Мама или Когда огурец бывает писателем?

Нина Роженко Верба
Матрешка - самая маленькая, та, которая уже не раскрывается, - долго стояла у меня в стенке среди хрусталя и сервизов. Грустная память о необъяснимой жестокости и верном сердечке. Память об Игоре Горбункове.

В то лето я работала в пионерском лагере помощником воспитателя. Нашим малышовым отрядом десятилеток командовала  Лидия Андреевна - Лидуша - милая старушка, озабоченная проблемами климакса. Несмотря на внушительную разницу в возрасте мы быстро подружились с ней именно на почве климакса. Я оказалась, благодаря своей тетушке, большим специалистом по борьбе с приливами. И щедро поделилась опытом тетушки со своей старшей коллегой, чем сразу же завоевала ее расположение.

Первая неделя в лагере прошла, как на курорте. Малыши проблем не доставляли, послушно мели территорию, клеили бумажные цветы для предстоящего праздника открытия смены, разучивали отрядную песню, маршировали. Лидуша с энтузиазмом боролась с приливами, свалив малышей на меня.

По вечерам, уложив детей спать, помощники и вожатые  собирались дружной компанией  "мыть ножки". Но к настоящему мытью ног это мероприятие никакого отношения не имело. Захватив гитару, мы отправлялись в укромное  местечко, где наши песни никого не могли побеспокоить. На мальчишках была обязанность добывать пиво. И они его регулярно добывали.  Полный  столовский алюминиевый чайник пива ждал нас  каждый вечер.  После суматошного дня на жаре попить пивка, попеть под гитару - что могло быть лучше!

Но в понедельник случилось событие, которое наша директриса назвала несчастьем. На утренней планерке, пылая гневным румянцем, директриса сообщила нам, что к вечеру в лагерь привезут детдомовцев. Двадцать человек. Народ приуныл: одно дело воспитывать домашних детишек, другое - воевать с детдомовскими оторвами. У многих, кто работал в лагере не первый год,  еще свежи были в памяти жуткие подробности прошлого наезда детдомовцев. Словом, все сразу ощетинились и приготовились сопротивляться не на жизнь, а на смерть.  Каждый надеялся отстоять свой отряд и не принять в него паршивую детдомовскую  овцу.

- Вы с ума сошли! - замахала руками директриса. - Если мы распределим их по отрядам, они взорвут нам весь лагерь. Тут еще проблема: их воспитатель заболел. Значит, кто-то из вас займет пока ее место.

Час от часу не легче! Идти на растерзание в клетку к малолетним хищникам желающих не нашлось. Все дружно  разглядывали щелястый пол директорского кабинета и вызываться в добровольцы не спешили. Директриса сердито оглядела макушки своей команды  и назначила на растерзание Валентину Семеновну, даму во всех отношениях строгую, малоулыбчивую, большую поклонницу дисциплины.  И эту дисицплину она устанавливала в своем отряде железной рукой. Детвора из отряда  называла ее за глаза Вешалкой. И я никак не могла сообразить, почему именно вешалка? Валентина Семеновна была дородной женщиной и на вешалку никак не походила. Потом мне объяснили  мои подопечные, что ребята из отряда, завидев Валентину Семеновну, подавали сигнал: "Вешайся!" Типа, спасайся, кто может. Ну и  "вешайся" как-то очень быстро трансформировалось в "вешалку".

Валентина Семеновна продержалась ровно полтора дня. А потом долго скандалила и рыдала в кабинете у директрисы. И грозилась руки на себя наложить, если ее вернут  к этим уголовникам, по которым тюрьма плачет.

Вновь собрался совет. И вновь директриса задумчиво созерцала макушки подчиненных. И как всегда приняла соломоново решение:

- А кто у нас последним был принят на работу? - кротко полюбопытствовала она.

Последней, по вечному моему "везению",  в лагерь приехала  я, о чем и сообщила директрисе.

- Вот и славненько! - вздохнула директриса. -  Как раз тихий час, иди укладывай свой зверинец спать.

И я, отчаянно труся, пошла.

В большой палате, где стояло двенадцать коек, четверо подростков лет пятнадцати, резались в карты. Остальные, помладше, болели за игроков. Во второй палате, размером поменьше, восемь малышей от шести до десяти лет  устроили битву подушками.
Игроки не обратили на меня внимания, хотя я подошла к ним и посмотрела, во что играют.

