге. Ну или хотя бы

избавиться от ощущения висящих над душой недоделок. Тут меня болезненно уколола совесть,

напомнив, что первым делом мне бы стоило вернуть к жизни Стэфу, я всё-таки очень многим ей

обязан, но свербело, что остававшийся на свободе Велес может всех запертых Михаилом пленников

у меня из-под носа увести, если уже этого не сделал. А среди них вполне может оказаться

Геночка. На остальных мне, в общем-то, наплевать. Пусть с ними Вика разбирается, у неё к ним

куда более серьёзные счёты. А так все они люди подневольные и делали то, что им приказывали, а

уж с удовольствием ли, через силу ли – особой роли теперь не играет. Для меня, во всяком

случае.
      
      Тот факт, что рядом со Стэфой остаётся Гера, немного успокаивал мою совесть. Он сейчас

делает то же самое, что буду делать я, только медленнее.
      
      Бункер и вправду оказался бункером, по-другому не назовёшь. Наверху при этом имелось

несколько вполне цивильных строений. Такие аккуратные одноэтажные кирпичные домики с

мансардами, крытые зелёным ондулином, в количестве пяти штук. И между ними даже проложены

дорожки, выложенные разноцветной тротуарной плиткой. Само это поселение находилось ровно на

противоположной стороне «колпака», если за исходный ориентир брать то место, где была разбита

наша временная база и с которой стартовала моя позорная эпопея в компании с Мастреем. Я в

первый момент малость удивился, как это драконы умудрились проглядеть столь очевидное

человеческое присутствие с воздуха, но потом сообразил, на какой высоте им приходилось летать,

а следом обратил внимание, что над всем поселением была натянута специальная крупноячеистая

маскировочная сеть, крепившаяся по периметру и в центре к ажурным металлическим вышкам.

Впечатление такое, словно тут реально предусматривали возможность обнаружения с воздуха. С

чего бы?.. Тут даже до воздушных шаров ещё нескоро додумаются.
      
      Говоря, что строения находятся наверху, я имел в виду, что бетонная крыша и стены самого

бункера с креном градусов в сорок пять прямиком уходили под землю. Эдакий вход в бомбоубежище,

закрывающийся мощной стальной дверью с запорным колесом, как на подводной лодке. Немного

похоже на Кизин вход в погреб, только у лешего всё из дерева и не настолько монументально.

Приблизившись к двери, я с неудовольствием ощутил, как снова оказался в демагизированной зоне.

Все, как описал Михаил. Честно говоря, это было очень неуютно. Я словно бы снова превратился в

беспомощного ребёнка. Отвратительное ощущение. Такое впечатление, что после недавнего удара

магической волной я стал особенно остро реагировать на отсутствие магии.
      
      Не знаю, может, это было от дискомфорта, но я вдруг понял, что категорически не желаю в

этот бункер спускаться.
      
      – Миша, стой! – окликнул я уже протянувшего руку к колесу спутника. – Там что-то не так,

– добавил я убеждённо, пятясь при этом назад. Лишь почувствовав, что магия снова со мной, я

остановился.
      
      – Предчувствиям следует доверять, особенно дурным, – пробормотал в ответ Михаил и в тот

же миг исчез. И как он это делает без магии?
      
      Снова появился он минуты через две прямо рядом со мной. Я аж вздрогнул от неожиданности.
      
      – Твои опасения, к сожалению, целиком и полностью подтвердились, – сообщил он с заметным

огорчением. – Там уже никого нет, зато взрывчатки раза в три больше, чем ты приготовил для

уничтожения демагизатора. Кто-то успел побывать тут до нас и не забыл оставить подарочек.

Таймер выставлен на пятнадцатисекундную задержку после открывания двери. Мы как раз успели бы

спуститься.
      
      Опоздали. Да и наивно было на что-то надеяться после того, как Велес замуровал нас в

пещере. Он нас опередил, и теперь мысли о мести откладываются на неопределённое время. Больше

тут ловить некого и нечего. После того, как последний кристалл оказался потерян, ни Велеса, ни

его людей здесь больше ничего не держит. Рассчитывать же, что я застану Геночку, вернувшись

домой, ещё более наивно. Выйти на его след теперь будет очень непросто. Да и не вернусь я

больше домой. В том смысле, что не появлюсь в квартире, где проживал вместе с Викой последние

десять лет. Может быть. Зарекаться всё же не стану.
      
      – Пошли отсюда, – я вяло махнул рукой и направился к капсуле. Проще было бы, конечно,

прямиком махнуть на хутор, но не могу же я Мишу бросить, а он не может бросить свою капсулу.
      
      Будто подслушав мои мысли, Михаил спросил:
      
      – Илья, что если тебе сразу перекинуть нас в твои Мычи? Капсулу я могу откуда угодно

вызвать, а магическую телепортацию на себе ещё не испытывал. Для полноты ощущений, так

сказать.
      
      – Без проблем…
      
      …В следующий миг мы уже стояли посреди Кизиного двора.
      
      – Так точно быстрее, – лаконично отметил мой спутник, с интересом разглядывая

монументальный частокол и огромные запертые на бревно ворота. – Класс! Я могу как-нибудь

притащить сюда Лиану с Валькой?.. Ну, на экскурсию?
      
      – Кого?.. – не понял я.
      
      – Это мои… э-э… близкие подруги.
      
      – А-а, прости. Конечно же, можешь. Только не конкретно сюда, а на Землю. Я намерен

вернуть хутор на его прежнее место. И не на экскурсию, а в гости. Экскурсия пойдёт довеском.
      
      – Пер, ты не забыл, что тебя Стэфа ждёт?! – строго окликнула меня Илана, высунув из окна

златовласая голову.
      
      – Бегу! – я обернулся к Мише. – Если хочешь, можешь пока сам поближе ознакомиться с

местными достопримечательностями, а у меня ещё одно неотложное дело осталось.
      
      – Идите, мэтр, идите, – раздался голос невесть откуда вынырнувшего Макака. – С вашего

позволения роль гида пока я на себя возьму. Стаканчик виски не желаешь перед осмотром?.. –

последние слова относились уже к нашему гостю, а я поспешил в дом.
      
      Спасшая меня из плена Велеса девочка лежала на циновке из вставай-дерева, раскатанной на

лавке. Рядом с хмурыми и озабоченными лицами сгрудились все, за исключением двух драконов и

чёрта. С последним всё было ясно, а вот куда подевались Велигор с Жорой – не представляю. Во

дворе мы их не видели. Чернух ещё, правда, находился не в общей куче, а сидел у

противоположной стены на шкафу. Стэфа всё ещё не дышала, и это, похоже, не давало никому

покоя.
      
      – Пер, – обернулся ко мне Гера, – что-то у меня с воскрешением пока никак. Больно уж

серьёзный случай.
      
      – Отойдите, – попросил я, приближаясь к лавке и вглядываясь в безжизненное лицо.
      
