– До меня дошли слухи об убийстве архивариуса. Ты что-нибудь знаешь об этом?
– Нет мой господин.
Жрец встал, откинув капюшон. Медленно вышагивая в сторону кантира, он продолжал говорить, вставляя паузы между словами. Толи пытался запугать кантира, толи делал это для того, чтобы до него с первого раза все дошло.
– Я… дал тебе власть… не ужели ты думаешь, что я дал тебе право? Право на убийство хранителя? Ведь ты же прекрасно знаешь, что убийство архивариуса считается самым страшным преступлением, караемое смертной казнью. Казнят преступника вместе с его семьей.
Кантир склонился перед ногами жреца, ухватившись руками за полы его одежды.
– Мой господин, я никогда бы не поднял руку на хранителя. Он почитаем мною также как и Вами. Я уверен, что это дело рук беглецов. Они преступники и всегда были ими. Для них нет ничего святого, в том числе и жизнь хранителя. Умоляю, господин пощадите… моя вина лишь в том, что я не смог пресечь это преступление…
Жрец готов был растоптать его, уничтожить, не оставив ничего живого. Он оттолкнул его от себя. Кантир упал на спину.
– Умоляю, господин, пощадите…
Жрец испытывал необузданную злость. Словно мешок с песком под его ногами катался кантир. Жрец наносил удар за ударом, удар за ударом. Слышны были лишь тихие стоны – кантир и не пытался защищаться. Некоторое время спустя, жрец видимо устав, отступил. Глаза его горели огнем и были налиты кровью. От злости, сам того не замечая он прикусил губу. Вытерев кровь со своего лица рукавом плаща он развернулся, встал спиной к кантиру, и направился на свое прежнее место не догадываясь о том, что затеял кантир. Если бы кантир захотел, он с легкостью мог нанести удар в спину жреца убив его. Но он этого не делал, видимо вынашивал более коварный план отмщения. «– Скоро наступит и твоя очередь жрец. Ты подохнешь также как и этот старикашка, но смерть твоя будет более мучительной и медленной. Ты пожалеешь о каждом своем слове, ты будешь умолять меня, также как и я тебя. Но вместо ответа, я буду живьем из тебя резать ремни. Скоро, совсем скоро…» – думал про себя кантир.
Ни один из жрецом никогда бы не мог предположить, что кантир может пойти против них. Для них кантиры всего лишь пешки, которые выполняют их приказы. Они их рабы, они их действия. Еще не один кантир не шел против своего господина. Вымещая вместо этого злость на других людях. В кулуарах ходили слухи, что кантиры пытали до смерти, как женщин, так и детей в дни мятежа. Не только для добычи информации, но и ради наслаждения. Однако эти слухи так и остались не подтвержденными. Ведь даже самый мало-мальски значимый свидетель был убит.
– Ты приведешь мне их. Девчонка нужна мне живой, она нужна верховным жрецам. И хоть волос упадет с ее головы ты ответишь своей… что касается других ее сопровождающих, они меня не интересуют. – кантир медленно стал ползти в сторону выхода. – и если хоть малейшее подозрение падет на тебя, если ты запятнаешь мое имя, я лично выпотрошу все твои внутренности и скормлю зверям. А теперь пошел вон.
– Да мой господин, все что пожелаете.
Кантир со сломанными ребрами и разбитым лицом стал пробираться вдоль стены в сторону выхода. Жрец, все еще тяжело дыша, наблюдал за этой сценой и если бы кантир замешкался бы еще хотя-бы на минуту, жрец не выдержал бы и добил бы его. Но кантир скрылся вовремя, это его и спасло.
«Как только я разберусь с беглецами, наступит и твоя очередь» – кантир был неумолим. Придерживаясь за сломанные ребра, кантир побрел к знахарю залечивать раны.