"Ладно,- подумала я, - начну с малышей".

- Ну что?- бодро заявила я, входя в палату. - Если отгадаете загадку, разрешу вам биться на подушках и дальше, а вот если не отгадаете, будете спать весь тихий час. Идет?

- Идет! - заорали бойцы, попрыгали с кроватей и столпились вокруг меня, в полной уверенности, что щелкнут загадку на один зуб. Наивные! Они ведь не знали, что на моих загадках и взрослые ломались.

- Когда огурец бывает писателем? - озадачила я малышню. - Время пошло. Десять минут.

Меня забросали вариантами ответов. Но где им было догадаться! На помощь призвали больших. Сначала зрители, а потом и игроки, побросав карты, азартно включились в процесс отгадывания. Причем иногда предлагались такие варианты, что все ухохатывались до слез. И я вместе с ними. Оговоренные десять минут давно прошли, а загадку так и не отгадали.

- Уговор дороже денег! Не угадали, значит, по койкам! - заявила я, торжествующе улыбаясь. Огурец меня еще ни разу не подвел!

- А отгадку скажешь? - спросил самый  маленький - Игорь Горбунков.

- Считаю до десяти. Если через десять секунд все будут лежать в кроватях, и отгадку скажу, и страшную историю расскажу.

Надо ли говорить, что я даже не успела досчитать до десяти. Через несколько секунд все лежали под одеялами и нетерпеливо сверлили меня глазами. Я выдержала паузу и в полной тишине честно сказала отгадку: огурец бывает писателем, когда он... горький. Ну, Горький! Максим Горький!

Пацаны захохотали от такой простой отгадки. И я начала рассказывать страшную историю про призрак Белой Дамы в городе Тапа. Слушали, открыв рты, и большие, и малыши.  Вот так мы и подружились. Детдомовские оторвы оказались обыкновенными мальчишками, озорными, непокорными, но нормальными мальчишками, с которыми можно было разговаривать и договариваться. Меня они прозвали Машиной Сказок. И действительно, каждую свободную минуту мальчишки собирались вокруг меня, и я рассказывала очередную историю. Проблемы с дисциплиной  отпали сами собой. Наоборот, они еще и подгоняли друг друга, особенно вечером, чтобы побыстрей услышать очередную историю.

Я пересказывала им свои любимые  с детства книги. Про РОбинзона Крузо, Тома Сойера, про индейцев. Рассказы уходили влет!

На воскресенье был назначен большой поход всем лагерем в кино. На премьеру фильма "Мама". Фильм   был снят в 1976 году. Но до нашей деревни докатился два года спустя. Музыкальная сказка о волке и семерых козлятах, добрая, светлая, с очень красивыми песнями.  И актерский состав великолепный: Гурченко, Боярский, Крачковская, Олег Попов.

Шли в райцентр  пешком около двух километров. Малыши  чуть не передрались, за место рядом со мной и возможность держать меня за руку. Я чувствовала, что они за эти дни привязались ко мне, и меня очень трогала их бесхитростная любовь. К тому времени   я уже знала о каждом многое. И жалела их от души. К нам в лагерь загнали тех, у кого вообще не осталось  родных. В детдоме затеяли ремонт, и всех  детей распихали по родственникам. А этих двадцать человек деть было совершенно некуда. Матери либо спились, либо сидели по тюрьмам. А у братьев Горбунковых родители погибли в аварии. Но им несказанно повезло: они были вместе и старший - пятнадцатилетний Олег - трогательно оберегал младшего- семилетнего Игорька.

Никогда потом, ни разу в моей жизни у меня уже не было такого просмотра фильма. Все мои мальчишки сгрудились рядом. Малыши сидели, держа меня за руки. А на экране звучала песня о маме, как гимн материнской любви. Сегодня ее высокое звучание испохабили рекламщики, прицепив к ролику.

А тогда мои мальчишки, мои оторвы, слушали песню, и вдруг зашмыгали носами.

Так бывает - ночью бессонною
Мама потихоньку всплакнет,
Как там дочка, как там сынок ее -
Лишь под утро мама уснет.

А моих пацанов никто не ждал дома. Да и  не было у них родного дома. Никому они не были нужны в целом свете. И, Господи! Как же немного им нужно было! Чуть-чуть тепла, чуть-чуть добра. Всего-то! У каждого была своя  история, но объединяло их одно: некого было назвать мамой.