      Половина горла Стэфании была просто вырвана, словно туда не арбалетный болт всадили, а

его выгрыз какой-то хищный зверь, лохмотьями обнажив разорванные трахею и пищевод. Да что это

за люди такие, что ведут себя хуже любых зверей?! Те хотя бы убивают для пропитания или

потомство защищая. Ну кому могла помешать эта девочка, что в неё безоружную потребовалось

палить из тяжёлого армейского арбалета? Не исключено, что это те же самые гнусные ублюдки,

которые измывались над Викторией. Правда, в таком случае диссонансом выглядит использование

средневекового оружия. У подручных Велеса, по моим сведениям, на вооружении самый современный

огнестрел. Жаль всё-таки, что пылающий праведным гневом Габриэль поторопился обезглавить

своего противника.
      
      Так и неясно, откуда взялся этот Геддо, и кто за ним стоял. Вероятнее всего – Велес, но

утверждать это со стопроцентной уверенностью мы не можем, а спросить теперь не у кого. Думаю,

что в пределах бывшей демагизированной зоны больше уже никого из их шайки не осталось.
      
      Вы можете обвинить меня в том, что я непоследователен, сначала заявляя о том, что

подручные Велеса не так уж и виноваты, действуя по приказу сверху, а потом сам же обзываю их

последними ублюдками, не имеющими права называться людьми, как и права на существование.

Никакого противоречия тут нет. Просто первое утверждение делалось с позиции бога, которого

всякие насекомые хоть и могут раздражать, но если непосредственно не кусают, то и хрен бы с

ними, а второе – ставя себя на место шестнадцатилетней девочки, которую варварски убили просто

так, без всякой на то нужды, ради развлечения. Впрочем, могу и ошибаться. Как раз её-то

подручные Велеса считают злостной предательницей, так что могли и счёты свести.
      
      Наложенное Герой магическое покрывало работало исправно, но лечащая циновка была

практически «пустой», растратив весь свой накопленный ресурс на восстановление то ли Коры, то

ли Дэны, и ещё не успев его восполнить. Эти штуки хоть и весьма эффективны, но, к сожалению,

без специальной подзарядки сами собой восстанавливаются неделями, если не месяцами, а у Кизи

их только две. Циновки, не недели.
      
      Я не стал проводить воскрешение так же, как делал это со Стёпой, а бережно взял мёртвое

тело на руки. Эта девочка, страшно рискуя и непонятно, чем при этом руководствуясь, спасала

жизнь мне, так что теперь я просто обязан вернуть ей её собственную. Это самое меньшее, что я

могу для неё сделать.
      
      В комнате аж потемнело от того магического потока, который я в неё направил. Это

заметили даже Стёпа, Шлёп-Нога и Мастрей, те немногие из нас, кто не владели магией. Был,

правда, ещё Миша, но, во-первых, как раз его-то сейчас в комнате не было, они с Макаком всё

ещё оставались где-то снаружи, а во-вторых, сам он настолько отличается от любого нормального

человека, что его тоже в полной мере можно причислить к магическим существам, просто его магия

имеет совсем иную природу, нежели наша.
      
      Никакому колдуну или ведьме не под силу делать то, что делал со Стэфой я. Такими

объёмами магии они просто не в состоянии оперировать, она их просто убьёт. И колдуны, и

ведьмы, чтобы управлять магическими потоками вынуждены вкладывать свою собственную силу,

причём прямо пропорционально зависящую от получаемой на выходе мощи. Я же, оперируя магией,

подпитываюсь ей самой. В качестве простейшего сравнения могу привести примитивный пример.
      
      Представьте себе трубопровод, по которому прокачивается, скажем, бензин. Прокачивающий

его насос можно крутить вручную, так будут делать начинающие ведьмы и колдуны, быстро

утомляясь и не будучи в состоянии обеспечить сильный напор. Для увеличения прокачивающей мощи

насоса можно приспособить, например, с десяток рабов, парочку ослов или лошадей, коих в

магическом оперировании с успехом заменяют разного рода заклинания и имеющие свойства

концентрировать вокруг себя магию геометрические фигуры. Но тогда уже требуются усилия на

создание и поддержание этой самой «тягловой силы», отнимающие у тех, кто её использует, силы

собственные, хотя и не столь интенсивно, как это происходит при «ручном приводе». Это уже для

ведьм и колдунов посильнее, вроде Ёлки или Иланы. К этой же категории, наверное, можно отнести

и магистра Зеана. Точно не скажу, так как у меня не было возможности оценить его магические

способности. Очень сильный маг приспособит для работы насоса силу текущей поблизости реки,

что, переходя на магическую терминологию, можно описать как сложнейшие комплексы невербальных

заклинаний, сплетающихся в мозгу мага в сложнейшие конструкции и построения. При соблюдении

необходимых условий почти неистощимый источник энергии, требующий от автора не столько силы,

сколько колоссальных навыков и ювелирной отточенности каждого фрагмента. Но малейшая

неточность, и для того, чтобы удержать всю созданную конструкцию потребуются силы уже

неимоверные. Так действуют все три составные части Горыни, когда им требуется задействовать

большие объёмы магии.
      
      На самом деле провести чёткую границу, чтобы определить, к какой именно группе относится

тот или иной маг, довольно трудно. Границы эти очень условные, ибо любой маг стремится

развиваться и развивается, накапливая опыт и учась как на ошибках собственных, так и на чужих,

если у него имеется возможность наблюдать в действии кого-то ещё. От магии простых заклинаний

и фигур к невербальным построениям переходят долго и постепенно, и не у всех это получается

даже через долгие годы. Но такие магические сообщества, как драконо-комплекс под названием

«Змей Горыныч», настолько дополняют и развивают друг друга, что обретают мощь почти

божественную. Но всё же «почти», так как все их достижения всё равно зиждутся на магических

построениях из невербальных заклинаний.
      
      Ну а я… я не использую ни заклинаний, ни магических фигур, сам по себе являясь этим

перекачивающим насосом, а для его работы использую часть перегоняемого мною же бензина, только

слово «бензин» замените на слово «магия». Чем больше бензина, тем больше производимая мощность

и, соответственно, тем сильнее напор в трубопроводе при практически отсутствующих собственных

энергозатратах. Главное, чтобы бензин был, а всё остальное уже неважно. Так что любезный Зеан

был в корне неправ, когда утверждал, что я когда-то занимался тут обкаткой боевых заклинаний.

Я мог только развлекаться, потому что обкатывать мне ничего не нужно. Принцип действия совсем

другой. И от осознания этого делается только страшнее, ибо даже столь жалкого оправдания, как

отработка заклинаний, у меня нет.
      
      Рана на шее Стэфы стремительно затягивалась. Минута – и не осталось даже шрама. Ещё

несколько томительных секунд, и девушка открыла глаза, одновременно с этим судорожно вдохнув.
      
      По горнице прокатился вздох облегчения. В меня хоть и верили безоговорочно, но подспудно

всё равно какая-то доля опасений оставалась.
      
      Вроде бы нужно что-нибудь сказать, и я не придумал ничего лучше, чем спросить у Стэфы:
      
      – Ты помнишь, что с тобой случилось, милая?
      
      – Всё. Это было чертовски больно и очень-очень страшно. Умирать страшно, что бы об этом

ни говорили. Я ещё с минуту, наверное, оставалась в сознании, а потом опустилась пелена и всё.

