- Ольга?
- Да, - подтвердил Овчаренко. – Вы с ней знакомы, она в гостинице администратором работает.
- Извините, - попросил прощения Чернов, за излишнюю эмоциональность. – Вы, наверное, правы. Нельзя понапрасну близкими рисковать…
- Ничего, - кивнул в знак примирения майор. – Если честно, я сам не знаю, кто из нас прав. Вы, со своим юношеским максимализмом, или я, со своей трусливой зрелостью… С годами, поступки видятся иначе. Кстати, у Одинцовых, кажется, сын остался.
- Какой сын? – не понял Геннадий. – В деле об этом ничего нет.
- Там, много чего нет! Дело, вообще, составлено таким образом, что понять, что к чему практически невозможно. Не одна версия, толком, отработана не была.
- И все-таки, - перебил собеседника Чернов. - Данные на сына есть? И где он сейчас находится?
- Данные? Не помню… В паспортном столе справки навести можно или у кого-то, с кем они дружны были, поспрашивать. Городок у нас хоть и небольшой, но тысяч двадцать жителей наберется, как здесь всех упомнишь. Вы на комбинат сходите, там подскажут, к кому обратиться следует.
- Хорошо, так и сделаю, - не стал препираться Геннадий. – Еще вопрос, а ваша дочь, тех двоих, кто к ней подходил тогда, не запомнила?
- На тот момент, да, но столько лет прошло, что вряд ли сейчас кого-то опознать сможет. Впрочем, лучше об этом у неё самой спросить. Она вечером снова на дежурство в гостинице заступает…
- Упустили, значит! – зло произнес начальник отдела.
- Кто ж знал, что он в окно сиганет… - попытался защититься оперативник.
- В нашей работе все варианты наперед просчитывать надо! – оборвал подчиненного подполковник.
- Но вы ж сами сказали, чтоб мы не прятались сильно. Мол, на гостя психологически надавить следует.
- Говорил, - согласно кивнул шеф. – Но упускать его из виду, такого указания не давалось.
- Это случайно получилось…
- Случайно… Получилось… Детский лепет, а не объяснения! Ладно, попытайтесь выяснить, куда он так спешил. Непросто же так, от вас оторвался. Значит, встречался с кем-то…
- Наверное… Иначе, зачем ему это.
- А мне нужно не наверное, а наверняка! Я знать должен, где и с кем у него встреча происходила. В общем, делайте что хотите, но чтобы к вечеру результаты были.
- Есть! – по-военному произнес оперуполномоченный, и быстро развернувшись, вышел из кабинета.
«С кем работать приходится?» - устало вздохнул начальник местного ОВД, смотря на закрывшуюся за сотрудником дверь. – «Ничего сами, толком, сделать не могут…»
- Что не ожидал? – выпустив облачко дыма, спросил Радуев.
- Не ожидал, - честно признался Сергей. – Знал, что ты где-то здесь воюешь, но чтоб на противоположной стороне…
- Как просто всё у вас, у русских, получается, – грустно заметил Аслан. - Даже завидно как-то, когда мир можно вот так, легко и непринужденно, надвое поделить - то хорошо, а это плохо… А если не получается этого? Если всё намного сложнее, чем можно себе представить.
- О чем это ты?
- О том, что я тоже не мог себе представить, что мне придется против российской армии воевать. А солдаты, те которыми ты командуешь и к которым относишься сам, будут разрушать наши села, дома и охотиться за соотечественниками. Мы ж в одной стране родились, одно государство строили… В чем, ответь мне, мой народ перед вами повинен? Тем, что нас меньше?
- Ты этот вопрос не мне задай, а своему президенту, – не согласился с обвинением Снегирев. – Он же эту войну начал! Суверенитета захотел? Русскоязычное население под корень в республике вывел!!! Кого убили, а кому повезло больше, сами вынуждены были уехать. Или ты не знал, что у вас в Чечне творилось?
- Плевать мне на Джахара, и суверенитет мне тоже не нужен! – выкинув окурок, поднялся с камня Аслан. – А ваш, Ельцин, чем лучше? Думаешь, он не мог в свое время повлиять на Дудаева? Да он даже говорить с ним не захотел! Думал, в любой момент сможет навести здесь порядок, силой к смирению всех привести. Не вышло, слишком уж народ у нас гордый оказался.
- Причем здесь народ? Каждый сам решение принимает, на какой стороне ему воевать.
- Вот я и принял… Ты дом мой помнишь? А отца, деда, мать? Нет их теперь – ни дома, ни семьи. Всех ваша артиллерия разом накрыла. Одни головешки остались. Ну и за кого, мне после этого воевать следует? За вас?! За Россию, которая кинула сюда армию, чтобы с вчерашними чабанами и колхозниками разобраться? Там, в горах, с такими судьбами людей хватает. Никто из них бандитом и террористом не родился и воевать не хотел. Просто, судьба сложилась так, а не иначе. Ты ж был здесь раньше, в отпуске. Помнишь, какие красивые города и села стояли? А теперь, проедь, посмотри… Руины и развалины везде.
- Знаю, что развалины, - согласно кивнул Сергей. – Только города эти и мой народ возводил. А развалили их и жгли, не без твоей помощи. Разве не так? И армия, которую ты ненавидишь и против которой сейчас сражаешься, тебе нечужая вовсе была. Мы ж с тобой одно училище вместе заканчивали и одну присягу давали… И страна у нас тоже общая была. Зачем же, ты пытаешься её развалить? Сегодня Чечня, завтра Ингушетия, а потом что – Дагестан, Татарстан? Что от России останется? Кому ты служишь?
- Да помню, я помню… И про училище, и про присягу, и про дружбу нашу… Именно поэтому ты и жив ещё! Был бы на твоем месте кто-то другой, разговора бы не получилось. А так я даю тебе шанс, уходи… Я не хочу тебя убивать.
Неподалеку, метрах в пяти, зашевелился раненый солдат-срочник, восемнадцатилетний парень отслуживший немногим более полугода. С трудом, опираясь на ствол автомата, он медленно начал подниматься с земли.
- Сам уходи. Здесь у меня бойцы остались.
- Ах, вот ты о чем? – понял по-своему Аслан. – Позора боишься?! Командир бросивший раненых подчиненных! Понимаю, но ты им вряд ли поможешь.
Мощным прыжком, он оказался рядом с почти успевшим подняться солдатом, сбил его с ног и, достав из-за пояса нож, резким движением перерезал горло. Из поврежденной артерии хлынула кровь, моментально окрасив алым цветом форму убитого рядового и руки его палача. Произошло все настолько быстро, что Снегирев даже понять ничего не успел.
- Ты что делаешь?!! – закричал Сергей, бросившись на своего бывшего друга. – Он же пацан совсем!
- А я его сюда не звал, – поменявшись в лице и отбросив окровавленное тело в сторону, зло произнес Аслан. – И тебя, кстати, тоже!!! Вы сами пришли…