Глава 28
Говорят, Клеопатра (извините за пример из римской истории) любила втыкать золотые булавки в груди своих невольниц и находила наслаждение в их криках и корчах.
Ф. М. Достоевский «Записки из подполья»
С Линни случилось несчастье. И не просто несчастье, а самая настоящая беда. Линни влюбилась и, что самое ужасное, взаимно. А ведь всё так хорошо начиналось.
Облегчив кошелёк Нора на пять тысяч грейт, Линни не долго думала над тем, куда ей податься. Конечно же, на какой-нибудь курорт и лучше всего на остров Сильба, где обычно собираются сливки общества. Десятилетнее пребывание в Антсике нужно было компенсировать сполна и немедленно.
На острове Сильба самыми дорогими и изысканными считались курортные пляжи небольшого и уютного городка Вишти. Туда-то и отправилась Линни. Прибыв в Вишти, она поселилась в одноместном номере сравнительно дешёвой гостиницы. В первый же день ей крупно повезло, в вестибюле гостиницы она нос к носу столкнулась с Корри, своей давней подругой. Причём, как оказалось, они поселились в соседних номерах. За дружеской болтовнёй Линни постаралась выведать у подруги все последние новости, разумеется, в интересующем её аспекте. Корри сообщила, что завязать сейчас выгодное знакомство на пляже практически невозможно. Времена не те, да и не сезон. Толстосумы предпочитают отдыхать на яхтах, и встретить их можно только в дорогих ресторанах или на званых обедах. Но на званые обеды требуются приглашения, а на дорогие рестораны нужны хорошие деньги и приличные партнёры. Короче, необходимы полезные знакомства с нужными чёлами. Кое в чём Корри обещала посодействовать.
Через два дня она достала для Линни пригласительный билет на званый ужин. На вечер Линни надела своё самое лучшее платье и выглядела в нём просто потрясающе. Однако её первый выход в свет был не совсем удачен. От поклонников просто не было отбоя, но это были всё не те, не те, не те.
Потанцевав с очередным назойливым ухажёром, Линни случайно села не за тот столик и тут же поймала на себе пытливый взгляд проницательных старческих глаз. Линни извинилась и попыталась встать, но пожилой мужчина с приятными чертами лица и в очень дорогом, сшитом по заказу костюме, показав жестом, что она может оставаться за столиком, представился:
—Энк Харес.
—Линни Скорида.
У Энка несомненно был талант непринуждённо завязывать беседу на темы интересные для собеседника. Линни и не заметила, как разговорилась с ним, и начала оживлённо обсуждать достоинства и недостатки произведений одного из модных в то время художников. Изобразительное искусство и музыка её всегда интересовали, но к кино она была довольно равнодушна. После ужина Энк подвёз подруг до гостиницы, оставив Линни на прощанье визитную карточку и номер мобильного телефона, по которому его всегда можно было отыскать.
Когда Корри прочла визитку, у неё от неожиданности перехватило дыхание.
—Линни, тебе безумно повезло, — наконец затараторила она. — Это же Энк Харес! Знаменитый продюсер и режиссёр! Познакомиться с ним несбыточная мечта. Ах, Линни, как я рада за тебя, роль в кино тебе обеспечена.
—Успокойся Корри. Фифочкой-актрисочкой я быть не желаю. Это не по мне. А для любовника Энк староват и скуповат. Одна польза, с ним мы теперь повсюду вхожи.
—Ты всегда была какая-то приземлённая.
—Я просто хочу пожить в своё удовольствие, а Энк, как мне кажется, не очень-то подходящая для этого кандидатура.
Энк Харес, по-видимому, по уши влюбился в Линни. На следующий день он пригласил её и Корри на званый обед к очень богатому банкиру. Затем последовала серия приглашений в ресторан. Кроме того, Энк не скупился на цветы и подарки, в общем, эпитета скуповатый он не заслуживал. Подруги с удовольствием принимали от него знаки внимания, но от дорогих подарков Линни категорически отказывалась. И вот Энк Харес пригласил подруг на прощальный вечер. Когда Корри пошла танцевать, он сказал Линни:
—Завтра утром я улетаю в Ровешти и надеюсь, что Вы полетите вместе со мной. У меня для Вас есть потрясающая роль.