А сейчас я как будто внезапно проснулась. Спасибо, Илья, – она обхватила мою шею руками,

подтянулась и чмокнула меня в щёку. – Не зря я тебя спасала.
      
      – Кто знает, как было бы лучше, – ответил я философски. – Не спаси ты меня тогда,

возможно, мне не понадобилось бы спасать тебя сейчас, и тебе не пришлось бы пережить ни боль,

ни страх, ни тем более смерть.
      
      Стэфа покрутила вокруг себя головой, пытаясь сообразить, где находится.
      
      – Мы сейчас на хуторе Мычи, – пришла к ней на помощь Елава. – С возвращением, девочка

моя.
      
      – В тебя тоже попали? – Стэфания впервые обратилась к прабабке на «ты».
      
      – Попасть в меня несложно, – улыбнулась лесная ведьма, – гораздо сложнее – убить.
      
      – Это точно, – подтвердила Дэна, – я пробовала. Ты как, сестрёнка, ничего не болит?
      
      – Есть хочу, – невпопад ответила Стэфа.
      
      – Ага! Во! – радостно засуетился леший. – Это мы зараз, ага. Давай-ка сюды, красавица,

за мной, значить.
      
      Не препятствуя радушным хозяйским порывам Кизи, я бережно поставил воскресшую на пол и

слегка подтолкнул её в том направлении, куда уже успел ускакать леший. В сторону кухни,

разумеется. То же самое чувство эйфории, что было после воскрешения Стёпы, меня ещё не

покинуло. Неужто мне когда-то могло нравиться убивать? Не могу поверить. Я всё больше

укреплялся во мнении, что, уничтожив демагизатор и не попытавшись вернуть себе память,

поступил абсолютно правильно. С полной ответственностью заявляю, что возвращать жизнь гораздо

приятнее, чем её забирать. За исключением Геночкиной, но это особая статья. Осталось

попытаться создать жизнь новую, и совсем не тем способом, о котором вы сейчас подумали. Таким

почти каждый дурак может, пока он во цвете лет. Вот как с насущными делами закончим, так и

попробую. Надо же божественную репутацию подкреплять.
      
      На текущий момент вроде бы всё. Враги сбежали, кристаллов больше нет, пострадавших не

осталось. Во всяком случае таких, кому немедленно требуется моя помощь. Осталось разобраться с

теми неясностями, на которые может пролить свет Иван Игнатич. И чего он себе такое отчество в

миру придумал? Его настоящего папашку совсем по-другому звали (отец Иоанна Крестителя по

преданиям носил имя Захария). Чего бы было не назваться Иваном Захаровичем? Но это, как

говорится, его личное дело.
      
      – Ты как, – обратился я уже к нему лично, – всем и обо всём уже рассказал?
      
      – Даже не начинал. Тут всех, знаешь ли, куда больше волновала судьба девочки, а не мои

россказни. К тому же они в первую очередь предназначены для твоих ушей, а уж делиться ли тебе

ими или нет – тебе решать.
      
      – А сам-то как думаешь? – спросил я, абсолютно не представляя, чего и сколько жутко

секретного может содержаться в его информации.
      
      – Сложный вопрос. Тот, прежний Перун, которого я помню, очень не любил, чтобы о его

делах знал кто-то ещё. Но ты – не он. Так что не знаю.
      
      Я уже говорил, что не хочу походить на себя прежнего? Говорил, кажется. Вот и не буду

походить.
      
      – Не вижу смысла скрывать от своих друзей то, чего сам не помню, – одобрительные кивки

присутствующих показали, насколько по душе им такое решение. Кто бы сомневался. А чтобы не

удумали вдруг, что у нас тут полная демократия, добавил: – Так что выкладывай всё, что сочтёшь

дозволительным для общей огласки, не забывая при этом оценивать безопасность распространяемой

информации. А что не сочтёшь, шепнёшь мне после на ушко.
      
      – Что, вот прямо сейчас и начинать? – попросил уточнить регламент Иван.
      
      – Ни в коем разе, – успокоил я его. – Обстоятельная беседа требует обстоятельной

обстановки и полного кворума. Здесь и сейчас нет ни того ни другого. Как я заметил, помимо

Геры, две другие составные части Горыни предпочитают оставаться в своём первозданном виде и

где-то до сих пор болтаются.
      
      «Я тебе припомню «составные части»», – прозвучал в моей голове голос всё это время

подслушивающего нас Велигора.
      
      – А как вас ещё называть, чтобы кратко и доходчиво? – произнёс я вслух, чем вызвал у

аудитории некоторую растерянность, – Извините, я тут по телефону разговариваю, – пояснил я. –

Короче. Через тридцать минут объявляется общий сбор за столом посреди Мычиного двора. Меню и

сервировка вменяется всем желающим ими заняться. А мне нужно ненадолго отлучиться.
      
      Всё время с того самого момента, как мы с Михаилом переместились сюда от бункера, меня

почти неотрывно донимала одна малоприятная мысль. И в бункере, и в моем разрушенном теперь

подземелье у озера и, не исключено, где-нибудь ещё, оставались бесхозно лежать целые груды

портативных демагизаторов. Слишком серьёзное оружие, чтобы о нём можно было просто так забыть.

Его следовало либо немедленно уничтожить, либо переместить куда-то в такое место, доступ к

которому будет только у меня.
      
      Хуже всего, что демагизаторы уже и так успели расползтись по рукам, но следовало взять

под контроль хотя бы те, что ещё оставались доступны. Они и так сулят нам в будущем массу

проблем, и с этим нужно немедленно что-то делать. Когда их применят против нас, будет уже

поздно, а произойти это может в любой момент.
      
      Первым местом, куда я направился, был всё тот же бункер. Территория вражеская, а потому

начинать следовало с неё. Нужно было вообще сразу это сделать, как только мы с Мишей туда

попали, тем более что там и так уже было всё приготовлено, оставалось только кнопку нажать. В

том смысле, что – дёрнуть за верёвочку, дверь откроется и… Ну, дальше вы сами должны

догадаться.
      
      Картина моим глазам предстала неприглядная. Там, где ещё совсем недавно стояли

аккуратненькие домики, теперь дымилась гигантская оплавленная воронка с эпицентром на месте

входа в бункер.
      
      – Наверное, мы одинаково думаем, – поделился сидящий неподалёку Жора, глубокомысленно

разглядывая плоды своего… уж точно не труда. Труд всё же подразумевает созидание, а тут совсем

иное.
      
      – Обязательно было уничтожать всё? – поинтересовался я.
      
      – Так надёжнее. А ты бы что, стал тратить время, чтобы обшаривать тут каждый закуток?
      
      – Нет, – ответил я честно, – не стал бы. Гора, надо понимать, сейчас в другом месте тем

же самым занимается?
      
      – Угу. Мы на территории бывшего «колпака» ажно целых восемнадцать подобных точек

насчитали, и все под сетями. Впечатление такое, будто именно от нас прятались.
      
      – От вас и прятались, – сообразил я только теперь. – Велес проболтался, что знал о нашем

появлении с самого начала, вот и поспешил верхний обзор прикрыть. И что, все восемнадцать вот

так?..
      
