ЧТО-ТО ТИПА И.*
Память-память, что ты со мной делаешь... Как злой ребенок, достаешь из какого-нибудь уголка забытую вещицу и приносишь мне. В любое время суток суешь это "сокровище" под нос, да еще и стараешься подобраться в темноте и подсветить фонариком с неожиданной стороны - чтобы то, что было родным и привычным когда-то давно, стало бы странным, пугающим, завораживающим... Я сейчас и не знаю, что же это было...
* * *
- Здрасьте! - в дверь заглянула растрепанная шевелюра нового экземпляра нашего паноптикума. - А Николай Николаич где?
- В учебной части. Скоро будет? - я отвлеклась от печатной машинки и развернулась к двери.
- Я подожду?
Парень зашел и присел на стул. Ничего, хорошенький. Чуть растрепанные пепельные волосы, белая кожа, вокруг носа несколько милых веснушек. Серо-голубые глаза и длиннющие ресницы. Узковатые губы. Улыбка странная - как будто сквозь невыносимое смущение заставляет себя казаться самоуверенным мачо. Хмм, мне это нравится, я такое люблю... Такие мальчики очень ценят хорошее отношение, не то что некоторые. Ну не везет мне в личной жизни. Практически постоянно приходится быть в поиске. Иногда чувствую себя как последняя б... Как ни странно, без памяти влюбляясь в очередного бой-френда, я даже не сомневаюсь, что он лучший, что будет ценить меня и не обидит, ведь он (очередной "он") - самый-самый-самый. Ну не дура ли? Да уж, одно другого не лучше: Я не б.., я просто дура.
Стараясь скрыть небольшое смущение, я перебирала бумаги на столе. Парень закинул ногу за ногу и немного рассеянно разглядывал стенды с приказами по колледжу.
- А ты учишься у нас на отделении?
- Я - староста 567-й группы, Елизавета Архангельская.
Растерянно смотрю на него: это шутка? Потом понимаю, что нет. Да уж... Наверное, чего-то в этой жизни я не понимаю. Ладно, я уже выгляжу неприлично, с раскрытым-то ртом. Он (она?) как-то понимающе и грустно усмехается и опускает глаза.
Если честно, я разочарована. Ну что за жизнь? Первый раз за день зашел на отделение симпатичный парень - и тот оказался девчонкой. Нет, на мне точно проклятие, как Маринка говорит.
- А можешь подождать возле кабинета? Я сейчас ухожу.
- Ладно.
Выхожу, запираю дверь. Иду в туалет. Это в моем характере - убегать от неловких ситуаций. Вот попала!
Вечером, после работы, еду домой. Я совсем недавно устроилась секретарем на вечернее отделение приборостроительного техникума. У нас учатся не только вчерашние школьники. Основной контингент - работающая молодежь. Ну как молодежь, есть и дядечки-тетечки за сорок. Но выбрать есть из кого. Моя школьная подруга Марина устроилась сюда секретарем всего несколько месяцев назад и привела меня. Сначала я хотела работать в учебной части, но не понравилась тамошней мадам. Она меня с порога встретила словами: "А это что еще за Маруська?" Я рассмеялась: "Почему Маруська?" В общем, я там не пришлась ко двору, но чуть позже освободилось место секретаря вечернего отделения, мне "тактичная" Маринка так и сказала: "Там начальник мужчина, ему все равно, кто будет работать". Что ж, выбирать мне не приходится. За те два месяца, что я провела в поиске работы, папочка мне все мозги выел. А это он умеет. По-моему, он только и умеет, что портить жизнь своим близким. Гад. Да и техникум недалеко от дома, можно даже пешком ходить. Работать мне приходится с часу дня до восьми вечера: занятия наших "вечерников" как раз с пяти до восьми. Начальник - худенький пожилой дядечка маленького роста, Николай Николаевич Филимонов, его иногда называют Кол Колыч. Строгий, но справедливый. Я рядом с ним почти как гора. Высокая, полноватая, кровь с молоком, а не девка. Как начальник он мне нравится. А на всяких там Елизавет мне наплевать.
* * *
Мне почему-то казалось, что Архангельская окажется лесбиянкой. Какая экзотика! А какой повод для сплетен. Я даже как-то специально посмотрела, в какой она туалет зайдет - мужской или женский? Оказался женский. Правда, ее время от времени из этого туалета выгоняли, и однажды даже уборщица веником пыталась отоварить. Потом как-то попривыкли. Она - не самый странный экземпляр нашего техникума. Чего стоит староста другой группы, адвентистка, которая в юбке до пола и с вечно опущенными какими-то блеклыми глазами казалась то ли монашкой, то ли пациентом психбольницы. Она еще и не училась по пятницам - тоже по религиозным соображениям. Но была единственной отличницей своей группы.
Ходила Архангельская постоянно с одним парнем из своей группы, Игорем. Они вместе курили, хриплыми голосами обсуждали какие-то свои дела, громко хохотали, хлопая друг друга по плечу. А я порой ловила себя на том, что высматриваю ее высокую сутулую фигуру.
