Праздник пива во Владимире. В распахнутые уши - владимирский андеграунд, свист и улюлюканье пьяной толпы, в распахнутые окна - ночь во хмелю, небо расстреливают под восторженные крики людей - смотрите, как красиво - кровь из каждого облака, не в силах оторваться от его раненых глаз - рвануть и прикрыть своим телом - остановитесь, ему же больно. Фейерверк. Замирающее, испуганное, ни слезинки ни капли дождя. Я тоже не плачу.
Напиться к черту, а вдруг и у меня появится радость и восторг, пулемет в руки и вверх - стрелять по святому.
Это не злость, это отчаяние. По капле, медленно наполняется хрустальная ваза, вода прибывает и вот оно - мгновение страха, когда нет больше места, когда нет больше сил переносить одиночество - отчаяние разливается, затопляя все вокруг.
Бросить камень, разбить ненужное стекло? Самое страшное - необходимость притворяться. В луже среди окурков плаванье маленьких кораблей, бумажных корабликов, каждый кораблик заполнен кровавой росписью слов, слов так много, что они вываливаются и тонут, даже не пытаясь спастись, протяни руку, попробуй спасти одно из них, смотри, вот в твоей ладони дрожит замерзшее, вымокшее до слез слово "люблю", ведь правда, ты успел поймать его, схватить за дрожащий хвостик, прижать поближе к гулкому сердцу, к биению своей боли.
Как это просто - играть в прятки с собственным отчаянием, хватать его за горло, бросать вперед, а потом бежать вприпрыжку, вдруг испугавшись потерять и это, последнее, то, что связывает с тобой, подхватить на лету. Навсегда, навсегда вместе.
Крылья на двоих - один полет, одна линия в небе - след нашего безумия, руки разжимаются от любого брошенного взгляда и падение, бесконечное падение, опять по обе стороны реки, опять на разных берегах, попробуй перебраться, запрягай опять своего коня, того, что летит над водой, забывая о страхе и лжи, нам будет трудно, нам будет очень трудно.