      – А тебе жалко, да?
      
      – Да нет. А вдруг там кто-нибудь живой оставался?
      
      – Тебя не поймёшь, Пер. То говоришь, что не жалко, а теперь вдруг о живых забеспокоился.
      
      – А как же солдаты магистра? – вдруг вспомнил я про оставшийся около заминированного

холма отряд.
      
      – Не, этих мы не трогали. Но из них некоторые сами на мины бросились, нас завидев.
      
      Я представил себе эту картину. Да уж, при виде этих летающих рептилий незнающему

человеку захочется как можно быстрее забиться в самую узкую и глубокую щель или дыру. Тут,

пожалуй, и о минах позабудешь.
      
      – Ладно, – буркнул я, – заканчивайте зачистку и встречаемся на хуторе. Пора заслушать,

что поведает нам Игнатич.
      
      – А ты куда?
      
      – Хочу наведаться в ту берлогу, где мы со Стэфой скрывались.
      
      – Так от неё ж ничего не осталось.
      
      – А разве это проблема?
      
      – А, ну да. Тогда до скорого.
      
      Я не рискнул сразу переместиться непосредственно на то место, где располагалось наше

убежище, выбрав противоположный берег, с которого мы ныряли во время побега. Знаете, что

первое меня поразило, когда я там оказался? Нет, не то месиво, в которое превратилось

прятавшее нас подземное сооружение дворцового типа, примерно таким я и предполагал его увидеть

вблизи. Стрекоза. Да, да, самая обычная стрекоза, которую невесть как занесло в эту самую

удалённую от границы живого мира точку. Ну, почти самую, потому что при таких масштабах

положение озера можно было считать центральным. И всего-то на всего нужно было выключить

демагизатор, убрав его губительное для природы излучение.
      
      С заметно улучшившимся настроением, я взялся восстанавливать своё подземелье. Не знаю

почему, но мне хотелось, чтобы оно сохранилось. В некоторые из его помещений я даже не успел

заглянуть, так что их восстановить смогу лишь с помощью Стэфы. Но всё остальное я воссоздал.

Главной моей целью по-прежнему оставались портативные демагизаторы. Их я решил пока не

уничтожать, а, собрав в единую кучу, переместил в одно укромное место. Не скажу куда, дабы у

вас не появилось желание заняться кладоискательством.
      
      Помните, я говорил, что буду теперь творить дела по возможности добрые? Неважно.

Главное, что я сам об этом всё ещё помнил. А раз так, то следовало позаботиться об оставшихся

без высшего руководства и дезорганизованных теперь солдатах. Пусть Ёлка и не намеревается без

особой нужды кого-нибудь снова в своём лесу убивать, но они и без этого могут отсюда не

выбраться. Короче: всех тех, кто уцелел или хотя бы подавал признаки жизни, я перебросил к

стенам Станаупеля, наверняка обеспечив тем самым рождение очередной легенды. Даже не знаю,

можно ли счесть моё деяние добрым, поскольку ничьего согласия я не испрашивал и на глаза

никому не показался. Время поджимало.
      
      Прихватив напоследок свой портрет, Викин трогать не стал, я вернулся в Мычи. Хотел было

ещё и статую с собой забрать, но в последний момент передумал. Как-нибудь в другой раз, уж

больно здоровая.
      
      На хуторе все были уже в сборе и ждали только меня. Стол забацали на славу. Чего там

только не было, а чего и не было, можно было в любой момент наколдовать.
      
      – Макак, – заговорил я сходу, – а плесни-ка мне кружечку твоего излюбленного напитка.

Шо-та с устатку захотелось.
      
      – А вам как, мэтр, со льдом, с содовой, али чистенькое?..
      
      – Давай али чистенькое, неча натуральный благородный букет чем ни попадя перешибать.
      
      – Сей секунд, мэтр.
      
      Чёрт и правда через секунду уже протягивал мне до краёв наполненную пол-литровую кружку.
      
      – Закусить, мэтр?.. – озаботился он.
      
      – Пожалуй, парочку рыжиков мне на вилку наколи.
      
      Краем глаза я отметил, что при слове «рыжиков» слегка вздрогнул и немного побледнел

Шлёп-Нога. Да уж, в нашей компании он, наверное, себя пока не слишком уютно чувствует. Вполне

мог мою просьбу на свой счёт принять. Впредь надо осторожнее слова выбирать.
      
      – А почему один?! – возмутился Велигор. – Общий тост уже поднять западло? Снова

зазнаваться начинаешь?
      
      – Простите великодушно, – смутился я. – Что-то я забываться от дел праведных начал. Ещё

раз простите, и да наполнятся ваши бокалы. Только давайте не будем увлекаться, нам ещё

серьёзный разговор предстоит.
      
      – Кто бы говорил, – Гера одним глазом покосился на мою кружку.
      
      – Всё под контролем, – я поднял кружку над головой и провозгласил: – За успешное

окончание наших мытарств, за воссоединение большой и, надеюсь, дружной семьи, и чтобы любым

благим начинаниям всех присутствующих сопутствовал успех!
      
      …Вы знаете, рыжики после виски очень хорошо пошли. Надо будет взять на заметку.
      
      – Вот теперь, – я сел и вперил взгляд в магист… в Ивана, – мы готовы тебя внимательно

слушать.
      
      – А картина тебе слушать не мешает? – участливо поинтересовался он.
      
      Я перехватил его взгляд и понял, что левой рукой продолжаю держаться за поставленный

нижним ребром на землю собственный портрет.
      
      – Не то чтобы мешает, но ты прав, пожалуй. Да и вообще как-то это не очень скромно.
      
      Словно нарочно, хотя я совсем об этом не думал, когда её ставил, картина оказалась

повёрнута лицом к столу, демонстрируя мою свирепую рожу всему честному народу. В общем, я

поспешил переправить её в столовую горницу.
      
      – Начинай, – снова предложил я Ивану. – Начинай, ибо все мы тут просто сгораем от

нетерпения и любопытства.
      
      – Как же, я заметил.
      
      – Иван, ну что ты, право слово. Не ерундой же занимались, – попытался я оправдать наше к

нему небрежение.
      
      – А я что говорю. Спасение антиквариата – дело крайне серьёзное и совершенно

безотлагательное.
      
      На сей раз я предпочёл промолчать. Продолжая пререкаться, боюсь, до главного мы вообще

никогда не доберёмся.
      
      – Начну издалека, – всё же перешёл к повествованию Иван. – Как-то раз, годочков эдак

триста с гаком назад, ты, Пер, от скуки поигрывая заклинаниями, коими за ненадобностью обычно

не увлекался, учудил ненароком одну неприятность. Одно из твоих заклинаний, кои плёл ты как

бог на душу положит, угодило в лежащий на столе кусок кремния. Ты бы, скорее всего, этого бы

даже не заметил, но вот беда: вся сила твоя божественная враз куда-то ушла, а сам ты вмиг

постарел лет на двадцать. Там бы и помер, не отскочи с перепугу подальше, вновь обретя силу.

