Леона.
- Бал походил на яркий калейдоскоп. У Кэти с непривычки закружилась голова; девушка пошатнулась и не поняла даже, в какой момент подкосились ноги. Но вдруг ощутила спиной чью-то крепкую руку; вторая придержала девушку за тонкие пальцы. Кэти подняла взгляд… и наткнулась на ответный. Мужчина смотрел обеспокоенно и нежно. Лорд Малькольм!..
Казалось, даже героиня не была так потрясена, как слушатели романа. Я широко распахнула глаза и подалась вперёд, будто могла шагнуть прямо в сюжет.
- Ах, они встретились! – Всплеснула руками миссис Элмер.
Стук стакана по ковру и плеск заставили меня вздрогнуть. Мир снова обрёл привычные очертания, сузившись из просторного бального зала на тысячу персон в небольшую комнату, где собрались пациенты больницы Андархолл. Весёлая музыка превратилась в щебетание птиц за распахнутыми широкими окнами, а свет множества свеч – в яркие солнечные лучи.
Медсестра, читавшая роман, подняла взгляд и выразительно посмотрела на меня.
- Леона?
Я не смогла скрыть неудовольствия, но привычно подняла стакан. Угораздило же миссис Элмер забыть о нём и смахнуть с подлокотника своего инвалидного кресла!
- Корсо, давай до конца главы…
- Иди-иди, приберись, - покачала головой она. – Я потом расскажу, что было.
Очень хотелось настоять на своём, даже применить жалобную мордашку. Но годы работы в больнице научили меня лишний раз не затевать конфликта – ведь расстроенной в итоге останусь я, получив ещё и ушат словесных помоев от особо вредной части больных.
Недовольно бурча себе под нос, я поплелась за тряпкой. Хотелось бы и мне заболеть, чтобы не гоняли, а дали спокойно послушать.
Я жила здесь сколько себя помню, и за кров и еду должна была делать всякую мелкую работу вроде принеси-подай. Формально я пациентка – у меня амнезия. Но Джон Фабен, наш главврач, авторитетно заявлял, что безделье разводит бардак в голове, и если ты можешь трудиться – изволь это делать. И подчёркивал, что если мне что и поможет, то только полезная деятельность.
Однако мне порой казалось, что меня просто используют, не торопясь лечить. Недавно только стукнуло восемнадцать лет – совсем ведь взрослая, и до сих пор ничего не вспомнила! Ужас!
Когда я вернулась в комнату, сюжет успел перескочить на матушку Малькольма, рассуждающую, какая из потенциальных невест более богата и чей род знатнее. Настроенная на чистую романтику, я никогда не понимала людей, ищущих только выгоду. Рушить любовь Кэти и лорда! Какова мегера.
Эта часть не захватывала, поэтому и управилась я быстро – промокнула ковёр и убежала в санузел. Вешая тряпку на сушилку, уловила приближающиеся шаги.
- Делаешь успехи в послушании, - рассмеялась Корсо, входя.
- Да они бы меня живьём съели, начни я права качать! - Всплеснула руками я. – Ну, что там было между Малькольмом и Кэти?
Корсо приблизилась и таинственным шёпотом ответила:
- Сговорились бежать!
- Ура! – Взвизгнула я и подскочила.
Корсо рассмеялась и, развернувшись, скрылась в кабинке туалета.
Из груди рвалось ликование – я так переживала за героев, что их решение несмотря ни на что быть вместе окрылило. Я в восторге протанцевала к двери.
Сегодня даже ворчание на мою неповоротливость не задевало. Не в силах сдержать радости, я постоянно улыбалась и уносилась в мечтах к любимым героям. Пару раз нечаянно разбила тарелки; выговор поварихи слегка подпортил приятное настроение, но оно быстро вернулось.
- Ох, Корсо, ты не знаешь, что будет дальше? – Спросила я, найдя подругу в одной из комнат.
- Да как мне знать, если я впервые читаю эту книгу? – Улыбнулась она, складывая постельное бельё.
