Сегодня наш медиум вызвал дух английского писателя Сэмюэля Батлера
(1835-1902) и вступил с ним в нижеследующий диалог:
М. – Уважаемый господин Батлер, во все времена люди стремятся прожить свою жизнь по возможности счастливо, но очень мало в этом преуспевают. Почему так трудно получить желаемое?
С.Б. – В жизни есть два основных правила, одно общее, другое частное. Первое из них гласит: рано или поздно каждый получит то, чего хочет, если только постарается. Таково общее правило. Частное правило гласит, что каждый отдельный человек в большей или меньшей степени есть исключение из общего правила.
М. – Видимо, жизнь очень сложно устроена.
С.Б. – Жизнь – это соло на скрипке перед публикой, только играть учишься во время выступления.
М. – Положение такого солиста явно незавидное. Надо быть очень способным, чтобы овладевать искусством в процессе исполнения.
С.Б. – Жизнь есть искусство извлекать утешительные следствия из неутешительных предпосылок.
М. – А что делать тем, кто не сумел овладеть таким сложным искусством? Ведь их удел совсем печален.
С.Б. – Жить все равно что любить: все разумные доводы – против, и все здоровые инстинкты – за.
М. – Поскольку большинство людей живет скорее инстинктивно, чем повинуясь доводам разума, то и жизнь, худо-бедно, продолжается. Может, это хорошо?
С.Б. – Идя вслед за разумом достаточно далеко, вы непременно придете к следствиям, которые противоречат разуму.
М. – Возможно, именно противоречия, которые разум всегда стремится разрешить, и способствуют прогрессу.
С.Б. – Всякий прогресс основан на врожденной потребности всякого организма жить не по средствам.
М. – Насчет всякого организма не уверен, но люди, живущие не по средствам, часто попадают в беду. Как говорит народная мудрость, деньги любят счет. Вообще деньги – это зло, как Вы думаете?
С.Б. – Говорят, что деньги – корень всякого зла. То же можно сказать и о безденежье.
М. – И безденежье заставляет искать выход и подгоняет мысль?
С.Б. – Изобретение – мать нужды.
М. – Это верно. Хотя точнее – дитя. Кстати о детях: в наше неспокойное время резко упала рождаемость во многих регионах мира. В нашей стране особенно. Это понятно: родители хотят дать своему чаду все самое лучшее – воспитание, образование и т.п. А средств на двух или трех уже не хватает. Конечно, есть и другие основательные причины. Сколько, по Вашему мнению, нужно иметь детей в каждой семье?
С.Б. – Вот уж кому не следовало бы иметь детей, так это родителям.
М. – Оригинальная мысль! Вы это серьезно?
С.Б. – Все следует принимать всерьез, когда отказывает юмор.
М. – Однако, чтобы убедить людей в чем-то, следует приводить серьезные аргументы.
С.Б. – Доводы на большинство из нас действуют плохо. Притязания – куда лучше.
М. – Как это печально. Тогда любой глупец сможет нас обмануть.
С.Б. – Каждый дурак может говорить правду, но нужно кое-что иметь в голове, чтобы толково солгать.
М. – От этого не легче. Ведь если тебя обманывают, значит, считают глупцом и смеются над тобой?
С.Б. – Лгать – значит признавать превосходство того, кому вы лжете.
М. – Вы так считаете? А разве Вы не возмущались, слыша явную ложь?
С.Б. – Я совершенно спокойно переношу ложь. Меня раздражают только неточности.
М. – А меня раздражает ложь как таковая. Похоже, у тех, кто к ней часто прибегает, совсем нет совести.
С.Б. – Совесть исключительно хорошо воспитана и вскоре перестает обращаться к тем, кто не желает ее слушать.
М. – Боюсь, что ее изысканное воспитание оставляет ей слишком мало собеседников. В каком ужасном мире мы живем!
С.Б. – Наш мир словно Ноев ковчег: горстка людей и уйма скотов.
М. – Но ведь изначально Божественный промысел был иной? Просто произошел некий сбой?
С.Б. – Бог был доволен своей работой, вот что ужасно.
М. – Это сначала. А потом дьявол все испортил с помощью змия.
С.Б. – Бог и дьявол добились впечатляющих результатов благодаря специализации и разделению труда.
М. – Но, несмотря на то, что людские души есть поле их битвы, как сказал наш классик, многие в нашей стране говорят, что вновь обрели веру и строго следуют православным обрядам. Однако иные следуют не духу, а букве христианства, что, конечно, легче.
