Было это в конце августа. Стояли теплые солнечные дни. Несмотря на резко падающее давление, уговорил я отца поехать на рыбалку под бывшее село с поэтическим названием Ключи.
Как всегда вещи, снасти и сумочку с червями уложили с вечера, а утром в девятом часу, когда отец пришёл с работы, положив приготовленную хозяйственную сумку с едой и по пути набрав из колонки канистру воды, мы выехали. За селом Малахово накопали бормышовкой* бормыша** и поехали на Чарыш.
Подъезжая к пойме реки, вдруг подул сильный ветер. А когда мы по лугу добрались до своего любимого места, «Под вербу»***, он перешёл в штормовой. Вокруг свистело и гудело. Машина, беспрестанно вздрагивая, покачивалась и скрипела.
-Зря я тебя послушал. Не надо было сегодня ехать на рыбалку. Только время убили... Сам виноват - глядя в лобовое окно на бушующую стихию, укоряя себя, обиженно бурчал отец.
–Сейчас немного отдохну, и, поедем домой. В такую погоду только дома сидеть?! – и, не выходя из машины, он разложил своё сидение, положил под голову надувную подушку и лёг. А я вышел и, пригнувшись, придерживая башлык куртки от сильного напора ветра, направился в расположенную в десяти шагах от машины заветную заводь.
Чарыш бушевал.
Подхваченная с противоположного берега, вихрями и перенесенные ветром илистая пыль с песчинками, засоряли глаза, как иголочками покалывали лицо и руки, неприятно скрежетали на зубах. Огромные волны, вызванные ураганом, пенясь, яростно набрасывались на берег, поднимая брызги, сметали всё на своём пути, образуя в прибрежье «клубящуюся», мутную воду.
А за мутной водой, вдоль всего берега, у самого дна, стоя торчком, вытянув трубочками рты, лакомились смытой с берега снедью, крупные лещи. Меня поразило их количество и их гигантские размеры. Причём чем дальше от берега, тем лещи были крупнее. Такого зрелища, такого обилия рыб в Чарыше, я видел впервые. Пригнувшись, чтобы не распугать их, осторожно ступая, я поднялся на берег.
Отец крепко спал. Развязав удилища, и взяв садок, подсак и мешочек с червями, пошёл в заводь рыбачить.
Первый же через голову заброс (из-за сильного ветра по-другому далеко закинуть было нельзя), принёс успех. Огромный, почти четырёхкилограммовый лещ, сделав несколько кругов, поднялся на поверхность и подхваченный сачком оказался в садке.
Следующие три заброса были также успешными, а на пятом поймался такой большой, что я почти полчаса возился с ним. Он уже наглотался воздуха лёг на бок и, не оказывая сопротивления, плашмя тащился по поверхности воды к берегу. Но у самого берега, он вдруг неожиданно встрепенулся и так рванул, что японская капроновая леса не выдержала и лопнула.
-Вот это лещ! - раздались с берега незнакомые голоса. Я повернулся. На берегу во весь рост, с ружьями за плечами, стояли три охотника.
«Так вот кто, оказывается, испугал рыбу, и испортил мне рыбалку. Как вы ребята, не вовремя пришли», - с сожалением, глядя на них, подумал я.
-Вы извините нас, что мы вам помешали - поздоровавшись, начал один из них, - решили пообедать, а хлеб взять забыли?! У вас не найдётся немного хлеба?
Я молча поднялся на берег и, отрезав им полбулки хлеба, подал. Затем, достав портфель с рыболовными принадлежностями, стал чинить удочку.
-А можно, мы тут у вас под деревом пообедаем? - спросил всё тот же мужчина, видимо из них самый коммуникабельный.
-Пожалуйста! Мне места не жалко! Обедайте на здоровье! - ответил я им.
Ребята достали из сумки две коляски копчёной колбасы, палку плавленого сыра, банки с говяжьей тушёнкой и рыбными консервами, несколько головок лука и две бутылки водки. Приготовив еду и налив в походные выдвижные стаканы водку, они пригласили к своему «столу» меня. Я вежливо отказался и, наладив удочку, пошёл рыбачить.
Обедали мужчины, не спеша, громко обсуждая свою неудачную охоту и своё невезение. Возбуждённо составляли план новых действий. Решая, они спорили, шутили, заразительно смеялись. И придя к консенсусу, как говорил первый и последний президент СССР М.С. Горбачев, быстро собрались и, ещё раз извинившись, ушли за старицу в сторону болот.
Шквальный ветер сменился сильным, порывистым ветром. С северной стороны, под крутым яром раздались ружейные выстрелы далеко ушедших охотников на этот раз, видимо, удачной охоты.
Я разбудил отца.
Спросонок, он никак не мог понять, для чего я это сделал. Но когда я его подвёл к берегу, то у него от всего увиденного сон как рукой сняло.
Вдвоём мы поймали ещё семь лещей. Поймали бы больше, если бы не рвалась леска, и не ломались крючки. Но ветер внезапно стих и все лещи, как по команде, ушли.
Наступила тишина. Появившееся из мглы жаркое, раскалённое солнце, приятно согревая, горячо ласкало тело. Стало жарко. Но ураган с бурей не спешили покидать наше сознание. Лица и руки ещё долго «горели» от воздействия ветра и атак песчинок.
Луг, заполняясь различными голосами птиц и насекомых, ожил. С вербы разливаясь, полились чарующие мелодии соловья. А с расположенного на противоположном берегу Чарыша села Кабаново, отчётливо доносились хлопотливые, предвечерние звуки деревенского бытия. С одноимённой же речки послышались весёлые, озорные возгласы ребятишек пришедших покупаться и позагорать в последние дни уходящего лета.
Вечером нас ожидала успешная ловля более ценных пород рыб.
Такого богатого улова в ту поездку не только мы, но и никто из наших членов семьи не ожидал.
Далеко за полночь, когда мы уже приготовившись ко сну и раздевшись, лежали в машине, отец, заглаживая свою «обиду», рассуждая вслух, философски изрёк:
-Как многого мы не знаем!.. А вернее, мало знаем!.. И, как это здорово всё знать! Действительно - знание сила! Оказывается, для каждой породы рыб характерна своя погода, свои условия. Другими словами, в любую погоду ловится рыба. И всегда будет улов, если ты осведомлён и подготовлен! - и, поворачиваясь на бок, зевая, добавил: - «Не зря же в народе говорится: «Век живи - век учись!..»
Через несколько минут мы уже крепко спали.
* Своеобразная лопата, состоящая из трёхметровой стыковой (по полтора метра) ручки-черенка сделанной из нержавеющей двухдюймовой трубы. И прикрученного на конце раструба изготовленного из обрезанного (больше чем на половину) и заточенного (чтобы хорошо врезался в грунт) старого большого огнетушителя.
** Местное название личинки подёнки.
***Большая столетняя верба. Под ней в 1977 году я сфотографировал с огромным судаком на руках своего дядю с Украины Косьяненко Николая Григорьевича - футболиста, мастера спорта СССР, игравшего в то время в Донецком « Шахтёре». Фотография вербы есть в рассказе "Как я вылечил гастрит".