На остановке было ни души, одинокую обертку ветер переводил через дорогу и под шум деревьев отпускал совсем одну. Огненными бликами мерцали фары мимо меня, и только толчок в грудь от их пробега возвращал из мечтаний. Из подземного перехода поэтапными потоками появлялись люди, но они тут же растворялись за домами, как призраки. Все напоминало замедленный сон, казалось кто-то посылает мне письма, но они не находят адресата и не попадают ко мне. Я поднимала голову вверх и заворожено фотографировала глазами летящих в стае птиц, глухая зависть пробуждалась во мне, от чего-то им нет дела до земли, вот бы и мне парить над огнями. Здания таинственно прятали в ночи свои последние этажи, некоторые фонари нервно подмигивали, будто напоминая, что последняя маршрутка давно стоит на конечной, а я жду разве только порыва. Подойдя ближе к дороге, чтобы высмотреть хоть один автобус, я обмерла. Удаленные линии трасс сливались в одну и тысячи, сотни тысяч машин, под дикий рев мотоциклов вонзались в мой взгляд, сияние как салютом мгновенно раздваивалось и превращалось в игру для зрения. Не контролируя свои эмоции, я представляла себя совершенно прозрачной, как падаю в эти искусственные лучи солнца и растворяюсь в них, обволакивая фары машин, превращаясь то в крышу, то в бампер, полностью отдаваясь безликой скорости.
Пока я пребывала где-то глубоко в себе, а мое тело бегало по дороге, остановка оживала. Две пожилые женщины обрадовавшись, спешили на пустую скамейку, пара с коляской нежно посылали друг другу поцелуи и разговаривали, из магазина выпрыгивали подростки, по их лицам можно было предположить, что они поддались веселящим напиткам и решительно купили продолжение. Несколько мужчин недоверчиво приблизились ко мне и нервно поглядывали на часы каждую минуту, может они думали, что так притормозят время, но скорее это был жест отчаяния. Я подумала составить им компанию и, достав телефон, взглянула на цифры. Горько было признать, что все эти люди стоят просто так, и автобус не придет, потому что на часах было 00:16.
В голове стали мелькать мои поздние прогулки, за ними следовали имена и слова Вероники: « Да я в два часа ночи на маршрутке уезжала, жди и не жалуйся». Потом мне вспомнился Денис, он улыбался, чем весьма эффектно вызывал доверие, грел мои руки и шептал: « Автобус вот сейчас уже придет, сейчас через пару минут». Я повторяла про себя его слова, и даже на мгновение поверила будто он так же стоит рядом и обнимая, шепчет утешение. Закрывая глаза, я повторяла обороты вокруг своей оси, и мой внутренний голос отчетливо уверял, что все будет хорошо, Денис, как прежде прыгал вокруг меня ребенком и смешил, на мгновение я смеялась всерьез. «Не уходи» - осторожно произносили мои губы, и капли дождя таяли, едва коснувшись горячего рта. Казалось, что вся остановка стоит и умиляется, как девочка в ожидании автобуса сходит с ума, но всем было все равно, люди почти одновременно достали зонты и спрятали лица под ними. Когда я открыла глаза, в меня ударил яркий свет и Денис исчез, растворяясь в нем, думаю, он ждал этот автобус вместе со мной.
Непривычное освещение заставляло щуриться и, проталкиваясь к задним рядам, я видела перед собой только сухое и теплое сидение, которое будет везти меня около двух часов. Отчаянно расковыряв сумку и достигая самого дна, я доставала косметику, ключи, деньги, но никак не находила книгу. Вдруг видением вспыхнула моя комната, с ее привычным беспорядком, я обернулась и на комоде увидела объект своих поисков. Две пожилые женщины, радостно посмеиваясь, сели рядом со мной и кажется, тоже что-то искали в своих сумках похожих на чемоданы, одна хлопнула себя по голове и, всплеснув руками, стала рассказывать соседке о своей забывчивости. Почти все кто был на остановке, решительно запихивались именно в этот автобус, как будто он и был заключительным для сегодняшнего дня. Уставший водитель последний раз взглянул в зеркало и закрыл двери, автобус, пошатываясь, тронулся и хотел набирать скорость, но из-за угла выскользнула тень мужчины, он нервно ударил по дверям и остановил водителя. С мокрой куртки мужчины стекала вода, он не собирался снимать капюшон и сесть видимо тоже. Его ноги нервно дергались, а мрачный взгляд изнывал от презрения ко всем пассажирам, он бегло оглядел присутствующих и вдруг остановился на мне. Сначала я подумала, что это мой знакомый, потому что мужчина лет 36 не отрываясь, следил даже за моим дыханием, он вытирал нос и, как будто не моргая, продолжал наблюдать. Снимая свое напряжение, я достала телефон, мне еще на улице показалась, что он вибрировал. И тут я засияла, написал Денис, но с первых строчек меня встревожило его сообщение, просто так он не напишет, его гордость просто продавит его. Мы расстались две недели назад, до сих пор ярко помню этот день.