Эта комната сегодня опустела – четырнадцатилетний тихоня Саймон отправился домой. Мы не были друзьями, но всё же я привыкла, что он жил здесь. Взгляд машинально метнулся за окно, на железные ворота больничного купола. Отсюда не было видно ничего, что находится по ту сторону защитной стены – лишь живое изображение облаков да колышущейся ветром травы. Но я не раз подходила к границе и видела, что снаружи высокие сугробы и тьма. И только ветер гонит сухие и твёрдые, как песок, снежинки.
Что я знала о пустошах? Они скучные, там некая «ядерная зима», бродят опасные существа – и всё. Книги про любовь и приключения были куда увлекательнее, там не мелькала тема вечной зимы. Я и не углублялась в неё, да и сейчас выбросила из головы холодное и неприглядное место снаружи. Саймон ушёл туда с отцом – ну пройдёт немного по холоду и очутится в родном куполе. И ладно с ним.
Следующий день был праздничным - отмечалось прибытие богини Митулы на ПлуМерк. В больничном куполе, как и во многих других, стоял посвящённый богине храм, чтобы люди могли помолиться – ну или отпраздновать религиозные праздники. Я не знала никого, кто бы видел эту богиню вживую, но верила в неё. Да и кто не любит веселиться? Месяц назад бродячие торговцы привезли к нам в купол разные товары, и мне купили очень красивое красно-белое платье. В нём-то я и хотела пойти.
Вот только с утра разболелся живот, и я не смогла встать. Корсо дала мне лекарство; она выглядела странно рассеянной, но мне было так плохо, что я оставила расспросы на потом.
Рельеф перил резал босые ступни. Ветер, взмётывающий лёгонькое серое платье, приносил с собой прохладу и запах полевых цветов, пахнущих тем упоительнее, что недавно прошёл дождь.
Я стояла, опершись о нагретую бревенчатую стену, и щурилась на солнце. Никаких мыслей. Только ощущения. В еле слышный шелест листвы и пение птиц вторгся посторонний звук – скрип двери. Но я даже не потрудилась повернуть голову, прекрасно зная, кто мог меня здесь искать.
- Леона! – Возмущённо заговорила Корсо, выходя. – Немедленно слезай!
Я только прикрыла глаза и глубоко вдохнула этот упоительный воздух.
- Ты только погляди вокруг!
Она, чуть склонив голову, исподлобья глянула на меня.
- Леона! – Это прозвучало требовательно.
Я даже обиделась на такое отношение к природе и выпятила губу, демонстрируя своё неудовольствие.
- Ну Корсо! Я не смогла пойти в храм – дай хоть так порадоваться!
- Я, между прочим, тоже осталась. Зачем сразу лезть на верхотуру, как кошка?
Её занудство неожиданно навело меня на хулиганскую мысль. Широко улыбнувшись, я соскочила с балкона, щёлкнула её по носу и бросилась бежать!
Она такого явно не ожидала, потому что не сразу до меня донёсся её воинственный крик:
- Ну, держись!
Со смехом, громко топая, мы мчались по пустым, пахнущим липой коридорам больницы. Редкий день отдыха.
Корсо моя лучшая подруга. На самом деле, единственная – больше ни с кем я так не сблизилась. Попадались весёлые пациенты, с которыми было легко и можно затеять шалости – но привязанность постепенно таяла, стоило им покинуть наш купол.
В целом собственная жизнь меня устраивала, у меня даже было некое подобие семьи. Но именно амнезия, невозможность вспомнить своё детство порой сильно расстраивали. А вдруг где-то осталась потерявшая меня настоящая семья? Когда Фабен обнаружил меня, я потерянно стояла у купола в слишком большом для одиннадцатилетнего ребёнка костюме химзащиты. Может быть, мы с родителями шли куда-то, а я отстала. Хотелось верить, что моих родных не убили твари пустошей, что меня найдут. Родители, некогда привычная обстановка куда больше способны помочь, чем некто новый.