Но у Линни были другие планы, и она ответила вежливым отказом:
—Я очень благодарна Вам за предложение, но стать артисткой у меня нет никакого желания.
Отказа Энк не ожидал, и в первый момент он даже растерялся.
—Простите! Но у Вас же прирождённые артистические данные. Таких, как Вы, одна на миллион. Вы просто не имеете права зарывать свой талант в землю.
Линни спорить не хотелось.
—Хорошо. Я подумаю, — уклончиво ответила она.
—Я буду ждать Вас. Билеты уже куплены.
В это время официант передал Линни визитку на имя Джаги Лумиды и приглашение на банкет. Линни уже давно обратила внимание на очень красивого сорокалетнего мужчину, сидящего за два столика от неё с какой-то женщиной. В полной уверенности, что приглашение исходит именно от него, она глянула в ту сторону и ответила приветливой улыбкой на вежливый кивок головы горбоносого красавца. В гостинице Линни узнала от Корри, что владелец транспортной космической компании Джаги Лумида, не только очень красив, но и сказочно богат.
—Наконец-то мне повезло, — обрадовалась Линни. — Поздравь меня. Завтра я буду у него на банкете.
В глазах Корри засветилась жалость.
—Ты что, в своём уме. Большего несчастья и представить невозможно. Ты хотя бы поинтересовалась слухами о нём. Мы для него всё равно, что туалетная бумага. Подтёрся и выбросил. После банкета, он оставит тебя на ночь, а утром решит, выкинуть тебя сразу или поиграться с тобой ещё недельку. В любом случае от него ты уйдёшь с тем, с чем пришла. Но хуже всего то, что Джаги очень ревнив и не предсказуем, и с девушкой, даже брошенной им, никто водиться не захочет.
Надо признаться, что Линни что-то подобное о Джаги слышала, но она была слишком уверена в себе. Однако последний аргумент Корри заставил её призадуматься. Быть брошенной, это ещё куда ни шло, но потерять перспективу Линни позволить себе не могла.
—И что же мне теперь делать? — растерянно спросила она.
—Бежать, девочка, бежать. Пока не поздно. И держаться от Джаги подальше до тех пор, пока не станешь знаменитостью. Джаги любит славу, и в этом случае он, вполне возможно, женится на тебе.
Линни, вспомнив о предложении Энка, тут же позвонила ему. Утром она вместе с ним улетела в Ровешти. Джаги, конечно, был раздражён отсутствием Линни на банкете, но, узнав в справочной аэропорта, что билеты для неё были куплены заранее, успокоился.
В Ровешти, столице кинематографа, для Линни начались киношные будни. Получив главную роль в фильме «Наживка», она вначале отнеслась к ней довольно прохладно. Но потом увлеклась и в буквальном смысле заболела кино. Три года пролетели как во сне. В ней пробудились дремавшие ранее таланты. За первой ролью последовали другие. Линни стала знаменитостью и уже привыкла к своим фотографиям на журнальных обложках и громадных рекламных щитах. Таким головокружительным успехом, пожалуй, не пользовалась ни одна актриса.
На четвёртый год в Ровешти появился Джаги. Он участвовал в международном симпозиуме по проблемам космических перевозок и случайно, а может быть и не случайно, встретился с Линни. Перед Линни встала дилемма: продолжить артистическую карьеру или поддаться уговорам Джаги. Но разве устоишь под напором такого красавца, и Линни сдалась. Бросив сниматься в кино и юридически оформив помолвку с Джаги, она переехала в Вишти. Однако Джаги скреплять официально брачные отношения не спешил. Он только обещал. И Линни вовсю пользовалась его благосклонностью. К принадлежащему ей коттеджу в Ровешти добавился большой дом в Вишти и вилла на морском побережье. На счёт Линни от Джаги шли крупные поступления, и она могла теперь рассчитывать на очень даже безбедное существование.
Может быть, Линни и удалось бы выйти замуж за Джаги, но мощной помехой оказалась его мать, властная и самолюбивая Маргинэ. Линни, как будущая невестка, была представлена ей на новогоднем банкете. Холодный взгляд красивых бездонных глаз Маргинэ внушил Линни такой суеверный ужас, что она тут же отбросила всякую мысль о замужестве. Такую свекровь не пожелаешь даже своей злейшей подруге.