Так бывает - если случится вдруг
В доме вашем горе-беда,
Мама - самый лучший, надежный друг -
Будет с вами рядом всегда.
Мама - первое слово,
Главное слово в каждой судьбе.
Мама жизнь подарила,
Мир подарила мне и тебе.

Рано утром, еще не было пяти, меня разбудила директриса. Сонная, я быстро оделась и пошла за ней, зевая и вздрагивая от утренней прохлады. У корпуса детдомовцев стояла легковая машина, крутились какие-то незнакомые люди.  Ничего не объясняя, директриса велела мне встать на входе. Я ничего не понимала и еще не совсем проснулась. Рядом со мной стояли физрук и завхоз, как потом я догадалась, им поручили держать  Олега.      
Кто решил, что братьев, нежно любивших друг друга, надо разлучить, я не знаю. Этот живодерский приказ отдали где-то наверху.  Им бы, начальникам, посмотреть хотя бы раз, как выполняются их приказы...

Спящего Игорька собирались тихо вынести  в машину, захватив его вещи. Весь план строился на тишине исполнения.  Но Игорек проснулся. Вцепился в спинку кровати и отчаянно заорал, мгновенно всполошив весь отряд. Олег бросился на помощь братишке, но его скрутили завхоз и физрук. Кричал Олег, ругаясь самыми страшными ругательствами. Кричал, извиваясь, Игорек. А директриса с незнакомой теткой молча отдирали его руки от спинки кровати. Сначала я оцепенела. А потом заорала, требуя прекратить это безобразие. В конце концов меня вытолкали из корпуса, потом мимо пронесли извивающегося Игорька, погрузили в машину и уехали.

В тот же день меня уволили под благовидным предлогом: вернулась воспитательница детдомовцев и не одна, а с помощницей. Я оказалась лишней. Я простилась с мальчишками и в растрепанных чувствах без сожаления покинула этот лагерь.

Неделю я просидела дома, без конца пережевывая в памяти омерзительные события моего последнего рабочего дня. Я гадала, где сейчас Игорек, как он пережил разлуку с братом. К воскресенью я созрела: надо ехать. Родительский день!  Я по своим детским  лагерным воспоминаниям знала, как это грустно, когда в родительский день ко всем приезжают, привозят гостинцы, а к тебе - нет. Меня не беспокоило, пустят в лагерь или нет. Пусть только попробуют не пустить. Имею право!

Рано утром в воскресенье, нагрузившись пряниками, конфетами, салом, я поехала к моим мальчишкам на родительский день.  Пока я несколько километров от трассы тащила этот груз на себе, меня грела мысль, как обрадуются мальчишки гостинцам. Но я не представляла себе всей полноты их радости. С восторженными воплями они повисли на мне, обнимали, целовали, тормошили.  Из столовой притащили хлеб и компот. Нарезали сала, ели пряники с компотом. Я никогда не видела их такими счастливыми! Наперебой рассказывали новости, подшучивали друг над другом. А потом пошли гулять по лагерю все вместе.

День близился к вечеру. Мне пора было уезжать. Мы стояли у корпуса и прощались, как вдруг я замечаю боковым зрением, какое-то движение. Поворачиваюсь и с изумлением  вижу, как ко мне  через клумбы, не разбирая дороги, несется Игорек. Откуда?! А он прижался ко мне,  что-то сует мне в руку и шепчет: "Это тебе! Возьми! тебе!" Смотрю - маленькая матрешка. 

Оказывается, Игорек сбежал в тот же день,как его увезли. Прятался, шел в основном пешком, иногда его подвозили. Целую неделю добирался до лагеря! И где-то по пути или нашел, или украл эту матрешку. И нес ее мне!  Мальчишки обступили его, нагрузили пряниками и конфетами. Жаль только Олега не было с нами. Его отправили в другой детский дом на следующий день после Игорька.
Игорька, собственно,  тут же и увели. И пока его тащили за руку в административный корпус,  он все оглядывался, оглядывался...

До сих пор не понимаю, зачем нужно было так жестоко, так бездушно разрывать родственные узы. Кому от этого стало лучше? Не знаю, как сложились судьбы моих детдомовцев. Удалось ли братьям Горбунковым  найти друг друга. 

Дай, Бог, чтобы  все у них получилось.


По этой ссылке - песня из кинофильма "Мама"  http://www.youtube.com/watch?v=HIfChEeUnMg

Продолжение http://www.proza.ru/2012/01/22/2011