Корсо, которая была всего на год старше меня, не отчаивалась и самонадеянно заявляла: во что бы то ни стало поможет вернуть память! Скептически настроенные санитары уже пятый год с усмешкой смотрели, как она «помогает». Дело, конечно, не сдвинулось – но, по крайней мере, у меня появилась родственная душа.
Как позже выяснилось, и Корсо ничего не помнила о своём детстве! Её подобрали в поле крестьяне, и у неё появилась семья – а после и работа. Какой же счастливой была её судьба! Мне же предстояло неизвестное количество времени в стенах поднадоевшей больницы.
Подруга догнала меня и осалила - впрочем, я быстро взяла реванш. Обежав все коридоры, я выскочила на улицу и радостно взметнула босыми ногами пух одуванчиков. Корсо со смехом выбежала за мной. Хлопнула о деревянный пол её записная книга.
Сильный удар сшиб меня с ног, и мы покатились по траве, хохоча и пихаясь.
Я остановилась, перевернувшись на живот. Перед глазами возникла длинная травинка, по которой полз жучок. А ведь он даже не заметил, что мы тут бушуем…
Рядом хихикнула Корсо и зашелестела трава – она села. Я порывисто пристроилась рядом. Взгляд подруги был обращён к небу; подняв голову, я увидела только чистую гладь купола без единого облачка.
Значит, задумалась. Переведя взгляд на подругу, я в очередной раз невольно залюбовалась.
Корсо была самой красивой медсестрой нашей больницы. Круглое лицо, как у меня, всегда мечтательный, частенько устремляющийся в недосягаемые миры взор каре-зелёных глаз, вздёрнутый нос и пухлые губы. Настоящая принцесса, как Лилиан из недавно прочитанной истории. Ветер, пробежав по траве, взметнул длинный хвост её рыжих волос, дёрнул за баранки, в которые были скручены мои косы. Я предпочитала удобные причёски – не люблю, когда волосы распущены даже частично.
Но о чём она задумалась? Корсо как-то рассказывала, что иногда её мучают кошмары. В них она снова и снова убегала от жуткого, чёрного – словно сама тьма – монстра. Но едва она отрывалась от погони, как впереди появлялся какой-то человек и хватал её. На этом она просыпалась.
Из огня да в полымя, в первый раз посочувствовала я ей. Но она ответила, что в объятиях того человека приходило успокоение.
Быть может, и сейчас сон?
В ответ на мой вопрос об этом подруга рассеянно глянула на меня; взгляд быстро прояснился, и она мотнула головой.
- Нет, просто… - её рука потянулась к карману халата, и она вынула оттуда конверт.
Я в недоумении уставилась на белый прямоугольник.
- Что-то с родственниками?
Родные Корсо жили в другом куполе, в дне пути от больницы.
- Меня пригласили работать во дворец, - смущённо произнесла она, слегка сминая письмо.
Я поражённо уставилась на неё. Во дворец! Какая честь! Но, с другой стороны, мы с ней больше не увидимся. Теперь я поняла, почему она с утра была рассеянна. В душе поднялась горечь близкого расставания, и я невольно поджала губы, жалобно глядя на неё. Небось смотрелась, как брошенный щенок.
У Корсо тоже вытянулось лицо, и теперь мы как никогда походили друг на друга.
- Ну, Леона… ты же знаешь, что жизнь крестьянки или простой медсестры не для меня! Во дворце я могу сделать карьеру. Хочется хоть как-то подняться в статусе… я ведь могу дослужиться до экономки и удачно выйти замуж.
- Неужели для тебя карьера важнее меня? – Во мне проснулся капризный ребёнок.
Я и помыслить не могла, что она когда-нибудь уйдёт! Мы вместе мечтали о балах и роскошных нарядах, но я довольствовалась воздушными замками, а она вдруг решила взять судьбу в свои руки! Подруга вздохнула и обняла меня. Перед тем, как прижаться к ней, я уловила на её лице грустную улыбку.