При твоём-то возрасте без магии тебе могло нескольких секунд хватить. Так появился на свет

самый первый гаситель магии, ставший результатом случайности.
      
      К счастью у тебя хватило мозгов, чтобы сразу всё понять. Не мешкая, ты поспешил тело

своё переродить, дабы без опасения иметь возможность приближаться к своему творению. У тебя

их, мозгов, на другое не хватило. Не мальчик вроде, а зачем-то поделился открытием с подружкой

своей тогдашней, с Викторией. А когда спохватился, поздно уже было. Хорошо хоть она поумнее

тебя оказалась, убедив держать всё в строжайшей тайне.
      
      И начали вы с ней тогда на пару экспериментировать. Здесь, в этом самом мире начали, где

в глухом лесу устроили себе укромное убежище под землёй. Ты-то, друг мой, в своё время изрядно

тут пошалил, оставив по себе память недобрую. Но это так, к слову.
      
      Довольно скоро вы начали друг с другом грызться, как кошка с собакой, но общая тайна

крепко вас вместе держала. Несмотря на вашу постоянную и ожесточённую грызню, работать над

усовершенствованием гасителей магии вы не прекратили, добившись весьма ощутимых результатов.

Постепенно вы научились делать их самой разной мощности и с возможностью включения-выключения.

Причём, если включить их можно было и магически, то вот выключить по понятным причинам

исключительно вручную.
      
      Не подумай, что я неотрывно сидел с вами рядом и за всем этим наблюдал. Вы сами мне это

рассказали, когда отважились полностью довериться перед тем, как похоронить свою память.
      
      – Так зачем нам всё-таки это понадобилось? – не утерпел я, попутно поняв наконец, каким

образом были созданы ставившие нас в тупик ямы-ловушки. Создавали их всё-таки при помощи

магии, предварительно поместив в нужные места ещё не активированные демагизаторы, а включали

их уже после при помощи всё той же магии. Просто и эффективно. Никаких тебе космических

дезинтеграторов и прочих чудес.
      
      – Потерпи, – не стал сразу отвечать Иван на заданный мною вопрос, – я и до этого скоро

доберусь. Всё по порядку. По мере продвижения ваших экспериментов и увеличения мощностей

гасителей магии, вам начало казаться, что её гашение негативно сказывается на всём живом.

Правда, влияние это было едва заметное, и вы предположили, что для полноценного ответа на этот

вопрос требуется значительный отрезок времени. Но ты им вообще не ограничен, да и у Виктории,

учитывая, что ведьмой она была очень сильной, запас оставался немалый. А с твоей помощью и

вовсе практически неисчерпаемый. Так что вы легко могли себе позволить подождать сотню-другую

лет, чтобы окончательно убедиться в своей правоте или неправоте. Собственно, именно так вы и

намеревались поступить. Основной сложностью оставались ваши взаимоотношения. За такой срок вы

бы просто поубивали друг друга. Вернее, ты бы её убил, так как ей с тобой не тягаться.
      
      Но тут случилась вещь ещё более страшная, чем то, случайное заклинание, породившее самый

первый гаситель. Нет бы вам вовремя остановиться и прекратить ваши изыскания, но нет, вы шли

всё дальше и дальше, пока не составили такое заклинание, которое запускало цепную реакцию,

приводившую в итоге к полному уничтожению всей магии во вселенной без какой-либо возможности

её возрождения. И вот тут вы испугались уже по-настоящему.
      
      Ведь если ваше предположение было верным, и в основе любой жизни лежит именно магия, то

вполне понятно, что произойдёт, если кто-нибудь, когда-нибудь реализует это заклинание. Жизнь

исчезнет везде и никогда уже не возродится, навсегда лишившись своей основы. Просто чудо, что

вы вовремя распознали действие заклинания и не успели испытать его сами.
      
      И после этого нормальная жизнь для вас кончилась. Вы даже ругаться друг с другом

перестали, опасаясь, что кто-нибудь из вас в запале может его запустить. Потом вы стали

бояться ненароком произнести его во сне. В общем, ваша жизнь превратилась в абсолютный кошмар.

Вы даже вздрагивать начали от любого шороха. Представляете, грозный бог и могущественная

ведьма, которые стали трусливее самого трусливого зайца.
      
      Вы уже хотели, включив один из портативных гасителей, с собой покончить, и тогда

совершенно неожиданно у кого-то из вас родился этот план с изъятием собственной памяти. Он был

хорош за исключением одного, но очень существенного изъяна. Вам приходилось для этого

довериться кому-то третьему. Уж не знаю из каких соображений, но вы выбрали меня.
      
      – И тебе известно это заклинание? – вырвалось у меня.
      
      – Упаси боже! Чтобы я бежал от самого себя так же, как это сделали вы? Нет уж.

Достаточно того, что я вообще оказался втянут в эту историю, за что теперь расплачиваюсь. Этот

подлец Велес сумел-таки меня подловить при помощи вашего же гасителя магии и пытался пытками

выбить из моей бренной оболочки секрет, как извлечь из кристаллов вашу память. Пришлось

уходить в астрал и теперь вот занимать чужое место.
      
      – Теперь, кстати, вернуть тебя проще простого, – решил я подбодрить Ивана. – Пока ты

сосредоточен в одном месте, я легко смогу пересадить тебя в другое тело.
      
      – Вопрос в том, кто захочет по доброй воле мне его отдать, – пробурчал он хмуро. –

Тело-то должно быть живым. Да и не всякое меня выдержит. Нужен либо достаточно сильный колдун,

либо, на худой конец, неслабая ведьма. Но мне очень не хочется пол менять, я как-то к своему

привык.
      
      – Что-нибудь обязательно придумаем, – самоуверенно пообещал я. – Но осталась ещё куча

вопросов.
      
      – Само собой. Я и не думал, что так просто от тебя отделаюсь.
      
      Нужно сказать, что за столом царило гробовое молчание. Диалог шёл лишь между мной и

Игнатичем, а все остальные, затаив дыхание, ловили каждое наше слово.
      
      – Я вот чего не понимаю, – задал я вопрос, – если всё обстоит именно так, как ты

рассказываешь, то почему же мы совсем не уничтожили нашу память, а упрятали её здесь?
      
      – Я ведь сказал, что негативное влияние отсутствия магии на жизнь было лишь вашим

предположением, хотя и очень похожим на правду. Спрятав на время кристаллы с памятью, вы

оставляли себе лазейку, чтобы в случае ошибки иметь возможность вернуть всё на место. Чтобы

удостовериться наверняка, вы создали тут огромный гаситель магии, который должен был

гигантским колпаком охватить подопытную территорию. Включить его должен был я, когда кристаллы

будут надёжно спрятаны. А чтобы обезопасить их от попадания в чужие руки, ты сам придумал

способ их сохранения. Как только они оказывались под воздействием гасителя магии, вынести

наружу их было уже нельзя. Они сразу же разрушались. А без магии нельзя извлечь запертую в них

память.
      
      – И где же тут лазейка? – спросил я недоумённо.
      
      – Лазейка есть. Твоя больная фантазия постаралась. Поскольку кристаллов больше нет, я

могу о ней рассказать. Но не уверен, что это стоит делать, тем более в присутствии некоторых.
      
