PTHIRUS PUBIS – новогодний дар
В семье Карасевых готовились к встрече Нового 1948 года. Были приглашены «сливки» общества: секретари областного и городского комитетов партии, руководство профсоюзов города, торговых организаций. Со стороны жены хозяина дома, Элеоноры Геннадиевны – доцента кафедры стоматологии – были ее коллеги: руководители кафедр, ученые-светила медицинской науки местного масштаба.
Столы ломились от яств: в центре стола на громадном блюде запеченный поросенок. Два блюда с фаршированными щуками, украшенными половинками куриных яиц. Вазочки с красной и черной икрой соседствовали с серебряными ведерками, со льдом, охлаждающим призывно выглядывающие из них бутылки с шампанским. Грузинские вина, армянский коньяк. В общем, стол был накрыт на славу.
Поднялся хозяин дома, чтобы произнести тост перед прощанием со Старым годом.
Товарищи, - начал речь Кирилл Петрович…, но его перебила жена.
-Дорогой, - приподнимаясь, спросила она, - что это у тебя по усам ползет?
- По усам?- удивился Кирилл Петрович и провел рукой под носом. На ладошке он с удивлением рассматривал какое-то насекомое.
- Ну-ка дай я посмотрю, - протянул руку заведующий кафедрой паразитологии Амадей Сидорович Басаргин. – Ба, - протянул он, да это же ПТХИРУС ПУБИС…
* * *
- Летят по небу самолёты - еропланы, - пел Митька и двигался навстречу пассажирам только что прибывшего столичного поезда, гудением и расставленными в стороны руками изображая самолет, - а я израненный лежу, в блиндажу, - Митька упал посреди пассажирского зала и, пару раз, изображая раненого, дернув ногами, вскочил и продолжал пение, - к нему подходит санитарка, - Митька походкой балерины: пятки вместе-носки врозь, изобразил санитарку и назвал её имя, - звать Тамарка. Давай я рану перевяжу, - продолжала «Тамарка», - и на машину студобеккер с собою рядом положу.
А я не против! – выкрикнул Митька голосом раненого бойца и замер, держа в вытянутой руке солдатскую шапку-ушанку, с оторванными козырьком.
Шапка быстро наполнилась купюрами.
Дежурный милиционер, по кличке Гадкий Утенок, который был знаменит тем, что «пиявкой» - оттянутым левой рукой безымянным пальцем правой, убивал этим «щелобаном» кошку, делал вид, что не замечает гастролей Митьки. Поделившись с Гадким Утенком «гонораром», Митька побежал в школу. Несмотря ни на что, Митька школу регулярно посещал, хотя никаких уроков не делал, и учителя махнули на него рукой.
У Митьки был дом. Только это был не родной дом. Отца в 1942 году расстреляли немцы. Мать умерла в 1945 году, не дожив до Победы три недели. Митьку забрала тетка. В доме тетки им никто не интересовался, и Митька предпочитал жить в развалке с такими же горемыками, как сам. Иногда он приходил домой: его никто не спрашивал - где он был три месяца. Чем занимался, что ел. Ему давали возможность выкупаться, иногда давали поесть. Через два- три дня Митька уходил опять и никто его не спрашивал куда. И когда вернется.
После вокзального представления, Митька пошел «домой». Тетка в этот раз долго смотрела Митькины ноги, обутые в солдатские ботинки, которые почему-то назывались чоботы. В чоботах были оторваны подметки, и при каждом шаге создавалось впечатление, что у чоботов разевалась пасть, а из «пасти» выглядывали посиневшие от холода пальцы ног. Поглядев на эти пальцы, тетка посоветовала Митьке: «Ты бы в горисполком пошел, насчет обувки. Там председатель Карасев, его сын Вадик, с тобой в классе учится».
* * *
Митька, оставляя за собою мокрые следы, прошел к торцу громадного стола и остановился, теребя в руках солдатскую шапку ушанку и исподлобья глядя на сидящих за столом чистых, упитанных, хорошо пахнущих людей. Люди эти, кто с жалостью, кто с брезгливостью, рассматривали вошедшего.
- Так что тебе, мальчик?- обратился к Митьке председатель горисполкома Карасев Кирилл Петрович
Митька поднял глаза: к нему обращался мужчина средних лет. Митька удивился не тому, что к нему обращался отец его одноклассника Вадика Карасева и одновременно председатель горисполкома, и даже не теплому взгляду смотревшего на него с портрета вождя Иосифа Виссарионовича Сталина, его удивила вмонтированная в спинку резного кресла председателя, миниатюра, изображающая морской пейзаж Южного берега Крыма.
- Мне бы на ноги что, - Митька глазами указал на свои чеботы.
- Ну что, товарищи? Дадим мальцу онучи?- громыхнул радостным смехом председатель. – Все согласно закивали. И выдали Митьке ордер на бесплатное получение онуч. Онучи оказались парусиновыми туфлями. Когда Митька подходил к дверям кабинета, председатель вслед ему крикнул: «Тебе в школе еще костюм выдадут».