- Это же не навсегда! Увидимся, - принялась утешать она меня, точно маленькую. – Я буду приходить каждый месяц, хочешь?
- Да, - шмыгнула носом я, изо всех сил стискивая её.
Корсо была для меня, можно сказать, не просто подругой – сестрой! Единственное близкое существо сейчас покидало меня! Немыслимо, невыносимо! Однако ныть дальше было глупо – в конце концов, я уже взрослая. Да и как я могла лишать её счастья? Но мысль о том, что я её теперь долго не увижу, чуть не заставила меня расплакаться.
Она засмеялась, отпихивая меня.
- Задушишь же!
Корсо ушла следующим утром в сопровождении двух рослых санитаров – одной было опасно. Надела костюм химзащиты, противогаз, закинула на спину герметичный рюкзак со своими немногочисленными пожитками. Я проводила всех троих до люка в куполе.
Мы с подругой ещё раз обнялись; я долго не отпускала её, глядя, как по полю пролегли две наши слившиеся тени. Но вот, наконец, открылся люк. Трое путешественников вышли в смежное, железное, помещение и закрыли за собой выход. Я стояла и смотрела сквозь полупрозрачную стену купола, как они выходят в другие двери – и бредут по заснеженному полю вдоль обугленных деревьев. Тут и там виднелись заброшенные, без стёкол, а порой и вовсе полуразрушенные дома. Некогда обширный мир после ядерного взрыва разделился на множество куполов, созданных руками ведьм. Они не могли восстановить мир, но подарить выжившим несколько островков безопасности и тепла было по их силам.
Я долго смотрела вслед Корсо и санитарам, пока те, наконец, не превратились в маленькие точки на горизонте. Солнце поднялось выше, и стало плохо видно, что творится снаружи – а я всё вглядывалась вдаль. Наконец, услышав голос зовущей меня медсестры Златы, я вздохнула и поплелась в больницу.
***
Когда Азу доложили, что прибыл её отец, принцесса сразу пошла к нему, радостно улыбаясь. Король Седрик отсутствовал целый месяц, улаживая дела с соседним правителем, и принцесса ужасно соскучилась. Как и он по ней, в этом не могло быть сомнений. Азу была его единственной и горячо любимой дочерью, и частенько шутливо опасалась, что он никогда не выдаст её замуж. На что отец так же шутливо отвечал: ни за что!
Когда она вошла к нему в покои, король даже не поднялся с дивана. Он сидел сгорбившись, подперев голову рукой, словно его одолевали тяжёлые мысли.
Азу сразу же поняла, что что-то не так.
«Переговоры не удались? О Митула*, неужели война в нашем и без того сожжённом мире?».
Она присела рядом и положила руку ему на плечо. Седрик, словно очнувшись, обратил к ней растерянное лицо.
- Ах, Азу! – В его глазах загорелась теплота, он выпрямился и взял её руки в свои. Как она была рада чувствовать его крепкие, немного шершавые ладони, видеть это дорогое лицо!
- С возвращением, папочка! Что-то случилось?
Пристальный взгляд пронзительно-голубых глаз медноволосой красавицы-дочки словно устремился в самую душу короля, задевая недавнюю рану. Он помедлил с ответом, не решаясь сказать. Но тянуть вечно он не мог.
- Я был у короля Кристиана III, - со вздохом, осторожно начал он и вновь замолк.
- Переговоры не удались, да? Нам грозит война?
- Если бы он был так непреклонен! – В сердцах воскликнул Седрик. – Это лучше, чем видеть несчастье моей любимой девочки!
Азу совсем встревожилась.
«Что же такого сказал король, что даже неизбежная война была бы лучшим выходом?».
- Папа?
Он сжал пальцы дочери и опустил взгляд, будто обращался к ним. Отцу всегда было сложно расстраивать единственную дочку, и плохие новости сообщала мать. Но в этот раз всё вышло по-другому.
- Он заявил, что наши королевства должны объединиться.
- И что же? – Не вполне его понимая, спросила она.