Осенью обычно сыро и у меня всегда забрызганы все брюки, про обувь вообще лучше смолчать, а у Дениса есть салфетки и он чистит мне брюки, очень уж дружелюбно осыпая подколами. Всё как всегда, чуткость и понимание намертво зарывается под скандалами с первой встречи. Не могу точно сказать, что мы как-то особенно познакомились, через друзей на очередной гулянке. Меня заинтересовало его суеверие, моя бабушка так не вдается в сны как он и в приметы разные. В тот вечер я была расстроена своими проблемами, мы мало говорили по душам, но иногда он действительно чувствовал меня и понимал, жаль было его терять, хотя я спокойно относилась к уходящим, они уходили и, все же что-то от них оставалось во мне, в трудностях я их чувствовала рядом. Пусть бы летит себе лист, но он коснулся земли и она его помнит, каждый. Мы кричали на всю улицу как две сторожевые собаки, никто не хотел усмирить свою гордость. Именно в такие моменты она кажется особенно незаменимой, может через несколько мгновений, когда человек уже уходит и его спина исчезает в ночи, ты не находишь той цены гордости и она кажется пустым помутнением. Но разве вернешь то, что наговорил, ведь в скандалах ты как каннибал, цепляешь и выдираешь самое больное, жадно поглощая плоть любимого.
Воспоминания сделали меня ранимой, до Дениса мою душу вообще редко что-то цепляло, вся романтика была иронией, слепцы – влюбленные. Незаметно я сжимала телефон пока крышка не хрустнула, я растерявшись, стала ее прикладывать, но напрасно. Перевернув его, я читала сообщение, меня колыхало как на ветру. «Привет, знаешь, мне жаль, что все так обернулось, мы прожили полтора года, как будто жили так с рождения, ты снилась мне каждый день, я не писал. Зачем? Но сегодня ты пришла не как воспоминание, а как человек просящий помощи. Я видел твое лицо в крови, ты кричала, а потом исчезла в своем доме. Меня это напугало, я хочу встретить тебя сегодня, скажи когда будешь подъезжать». Я замешкалась, мне не хотелось его дергать, именно из-за суеверия появлялись скандалы, он душил меня приметами, каждый день что-то новое, очередной сон. Помню, как холодно я отмахивалась от этих слов, как легко вызывало все гнев, и как ничтожно все сейчас, когда ценное утеряно. Неуверенно я провела рукам по экрану, как будто глажу его по щеке, вспоминаю, как он смеется и хвастается, как смешно он хвастается, нелепо выходит. Пусть ему придет сообщение, в котором я прощу меня не встречать, потому что все будет хорошо, пусть в этом нет примет и знаков, пусть просто поверит мне.
Я смотрела в окно, автобус мчался, отбрасывая лужи по сторонам, и огни превращались в продолжительные линии, прерываясь одна за другой, все гармонично дополняло мой вечер после его сообщения. Захотелось еще раз оглядеть пассажиров, может это спасет от своих мыслей, так бы и топила его образ в лужах за окном. Мужчина в мокрой куртке жадно наслаждался моим вниманием, его глаза не уставали меня поедать, наглостью он разрушил даже Дениса в моих мыслях. В его руке я заметила острый предмет, он поблескивая спрятался дальше в карман, кажется, человек с мрачным взглядом тоже заметил мое недоумение и привстал. Я собиралась с облегчением вздохнуть, подумав, что уставший мужчина выйдет из автобуса и пойдет домой, но он, выпроводил глазами пожилых дам, и сел прямо напротив меня, в двух метрах от моего лица. Я почувствовала, как громко проглотила слюну, которой могла бы даже подавиться и уставилась на него тупым взглядом. Он как гепард, притаившись, следил за больной антилопой, даже на секунду не упуская из виду. Через несколько остановок я осталась с двумя мужчинами в автобусе, что-то молящим криком раздалось в моей груди и я дернулась в сторону водителя, но мужчина напротив меня перехватил руки, и зажав их в своих, злобно цыкнул. Пустые сидения сливались в одно и, расплывались покрытые каплями окна, из моего рта вырвалось лишь пара букв, но говоривший по телефону водитель не услышал их. В голове мелькали люди, чужие, те, что выходили один за другим из этого автобуса и никто не смог бы это предвидеть, никто не смог бы помочь. Он как хищник схватил меня мертвой хваткой, движения были напрасны, я следила, когда водитель остановил автобус и, даже не взглянув на салон, открыл дверь. « Почему он не посмотрел? Почему?» - кричали мысли во мне, ведь он бы увидел.