Постепенно мы с ней немного подружились. Она рассказала, что не любит свое имя. "Лиза" - фу! какая гадость. Что иногда ходит с друзьями в кафе и, когда они знакомятся с девушками, называется Эриком. И даже имеет определенный успех у этих девушек. Смеялась, что эти курицы даже не подозревают о ее маленьком секрете. Говорила, что как-то была в команде лохотронщиков, работали на вокзале, она заманивала лоха и вместе c ним "играла", а потом помогала выбивать из него последние деньги. Еще рассказывала, что мама ее пыталась заставить вкалывать на даче, и она как послушная дочь, копала огород... топлес. Помню, я еще съязвила, что после такого мама никогда ее не попросит о помощи.
Я привыкла к ее хрипловатому голосу, ее походке враскачку, ее сутулым плечам. У Елизаветы была немаленькая грудь - размера третьего, наверное, и она горбилась, пытаясь ее скрыть. Игорь, ее друг, подрабатывал где-то ночным сторожем и однажды, когда у меня сидела Марина (забежала на минутку кофе попить), Лиза рассказала, что они там собирают любителей секса без обязательств (сейчас бы их назвали свингерами). И предложила нам с Маринкой присоединиться. Мы посмеялись, и все. Потом Лиза несколько раз возвращалась к этой теме и все уговаривала, уговаривала... Я отказывалась наотрез. Конечно, мне было интересно. После чтения всяких кама-сутр, которые мне периодически подбрасывала Маринка, хотелось попробовать что-нибудь новенькое, да и с моим темпераментом секса иногда хотелось с сумасшедшей силой, но - нет. Я, конечно, дура и часто ведусь на уговоры, но хочется любви и понимания, и не голой физиологии. Последним непреодолимым препятствием стали мои комплексы насчет фигуры. Кому как не мне знать, что девушку очень легко обидеть во время секса или обсуждая ее после. Нет уж! Не сдамся!
Маринка сходила с Архангельской на их вечеринку. Потом сказала, что больше туда ни ногой. И как я не допытывалась - не раскололась. А Лиза с удивлением говорила мне, что специально училась уговаривать людей на все, что угодно, но я почему-то не поддалась. Ну, каждому свое.
Игорь, друг Лизы, как-то сказал мне:
- Ты не смотри, что Лиза так себя ведет и одевается как пацан. Это просто защитная реакция. Ее мать сильно пьет и гуляет, а отца нет. Дома у нее такое иногда происходит, что трудно остаться пай-девочкой.
Наверное, он был прав, иначе откуда у нее такая неуверенно-нахальная улыбка, а иногда в глазах почти крик: "мне плохо! помоги!" Но на языке всегда язвительная шутка, и она бы плюнула в глаза тем, кто бы ее пожалел.
Как-то она пришла в техникум в сопровождении одного парня, с которым стала встречаться. Она его сильно стеснялась. Этот Сережа был ростом ей пониже плеча. И только поговорив с ним, я поняла: Лиза ему сильно нравится, он хочет о ней заботиться, и еще: он - просто очень интеллигентный человек, музыкант, интересный собеседник. Когда забываешь про его рост, понимаешь, что он просто идеальный мужчина.
Почему-то Лизе было очень важно, что я о нем думаю. Она расспрашивала без конца и никак не могла поверить, что я одобряю Сергея. Я была рада за нее. Наконец-то нашелся тот, кто сможет расправить эти плечи, подарить уверенность в завтрашнем дне, вылечит раны души. Кто будет любить эту бездомную кошку. Тот, кто будет ее ласкать и заставит забыть все плохое. Она достойна такого отношения.
Я жила себе потихоньку, встречалась с парнями, даже появился один более или менее постоянный. На два года меня младше, но высокий, белобрысый, с широкой улыбкой. Как я люблю. Появилась другая подруга, Вера, а Марина уволилась из техникума. С Верой мы проводили много времени вместе, постоянно устраивали вечеринки, играли на гитарах, слушали музыку, выпивали, влюблялись, ругались, мирились - просто жили. А Архангельская закончила техникум и как-то незаметно пропала из моей жизни.
Как-то я встретила ее около института культуры. Я бежала по своим делам и выглядела, честно говоря, не очень. Какая-то старая клетчатая юбка, выцветшая куртка. Она шла мне навстречу вразвалочку и улыбалась своей фирменной улыбочкой. Мы поговорили о том - о сем. Она рассказала, что живет с Сергеем и он уговорил ее брать уроки игры на фортепиано. И тут она опустила взгляд на мою юбку.
- У тебя дырка! - какой брезгливый тон!
Я глянула - и действительно, дырка. Юбка была старая, а в трамвае давка, так что ветхая ткань разъехалась и дыра размером с небольшую монету позволяла увидеть ноги. Какой позор! Я забыла про все и побежала домой.
* * *
Больше Лизу я не видела. Прошло уже лет семнадцать-восемнадцеть, и сейчас я вспоминаю эту девушку и все думаю: а почему я не стала ее подругой? Я так много изливала тепла и доброты на тех, кто даже не замечал этого, а Лиза была рядом, и даже доброе слово ей было бы как подарок. Надеюсь, у нее сейчас все хорошо.
А еще я думаю: а каковы на вкус ее губы?..
* - И. - это почти исповедь.