(На фото Валентина, родная сестра Владимира, 1961 г.)
Я делаю очередной шаг в своей жизни – начался очередной этап познания человеческого сообщества, морально опущенного до уровня обезьяньей культуры христианским всепрощением. Жизнь – сплошной театр, сплошной обман. Реклама не соответствует качеству товара. За золотыми ризами, за позолоченными иконами, за красивыми лозунгами, за фасадом богатых домов, за богатыми одеждами, за дорогими автомобилями, за напудренными и накрашенными лицами, за слащавыми многообещающими предложениями скрывается клоака человечества! В эту клоаку мне надо окунуться с головой, но так, чтоб не задохнуться и выжить, так, чтоб не потерять человеческого достоинства, что в принципе трудновыполнимо.
В начале декабря 1961 года я получил от мамы письмо, в котором она в частности сообщила: «Твою сестру пытался изнасиловать Лёнька Дрозд, но наскочил наш сосед, Володя Курченко, и спас её от позора». Уезжая на Урал и прощаясь с мамой, я сказал: «Я уеду, а сестру некому будет защищать». «О Вале не беспокойся – кто Валю тронет, тот умом тронется» – ответила мать. Я никогда не сомневался в том, что утверждала мама, но «на Небо надейся, а сам не плошай». Надо срочно возвращаться домой. Сборы мои были недолгими, а путь домой всегда короче, чем из дому.
Уезжал я с Урала в сильные морозы, а Донбасс меня встретил дождливой погодой – моросил нудный осенний дождик. Вспомнились слова Мыхайла Коцюбинского из его произведения «Fata morgana»: «Ідуть дощі. Холодні осінні тумани клубочаться над землею, стеляться... ». Из Москвы я выезжал в город Сталино, и билет компостировал до города Сталино, а на здании городского вокзала меня встретила надпись «Донецк». Непривычно и неприятно. Таков менталитет идолопоклонников – сначала правителя в «попу» целуют, а затем льют на его голову помои. Где Дон, Донец, а где город Юзовка? А почему, в таком случае, не Байкальск, Ванюшино или Вонюшино? Название «Вонюшино» для моего родного города соответствовало бы действительности, потому что воздух в городе насыщен газами, выбрасываемыми из шахт и из заводских труб, газами, идущими от горящих терриконов и от химзаводов. «Вонюшино» – вот его истинное определение, хотя бы ещё и потому, что в этом городе сильно ощутим смрад психических испарений русских агрессоров. Всё в угоду ордынцам-завоевателям, которых история и судьба аборигенов захваченных земель никогда не интересовала и не была в почёте. Обыкновенный маразм оккупантов.
Мой родной город не изменился за те полгода, которые я пробыл на Урале. Зато произошли приятные изменения в футбольной команде «Шахтёр». «Шахтёр» всегда был замечательной футбольной командой – уникальной в своём роде. «Шахтёр» никогда, или почти никогда не участвовал в договорных матчах. В те, далёкие теперь уж, годы в «Шахтёре» играли замечательные ребята – вратарь Стрелков, нападающий Савельев, полевые игроки Родин, Ананченко, Алябьев и другие.
Футбольная команда «Шахтёр» осенью 1961 года впервые завоевала кубок страны. В 1962 году «Шахтёр» снова взял кубок. В 1963 году «Шахтёр» третий раз подряд вышел в финал кубка СССР, и должен был в этом матче сражаться за кубок с московским «Спартаком». На финал кубка в 1963 году «Шахтёр» приехал в Москву без Стрелкова и Савельева. Савельев был легендарным нападающим, но в советских спортивных хрониках знаменитым он не был, ибо не играл в московской команде. Савельев редко уходил с поля, не забив сопернику гол. Удар у Савельева был такой силы, что однажды он мячом прорвал сетку ворот.
Подобный случай произошёл и в финальной игре на кубок СССР «Шахтёра» с московским «Спартаком» в 1980 году, когда Миша Соколовский с дальней дистанции мячом прорвал сетку ворот «Спартака». Об этом случае никто ни в одной газете не заикнулся. Если бы такое смог сделать игрок какой-либо московской команды, тогда бы все газеты СССР гремели бы об этом случае на весь мир! Тогда, в 1980 году, «Шахтёр» победил «Спартака» и увёз кубок в Донецк.
