36.
Никита к вечеру падал и засыпал мгновенно. Из протопленной накануне бани, его пришлось нести на руках. Наташа улыбалась: кажется, во дворе и в доме не осталось пространств не исследованных маленьким человечком. Причем все они были узкими, тесными и грязными. Наташа лазала вслед за ним, вытирая пыль или выметая мусор. Никита облюбовал место для своих игрушек под высокой стальной кроватью с панцирной сеткой, с пружинным матрацем, по - старинному убранной, с которой свисал вязаный подузорник.
Понравился ребенку и дубовый шкаф с резными дверцами, он несколько раз пугал женщин, прячась в нем, и они, не найдя мальчика взглядом, принимались звать в окно. Еле-еле отговорили непоседу от желания залезть в печь. Валентина Викторовна специально вместе с ним протопила ее, чтобы видел – горячо в ней, испекла блинов и он ел, разглядывая темные пятнышки от стрекнувших искорками дров, запивая козьим молоком.
Обе женщины устали больше обычного за эти два дня, но, то одна, то другая улыбались, вспоминая Никиткины приключения. На второй день он осмелел настолько, что стал выглядывать за ворота, и они подперли скрипучую калитку, чтобы он мог свободно выбегать, на поросшую солнечными одуванчиками лужайку. Приходилось постоянно быть настороже, держать ребенка в поле зрения. То Наташа звала тетку, а то Валентина Викторовна племянницу, чтобы другая посмотрела, чем занят их подопечный. Никита благоразумно стоял вдалеке от пасущейся на привязи козы, рога внушали опасения. А вот от гуся, с шипением вытянувшего шею, бежал позорно, крича на всю улицу: «Мама!». И Наташа, выскочившая из дома босой, подхватила его на руки.
Неся его чистенького и румяного из бани, она радовалась, что впереди еще два дня, занятых и насыщенных этим живым чудом. И пусть многие дела останутся незавершенными, успеют еще и прибрать, и посеять. Уложив Никиту, они с теткой окупнулись сами и задремали уже, когда заиграла мелодия на мобильном телефоне Валентины Викторовны. Она, чтобы не разбудить спящих в передней комнате племянницу и ребенка, найдя трубку, быстро нажала на кнопку.
Не сразу узнала голос соседа Виктора:
- Тетя Валя, мама умерла, приезжайте, я не знаю, что делать.
- Приеду, приеду, - зачастила женщина, понимая, что молодой парень, конечно же, растерялся в такой горестный миг.
Она поглядела на часы с маятником, которые только вчера запустила, и, сообразив, что следующая электричка будет только через четыре часа, стала перебирать в уме, кого бы попросить подкинуть ее до города. У Федоровича только лошадь, он согласится, скорее всего, да сколько они проедут на ней. Димку что ли попросить из каменной, недавно выстроенной дачи. Она впотьмах накинула на себя старый плащ и пошла прямо в тапочках по росной траве. Долго стучала в ворота, но никто не ответил, даже свет в доме не загорелся – видимо, не приехали. И тогда Валентина Викторовна решилась позвонить Никиткиному отцу.
Второй день в открытом зале ресторана прошел по уже проверенному алгоритму и потому Максим не чувствовал усталости. Он уже собирался уезжать, когда между посетителями возникла драка. Подоспевшие охранники разняли пьяных клиентов, но пришлось вызывать полицию, чтобы оформить протокол и взыскать с них позднее стоимость сломанного плетня. Когда порядок был восстановлен, и Ольга заказала на завтрашний день новую декорацию, он, считая себя обязанным, довез ее до дома. Она вопросительно глядела на него, а он искал причину, не зайти к ней. Выручил его неожиданный звонок:
- Максим Александрович, это Валентина Викторовна.
- Что-то с Никитой? – сердце его замерло.
- Да, нет. Он спит, с ним все в порядке. У меня подруга умерла, соседка моя. А сын у нее один. Мне бы там надо быть. А электричка только через четыре часа.
- В чем же дело, я сейчас подъеду, - он слушал, кивая головой, - да, я знаю, где это. Только как Ваш дом найти?
- Он первый от речки, прямо напротив горы, да я свет оставлю на крыльце.
- Прости, но мне срочно нужно ехать, - Макс повернул ключ зажигания и Ольга вышла из машины, не успев даже поцеловать его.