"Много у тебя в жизни людей,
которые бы говорили с тобой о тебе?"
Харуки Мураками.
Тебя невозможно просчитать. Никогда не знаешь, как ты среагируешь на ситуацию. И не факт что на эту же ситуацию завтра ты среагируешь так же. Я бы сказала, что точно будет все по-другому. Потому что у тебя не реакция (проекция прошлых образов на ситуацию), а отклик (настоящее, мгновенное). Это чертовски меня возбуждает, потому что ты всегда разный – персональный (о-о-о, это моё любимое слово). И это чертовски меня бесит, потому что не знаю, что от тебя ждать.
Твои поступки приводят в восторг и могут просто опустить ниже плинтуса. Я не хотела бы иметь такого друга или врага. Риск потерять тебя как друга высок. Ты ставишь такие высоченные планки, которые под силу тебе и лишь немногим. Ты не прощаешь и не даешь второго шанса никому, но бываешь снисходителен. И не знаешь когда закончиться снисходительность и появиться жесткая требовательность. А иметь такого врага – лучше смерть. Потому что жить сознанием того что ты ничтожество не каждому дано.
Тебя можно любить или ненавидеть, третьего не дано. Ты не промежуточный. На тебя невозможно обижаться, но нельзя не злиться.
Ты можешь вывести из равновесия любого. И не факт что человек будет истерить, он может впасть в депрессию.
Ты никогда ничего не просишь, потому что можешь сам, а если уж ты не можешь что-то, то другие точно не смогут.
Тебя не беспокоит мнение окружающих, но ты оберегаешь своих близких.
Ты настолько разный, что захватывает дух и бросает в жар от твоей полярности. Тебя часто хочется послать далеко-далеко. И с тобой невозможно расстаться по доброй воле, ты завораживаешь, притягиваешь. Ты – наркотик.
Ты почти никого не подпускаешь к себе слишком близко, и от этого мне страшно. Твое «близко» – имеет границы, кто-то там точно есть, я это знаю, просто мне туда вход запрещен. Тебя нужно заслужить. И не факт что на это не уйдет вся жизнь. Мне бывает с тобой холодно до дрожи, до слез.
Ты можешь вогнать меня в краску своими грубыми замечаниями в мой адрес. Ты можешь произнести моё имя так, что я знаю точно, что в этот момент нет никого в мире счастливей меня.
Ты никогда не отвечаешь на вопросы. Тебе никогда не нужны ответы. Ты никогда ничего не рассказываешь о себе, и не слушаешь о других. Ты никогда не скрываешь, что тебе скучно в разговоре, с человеком, в деле. Ты бьешь своей честностью и убиваешь своей ложью. И не спорь, все врут. Просто ты даже врешь по-особенному.
Я уже два года стою у твоей двери. Я не стучу в неё, что бы ты открыл мне, нет смысла. Я не кричу, чтобы ты открыл мне, нет смысла. Ведь ты же знаешь, что я стою у твоей двери. И я знаю, что ты знаешь, что я стою у твоей двери. Разница в том, я не могу её открыть, не могу увидеть тебя, поэтому я пишу тебе письма и просовываю их под дверь. А ты можешь меня видеть, когда захочешь, и можешь открыть дверь когда захочешь, вот только ты не хочешь. И правда, зачем? Ты просто читаешь мои письма …
Иногда ты делаешь мне очень больно (я знаю, что твоя профессия – гестапо), а может это вовсе и не ты. Может это моя интерпретация тебя. И тогда спрашивается: какого … я стою у твоей закрытой двери?