      – Чего уж там, – не согласился я, – все они знают, во всяком случае, очень на это

надеюсь, что я никогда не причинил бы им никакого вреда. Ты правильно заметил, что я больше не

ТОТ Перун. И я не хочу скрывать от них, каким был ТОТ. Такие тайны лучше раскрывать сразу,

иначе, услышанные в неподходящей обстановке от кого-нибудь другого, они принесут гораздо

больше вреда, чем услышанные от меня и сейчас. Ну, не совсем от меня, но с моего согласия и

даже по моему настоянию.
      
      – Это твоё решение. И не говори потом, что я тебя не предупреждал.
      
      Игнатич изучающее прошёлся взглядом по всем трём сестричкам, чуть дольше задержавшись на

Стэфе, а затем отметил им ещё и Мастрея.
      
      – Чтобы вынести кристаллы из-под колпака, – начал он, чеканя каждое слово, – их было

необходимо поместить в центр мозга ещё живого ребёнка с предельным возрастом шестнадцать лет.
      
      Побледневшие лица сестёр и парнишки ясно показали, насколько хорошо они поняли то, что

вполне могло их ожидать. Думаю, теперь к магистру Зеану у них появятся дополнительные вопросы.
      
      – В такой «упаковке», – продолжил между тем Иван, – кристаллы должны были оставаться

целыми ещё несколько минут после того, как окажутся снаружи экрана. Этого должно было хватить,

чтобы успеть пересадить вашу память обратно.
      
      – Теперь вы поняли, почему я поторопился разделаться с главным демагизатором? – задал я

риторический вопрос молодым людям, не ожидая, впрочем, ответа. – Я принял такое решение сразу

же, как только узнал о том, что для возвращения моей памяти кто-то должен умереть. И знайте:

тот, кто придумал этот изуверский способ, теперь мёртв окончательно. Его память уничтожена и

никогда не воскреснет, в отличие от вас, – теперь уже я прошёлся по лицам сестёр.
      
      Упоминать о возможной, хоть и очень длительной астральной регенерации памяти я по

понятным причинам не стал. Да и самому, в свете услышанного, думать об этом не хотелось. У

меня исчезли последние сомнения по поводу того, правильно или неправильно я поступил,

отказавшись от попытки восстановить свою прежнюю память.
      
      – Но это ещё далеко не вся история, – возобновил Игнатич повествование. – После

принятого вами решения требовалось просчитать наперёд все детали. Прежде ты, Илья (на сей раз

Игнатич обратился ко мне по моему человеческому имени), обладал даром довольно точно

предсказывать грядущие события. По крайней мере те, которые касались конкретно тебя самого. Не

так чтобы совсем уж абсолютно, но в большинстве случаев попадание оказывалось довольно

близким. Этим ты и занялся. После длительного анализа тебе удалось сделать вывод, что примерно

через триста лет кто-то про тайну спрятанных кристаллов узнает и будет пытаться их найти.

Ответа, как и почему это случится, у тебя не было тогда, и нет у меня сейчас. Из того, что вы

оба лишили себя памяти и упрятали её в кристаллы, особой тайны не делалось, поскольку вы

продолжали жить как обычные люди, и это требовалось как-то объяснить. Но вот почему вы это

сделали, и где находятся сами кристаллы, кроме меня, не должен был знать никто. Но факт

остаётся фактом: каким-то образом Велес вышел на след, и случилось это не через три века, а

несколько раньше. Как уж он до этого докопался, сам у него спросишь при случае. Возможно,

именно потому, что уж очень его задело, когда Вика от него к тебе переметнулась, и он не

переставал за вами следить. А когда вы внезапно превратили себя в обычных людей, он и вовсе

решил, что вы умом тронулись.
      
      Это я к тому рассказываю, чтобы объяснить, откуда цифра в триста лет взялась. По

истечении этого срока я должен был тебя заново инициировать, а затем, исходя из результатов

эксперимента, решить, как поступить дальше. Только случилась накладка. В тот самый момент,

когда я всё уже подготовил и собирался встретиться с тобой в Мычах, меня перехватили. Мне до

сих пор не даёт покоя то обстоятельство, насколько точно сработал Велес. Он словно по минутам

знал весь наш сценарий. Единственное, чего он не учёл, оказался Горыня. Вы трое, – Иван кивнул

драконам, – сильно подпортили нашему общему «другу» его планы.
      
      Теперь немножечко о Стэфе. Ты уж прости меня бога ради, девочка. Это я тебя во всё это

впутал. Твоё появление было запланировано ещё Перуном. Он намеревался воспользоваться тобой,

чтобы вынести свой кристалл. Погоди, не бесись. Тебе, по сути, ничего не грозило. Во-первых,

Илья – не Перун, я это хорошо успел понять за те триста лет, что наблюдал за ним, как за

человеком, а во-вторых, эксперимент полностью подтвердил первоначальную гипотезу. БЕЗ МАГИИ

ЖИЗНИ – НЕТ!!! ЛЮБАЯ ЖИЗНЬ – ЭТО ЧИСТОЕ ВОЛШЕБСТВО! Вы видели, что сотворил гаситель магии с

Гиблой зоной. То, что по её краям разницы не заметно, объясняется тем, что жизнь постоянно

заносится туда извне. Но чем дальше вглубь зоны, тем очевиднее становятся признаки вымирания

всего живого.
      
      И ничего гаситель не излучает, это было ошибочное предположение. Единственное, что он

делает – напрочь гасит магию!
      
      И снова о тебе, Стэфа. Я, может, вообще не стал бы выполнять просьбу Перуна и помещать

тебя в Гиблую зону, девочка, но тот факт, что Велес и его люди давно уже находились там, всё

же заставил меня принять такое нелёгкое решение. Ты отправилась туда вовсе не для того, чтобы

стать упаковкой для кристалла, а чтобы спасти Илью. Заметь, Илью, не Перуна. Ты была моей

последней надеждой. Предпринятые мною прежде попытки внедрить туда кого-нибудь из доверенных

людей провалились. Магическое сканирование, проводимое Велесом и его подручными, выявляло

чужаков быстро и эффективно. Оставалась надежда, что запрограммированный ребёнок всё-таки

сможет к ним внедриться, потому что сам ничего не будет знать и помнить. Его программа

сработает только в том случае и в тот момент, когда и если рядом появится Илья.
      
      Обычный ребёнок не подходил. Чтобы программа установилась глубоко и надёжно, чтобы в ней

не случилось какого-нибудь сбоя, ребёнок должен был обладать магическим даром. А что выбор пал

именно на тебя – это уже случайность. На твоём месте могла оказаться любая из твоих сестёр или

же вообще любой другой ребёнок с магическим даром. Прости, если сможешь, что впутал тебя во

всё это. Но мой расчёт полностью оправдался. Мы все сейчас сидим за этим столом, а кристаллов,

таящих в себе погибель всему живому, больше не существует. Ещё есть вопросы?..
      
      – Есть, – вопросов наверняка появится ещё масса, но сейчас у меня возник чуть ли не

самый дурацкий, но свербящий, словно заноза в одном интимном месте. – Почему антенна

центрального демагизатора выполнена в виде моей статуи? Я что, настолько страдал нарциссизмом?
      
