Хорошо у огонька, правда?
Хорошо, когда крыша над головой. И почти нигде не болит. И почти сыто. И даже немного пьяно.
Угостите сигареткой? Я ведь старый курильщик, да вот только свои уже давным-давно все извел. Остаток жизни отдал бы за одну затяжку.
Вру, конечно. Не весь, но годик - другой – пожалуйста!
А… у вас здесь уже не курят?… Тогда – извините.
Что я тут наплёл?...
Да вы не слушайте! Не слушайте меня, это я так - тихо, сам с собою… Тяжко, знаете ли, когда больше уже не с кем. Без живого-то слова.
Вот, и ворошу снова и снова, тереблю, перекатываю, кручу вокруг пальцев все те же колечки старых историй, вновь и вновь пересказывая на не очень-то даже и новый лад. Много было дорог… А все те же – одни и те же сюжеты. Только имена - другие… и названия. Ещё - лица. Но суть то – та же.
За тысячи лет - уж можете мне поверить – совершенно ничего не изменилось так уж сильно. Хотя… нет, всё-таки изменилось. Всё-таки добрых людей стало чуточку больше… нет. Снова я не так это сказал. Стало меньше тех, кто способен на то зло, которое… которого и теперь – немало. Но меньше, чем раньше. И это – радует. Я почти не боюсь жить! Это стало почти безопасно, особенно если делать это - «с умом». И, разуметься, несравненно комфортней… если люди тебя принимают.
Но моя ли в том вина, что имея глаза – вижу, а имея уши – слышу?… И разглядываю даже в самом непроглядном тумане, какой только бывает на свете - их. Неназываемых. А вместе с ними – и тех, кто пропущенными… или нерассказанными… или просто неоконченными историями вымостил ту дорогу, на которой главные персонажи смогли стать действительно главными. Потому что они-то её – окончили. Некоторые даже живы остались после этого! И вернулись, чтобы всё рассказать. Их-то вы и увидели.
Впрочем, каждый сам решает, на что и на кого смотрит, и что именно видит…Так что - то, что увидел я, это только лишь мое личное.
Но разве бывает так, чтобы кто-то был незапятнанно чист? Или - кромешно черен?
Если бы вы сами побродили по таким же дорогам, уверен - вернувшись, вы бы спорили до хрипоты. Потому что каждый приобретает и приносит с тобой назад что-то своё – совершенно не то, что другие.
Нет-нет-нет! Что вы! Это я - не вам!
Это я опять – сам себе загадки загадываю… Вам?... да я никогда не посмел бы!... Вдруг, возьмёте, да и обидитесь. И прогоните.
А ведь мне уже так пригрелось – здесь, у вашего «камелька». Сохраните вас боги, люди добрые, спасибо вам за хлеб, за приют …
Потому, что ведь там - за окном - зима. И ветер - вон как… И снег – в стекло… дело к ночи.
И так не хотелось бы …
Не прогоните?
Я поутру и сам пойду. Пойду, мне ведь домой возвращаться надо... Надо же мне вернуться туда хоть когда-нибудь?
Так что, вы не слушайте, что я тут бормочу. Уже наполовину не в ладах с головой. Может, даже полностью. Кому, как не полоумному вот таким вот «макаром» - сам с собой - разговоры разговаривать? И какой с блаженного - спрос?...
Вот, сейчас набормочится вдосталь… И сможет наконец-то разжать почерневшие от мороза ли, от работы или, может, от чего-то другого - свои пальцы. И пускай они катятся с ветхой обоженной ладони - ко всем бесам - эти небыли-были, предсказания и иносказания, и цветные нити-струны, корни-ветви - отражения в осколках старого, как мир, зеркала… эти лица… и судьбы… имена…
Пусть сгорают в вашем огне – ведь они того стоят.
Из-за них я никак не могу возвратиться домой. Потому, что не домом моим замыкается этот проклятый круг. А дом мой… где-то - там. За пределами этой бесконечной дороги, с которой все никак не сверну, раз за разом, шаг за шагом заново повторяя уже тысячу лет, как оконченное путешествие.
Сейчас… Дайте мне минутку… хочу в самый последний раз налюбоваться, наиграться так сладко ненавистными мне «игрушками» - прежде, чем отпустить их. Эти лица… названия… судьбы… имена…