О жизни и нравах Маргинэ ходили мрачные легенды, но только Джаги знал, что они всего лишь безобидные сказки по сравнению с действительностью. Мать была единственным существом на свете, которого он действительно боялся.
Маргинэ унаследовала от своих родителей довольно крупное состояние, и отец Джаги поднялся и создал своё дело на её деньгах. Но он тоже наверно побаивался жёсткой и своенравной Маргинэ, и поэтому всё нажитое им состояние завещал сыну, оставив жене незначительную часть акций. Отец Джаги погиб в космической катастрофе, когда сыну было четырнадцать лет. Первое время делами фирмы заправляла Маргинэ, но у Джаги оказалась редкостная деловая хватка, и к девятнадцати годам управление компанией почти полностью перешло ему.
Маргинэ, обеспокоенная первыми морщинами, стремилась любыми путями сохранить свою внешность. И взоры её всё чаще и чаще устремлялись к эликсиру молодости — крадону, хотя его регулярное потребление иногда было чревато нежелательными побочными эффектами. Одних он мог превратить в манкуртов, других в фанатиков, третьих в маньяков. В общем крадон спасал тело, но не душу. Изготовление крадона с целью продажи было официально запрещено, но это останавливало не всех. И вот какой-то самоуверенный химик-фармацевт предложил Маргинэ, разработанный и усовершенствованный им крадон, якобы лишённый недостатков прежних модификаций. Стареющая красавица после мучительных колебаний всё-таки решила рискнуть. И действительно, в течение первого года она чувствовала себя просто великолепно. Кожа на лице и теле разгладилась, стала упругой, и Маргинэ заметно похорошела. Однако к концу второго года у неё стала развиваться чрезмерная жадность к чувственным наслаждениям, и одного любовника ей стало мало, потом стало мало и двух.
Джаги на любовные утехи матери смотрел сквозь пальцы. Он уже жил в своём доме и её проблемами почти не интересовался. Но однажды она позвонила ему и попросила приехать. Джаги зашёл в спальню матери и в ужасе остановился. На кровати лежал растерзанный и изуродованный до неузнаваемости труп заместителя начальника полиции.
—Он оказался недостойным звания мужчины, — брезгливо заметила Маргинэ. — Вот и получил по заслугам. Надо его надёжно спрятать. О том, что он здесь, не знает ни одна живая душа.
Джаги упаковал труп в полиэтиленовый мешок, отвёз его далеко за город и сбросил в заброшенный шахтный колодец. Пропажа крупного полицейского чина наделала в Вишти много шума. Дом его любовницы перерыли сверху донизу, но ничего подозрительного не нашли. По поводу бесцеремонных обысков Маргинэ выразила своё возмущение прокурору и получила официальные извинения. После этого случая она уволила постоянную прислугу, переоборудовала обширные подвалы в своём доме и пришла на приём к сыну.
—Джаги, мне нужны наложники и слуги для гарема, — без обиняков заявила она.
Джаги, узнав, что речь идет, по крайней мере, о двух десятках наложников, возмутился:
—Матушка, ты наверно уже и так в известном месте мозоль натёрла. Если не остановишься, то тебя скоро и армия мужчин не проймёт.
Но Маргинэ холодно ответила:
—Не хами матери, Джаги. Кстати, сколько весит твоя прелестная шкурка?
Джаги глянул на мраморно-прекрасное лицо матери, и у него от её пронзающего взгляда неприятно сжались мышцы нижней части тела. За такие слова она, пожалуй, с него живого лично сдерёт кожу. С этого момента мать стала для Джаги сущим проклятием и постоянной головной болью. Все её капризы, как бы дороги и безумны они не были, он теперь выполнял беспрекословно.
Догадываясь, что затребованные чёлы из подвалов уже не выйдут, Джаги через подставных лиц завербовал наложников в Орсии, и тайно доставил их в дом матери. Таким же образом он завербовал в Агмибии слуг и двух хорошо обученных телохранителей. Также тайно он доставил в дом матери зачем-то потребовавшихся ей двух тигров. Потом мать потребовала ещё наложников и в дополнение к ним наложниц. Потом ещё. Кроме того, у Маргинэ появился повышенный интерес к сельскому хозяйству. Она лично закупала удобрения и даже иногда выезжала на принадлежащие ей виноградники. Джаги не знал, что творится в подвалах матери, но на всякий случай вокруг дома Маргинэ он приказал выставить охрану, которая должна была следить за тем, чтобы ни одна живая душа не проскользнула незамеченной ни в ту, ни в другую сторону.