С.Б. – Вера, как и все в природе, идет по пути наименьшего сопротивления.
М. – Конечно, легче соблюдать посты и облегчать душу исповедью, чем действительно возлюбить ближнего, отдавая ему последнюю рубаху и подставляя другую щеку для удара.
С.Б. – Люди, как правило, одинаково ужасаются, слыша сомнения в истинности христианства и видя, как кто-то действительно следует его заповедям.
М. – Да, такой человек, в самом лучшем случае, прослывет чудаком. Тем не менее, есть мнение, высказанное другим классиком, что «человек – религиозное животное». Вы согласны?
С.Б. – Человек – единственное животное, способное оставаться в дружеских отношениях со своими жертвами, которых он намеревается съесть, вплоть до того времени, когда они будут съедены.
М. – Это доказывает его несомненное дружелюбие и гуманизм. Вот ведь инквизиция сжигала еретиков на костре не из мести или злобы, а заботясь об их заблудших, по ее мнению, душах. А ведь главное в христианстве – это любовь, не так ли?
С.Б. – Бог есть любовь. Но какая же своенравная дьяволица эта любовь!
М. – Да, иногда она очень сурова. Когда нам выпадают тяжелые испытания, вроде эпидемий, всяких природных катаклизмов и прочих многочисленных бедствий, хотелось бы, чтобы эта любовь была поласковей. Возможно, мы, люди, и не заслуживаем хорошей жизни, но, если принять во внимание нашу слабость и мизерабельность, достойны снисхождения. Мы и без этих испытаний жили бы довольно плохо, так что они совершенно излишни. Конечно, общественное мнение на эту тему может быть иным.
С.Б. – Общественность покупает свои мнения так же, как покупают мясо и молоко: ведь это дешевле, чем держать свою корову. Беда лишь в том, что это молоко состоит в основном из воды.
М. – Кстати, общественное мнение всегда неоднозначно: мы не можем договориться не только о пути в будущее, не только о настоящем положении в стране, но и о нашем прошлом. То, что раньше казалось очевидным, стало неприемлемым; все плюсы стали минусами, и наоборот. Теперь мы не знаем, что было вчера, и разные историки нам по-разному рассказывают о прошлом.
С.Б. – Бог не может изменить прошлое, но историки могут. И, должно быть, как раз потому, что иногда они оказывают эту услугу, Бог терпит их существование.
М. – Да, так оно и есть. Без знания истории трудно не совершать ошибок в настоящем. А можно ли прожить без искусства?
С.Б. – Искусство – как природа. Если вы не пустите его в дверь, оно войдет в окно.
М. – И расскажет нам многое об авторе, не правда ли?
С.Б. – Любое человеческое творение, будь то литература, музыка или живопись, – это всегда автопортрет.
М. – Не считаете ли Вы, что влияние рынка пагубно для любого искусства?
С.Б. – В основе искусства и литературы, как и в основе войны, лежат деньги.
М. – Вы действительно так думаете? Позволю себе с Вами не согласиться. Разве не стремление к самовыражению движет художником? Или, точнее, не Божий дар заставляет его браться за кисть или перо и пытаться запечатлеть то, что ему слышится или видится? Ведь многие творцы пишут в стол или не продают свои работы, не думая о славе и заработке. Возможно, творить для них – не труд, а удовольствие?
С.Б. – В конечном счете удовольствие – советчик более надежный, чем правота или чувство долга.
М. – А Вы согласны с утверждением нашего классика, что «краткость – сестра таланта»?
С.Б. – Краткость очень хороша в том случае, если нас понимают – или если нас не понимают.
М. – То есть в любом случае. Правда, все-таки большинство людей многого и не знает, и не понимает.
С.Б. – Поразительно, сколько на свете людей, которые ничего не знают. А остальные – безумцы, которые думают, что знают все.
М. – Да, это грустно. Однако ведь мир, хоть и медленно, но меняется к лучшему. Нас ждут большие перемены.
С.Б. – Перемены – это неизменность в меняющихся обстоятельствах.
М. – Действительно, сильно изменяется лишь техническая сторона жизни, а люди все те же. В заключение нашей беседы сообщите, пожалуйста, нам, потомкам, какой самый главный вывод Вы сделали, прожив непростую, но достойную жизнь творческого человека, писателя.
С.Б. – Единственно по-настоящему серьезное убеждение заключается в том, что в мире нет ничего, что следовало бы принимать всерьез.
С этими словами дух знаменитого сатирика нас покинул.