Когда автобус отъехал, мы остались стоять на остановке, мужчина смотрел на меня и готовился что-то сказать, его руки пахли гарью, а от одежды несло сыростью и гнилью. Машины по-прежнему проносились куда-то вдаль, и птицы, наверное, тоже летели. Теперь огни не казались прекрасным светом, они ядовито ослепляли меня, прикованную к нему. Передо мной вдруг появился Денис, он читал мое сообщение и, наверное, что-то ответил, но он не встретит меня, ведь «все хорошо». По моим глазам потекли слезы, они, минуя щеки, стекали по рукам мужчины и падали, разбиваясь об асфальт. Когда я стала дергаться, он тряхнул меня, оторвав от земли и резко дернув, повел к светофору. Я пыталась высвободить руки и бросить в него сумку, но он, осознав мои намерения, начал разговор, чтобы я могла отвечать, он ослабил руку у рта и внимательно слушал. « Мне не нужны твои деньги, я просто тебя убью» - не выражая абсолютно никаких эмоций, он произнес это. Мои глаза расширились, и я с ужасом представила, что это конец, должно быть так же ощущает себя рыба, когда из нее достают крючок. Хриплым эхом разнеслось мое мычание, оно возвращалось гулом листьев на деревьях и растворялось в шуме машин, пролетающих мимо нас. Когда мы переходили дорогу, я силилась разглядеть лица в автомобилях, но блики на стеклах не давали их увидеть, казалось, что люди опускают глаза даже заподозрив, ссылаются на фразу «это не мое дело». Мы шли вдоль дороги, как будто ничего не случилось, я пыталась придумать хоть какой-нибудь план, вспоминала фильмы, книги, слова, советы, но было пусто, ничего кроме страха. Я была жертвой двух хищников: только страх и мужчина в мокрой куртке, не хотелось так погибнуть, больше всего пугала мысль о границах его извращенной фантазии и есть ли вообще граница. Размышляя о том, что возможно он отпустит, я понимала, что все равно не смогу с этим жить, он изувечит не тело, а душу. Мы осторожно продвигались к парку, у нашего двора, он сильнее сжал мне руки и прибавил шагу. В конце аллеи я заметила мужчину и у меня засветились глаза, я понимала что, вырвавшись сейчас, у меня появится шанс.
Всего за секунду я рванула как птица из клетки, ему не хватило рук удержать, и только острый блестящий в огнях нож – успел. Он разорвал мне пальто чуть ниже живота, и что-то кольнуло в том же месте и ослабило меня, как будто пошатнуло веру во все, что горело ясной радугой перед моим лицом. Но я неслась, расправив крылья, как те птицы на остановке автобуса, деревья подхватывали меня, протягивая ветки, и ветер гнал в спину. Никогда не забуду это чувство, когда во мраке ночи, ты гордости своей не вспоминая, бежишь туда, откуда убегала, и навстречу мне несется Денис, пусть как мираж, но лишь этот мираж ждал со мной автобус, спасал меня в холод и ведет меня сейчас. Я слышала, как мужчина бежал за мной, он будто дышал в спину, а я сбавляла ход, не понимая почему, ноги превращались в вязкую массу и сами отказывались идти, я коснулась руками живота и теплая струя потекла по пальто, впитываясь как в губку. Я понимала, что если сейчас упаду, то никогда не увижу маму, никогда не попробую его новых рецептов блюд, и папа никогда не подмигнет одобрительно и ласково, подруги никогда не поделятся со мной новостями, не сходят в кино и я никогда не увижу Дениса, никогда не скажу ему про нелепую гордость, которая убивает любовь. Лучше уж без сознания упасть, сразу души лишившись, чем еще раз увидеть лицо этого омерзительного зверя.
За маленькими кустарниками, в конце парка, виднелся мой дом, он важно светил окнами и уютом звал меня все ближе. Казалось, что я чувствую теплую кровать, которую уже расстелила мама, и чайник, вскипевший час назад, готов вновь разогреть для меня воду. Папа, наверное, читает газету и рассказывает, как прошел день, его ноги опущены в таз и отмокают, а я бы сидела рядом и не отмахивалась, как раньше, внимательно слушала бы его историю.
Когда тени упали в парке, деревья притихли, засыпавшим журчанием заныли их ветки, листья наглотавшиеся моей крови, отступили от дороги. На встречу, медленно прогуливаясь, шел парень, он не поднимая глаз, тыкал в телефон, и нервно оглядывался по сторонам. Шорканье за моей спиной стихло, когда впереди подбежал Денис и схватил мое тело, так чтобы и душа в нем осталась...