О сложных взаимоотношениях Джаги с матерью Линни и не догадывалась, она просто жила в своё удовольствие. Расставшись с иллюзиями о замужестве и смирившись с тем, что через годик полтора ей предстоит стать брошенной любовницей, она активно занялась укреплением своего положения. Во-первых, через адвокатов она юридически закрепила все свои материальные приобретения, во-вторых, она оформила завещание, и, в-третьих, она продолжала неустанно пополнять свой бюджет из пока доступного ей источника. В уртеше она улетела в Ровешти для того, чтобы уладить кое-какие юридические формальности, касающиеся её коттеджа.
Закончив с делами, Линни заглянула в киностудию. Но там её встретили довольно прохладно, все или куда-то торопились, или были заняты чем-то неотложным. Из старых друзей почти никого не было. Энк Харес улетел на кинофестиваль в Гарет, близкие подруги снимались в какой-то «ледовой эпопее» на берегах Онкурси, а с малознакомыми девицами говорить было не о чем. Линни стало грустно, и она с ужасом подумала, что под старость может оказаться в полном одиночестве. Она вышла из киностудии. Погода стояла чудесная, нежаркое солнце приятно грело лицо и руки. Через полчаса бесцельного блуждания по городу, она вышла к небольшому стадиону и присела на скамейку.
Стадион был пуст, только по беговой дорожке бежал какой-то мужчина. От нечего делать Линни стала наблюдать за ним. Пробежав круга три, он мелкой трусцой подбежал к Линни и с улыбкой сказал:
—Спасибо, что покараулили мои вещи.
—Не за что, — улыбнулась в ответ Линни и только теперь заметила рядом с собой портфель и куртку.
Мужчина ей понравился с первого взгляда: стройная фигура, приветливое лицо с карими чуть насмешливыми глазами, слегка хрипловатый голос. Надевая куртку, он взмахнул руками, и на Линни дохнуло таким невыразимо сладким и приятным запахом не застоявшегося мужского пота, что у неё невольно закружилась голова, и на какое-то мгновение ей показалось, что она теряет сознание.
—А я Вас сразу узнал, — сказал мужчина. — Особенно Вы мне понравилась в фильме «Трудные встречи». Я смотрел его несколько раз. С нетерпением жду новых фильмов с Вашим участием.
Линни и самой нравился этот грустный фильм о романтической любви двух уже немолодых сердец, трагически погибших из-за мракобесия, интриг и зависти окружающих. И хотя фильм рассказывал о событиях почти двухтысячелетней давности, он задевал за живое, заставляя задуматься об истинных ценностях жизни. Линни стряхнула оцепенение и ответила:
—Я больше не снимаюсь.
—А что так?
—Хотела выйти замуж, да не получилось.
Мужчина взял портфель. «Вот сейчас он уйдёт и исчезнет навсегда», — с ужасом подумала Линни. Что-то надо было делать, и она решилась.
—Может быть, — начала она и, заметив, что говорит в унисон с мужчиной, замолкла.
—Я хотел предложить Вам пообедать вместе со мной, — улыбнулся мужчина,
—Я тоже, — ответила Линни.
—Значит, наши желания совпали. Давайте познакомимся. Меня зовут Лон Карди.
И это случилось. Две половинки генетически созданные друг для друга встретились в пространстве и времени. Линни впервые в жизни по-настоящему влюбилась. Первое время она самой себе боялась в этом признаться, но без Лона свет ей теперь уже не был мил. Всё, к чему она раньше так стремилась, оказалось вдруг никчемным и ненужным, только бы Лон был рядом. Но приходилось мириться с жестокой действительностью. У Лона была жена, а у неё непредсказуемый Джаги. А что, если он узнает обо всём? И Линни охватил страх, страх за Лона, страх за своё будущее. Теперь она жадно радовалась каждому прожитому дню и с тревогой встречала новый. Здесь в Ровешти и застало её приглашение Рича на свадьбу. Из Сквама Линни вернулась в Вишти. Повертевшись несколько дней около Джаги, и увидев, что ему не до неё, она снова улетела в Ровешти.