- Через брак с его сыном.
- Что? Свадьба?
Азу аж подкинуло! Она, как ужаленная, отскочила к двери. Седрик с беспокойством посмотрел на неё.
- Его королевство слишком сильно, нам с ним не справиться! – Словно оправдываясь, проговорил он.
Перед глазами девушки всё плыло. Её хотели выдать замуж за незнакомца! Кошмарно, чудовищно, немыслимо! Словно в тумане, откуда-то издалека она услышала собственный отчаянный голос:
- Но я же должна была выйти за принца Тириана, помнишь?
- Прости, родная, - он нашёл в себе силы подняться, вновь становясь монархом, которым его привыкли видеть подданные: решительным и непреклонным в делах королевства. – Мне бы хотелось, чтобы состоялся этот брак. Но тогда ваше счастье будет недолгим. Кристиан разгромит наши королевства. Тебе придётся помочь нам… и Тириану.
Азу в изнеможении прислонилась к стене, вспоминая возлюбленного. Отказаться от безупречного, галантного и смелого принца? Обменять его на человека, которого уже начинает ненавидеть?
«Почему я? Почему это происходит с нами? За что мне такая участь?».
В сознание вторгся голос отца.
- Азу…
- Нет!
Этот крик болью вырвался из самой души. Девушка, дёрнув дверь на себя, выбежала из покоев. Лучше война, твердила она себе.
Лучше война.
Стаффа.
Тямбары* с глухим стуком встретились. Мастер дал отмашку, и я, не удержавшись, отступил. Взмах хвоста; он вовремя заметил мой манёвр и, перескочив, катнулся по полу. Я попытался увернуться, но он успел дать мне подножку, и я рухнул.
Поднявшись, он покачал головой.
- Всё в облаках витаешь? Боец должен быть готов к любой ситуации.
Я принял его руку и встал, невольно сжав зубы от боли в перебинтованной ноге. Возражать не стал: он всё правильно говорил. Но мои мысли не отпускала новая книга, которую пришлось отложить ради очередного занятия. «Матильда». История о юной девушке и молодом рыцаре, который отправлялся на войну. Он считал её младшей сестрой и даже не заметил, насколько взрослой стала её душа. Конечно, меня волновало продолжение: как-то они, встретятся ли ещё? Она ведь тоже покинула родной дом: отправили к родственникам, чтобы, докатись вдруг война до родного замка, Матильда была в безопасности.
Будь я подростком, взъелся бы на мечника: отрывать меня от интересного сюжета! Но долгие годы жизни бок о бок, практически дружбы и сыновнего подчинения даром не прошли. Сказал – надо тренироваться, значит идём и тренируемся. К тому же быстрее отделаюсь и дочитаю наконец.
Мастер отряхнул вспотевшую ладонь от моей шерсти и снова встал наизготовку.
- Ну, нападай!
И я бросился в бой. Главное – сосредоточиться. Я сам – будто тот рыцарь, Лисандр. А передо мной – враг, и я ему не уступ…
Удар по ноге – и я снова упал на пол. Резко развернулся, прибегая к своему длинному хвосту с окончанием-рукой, и попытался выхватить у мастера оружие. Он с невозмутимым видом пожал мне эту руку.
Это меня окончательно разозлило. Второй заход стал успешнее: я уже думал только о бое и желании победить. Мастер отметил неплохие выпады, а когда я всё же честно выбил из его ладони оружие, рассмеялся и поднял руки.
- Ну вот, вижу своего ученика.
Усмехнувшись, я подхватил его тямбару хвостом и отдал ему. Пока он вешал оружие на угловые крюки – остальное место вдоль стен занимали армуары** - я устроился на скамейке и вытянул забинтованную ногу. Она никогда не заживала, как и кисть правой руки, которая ни на что уже не походила: две длинные кости, которые, вероятно, могли стать крылом. Левая была ещё более-менее пригодна… точнее, обе левые: две руки, сросшиеся в кисти. И ведь я привык к своему уродливому облику. И мастер, и слуги. А уж нервам медсестры Торы можно было позавидовать: это ведь она каждое утро делала мне перевязки на незаживающих ранах. Мутация – это боль до конца жизни.