Нападающему Савельеву до финального матча 1963 года два раза ломали на поле ногу, а на третий раз сломали так, что он уже не мог играть в футбол и в финале кубка СССР 1963 года не участвовал.
Вратарь Стрелков всегда выходил на поле в чёрном трико, с кепкой на голове и в чёрных перчатках. Забить Стрелкову гол было очень даже проблематично. «Чёрной Кошкой» называли Стрелкова московские футбольные комментаторы. Стрелков в действительности в своих воротах выглядел скорее огромной «Чёрной Кошкой» нежели человеком и как огромный кот легко брал мячи. У Стрелкова была жена необычайной красоты – такой красоты, что футбольные болельщики относились к ней как к богине. Она была не только красивой, но и удивительно стройной и гибкой женщиной. Что-то в физиологии этой женщины произошло – она начала быстро полнеть. По её просьбе Стрелков из-за границы привёз ей таблетки от полноты. Отравившись этими таблетками, жена Стрелкова заболела и недолго проболев, умерла. Похоронную процессию по улицам Донецка сопровождала многотысячная толпа футбольных болельщиков. Стрелков после похорон жены запил «горькую» и ушёл с футбольной арены.
Ворота «Шахтёра» теперь защищал малоопытный Клюев. Положение у «Шахтёра» осенью 1963 года было тяжёлое, но у членов футбольной команды надежда стать трёхкратным обладателем кубка СССР была. Да и основания для такой надежды были весомыми. В то время было положение, согласно которого футбольная команда, ставшая три раза подряд обладателем кубка СССР, забирала этот кубок себе навечно. Вот это положение и стало причиной разыгравшейся в Москве футбольной драмы. Если «Шахтёр» в третий раз станет обладателем кубка СССР, тогда кубок навсегда покинет Москву – разве можно допустить такое?!
Тренером у «Шахтёра» был Ошенков. Ошенков получил соответствующие указания от «крутых» партийных болельщиков и собирался их беспрекословно выполнить. На футбольном поле началась борьба «Шахтёра» не только со «Спартаком» и с некорректными футбольными судьями, но и со своим тренером. Один гол, забитый «Шахтёром» не засчитали. Второй гол, забитый «Шахтёром» не заметили судьи. Этот гол был зафиксирован болельщиками и фотоаппаратами западноевропейских журналистов. В западноевропейских газетах по этому поводу были напечатаны громкие статьи с фотографией пересекшего линию ворот мяча. Во втором тайме футбольной баталии, предвидя нежелательный выигрыш «Шахтёра», тренер Ошенков меняет опытных игроков на неопытных дублёров. «Шахтёр» проиграл «Спартаку» со счётом 1:2. Когда «Шахтёр» покидал поле, все московские болельщики на стадионе встали и провожали команду аплодисментами и овациями. Когда же «Спартак» делал на стадионе круг почёта, его освистали болельщики стадиона. То было время, когда москвичи ещё были нормальными людьми, лишёнными кремлёвского шовинизма.
Из Москвы футбольная команда «Шахтёр» возвращалась в Донецк самолётом. В самолёте футболисты переквалифицировались на боксёров, превратив тренера Ошенкова в грушу для тренировок по этому виду спорта. В Донецке болельщики встретили футболистов в аэропорту и на руках несли до центра города. За то, что Ошенков был избит футболистами, были дисквалифицированы и уволены из команды Ананченко, Алябьев и Родин. Ошенков же не пострадал морально, ибо Москва не забывает своих псов – он был направлен в Киев и возглавил на долгие годы федерацию футбола Украины. Я мог бы много и долго рассказывать об очень интересных событиях в истории героической футбольной команды «Шахтёр», которые и по сей день являются неприятными для рюссельских шовинистов. Спорт даёт большие деньги, а где большие деньги – там всегда стоит густой запах крови, дерьма и паскудства.
По возвращению с Урала я с железнодорожного вокзала до шахты «17-17 бис» добрался трамваями. В пять часов вечера я проходил с чемоданами в руках мимо ДК шахты 17-17 бис. Возле клуба, в группе наркоманов стоял Дрозд. Увидев меня, Дрозд поднял руку вверх и крикнул:
– Але-е-е!