Джаги действительно было не до Линни. Неусыпные ночные бдения охраны около дома Маргинэ наконец-то принесли результат. В конце беша к Джаги привели испуганно озирающегося по сторонам чёла, который, как выяснилось, присматривал у Маргинэ за тиграми. Он бросился на колени перед Джаги, прося казнить его каким угодно способом, но только не возвращать обратно. Джаги сделал знак охранникам выйти и спросил:
—Как тебя зовут?
—Гунчак.
—Встань на ноги и ответь: почему ты не хочешь вернуться к моей матери?
—Она не женщина. Она Шурх, выпивающий души чёлов, — свистящим шёпотом произнёс Гунчак, испуганно вглядываясь в затенённый абажуром угол кабинета.
Зловещие звуки имени ужасного мифического существа заставили Джаги внутренне содрогнуться, и он попросил Гунчака поподробнее рассказать о деяниях своей матушки. И вот что он услышал.
Вначале чёлам у его матери жилось вроде бы неплохо. Их усиленно кормили и со своими обязанностями они справлялись. Но потом наложники, которых Маргинэ ежедневно в ускоренном темпе прогоняла через себя, перестали её удовлетворять. Чем сильнее Маргинэ стремилась чувствовать, тем быстрее она теряла чувствительность, взамен же всё её тело приобретало неимоверную силу. И вот когда неудовлетворённость от неистовых потуг наложников стала её раздражать, она нашла выход. В подвале появились наложницы. Выбрав одну из них, Маргинэ приказала наложникам удовлетворить её. Держа при этом наложницу за руку и с каким-то любопытством заглядывая ей в глаза, Маргинэ испытала странное чувство удовольствия. Обнаружив, что может воспринимать чувства через других, она стала устраивать оргии. Но вскоре ей потребовались более острые ощущения. И вот однажды, поглаживая голову совокупляющейся с наложником девице, она, уловив содрогания её тела, с видимым наслаждением оторвала ей уши. Чёлы в ужасе застыли, с иллюзиями вернуться домой по окончании контракта пришлось расстаться. Время игр закончилось, кошка приступила к трапезе, и наложники оказались в клетках. К этому времени они уже все панически боялись Маргинэ, и даже тигры, не выдерживая её взгляда, прятались от неё в укрытие.
Эксперименты, которым подвергались наложницы, с каждым днём становились всё изощрённее. С помощью специальной аппаратуры и хирургических средств Маргинэ добивалась, чтобы в несчастных женщинах о боли и наслаждении вопила каждая клетка. Маргинэ, как бы впитывая в себя их чувства, превращала жертвы в бесчувственных существ. Технология извлечения из чёлов чувств или, как считали узники гарема, души у неё с каждой новой жертвой всё более совершенствовалась. Отработанный, но иногда ещё подающий слабые признаки жизни материал скармливался тиграм, а остатки, предварительно прокаленные в термопечи, перемалывались в муку и смешивались с минеральными удобрениями. Разделавшись с наложницами Маргинэ принялась за мужчин, и каждый из них молил бога о любой другой смерти, но только не о такой. Смотритель за тиграми находился в несколько привилегированном положении. И, хотя из подвалов и муха не могла вылететь, ему всё-таки удалось при выносе мешков с костной мукой спрятаться в кладовке и ночью сбежать. Вечером его не искали, посчитав, по-видимому, что он случайно съеден тиграми.
Джаги, хотя и предполагал что-то подобное, только теперь окончательно осознал, каким чудовищным монстром стала его мамаша. Кроме того, его поразило то, что Маргинэ всё это запланировала и продумала заранее, и, кто знает, до чего ещё додумался её изощрённый мозг. Выслушав рассказ Гунчака, Джаги сочувственно произнёс:
—Я также смертельно боюсь своей матери, но ещё больше я боюсь, что ты кому-нибудь о ней проболтаешься. Так что же с тобой делать?
—Если нет другого выхода, убейте, — обречённо прошептал Гунчак.
Джаги задумался. Не исключено, что мать, стремясь превратить его в активного соучастника своих кошмарных дел, специально позволила бежать этому чёлу. В таком случае, Гунчак должен жить, и тому должны быть свидетели. Грустно улыбнувшись своим мыслям, Джаги вынес Гунчаку окончательный приговор:
—Зачем же так мрачно? Просто поклянись мне, что ты никому и ни при каких обстоятельствах не расскажешь об ужасах, пережитых в подвалах моей матери. Но обещаю тебе, если ты нарушишь клятву, то снова окажешься в гостях у Шурха, но уже не в качестве слуги.