Когда пульсирующая нога успокоилась, мы с мастером направились к выходу из оружейной и по совместительству тренировочного зала.
- Рассказывай, о чём думал.
Я и поведал, заодно предложив почитать ему. Мастер не отказался, что меня ободрило: нечасто удавалось его заинтересовать. Он рассказывал, что в бытность свою военным видал истории поувлекательнее.
Мастер-мечник Бахолион был другом моего отца, короля Кристиана Царосского. Служил в действующем отряде, который отбивал атаки Романской империи – вечно голодной до чужих земель страны. А как мы оказались здесь, в дальней и всеми забытой провинции – целая история, причём такая, которая потрясла даже вояку.
Это был вирус пустошей – то, чем я заразился. Мутирование было долгим и болезненным, врачи перепробовали всё, что было в их распоряжении. А когда я уже не мог появляться на людях, став чёрным мохнатым недоразумением с кучей язв, отец отозвал с войны Бахолиона и отправил нас в старый замок на окраине Цароса. За мной же надо было кому-то присматривать. Отца я с тех пор не видел, и это не прибавило моих к нему уважения и любви. Мать умерла, отец отказался – вот и оставалось родни, что мастер, к которому я привязался всей душой.
Подходило время обеда, и мы направились в столовую – она находилась неподалёку. Из-за больной ноги я рассчитал свои маршруты так, чтобы мало ходить: потому и на улице появлялся редко, а жил в астрономической башне. Там места было немного, но круглое помещение оказалось достаточно уютным. К тому же большую часть времени я всё равно пропадал в обширной библиотеке.
После обеда мастер ушёл проверять посты. Необходимости особой не было, но вояка не любил расслабляться, и мне не позволял. И… я был ему за это благодарен. Когда тебе нечего делать, начинаешь обращать внимание на себя и своё бедственное положение, а это дорога к отчаянию.
Я взглянул за окно, на яркий летний день, да и отправился к своим любимым книгам.
Замок выстроили из камня ещё до Антропогенной эры***, и украшали его лишь гобелены. Я привык к скудной обстановке, а ведь в первые дни удивлялся и был недоволен, что меня привезли в этакую дыру. Дворец моего отца был светел и просторен, здесь же коридоры казались слишком узкими, комнаты маленькими, в некоторых даже не было окон, потому что здание врезали в скалу. А ещё чересчур много воды, отчего часть стен поросла мхом: тут и там бежали ручьи, вливаясь в огромное море. Где-то вдали оно обрывалось стеной купола. Несмотря на обширность территории, мы отрезаны от жизни родного Цароса. Сюда нам помогла добраться одна из придворных ведьм, но она вернулась к своим обязанностям. А мы остались, и связь с внешним миром поддерживать могли только, если выйдем на пустоши в химзащите. Точнее, выйдут – мои слуги, мастер, воины. На меня такого огромного костюма – больше двух метров - просто нет, да и зачем? В мире людей я уже не к месту, а бродящие по пустошам мутанты всего лишь тупые твари. Я задумывался не раз, почему мне удалось сохранить разум. Из-за того ли, что остался в куполе, или магия ведьм и лекарства врачей помогли? Сейчас уже не выяснишь.
Когда в дверь библиотеки постучали, я подумал, что мастер уже вернулся.
- Да, войдите! – Откликнулся я, вставая и выглядывая из-за сталлажа.
Дверь открылась, и осторожно заглянул слуга, Галдар. Моя улыбка потухла.
- Письмо, Ваше Высочество.
Кто мог мне писать? Я помрачнел, догадавшись об отправителе ещё до того, как письмо было передано мне. Конечно, отец! Я вернулся к столу и вскрыл конверт. Быстро пробежал взглядом по тексту.
