***

Я поднимаюсь с Валей по тропинке генуэзской крепости.
 Судак, Крым.
 Позади осталась первая линия крепостной стены, ворота с бойницами.
 Перед нами проем, выход на смотровую площадку и вдруг.
 Земля круглая, я знаю,  вернее эллипсоид вращения, еще правильнее - геоид.
 Тело - "неправильной  формы", с математической точки зрения.
 Я геодезист, мне это знать положено, но все-же.
 Мы выходим на смотровую площадку, не внушающая доверия ограда, отделяет нас от скалистого обрыва над морем, от круглой Земли.
 Земля круглая, я это теперь знаю точно, я вижу.
 Земля круглая, несмотря на горы за нашей спиной.
 Земля круглая и голубая.
 Стоим прислонившись к друг другу, мы молча стоим на круглой Земле.

 История эта начало свое имела много раньше, а конец, не знаю, у нее, по-моему, нет конца.

 Мы, бригада изыскателей, работаем в Феодосии.
 Нас четверо, я, уже руководитель изыскательской партии, хотя мне нет еще и 24 лет, Борис и Леха - свежеиспеченные техники, девушка копировщица.
 Полевые работы уже выполнены, предстоят т.н. камеральные, согласования и прочие незатруднительные, приятные хлопоты.
 Я и Борис часто вместе, гуляем по набережной, проводим вечера в ресторане "Марианна", в народе более известном под именем "Марихуана".
 Нет- нет, ничего предосудительного - немного вина, легкий флирт, борькины песни под гитару.
 Леха сидит в гостинице - у него через месяц свадьба, телек смотрит, деньги экономит.
 Нас с Борисом телевизор не интересует.
 Девушка-копировщица живет отдельно, навещаем ее не часто - торопиться некуда.
 В Крыму осень, виноград уже убрали, на полях жгут старую лозу. Мы посещаем музей Айвазовского и картинную галерею.
 Есть знакомые девушки- отдыхающие.
 У меня Валя.
 Валя приехала из Волгограда, познакомились на набережной, у нас гитара и полно свободного времени.
 Я был уже с нею в Бахчисарае.
 Дворец крымского хана, диван, кровать где спала императрица и конечно фонтан слез.
 Мы поднимаемся по скрипучим деревянным ступеням на башню, откуда гарем, под внимательным взглядом евнуха, мог смотреть на окружающие горы, на небо и землю. Смотреть через витую деревянную решетку.
 Посетитель спрашивает девушку экскурсовода:
 - Татары жили в Крыму пятьсот лет. Оставили наверное большое культурное наследие?
 - Нет - отвечает девушка, - они были просто кочевники.
 Странно, Крымское Ханство не оставило никаких следов на этой земле.
 Или об этом говорить не принято.