«Будет тебе «але» – дай мне время привести себя в порядок», – подумал я. Дома меня встретила сестра, а мама была на работе. О покушении Дрозда на честь моей сестры разговоров никто не заводил, а я искал встречи с Дроздом, но больше я его не видел. Потеряв надежду самостоятельно найти Дрозда, я решил обратиться к Мыне. Возле ДК стоит Мына со своей свитой. Я подошёл к нему:
– Где Дрозд?
– Обойдёшься, – ответил Мына и отвернулся.
– С каких это пор ты решил разговаривать со мной таким тоном? Упасть не боишься?
– Сидит твой Дрозд.
– Как, сидит?
– Дрозд с Генкой «мента» зарезали, по червонцу получили.
– Ну, там я его быстро достану.
Теперь в решении этого вопроса я был абсолютно спокоен. Прошло всего полгода после этого разговора. Я с Мыной стою во дворе нашего квартала. Мы с ним разговариваем на ничего не значащие темы. Мына и Дрозд жили в одном доме, через дом от моего дома. Наши двухэтажные дома строились в то время, когда строилась наша шахта. Дома строили из песчаника, добываемого при проходке шахтного ствола. Квартиры в домах без удобств, а общий туалет находился посреди квартала. Из подъезда дома вышел Дрозд и направился в туалет. Мына засмеялся:
– Пенсионер! В тюрьме Дрозда превратили в «петуха» и отходили так, что он умом тронулся. На этом основании Дрозда освободили из тюрьмы. Дрозд со своей квартиры выходит только в туалет. Он всего боится, живёт в постоянном страхе. Он не может смотреть кино, телевизор, слушать радио и общаться с людьми.
Возмездие свершилось! Не напрасно мама говорила: «умом тронется тот, кто Валю тронет».
У моей сестрёнки был жених – крупный, здоровый шахтёр. Лицо у него необычное – чисто русское, но сделанное резцом скульптора наспех. Черты лица угловаты и по-особенному красивы. Лицо сильно фотогенично, двойников у него и похожих на него людей быть не может. Познакомились, пожали друг другу руки. Сильный очень, скала! Через неделю после знакомства я приближался к нему с решительным намерением. Он уже почувствовал, понял, что сейчас будут огромные неприятности, но стоял с наглой ухмылкой на лице и в позе «старшего брата» порабощённых народов. Сестра стояла рядом с ним. Я подошёл к Аркадию и коротким ударом уложил его на пол:
– Скотина великоросская!
– Ты что, Володя?! Какая скотина?! За что ты его? – сестра залилась слезами.
– Моя дорогая сестрёнка, ты же знаешь, что ко мне стекается масса информации об окружающей меня среде. Без информации жить – дураком быть. Съезди в Центральную Поликлинику, зайди в гинекологию. Там лежит жена этого проходимца – красивая изящная женщина. Она его благоволит. О тебе ей ничего не известно. Получил он по заслугам, но мало, ибо не сдохнет! Придёт в себя и уползёт. На этом с моей стороны всё, остальное – на твоё усмотрение. Я тебе не судья.
Вечером я пошёл в клуб. В вестибюле три девушки из танцевального коллектива, увидев меня, завизжали и убежали, а через несколько секунд в вестибюле дома культуры появился весь танцевальный коллектив во главе своей королевы – Валентины. Я развернулся и ушёл. Через неделю после этого случая друзья и подруги моей бывшей пассии подстроили так, что неожиданно для меня мы с ней встретились и оказались наедине. Заговорила она:
– Напрасно ты уехал. Не уехал бы – мы были бы вместе.
– Нет, не были бы. Ты мне изменила духовно, душевно и физически. Я знаю – когда, с кем и как.
– Ты узнал об этом сейчас?
– Нет, я узнал об этом тогда.
– Ты бы простил меня. Я была беременна, но аборт не делала. В конце лета мне сделали искусственные роды. Был сын.
Я невольно глухо заревел как бык, без слёз. С глубины моей души с трудом выползали наружу слова:
– Я тебе убийства живой души и своей крови не прощу.
Я старался приходить домой весьма усталый, чтоб сразу завалиться спать. Оставаться наедине со своими чувствами было мучительно больно. Меня мучили воспоминания о счастливом времени моей любви. Я знал, что Небо её накажет – не познает она больше счастья в любви и в семейной жизни даже на короткий период. Иногда я видел свою бывшую пассию на улице, и меня коробило от ненависти к ней и презрения. Та, которую я любил, умерла, а эта – совсем другая, неприятная женщина.