«Дорогой Стаффа! – На этих строчках я криво усмехнулся, не веря им. – С радостью сообщаю, что выход из создавшегося трудного положения…».
Хвост нервно дёрнулся. Какие обтекаемые термины – отец будто боялся, что в пути письмо перехватит шпион! В душе вновь поднялось раздражение, но я привычно его подавил.
«…из создавшегося трудного положения найден. Обратившись к древним источникам, я выяснил, что нас спасёт. Решено заключить союз с соседним королевством. Уверен: через несколько дней мы уже составим брачный договор. Ты любишь книги и должен догадаться, к чему я клоню».
К чему? Что за скрытность? Я в бешенстве сжал листок, не понимая, что отец задумал. Женить меня… бред какой-то.
Тут я заметил, что Галдар всё ещё стоит у стеллажа. Жестом отослав его, я задумался. С отцом спорить бесполезно, и мастер, как ни странно, часто встаёт на его сторону в таких важных решениях. Мне ли бороться против короля и человека, заменившего мне отца?
Итак, волей-неволей я буду женат, если мастер снова поддержит Кристиана III. Мне даже жаль ту несчастную, чьё королевство оказалось недостаточно сильно, чтобы откупиться от этого брака. Но неужели меня так и не оставят в покое? Неужели я недостаточно страдаю?
Книги! Что такого нашёл в них отец? Ухватившись за эту мысль, я метнулся к одному из шкафов, вытащил том… и тут же остановился. С наскока эту тайну не разгадать.
Опустив руку, я огляделся. Исходить, стало быть, надо из моего положения. Взгляд невольно скользнул по зеркалу, которое так и не убрали. Поначалу причиняющее боль отражение со временем стало для меня источником какого-то мазохистского любования.
Из глубины зеркала на меня единственным глазом смотрел отвратительный монстр, слегка горбатый, с тонкими конечностями. Из-под верхней губы выглядывали острые клыки. Вот дёрнулось длинное чёрное ухо. Я раздосадованно отвернулся.
Мутация – видимо, двигаться нужно было в этом направлении. Я снова оглядел полки. На них стройными рядами расположились мои книги – старые и новые, была даже парочка недавно отпечатанных, которые прислал отец.
Теперь – древняя литература. Что ж, с этим проблем не возникнет. Новая тайна увлекла, не давая зациклиться на застарелом сожалении, что я ещё существую. И что порой бывает куда больнее, чем обычно.
Но всё рано или поздно заканчивается. Я ещё перелистывал первую найденную мной книгу, когда глаз мне застлала мерзкая слизь. Я машинально стёр её и посмотрел на тыльную сторону кисти с двумя большими пальцами.
Бурая слизь. Моя кровь. Даже кровь изменилась под действием вируса. Отложив книгу, я поднялся, чувствуя обречённость. Не успеваю.
Пошатываясь, я дошёл до комнаты. Захлопнул дверь, молча сбросил тунику и в отчаянии повалился на кровать.
Сознание ушло и вернулось. Глаз уже невозможно было открыть от набежавшей слизи; всё тело горело от открывшихся ран. Словно издалека я слышал свой крик.
А потом… я умер.
***
Азу была неутешна. Она даже – впервые за всю свою жизнь – не хотела видеть отца. Безуспешно попытавшись с ней поговорить, он, наконец, сдался и ушёл в комнату.
За окнами догорал закат. На прикроватном столике уже были зажжены свечи в тройном подсвечнике – все целые, видимо, зажжённые недавно. Седрик опустился на пуховое одеяло – и груз забот с новой силой навалился на него, заставив сгорбиться.
Погружённый в глубокие раздумья, он не заметил, как кто-то вошёл в комнату. Мужчина вздрогнул, почувствовав на плечах нежные руки жены.
- С возвращением, дорогой, - промурлыкал над ухом чарующий голос.
Чувствуя некоторое успокоение, он с благодарностью накрыл её узкую ладонь своей.
