Владивосток. 1970 год. Учусь на третьем курсе университета. Увлечение - самбо. Однажды об этом узнало комсомольское начальство. Нагрузили. Стал дружинником.
Теплый майский вечер. Дружиним. Нас шестеро. Трое - самбистов, трое - греко-римлян. Наш объект - улица Ленинская. Главная в городе.
Владивосток замечателен тем, что трехмерен. Питер, например, плоский. Здесь перемещаешься лишь в двух направлениях. Влево - вправо, вперед-назад. А там - еще и вверх- вниз.
Город на сопках. Это как хорошо, так и плохо.
Хорошо - город смотрится. Смотрится с высот и море. Бухта Золотой рог, Амурский залив. Опять же, перевалил пешочком через сопку - и ты уже в другом районе города. За считанные минуты. А вокруг можно туда же долго и нудно тащиться транспортом, с пересадками.
Плохо - люки то и дело сползают со своих мест. Люди валятся в колодцы, бьются колеса. Сердчишко опять же перегружается, когда долго в гору. Пожилым - горе. А нагрузился человек, тут еще и трудности с координацией добавляются.
Первым нам попался как раз клиент с такими проблемами. Курсант Макаровки, военно-морского училища. Шинель испачкана, пол-лица снесено, грязное кровавое месиво. Почти ничего не отражает.
- Кто это тебя так?
- Никто!
- Как никто?! На тебе ж лица почти нет.
- Бегу, бегу, бегу, бегу. Асфальт поднимается, поднимается, поднимается - р-р-р-а-з-з!!!
- Понятно. Патруль вызвать?
- Не надо патруль! Я сам! В казарму.
- Тебя ж на КПП все равно возьмут.
- Нет! Друг дежурит.
Отпустили. Вроде бы уже держится на ногах.
И тут кто-то предложил зайти в кафе, перекусить. Пока не закрылось. Зашли. Заказали чай, да выпечку разную.
- О, Леха, у тебя никак куртень новая?
- Да, в субботу на балочке (барахолке) у одного моремана выторговал. Японская.
- Шик!
Сдвинули два столика. Расселись вокруг. Приступили к трапезе. Леха повесил куртку на спинку своего стула. Пошли анекдоты. Холостяцкая бравада.
Мне бросился в глаза поодаль сидевший посетитель. Немного постарше нас. Косил взглядом в нашу сторону, потягивал пиво. А Саня тем временем рассказывал.
- Вы из Могилева?
- Да-а!
- И много там людей?
- Двадцать тысяч.
- А сколько евреев?
- Вы что глухой?
Кто-то еще рассказал байку. Но вскоре все было съедено и чай выпит. Пора было продолжать рейд по Ленинской.
- Студни, а где моя куртка?
- Здесь же, на стуле висела!
- Не смешно! Верните куртку.
И тут я глянул в сторону, где сидел странноватый посетитель. Его не было.
- Леха, похоже, твоя куртка ушла отсюда раньше тебя. Вон там сидел хмырь. Пиво пил.
- Я тоже его заметил.
- Точно! Он увел! Погнали!
Кинулись по Ленинской влево, от центра.
- Вон он!
Вор бежал трусцой. Оглянулся, увидел нас. Рванул со всех ног. Мы разделились. Трое погнались за ним, а другая тройка - в обход по Пушкинской. Мы предположили, что у политехнического института он свернет с Ленинской и побежит вверх по лестнице к фуникулеру. Лестница проходит под зданием политеха и выводит как раз на Пушкинскую. Перехватим его именно на этой лестнице.
Так и случилось. Трое с Пушкинской оказались у лестницы в тот момент, когда он уже вот-вот должен был выскочить по лестнице на улицу. Они перекрыли ему дорогу. А снизу на лестнице - наша тройка. Бежать ему некуда. Слева и справа - стены здания. В этом месте на лестнице площадка, размером с ринг. Вор бросил на пол сумку и в обеих его руках, как по мановению, оказались ножи.
- Ну че, суки легавые? Кто хочет на перо?! Подходи!
Он резко повернулся на сто восемьдесят и оказался лицом к тройке с Пушкинской, а к нам - спиной. Саня был в кедах. Бесшумно подскочил и ногой сильно толкнул его в поясницу. Герой прогнулся, как натянутый лук и в следующее мгновение, разогнувшись, полетел вперед, на пушкинскую тройку. Те расступились и двое, не сговариваясь, подцепили его носками ботинок за голеностопы. Хоть он и успел подставить руки, но все равно так приложился лбом к асфальту, что нам показалось череп его лопнул. Забренчали, разлетаясь, ножи. Парень лежал неподвижно.
- Кажись, мы перестарались.
- А если концы отдал?!
Леха прижал два пальца к его шее. Мы замерли.
- Пульс есть. Живой.
Перевернули на спину. Дышит. Через минуту открыл глаза. Сел. С недоумением оглядел нас, присевших вокруг на корточках. Потом, видно, память стала возвращаться. На лице появилась шальная улыбка. Потом послышался тихий смех. Громче. Постепенно смех перешел в истерический хохот, а потом... - в рыдание.
Вор плакал. По щекам текли слезы, из носа - кровавые сопли. Из огромной шишки на лбу сочилась кровь.
- Ребята! Умоляю! Убейте! Я умоляю - убейте!!! Я воровал в школе - меня били. Я срок мотал за воровство. И на зоне воровал. Били. Я повесился! Суки! Спасли.
Он вдруг бросился целовать нам ботинки.
- Умоляю! Убейте! Я больше не могу! Я не могу!
Мы отшвырнули его и пошли вверх по лестнице. А вслед неслось.
- Господи! За что?! За что ты меня мучаешь?! Убей! Забери у меня жизнь, Господи! Я не хочу так жить! Я не хочу жить!
- посмотрите еще вот это http://youtu.be/fCbTavr7MKM
- присутствую и на стихи.ру