Костюм Митьке «выдавала» в кабинете директора школы председатель родительского комитета, мать Вадика Карасева.
- Вот, Элеонора Геннадиевна, - угодливо хихикая, представил Митьку директор, - это и есть главный, так сказать, претендент на костюмчик к новому году.
- На померь, - швырнула Митьке сверток Элеонора Геннадиевна.
Митька развернул сверток: там была рабочая спецодежда взрослого человека.
- Это же костюм на взрослого, - пролепетал Митька, - Я думал, что мне выдадут американский, как у вашего Вадика.
- Он думал, - фыркнула председатель родительского комитета. - У тебя кто есть?
- Тетка.
- Пусть перешьет.
Выходя из кабинета, Митька услышал слова Вадикиной мамы, обращенные к директору школы: « Вы не вздумайте эту грязную обезьяну с Вадиком за одну парту посадить.
* * *
Одев перешитый теткой костюм, надраив зубным порошком парусиновые туфли и купив на вырученные за несколько сеансов пения на вокзале, деньги, две бутылки «Московской», Митька отправился в разбомбленный во время десанта ровно семь лет тому назад «Дом пограничников». В развалке собрались на встречу Нового 1948 года дети, которые стали взрослыми очень рано.
Водку пили по очереди, из горла: так ее для опьянения требовалось меньше. Когда решили, что наступил НОВЫЙ год, поздравили друг друга и запели ГИМН СОВЕТСКОГО СОЮЗА.
* * *
– Ба, - протянул Басаргин, - да это же ПТХИРУС ПУБИС… вошь лобковая. Из отряда Аноплура…Но откуда она у тебя на усах? Вошь лобковая на усах не может селиться, так как на усах сечение волоса имеет форму круга.…А лобковая вошь устроена так, что может перемещаться только по волосу треугольного сечения…Среда обитания: лобок, вокруг заднего прохода, реже в подмышечной части тела.… Как она попала тебе на усы и вообще к вам в дом, понятия не имею,…Может быть, Вы объясните, Элеонора Геннадиевна? – Басаргин сел и осушил фужер водки – он явно был расстроен.
За столом воцарилось глубокое молчание. Все уставились на хозяйку дома, которая потянулась к вдруг зачесавшемуся лобку, но на полпути остановилась.
- Вы целовались?- спросил её единственный выпивший и закусывавший Басаргин.
-Када? – переспросила его Элеонора и зачесала подмышкой.
- Када-када, - передразнил ее ученый паразитолог, - ну ночью.
- Все ясно, она, эта ПХТИРУС ПУБИС, ночью ему в усы и переползла.- Басаргин налил себе фужер коньяка.
- А где же эта? Ну эта, с которой целовались…, - заводила головой из стороны в сторону жена первого секретаря обкома.
- Сбежала, - развел руками паразитолог,- они ПУБИСЫ, шустрые. Но в это время по усам хозяина дома вдруг поползла новенькая.Ее поймал пьяный паразитолог и радостно закричал: "ВО! Плотяная!". Он схватил за грудки хозяина дома и зарычал:
-Платяная-то откуда? - Кирилл Петрович растерянно пожимал плечами.- Плотяная в платье должна быть ,а она в усах. Почему? - не мог успокоиться пьяный Басаргин.- Я жизнь посвятил этим паразитам.А они? Лазают где попало! А должны сидеть в отведенном природой месте. Нонсенс: лобковая в усах. Плотяная должна быть в трусах, а она, черт возьми, усах.А что же тогда в трусах? -он на мгновение задумался, а потом подбежал к хозяйке дома и потребовал: "Снимай трусы!".
Тут уж Кирилл Петрович не выдержал и дал ученому в глаз.
Гости , подозрительно поглядывая друг на друга, начали прощаться с хозяевами. Мало ли что на уме у этого ПУБИСА.А тут еще и вторая вот-вот сбежит. Да и ученый не в себе.
* * *
Адмирал Дмитрий Иванович Кряж и профессор –паразитолог Вадим Кириллович Карасев случайно встретились через пятьдесят лет у общих друзей на встрече Нового года. И поведали друг другу историю встречи Нового 1948 года. Вадим Кириллович со смехом рассказывал, что он до сих пор не знает, как к ним попала эта ПУБУС. И сетовал на то, что гости так и не отведали яств, приготовленных его мамой к Новому году. Но был благодарен происшествию, благодаря которому, он стал ученым-паразитологом с мировым именем после того Нового года он и увлекся паразитологией.
Бывший Митька, а ныне адмирал в отставке, рассказал, что от безысходности написал письмо Сталину и был направлен в Рижское Нахимовское училище.
И уже изрядно выпив, под утро, признался Карасеву, что это он, Митька, наловил на разных частях собственного тела по две особи этих ПУБУСОВ и других представителей и запустил их за шиворот Вадику Карасеву.
Они обнялись и выпили на брудершафт. Но почему-то целоваться не стали.