Гунчак, не веря своему спасению, поклялся и, заливаясь слезами, упал на колени и начал целовать пол, по которому ступали подошвы сандалий Джаги, с явным намерением обслюнявить и сами сандалии. Джаги брезгливо велел ему встать и, нажав кнопку звонка, приказал вошедшему начальнику службы охраны Хамуку:
—Выдай, Гунчаку две тысячи грейт и распорядись тайно доставить его в Орсию.
—Но я бы хотел домой, в Агмибию, — робко попросил Гунчак.
—В Орсию, голубчик, в Орсию. В Агмибии ты и пикнуть не успеешь, как родственники телохранителей передадут тебя моей матушке. А в Орсии ты будешь в безопасности.
Через два дня к Джаги на приём пришла Маргинэ и заявила, что от неё сбежал смотритель тигров.
—Надеюсь что ты уже свернул ему шею? — сказала она в заключение.
—Нет, матушка. Я выплатил причитающуюся ему по контракту сумму, и отправил его в безопасное место. Кроме того, я снял охрану с твоего дома.
—И усилил охрану своего, — продолжила Маргинэ. — Ты оказался умнее, чем я думала.
От свинцово-холодного взгляда матери волосы на голове Джаги непроизвольно шевельнулись.
—Вот что. Мне нужен ещё десяток наложников и пяток наложниц, — раздражённо бросила она и ушла тяжёлой поступью.
И хотя Джаги одержал маленькую победу, разгадав изуверские замыслы своей матери, головная боль поставки ей всё новых и новых жертв осталась.
Только осенью, заинтересовавшись, чем же это Линни занимается в Ровешти, Джаги узнал через своё доверенное лицо, что у неё появился любовник. Надо сказать, что к этому времени Джаги достаточно сильно охладел к Линни и уже сам готовился бросить её. Но быть брошенным, было не в его правилах. Ничего, Линни у него ещё попляшет. Она вернёт ему с процентами всё, что он на неё потратил. Прикинув в уме, он с удивлением обнаружил, что она обошлась ему почти в четыре миллиона грейт. Джаги не мог понять, как на него нашло такое умственное помрачение. Не иначе, Линни действовала на него гипнотически, другого разумного объяснения своей расточительной щедрости он просто не смог найти. Джаги немедленно позвонил Линни, и на следующий день она была уже в его офисе. Даже не поинтересовавшись причиной своего вызова, Линни твёрдо заявила Джаги, что хочет разорвать с ним помолвку, и намерена незамедлительно вернуть ему всё, что от него получила. Взбешённый Джаги всё-таки нашёл в себе силы мило улыбнуться и сделать широкий жест:
—Мне очень жаль, дорогая, что всё так нескладно получилось. О возвращении подарков не может быть и речи, пусть они напоминают тебе обо мне.
Но когда Линни вышла, он дал волю своим чувствам и разразился в её адрес серией ругательств, из которых самым приличным было слово «сучка». Линни повела себя с ним в корне неправильно. Если бы она проявила элементарную жадность, то он с удовольствием превратил бы её жизнь в настоящий ад, изматывая бесчисленными судами и судебными исполнителями. Чтобы сделать её несчастной, он не пожалел бы никаких средств. Но трудно сделать несчастным того, кому ничего не надо. Линни фактически обезоружила его, швырнув ему в физиономию целое состояние, как жалкую подачку. Тем самым она нанесла Джаги смертельную обиду, и должна была за это поплатиться. Но как? И Джаги собрал маленькое совещание, пригласив на него Хамука и своего секретаря Джуринду.
Когда Джуринда узнал, что Линни сумела выманить у заскорузлого скряги Джаги в течение года почти четыре миллиона грейт, он только внутренне присвистнул: «Ну и артистка! Её бы в помощницы к Джешуа». Когда же Джаги заговорил о нанесённом ему оскорблении, Хамук подумал: «Меня бы так оскорбили. Да я за такое оскорбление всю жизнь ноги бы обидчику целовал». Свою речь Джаги закончил словами:
—Я не придерживаюсь правила: око за око, зуб за зуб. Я просто откусываю голову вместе с оком и зубом, и хочу, чтобы Линни своё получила сполна.