 Ранее утро.
 Bыходим из автобуса в Судаке.
 Какие-то ловкие тетушки и бабушки встречают приезжих вопросом:
 - Комнату, койку?
 Бабушка спрашивает нас:
 - На день, на ночь?
 Валя смущается, краснеет.
 - Нет, мы на день.
 Гуляем долго вдоль моря, обедаем и украдкой целуемся в крепости. Нам хорошо вдвоем.
 Наступает вечер.
 Темнеет на Южном берегу быстро.
 Сoлнце прячется за гору и уже ночь.
 Надо возвращаться.
 На автобусной станции полно народу, автобус на Феодосию ушел час назад. Последний автобус.
 Что делать.
 - Может переночуем, у бабушки?
 Лицо Вали становится непроницаемым, просто суровым. Заманил девушку.
 - Поедем домой!
 - Как?
 Я оглядываюсь по сторонам, спрашиваю еще раз в кассе, напрасно. Следующий автобус завтра.
 Валентина в мою сторону не смотрит. Заманил.
 - Вам в Феодосию?
 Мужик, метра два росту, глаза бегают.
 Волнуется.
 - Да.
 - 15.
 - Что 15?
 - Рублей.
 - У меня только 12.
 - Сойдет. Выходи на соседнюю улицу. Сейчас поедем.
 Валя с опаской относится к происходящему, молчит.
 Мы выходим на свежий воздух, звезды над нами огромные, кругом темно и загадочно.
 Валя молчит.
 Водитель ведет нас темными улочками к машине, оглядывается.
 Подходим, я открываю дверцу.
 - Я не сяду.
 - Как?
 - Нет, не хочу. Голос у нее совсем чужой.
 - Надо ехать. Другой возможности нет, да и бабушку уже не найти. Едем.
 В машине темно. Водитель усаживается, заслоняя при этом почти все ветровое стекло, запускает двигатель. Панель управления загорается зеленым светом - Валя вжимается в сидение, сжимает мою руку до боли. Рядом с водителем еще один человек, рост его не уступает водительскому. Мне становится немного неуютно.
 Валя не дышит.
 Мы трогаемся, в машине тишина, на передних сидениях два двухметровых амбала, крымская ночь.
 Я вспоминаю, что не посмотрел на номера.
 Плохо.
 Дорога бесконечно петляет, слева и справа скалы. Фары выхватывают из темноты придорожные кусты.
 Два огромных силуэта равномерно клонятся влево-вправо, влево-вправо, бледный свет панели, тихий рокот мотора и моя онемевшая рука.
 Я смотрю на Валю - лицо спокойное, только очень уж правильное, заострившееся, бледное как луна в бархатном южном небе.
 Казалось этому не будет конца, пытаюсь посмотреть на часы, но рука моя припечатана к сидению.
 Сколько силы может быть у такой хрупкой девушки, сколько силы у страха.
 Немерено.
 Вот первые огни, набережная.
 Люди выходят из кинотеатра, последний сеанс, звучит где-то музыка.
 Мы живем, мы не умерли, мы и не собирались.
 Все это бред и даже смешно.
 Pасплачиваюсь, машина с двумя молчаливыми отъезжает.
 В Феодосии тепло, слышен шум моря, фонтан с подсветкой отбрасывает красные-синие-зеленые блики на окружающий мир.
 Я прижимаю Валю к груди.
 Она вся как льдинка.
 - Наверное лучше было остаться у бабушки, чем ехать в этой "страшной" машине?
 Валя смотрит мне прямо в глаза, черты лица ее смягчаются.
 Она не вырывается, нет, она просто пытается меня колотить своими маленькими кулачками в грудь.
 - У бабушки, у бабушки!
 Из ее прекрасных глаз катятся крупные слезы.
 - У бабушки, у бабушки!
 Я прижимаю ее совсем близко, как там, в крепости.
 Мы живем, мы не умерли, мы и не собирались.

 Я отношу чемоданы на вокзал, отпуск закончился, мы обменялись адресами.
 - Пиши.
 - Хорошо.

 Первое письмо пришло весною.
 "Буду в Киеве через месяц, проездом".
 Валя, Феодосия!
 Ах как это было давно, Крым, Судак и Чуфут-Кале.
 Как давно.
 Конечно, я жду.
 Мой телефон, домашний, рабочий. Если не застанешь - встретимся возле Киевского оперного в шесть часов вечера в пятницу, жду.
 Валя, ах как было это давно.

 Она не позвонила, она не пришла, я не огорчился.
 Валя - это было давно.

 Осенью пришло письмо.
 "Извини.
 Я тут посоветовалась с подругой и мы решили тебя проверить... Курортный роман и все такое.
 Ты понимаешь?
 Извини, приезжать я и не собиралась".

 Сидя на работе, я написал ответ короткий и решительный.
 Валя - это было уже для меня очень давно.

 Прошли годы, у меня семья и дети.
 Мы ездим отдыхать каждое лето к морю, в Феодосию. На катере совсем близко до Судака.
 Моя старшая собирает зеленые камешки на пляже. Как много красивых, все не помещаются в ее маленькие ладошки.
 - Папа, смотри, крепость!
 Жена кормит младшего бутербродами, мы сидим на пляже, крепость, с ее башнями, хорошо видна на фоне голубого неба.

 Одна моя знакомая как-то написала: ты пишешь о всех своих девушках только с целью показать, что...
 Я тогда ответил - это была всегда одна и та-же, лица у нее были просто разные.

 Были до тех пор, пока я не нашел одно-единственное лицо и "копии" его, вот они, рядом, жуют бутерброды и собирают цветную гальку.
 - Пап, ну посмотри, крепость.
 - Я вижу.

 Дети уже школьники.
 Моя мать, отозвав меня в сторону:
 - Тебе письмо.
 - Почему не принесла?
 - Прочитаешь сам.
 Забыл, через какое-то время зашел к матери, беру в руки письмо.
 Волгоград.
 Кто это может быть?
 Обратный адрес - почтамт, до востребования.
 Подпись неразборчива.
 "Здравствуй ...
 Ты меня наверное уже не помнишь.
 Я замужем, двое деток, муж.
 Когда мне бывает совсем плохо я вспоминаю Крым, Судак и море.
 Я помню все до деталей, я помню, как мне было хорошо с тобой.
 Спасибо тебе, что ты был в моей жизни.
 Валя".

 Мне становится горячо в груди.

 Спасибо тебе, Валя, спасибо.
 Я помню.
 Я никогда и не забывал.
 Я знаю, что Земля круглая, хоть и "неправильной" формы.
 Я знаю.