      – Нет, – хмыкнул Игнатич, – антенну создавала Виктория. А уж чем она при этом

руководствовалась, я у неё как-то не спросил.
      
      – Я допускаю, – хмуро заговорила Стэфа, – что меня действительно запрограммировали,

потому что иного объяснения и сама придумать не могу и не могла. Но объясните мне, пожалуйста,

как при работающем гасителе магии меня можно было поместить на кровать в подземном убежище, не

оставив никаких следов?
      
      Иван немного помолчал, видимо, взвешивая, может он отвечать на этот вопрос, или же нет.

Судя по ответу, решение было положительным:
      
      – Михаил не единственный, кому известна и доступна тайна перемещений при помощи

подпространственных капсул. Мне доводилось прежде водить знакомство с его дедом. Передавай,

кстати, Кириллу привет при встрече, – последние слова относились уже непосредственно к Мише.
      
      Тот с заметным интересом выслушал эту новость, чему-то улыбнулся, утвердительно кивнул,

но комментировать не стал.
      
      – А могу я спросить? – подняла руку Дэна.
      
      – Разумеется. Любой может. Но не обещаю, что смогу ответить на все вопросы. Кое-чего я и

сам до сих пор не знаю. Так что за вопрос?
      
      – Зачем на самом деле шёл в эту Гиблую зону наш отец? Ведь если, как я поняла с ваших

слов, сохранить кристаллы всё равно было нельзя, а главный гаситель магии нашим снаряжением мы

бы и за год не испортили, не говоря уже о том, что могли просто до него не дойти, то в чём был

смысл этого похода?
      
      – Смысл был. Я сам собирался присоединиться к Зеану, да только вот не получилось. На

самом деле нужно было не кристаллы спасать, а Илью и вашу сестру. Вдвоём шансов выбраться у

них было очень мало. А отцу вашему приёмному я потому всего не рассказал, что шпионов Велеса

опасался. И не ошибся, похоже.
      
      – Геддо был его шпионом? – спросил Габриэль.
      
      – Если бы ты не поторопился оторвать ему голову, – воспользовался возможностью ещё раз

упрекнуть следопыта Гора, – мы бы у него об этом спросили.
      
      – Он был не один, – огрызнулся Молчун, – только других троих вам почему-то можно было

жечь и кушать, а мне головы отрывать нельзя.
      
      – А ведь он прав, – громыхнул Жора.
      
      Велигор нервно шлёпнул по земле хвостом, от чего посуда на столе зазвенела, и буркнул не

слишком довольно:
      
      – Прости. Прав, конечно.
      
      – А когда вы вернёте нашего отца? – неожиданно потребовала ответа от Игнатича Кора.
      
      Повисла неловкая пауза.
      
      – Да, – согласно кивнул Иван, – с этим нужно что-то делать. И если вопросов больше нет,

то…
      
      – Погоди, – прервал его я, – если вопросов нет прямо сейчас, то они обязательно появятся

позже. А если ты из этого тела сбежишь, то ответ от тебя получить опять станет проблематично.

Что если нам поступить так же, как сделали Перун с Викторией? Я имею в виду – заключить тебя в

кристалл. А как только подвернётся подходящее тело, я сразу же тебя в него перелью. И никаких

детских мозгов. Что думаешь?
      
      – Гм, возможно, в этом что-то и есть. Только у меня тогда ко всем одна маленькая просьба

будет, – все выжидающе смотрели на Ивана Игнатича. – Не хотелось бы обойти своим вниманием

этот стол. Когда ещё доведётся.
      
      И, не дожидаясь ответа, он принялся методично наполнять свою тарелку всем, что

попадалось под руку.
      
      Глядя на его уверенное поведение, постепенно и все остальные члены нашего весьма

разношёрстного коллектива решились отдать дань как угощениям, так и сопутствующим им напиткам.

Ассортимент и тех, и других был просто огромен. Но хочу отметить, что абсолютное предпочтение

отдавалось не наколдованным деликатесам, а простой и экологически чистой продукции Кизи. Всё-

таки натуральный продукт однозначно лучше, чем любой синтезированный, даже если производили

его не смешением с разными наполнителями всяких пищевых и якобы безвредных добавок, а при

помощи магии.
      
      Как и бывает обычно на поминках, а у нас всё же не совсем уж поминки были, некоторая

скованность, наблюдавшаяся поначалу, быстро таяла и вскоре то там, то сям начали пробиваться

шуточки и смех. Человек, да и не только человек, как выяснилось, та ещё скотина,

предпочитающая о плохом побыстрее забыть и переключиться на что-нибудь хорошее. За упокой

Ивана Игнатича вообще пить отказались, сославшись на то, что упокой – понятие стабильное и

конечное, а у него всего лишь отпуск, да и тот наверняка сокращённым окажется. Раньше времени

на работу выходить придётся и новое вместилище осваивать.
      
      Давно уж вечер опустился, а мы всё сидели. Такие вот посиделки порой удивительно разных

людей между собой сближают. А в нашем случае они сблизили не только людей.
      
      Постепенно большой коллектив распался на отдельные группки. Очень, я бы сказал, странные

группки. Мастрей объединился с Мишей и Макаком. Последний даже умудрился уговорить Михаила

всё-таки продегустировать виски.
      
      Габриэль что-то рисовал палкой на земле, оживлённо комментируя, а Велигор и Гера

сосредоточенно ему внимали.
      
      У Жоры завязалась бурная дискуссия о чём-то вместе со Стёпой и заметно оживившимся

Шлёп-Ногой, который ещё недавно как рыба об лёд молчал.
      
      Чернух, усевшись на одну из Кизиных ветвей, взялся потчевать сразу всех трёх сестричек

своими виршами. Нашёл-таки благодарных слушательниц.
      
      Илана с Ёлкой тихонько о чём-то перешёптывались, снисходительно поглядывая то на

девочек, то на Габриэля.
      
      Идиллия, одним словом. Я вот только сам по себе остался, да примолкший Иван.
      
      – Пойдём, Пер, пока на нас никто не смотрит. Пора девочкам отца вернуть. Он хоть и

приёмный, но любят они его. Да и он их. Честно скажу: не всякий отец так к родным дочерям

относится. И ещё. Ты о Стэфочке позаботься, ладно? Не место ей здесь, и она скоро это сама

поймёт.
      
      – Ты прямо будто себя хоронишь, – упрекнул его я. – Поверь, надолго ты здесь не

останешься, – я извлёк из воздуха сверкающий кристалл размером с куриное яйцо. Это себя я

упрятал в яйцо голубиное, а Ивану пусть будет попросторнее.
      
      – А о Стэфе я уже и сам думал, – успокоил я его. – И не только о ней, я обо всех

позабочусь, коли нужда возникнет. Обещаю.
      
      Чтобы не привлекать внимания, мы незаметно встали и переместились в столовую горницу.

Игнатич приблизился к моему портрету, облокоченному на стенку шкафа, и, внимательно

вглядевшись в моё прежнее жёсткое лицо, спросил:
      
      – Ты уверен, что не хотел бы всё вернуть?
      