—Может быть, устроить ей маленькую аварию? — предложил Хамук.
—Слишком лёгкое для неё наказание, я хочу, чтобы она предварительно хорошенько помучилась.
—Тогда, я предлагаю организовать похищение Линни, и передать её Маргинэ, — осклабился хомячьей ухмылкой Хамук.
—Это неприемлемо, — вмешался Джуринда. — В этом случае Джаги становится соучастником злодейств Маргинэ. Пока его можно обвинить только в недоносительстве на мать, что для закона не такой уж большой грех. Что касается Маргинэ, то её либо убьют слуги, либо она погубит себя сама. Оказаться без такого мощного защитного барьера, как боль, непозволительная роскошь даже для бессмертных. Впрочем, неважно как она умрёт, главное чтобы Джаги вовремя узнал об этом прискорбном событии и принял верное решение. А что касается Линни, то я предлагаю следующее. В округе Ровешти лица, совершившие с особой циничностью заранее спланированное преднамеренное убийство, подпадают под действие закона о смертной казни. А Лон Карди, насколько я понял, женат. Мысль понятна? Достаточно замарать Линни парочкой отягчающих обстоятельств, и она надёжно увязнет в когтях правосудия. Подходящие исполнители у Хамука имеются. Джаги при расторжении помолвки с Линни должен обязательно подчеркнуть, что он моральных и материальных претензий к ней не имеет. Но адвокаты должны составить официальные бумаги так, чтобы после свершения акта правосудия можно было юридически обосновать возврат законному владельцу хотя бы части средств, временно оказавшихся у Линни. Прямых наследников-то у неё нет.
При оформлении акта о расторжении помолвки Джаги был сама любезность, и Линни в восторге оттого, что всё так чудесно получилось, едва не расцеловала его на прощанье. Жизнь снова была хороша и прекрасна. Ничто теперь, казалось, не мешало её тихому счастью. А разведётся Лон со своей женой или нет, для неё было уже не так важно, главное он теперь всецело принадлежал ей.
Однако у инженера по холодильным установкам Лона Карди дела шли хуже, чем ему бы хотелось. Его жена, Эмми, быстро догадалась, что у него кто-то появился. Начались скандалы и Лон, бросив своё уютное гнездышко, перебрался к Линни. Проклиная консервативность законов округа Ровешти, он начал длительный, усложненный бюрократическими крючками, бракоразводный процесс с Эмми. Вначале Эмми упорно не соглашалась на расторжение брака, выставляя всё новые и новые условия. Но после того как Лон уступил ей принадлежавший ему домик и согласился выплачивать пожизненный пенсион, дело сдвинулось с мёртвой точки. Бездетная Эмми, беззаботно жившая до сих пор на иждивении неплохо зарабатывающего Лона, хотела сохранить это положение и дальше.
А между тем тучи над головами классического треугольника сгущались. В Ровешти появились Весельчак Джо и Красавчик Зяп, основной задачей которых пока было накопление исходных данных. Через месяц к ним присоединилась Подружка Кэрри. Троица быстро распределила обязанности. Красавчик Зяп, представившись командировочным, начал довольно успешно волочиться за горничной, убиравшей комнаты в домике Карди. Подружка Кэрри под псевдонимом Энни Бланш быстро сошлась с Эмми и стала частенько бывать у неё в гостях. Весельчак Джо продолжил наблюдение за Лоном и Линни. Дело стремительно двигалось к развязке.
Впрочем, влюблённые сами во многом способствовали коварным замыслам преступной троицы. Так в одной из хозяйственных лавок Линни, привередливо перебрав с десяток кухонных ножей с узким и прочным лезвием, выбрала, наконец, подходящий и попросила Лона купить его. Весельчак Джо тут же купил один из ножей, побывавших в руках Линни, не преминув при этом обратить внимание продавца на то, какие знаменитости покупают у него товар. Кроме того, Линни, поглощённая мыслями только о Лоне, так и не удосужилась познакомиться с его женой. Это обстоятельство и помогло Кэрри выполнить чрезвычайно простой трюк. Однажды утром она позвонила Линни по телефону и со слезами в голосе сообщила:
—С Вами говорит Эмми Карди. Лон попал на работе в аварию и сейчас находится у меня. Он просит Вас приехать.
