Темное утро. Пустая дорога. Пешком. Куда глаза – туда и я. Хочется себя оставить где-нибудь в этом лесу. И совсем даже больше не видеть людей. И чтобы никто из них не увидал меня. Чтобы не было никакого следствия. Будто и не было меня чтобы. Вытереть из памяти. Выйти из строя. Стать воздухом. Хочется быть легче. Проворнее и быстрее. Социум так неинтересно устроен. Хочется пропустить эту серию. Про глобализацию и еду из супермаркетов. Земля рождает не те помидоры. Куры несут не те яйца. Вкус хлеба изменился. Пчёлы уходят. А я всё та же. Все так же. И волнует меня только один вопрос: что такое человек и зачем он создан. В комнате - много света. Я сидела за столом. На полу чуть справа лежал пёс из моей десятой жизни. Только я поверну голову, и он весь во внимании. Взгляд его крайне сосредоточен и я верю: хозяин такого взгляда понимает всё, что окажется в поле зрения. Ах вот оно что. Мы с тобой разные формы одной и той же жизни. Ты живой и умный. Я тоже. Нить жизни вдета в наше тело, как в иглу. Каждую секунду с нашей помощью на полотне времени появляются всё новые и новые узоры. Точно также часто и густо появляются на нём грязные пятна и дыры. Чтобы освежить взгляд, я часто ухожу из одной жизни в другую. Меняю работы. Места жизни. Так и сейчас. 5 утра. Обочина международной трассы. Сотни раз я неслась по ней, слегка прихватив руль. Приглушив свет на панели приборов. Отдав уши на растерзание музыки. Думая о следующих шагах этой партии. Вдоль обочин как столбики появляются голосующие. Меня удивляет, что делают тут люди, в такую рань или, вообще, ночью. Пару раз ловлю желание остановиться, но всплывают кадры криминальных новостей: сгоревшие машины, тела убитых, безнадежный розыск. Я понимаю, что все они не могут быть бандитами, но и желание остановиться остывает. И вот сейчас я стою среди этих людей на обочине международной трассы и прекрасно всё понимаю. Глухой экономический сон толкает скромно одетых людей на эту обочину. С трудом оторванные от подушек лица уставлены в сумеречную даль. В глазах тихо светится абсолютная вера. Вера в попутку и рубль. На обратном пути они превратят свой рубль в еду или одежду и точно также выйдут на дорогу. Мне холодно. Я снимаю куртку и одеваю поверх рубашки футболку, снова натягиваю куртку. Ночь на улице очень сильно отличается от ночи в постели. Во время комфортного сна мой организм набирает силу и потом даже при минус 20 и легкой одежде мне не холодно. Но стоит провести ночь без сна и в относительном тепле +13, как обогрев не работает. Нужно поймать какую-то мысль и не двигаться, чтобы согрелся воздух между телом и одеждой. Наконец на взмах руки останавливается старенькая «копейка». Я оказываюсь в теплой кабине огромного древнего насекомого. Волны асфальта одна за другой вздымают подо мной море старых пружин. Всё скрипит и подпрыгивает. Тепло окутывает меня и дарит ощущение безопасности. Протягиваю водителю двадцатку. Он дает сдачу! В следующей по трассе деревне мы подбираем еще трёх человек. Парень садится впереди. Две крупной величины тётки - ко мне. Машину прижимает к земле. Мы очень медленно набираем скорость. На отметке 110 километров в моей памяти всплывает кадр. Автобус с журналистами едет на фестиваль. За окошком мелькает перевернутый «Жигуль». На асфальте четыре человека. Лежат на спинах. Ноги согнуты в коленях. Типа, приехали. Но долгожданное тепло отметает это воспоминание, и я отмечаю про себя, что думаю о людях, которые рядом. Хозяин машины, красная ей цена полторы тысячи долларов, видится мне в гораздо более романтическом свете, чем эти люди. Он как-то заработал деньги и купил этот тарантас. Теперь ему тепло и быстро. Но, видимо, на бензин не хватает, вот он и берёт людей с бордюра. Он им купил машину. Они ему – бензин. Так сообща и живут. А я просто зачем-то подсматриваю эту их жизнь. От неё веет теплом и человечностью. Кстати, здесь в деревне молоко стоит 25 центов за литр. Оно настоящее. Помидоры растут в огороде. Вкусные. Проезжаю целых 30 километров всего за 1 доллар и выхожу из этой жизни в свою. В ней за это расстояние берут пятьдесят, не меньше.