      – Абсолютно. Мне не нравится то, что я о себе услышал.
      
      – В тебе не только плохое было. Хорошего было больше.
      – Всё равно, – ответил я упрямо, – хоть я и обрёл вновь божественные способности, но

душу свою менять не хочу.
      
      – Ладно, давай прощаться. И ты подумай после, стоит ли меня из кристалла извлекать и в

новое тело пересаживать.
      
      – Ты это о чём? – не понял я.
      
      – Да так, бормотание старческое.
      
      Иван зачем-то щёлкнул пальцами и твёрдо произнёс:
      
      – Давай, не тяни.
      
      Я пожал ему руку, а затем, не удержавшись, обнял. Отступив на шаг, я сразу же заметил,

как поплыла его аура. Вот же негодяй, даже не оставляет мне шанса передумать. Не дожидаясь,

пока ауру начнёт засасывать в астрал, я сдёрнул её, словно шкурку с перезревшего фрукта, и

поспешно заправил в кристалл.
      
      Магистр Зеан ошеломлённо тряс головой, но в тот миг, когда я уже собрался как-нибудь ему

помочь, рядом, словно привидение, возник второй его расплывчатый образ и, улыбнувшись улыбкой

Ивана, произнёс:
      
      – Знаешь, Пер, а я ведь тебя обманул. Я никогда не прятал в Гиблой зоне кристаллов с

вашей памятью, здесь с самого начала были только обманные пустышки. А настоящие кристаллы

спрятаны совсем в другом месте. Так что ты всё-таки подумай, стоит ли меня извлекать…


                ЭПИЛОГ

      Мычи теперь стоят на своём прежнем месте. С момента возвращения — это моя основная и

главная резиденция на Земле. Но вернул я их не вместе со всем унесённым из дома лесом, а

только с небольшой, прилегающей непосредственно к частоколу территорией, устроив небольшой

чейндж. Так что теперь в Квакающем Лесу растут дубы, а Кизя по осени собирает богатый урожай

«снежков». Единственной напастью стали сонмища белок, по достоинству оценивших новый

деликатес, но Кизюк как-то с ними справляется.
      
      Мы с Илкой постоянно мотаемся по самым разным мирам. Миша нас на это дело подсадил, как

на наркотик. У них там вообще-то с межпланетным туризмом какие-то невероятные строгости, но

нас, как вы понимаете, это не касается. Капсулами мы не пользуемся, так что какие к нам могут

быть претензии? Да Миша и сам в этом ОНПИСе, как и на Земле всё реже появляется. Он крепко

закорешился со своим новым знакомым, Тасаном, и вместе с ним влез в какие-то новые дела. Не

вникал, если честно. На Землю он если и заскакивает, то либо к нам, в Мычи, либо своих старых

друзей в Москве навещает. Обеих своих жён, Лиану и Валентину, он, как и обещал, к нам привозил

и даже неоднократно. Не мусульманин вроде, а жены две. Самое интересное, что они все трое

прекрасно друг с другом ладят. Не знаю, может, при их особенностях такое в порядке вещей. Кизя

их насмерть укормил своими разносолами и взял слово, что они будут его навещать, даже если ни

меня, ни Илки в это время на месте не окажется.
      
      Горыня что-то замутил вместе с Габриэлем и Елавой на месте бывшей Гиблой зоны. Я лишь

попросил, чтобы они мою статую сберегли и подземный дворец не трогали, а в остальном – пусть

что хотят, то и делают. Драконо-комплексу на Земле вроде как цивилизация развернуться мешает,

а там у них пока раздолье. Нет, в Мычи они все вместе тоже наведываются, но так, наскоками.

Габр набрал силу, да и умений уже заметно прибавилось. Кстати, когда они были у нас в

последний раз, мне показалось, что Ёлка в районе талии заметно округлилась.
      
      Стэфа учится в Московском Государственном Университете. Некоторые сложности при

поступлении были, но я их все быстро уладил. Она теперь там круглая отличница. Ведьме, правда,

шельмовать легче лёгкого, но меня уверят, что всё по-честному.
      
      После всех приключений магистр хотел было заняться чем-нибудь более спокойным, чем

инквизиция, но потом спохватился и заявил, что если он колдунов и ведьм защищать не будет, то

кто тогда?..
      
      А Шлёп-Нога теперь у него вместо Стёпы командует. Бывшего Кадана начальство ОНПИС куда-

то в другое место определило.
      
      Макак основал собственное подразделение спецразведки, собрав вокруг себя таких же, как и

он, и теперь отслеживает любые чужеродные поползновения в сторону Мычей, а также оказывает

посильную шефскую помощь Мастрею в Станаупеле. Кажется, парень организовал там что-то вроде

общества защиты зверей Квакающего леса от браконьерства.
      
      Дэна с Корой, наслушавшись историй от Стэфы и насмотревшись с её подачи детективных

сериалов, поддерживаемые Чернухом, который, глядя на Макака, тоже вздумал обзавестись

подопечными, подались в столицу княжества и организовали там сыскное бюро. Не без успеха,

между прочим.
      
      Виктория куда-то бесследно пропала. Меня это, в общем-то, мало волновало, но как-то раз

со мной связался Велес (хватило же наглости) и поинтересовался, не знаю ли я, где её можно

найти? Я ответил, что открою её местонахождение только в обмен на Геночку. На этом,

собственно, разговор и закончился. После мне самому стало интересно, куда же она всё-таки

подевалась, и я начал наводить справки. Получил лишь одну. От Миши. Он сообщил, что давно уже

доставил её домой, куда она и просила, и больше он её не видел. Добавил только, что она вроде

бы тоже вернула себе магический дар. Зная её характер, могу лишь предположить, что тех, кто её

мучил, впереди ждёт большо-о-ой сюрприз. Или уже дождался.
      
      Кое-что так и осталось невыясненным. Например, принадлежность Геддо и его сообщников. То

есть мы почти уверены, что они работали на Велеса, но достоверных подтверждений этому так и

нет, так же как нет полной уверенности в том, что снабжённые демагизаторами ловушки создавали

именно они.
      
      Ещё абсолютно неизвестно, какое количество портативных демагизаторов оказалось в чужих

руках и сколько мы вообще успели их с Викторией понаделать. Могу только подтвердить, что по

сей день ни один из них на нашем горизонте не всплывал. Я, кстати сказать, активно работаю над

проблемой их нейтрализации, но пока без особого успеха, к сожалению. Единственным

гарантированно работающим способом на сегодняшний день остаётся отбойный молоток или что-то

аналогичное.
      
      Для кристалла с законсервированным Иваном я сделал очень изящную серебряную оправку-

подставочку на ножках, и теперь он стоит на моём письменном столе в Мычах. Я там существенно

расширил свои апартаменты, набравшись у себя же самого. Идея с подземным дворцом мне

понравилась. Уж точно лучше, чем одинокая кровать под балдахином в замшелом срубе.
      
      А когда меня спрашивают, почему я до сих пор не подобрал для Ивана Игнатича новое

вместилище, я лаконично отвечаю:
      
      – Ещё не время…