И Линни, не задаваясь лишними вопросами, как дурочка, попалась на эту удочку.
Эмми легко и быстро распрощалась с жизнью как раз в тот момент, когда Линни пройдя через палисадник, отделяющий дом Карди от дороги, нажала на кнопку дверного звонка. В полутёмной прихожей её встретила Кэрри, загримированная под хозяйку дома.
—Что с Лоном? Где он? — встревожено спросила у неё Линни и наткнулась на откровенную грубость.
—Явилась, не запылилась. Чего зенки-то бесстыжие вылупила? С-с-сучка! Чужого мужика захотела? Драная кошка!
Линни, не привыкшая к такому обращению, попыталась что-то ответить, но безрезультатно. После короткой перебранки на повышенных тонах, раскрасневшаяся Линни выскочила на улицу, и, вытащив из сумочки носовой платок, хотела вытереть им вспотевшее лицо. Но он почему-то оказался грязным. Линни швырнула его в подвернувшуюся мусорную урну, села в грал и, набрав с места предельную скорость, умчалась домой.
В это время на противоположной стороне улицы Красавчик Зяп прощался с горничной. Срок командировки у него якобы истекал, и после обеда он улетал домой. Они, разумеется, обратили внимание на разгорячённую Линни и, конечно же, заметили, что она что-то бросила в урну.
Кэрри тем временем вылезла в окно и, выйдя через боковую калитку в переулок, села в поджидавший её грал. Пока она переодевалась и снимала с лица остатки грима, Весельчак Джо объехал квартал и, убедившись, что всё в порядке, высадил её на углу улицы с другой стороны. В домик Подружка Кэрри вошла вместе с горничной, у которой были свои ключи. Пока Кэрри возилась в прихожей, горничная, вошла в гостиную и, увидев полулежащую в кресле хозяйку с ножом в груди, вскрикнула от ужаса. Услышав её крик, Кэрри незамедлительно вбежала в гостиную и, мгновенно оценив обстановку, велела горничной вызвать полицию и ничего не трогать до её прихода.
И Линни влипла. В зажатом кулачке Эмми обнаружился волосок с её головы. Отпечаток её большого пальца отыскался на торце тщательно протёртой ручки ножа. Следы крови пострадавшей имелись как на носовом платке, изъятом из урны, так и на юбке Линни. К делу привлекли и Лона. Ведь именно он купил тот злополучный нож, который оказался в груди его жены. Да ещё вдобавок ко всем неприятностям горничная и Кэрри выступили в качестве свидетелей.
Вскоре в Ровешти появился адвокат Анджи, защищавший интересы Джаги. Он, конечно, ни в коей мере не мешал следствию и заботился только о том, чтобы дело не получило огласки. Джаги не хотел, чтобы назойливые газетчики без нужды трепали его имя, и это вполне естественное желание было встречено с пониманием и сочувствием. Анджи также обратил внимание следователей на патологическую жадность и беспринципность Линни, рассказав, с какими материальными приобретениями она ушла от Джаги. Вспыхнувшая зависть и явилась той каплей, которая окончательно решила участь подследственной.
Линни полностью запуталась в своих показаниях. Вначале она с чисто женской непосредственностью отмахивалась от неопровержимых улик, категорически отрицая свою причастность к убийству. Но потом пристрастные следователи нащупали её слабые места, и она под угрозой привлечения к суду Лона, как соучастника, взяла всю вину на себя и подписала признание. Повестки, уведомлявшие родственников Линни о предстоящем суде, по чьей-то небрежности куда-то затерялись. Поэтому на заседании суда помимо Лона, освобождённого за недостаточностью улик, присутствовали только друзья Линни по киностудии и несколько посторонних лиц. Старина Харес пытался хоть чем-то помочь Линни. Но что он мог сделать?
Суд признал Линни виновной в совершении особо тяжкого преступления, и 22 агеша после усыпляющего укола, сделанного биороботом-медсестрой, её не стало. Ещё через два дня труп Линни кремировали в тюремном крематории, и безутешный Лон похоронил урну с её прахом на городском кладбище. Суд над Линни прошёл для прессы абсолютно незамеченным, и только в газете «Криминальная хроника» появилось коротенькое сообщение о её казни, которое и попалось на глаза Нику.