Королева могла бы встретить его и раньше. Но она понимала, что первым делом он хотел увидеть дочь. Он любил Азу даже больше, чем её – но она не ревновала. Милая, милая Ровера…
- Я тоже рад тебя видеть.
Его голос невольно дрогнул.
- Тебя что-то тревожит? – Обеспокоенно спросила женщина.
Её участие оказалось последней каплей, прорвавшей плотину. Выслушав горький рассказ, Ровера обошла кровать. Мимо лица Седрика прошуршал шёлк её длинной ночной рубашки. На миг свечи озарили силуэт Роверы под тонкой тканью – и она опустилась рядом. Чуть сгорбившись, женщина начала задумчиво наматывать на изящный пальчик прядь своих чудесных, медного цвета волос. Красавица Ровера. Жемчужина его королевства. Дочь была удивительно похожа на неё, словно от него ничего не передалось.
Седрик в который раз невольно залюбовался переливами света на дивных локонах жены.
- Безусловно, это серьёзно, дорогой. И я тоже не могу допустить, чтобы в наше время люди следовали столь варварским обычаям. Женитьба ради выгоды! – Она покачала головой. – Моя дочь достойна лучшей доли, чем жизнь с нелюбимым человеком.
Король тяжко вздохнул.
- Но что мы можем?..
Взгляд пронзительных глаз, в которых таилась хитринка, заставил его умолкнуть и вглядеться в этот завораживающий омут.
- Он сказал… твоя дочь? – Начала она вкрадчиво.
- Конечно! Принцесса Андарийская!
- Но кто сказал, что это должна быть именно Азу?
Седрик в замешательстве выпрямился.
- Что ты имеешь в виду?
Он видел – жена что-то задумала. А уж если она что-то задумала – у неё всё получится. Король с интересом подался вперёд.
Ровера откинула назад упавшие на грудь пряди волос и многообещающе улыбнулась мужу. В неверном мерцании свеч она казалась просто мистической.
- В нашем королевстве полно девушек, которые мечтают стать принцессами.
Седрик округлил глаза; внезапная догадка поразила его.
- Ты… хочешь сказать… - он запнулся, не веря, но кивок жены заставил его продолжить. – Мы можем удочерить простолюдинку?
- Формально. Подпись на листочке, заверение – и тут же избавимся от двух проблем: новой дочери и угрозы со стороны Кристиана. Все счастливы.
Король покачал головой. Внутри него нарастало восхищение.
- Ты просто чудо, Ровера! – Он порывисто, крепко обнял её, ликуя.
- О, я знаю, - тихо рассмеялась она, проведя ладонью по его щеке, когда он разжал руки. – Осталось найти нужную кандидатуру.
- Объявлю конкурс! – Он радостно вскочил, но королева покачала головой.
- Мы же не хотим, чтобы Кристиан заподозрил нас в незаконных махинациях? Так он просто разозлится и, чего доброго, объявит нам войну. Нужна девушка-сирота. Без прошлого. С неопределённым будущим.
- Ты говоришь загадками, - он остановился, слегка раздосадованный.
Женщина поднялась.
- Помнишь новую служанку, Корсо? Вечно витающую в облаках?
Седрик непонимающе нахмурился; Ровера вздохнула и поправилась:
- Молоденькая, стройная. На ведьмочку похожа.
- Ах, она. И что же?
- Она ходатайствовала о месте для подруги, - взгляд стал пронизывающим. – Которая почти всю жизнь прожила в больнице. У этой подруги амнезия. Родных так и не нашли. Идеально, не правда ли?
- Великолепно! – Он хлопнул в ладоши, выражая полное согласие. – Пусть приходит.
*Тямбара – тренировочное оружие, палка, обтянутая войлоком.
**Армуар – шкаф для хранения оружия.
**Люди на ПлуМерке произошли от кошек. Когда эволюция переходила на следующую ступень, правительства объявляли новую эру. На момент ядерной зимы уже несколько веков, как кошачье прошлое напоминает о себе только редкими рудиментами.
Глава 2 - http://www.proza.ru/2012/09/19/1431