Да, жизнь была прекрасна и сложна,
Теперь нам в ней всё дорого и мило,
Судьба в моря дорогу нам открыла…
И пусть нелёгок этой жизни груз,
Унынью мы не станем предаваться,
Покуда с нами будет оставаться,
Друзья мои, ПРЕКРАСНЫЙ НАШ СОЮЗ!
Сентябрь 1995 г.
Мещеряков Валентин Викторович
(1933 г.р.)
Моя родина – Мурманск. Сюда в 1927 году приехал мой отец из глухой Пензенской деревушки Дубасово в тяжелые, голодные тридцатые годы. Ему было всего семнадцать лет. В деревне осталась большая семья на руках матери – Екатерины Яковлевны, сельской школьной учительницы – младшие три сестры - Лида, Фаня, Шура и два брата Николай и Борис.
Отцу пришлось работать на самых тяжелых работах, поскольку город только строился. Позднее грамотность от мамы-учительницы проложила ему дорогу к интеллектуальному труду. Спустя несколько лет он был принят в коллектив редакции газеты «Полярная Правда».
В предвоенные годы (1936-1938 гг.) всей семьей переехали к новому месту работы отца в солнечную Грузию, в г. Батуми, где он работал в газете «Батумский рабочий». В памяти моей остались детские воспоминания, связанные с портом, когда приходили пассажирские суда и останавливались у причала, мальчишки плавали вдоль борта, пассажиры бросали с палубы монеты в воду, а те ныряли и доставали их с глубины двух-трех метров.
Ещё помню, как мы с отцом ходили в баню, а там в бельевых шкафчиках сидели огромные чёрные тараканы, шевеля усами, что всегда на меня наводило жуткий страх.
Жили мы на пр. К.Маркса, недалеко от вокзала, у одной грузинской семьи. Рядом с домом был ларёк, где продавали очень вкусные бублики. А на батумском пляже самым любимым моим лакомством были печёные груши. Однако, наш «южный период» жизни в Грузии оказался не таким безмятежным. В конце 1937 года отца арестовали и он, около года, просидел под следствием.
Отец вспоминал, как в первый день, когда он попал в каталажку, у него во время сна стащили ботинки и поставили взамен рваные тапочки. Мама навещала отца в заключении, носила передачи, в общем, ей досталось немало. Когда отца отпустили на волю за недоказанностью вины, следователь заявил, что при желании они могли бы дать 4 – 5 лет лагерей. После столь «теплого» приёма на юге, отец немедля уехал обратно на родной Север, где все было привычно и понятно.
До войны мы жили в Мурманске в самом центре – на проспекте Сталина, дом 44, кв. 15. Здесь 1940 году я пошел в первый класс в новую школу, рядом с домом.
В августе 1941 года, через два месяца после начала ВОВ, нас эвакуировали сперва в Ивановскую обл., а затем, поскольку фронт приближался, нас отправили в Мордовскую АССР, г.Сызрань. Жили на постое у хозяев. Тяжелая, голодная и холодная зима 1941 года мне хорошо запомнилась. По болезни я пропустил учебу во втором классе. В июне 1942 года отец приехал из Мурманска и забрал нас обратно, в самое горнило войны.
Мурманск находился на осадном положении, фронт проходил от города в 25-30 км. Детские сады и школы из города вывезли. Поэтому 2 и 3 класс ( 1942 – 1944 гг.) я учился в школе-интернате г. Кировска. Все время мучительно хотелось есть. Иногда, раз в месяц я добирался в тамбуре поезда или под полками вагона в Мурманск к родителям, чтобы «подкормиться» и что-то прихватить с собой. Сколько раз эти «путешествия» могли закончиться весьма трагично, мне было всего 10-11 лет.
Мама с сестренкой находилась с детсадом на озере Имандра, близ станции Апатиты. К 1944-1945 гг. бомбежки стали реже и четвертый класс я закончил уже в Мурманске. Мы, пацаны, бегали за американскими и английскими моряками, конвоировавшими суда в Мурманск, и меняли на значки и медяки – жвачки, сигареты, шоколад.
Май 1945 года – незабываемая радость Победы. Город ликовал, все обнимались, целовались, чувствовали друг друга такими родными и близкими. Мне было 12 лет и я очень хорошо запомнил эти счастливые дни восторга и радости.
Числа 12 июня мы с отцом отправились в Москву за его новым назначением на работу. Предложили в ЦК – Таллинн, Симферополь, или Кишинев. «Коллегиально» выбрали Молдавию.
В Москве приняли участие в демонстрации по случаю Парада Победы 24 июня. Мы дошли в колонне до Красной Площади около четырех часов дня. В это время хлынул сильный дождь и демонстрацию свернули. Зато вечером был незабываемый салют в течение часа. Мы смогли его наблюдать с площади возле Киевского вокзала. А в 10 часов вечера мы уезжали в Молдавию через Одессу.
Ехали трое суток. Война только что ушла с нашей земли и вокруг железнодорожных путей валялась разбитая военная техника – пушки, самоходки и др. В Кишинёве мы с папой обосновались в гостинице ЦК, он получил направление на работу в редакцию газеты «Советская Молдавия».
В ноябре папа отправился в Мурманск за мамой и сестренкой, а я остался на попечении женщины из гостиницы, практически – один. Учеба в 5-10 классах в г.Бендеры и в Кишиневе. Занимался боксом, шахматами, плаваньем. Был чемпионом Кишинёва по шахматам среди школьников, а так же призером чемпионата Молдавии по плаванию.
В 1951 году, по окончанию школы, в июле вместе с ребятами из Кишинёва и районов Молдавии поехали в Севастополь поступать в Высшее военно-морское училище им. Нахимова. Помню, как добирались на теплоходе «Грузия», ночь провели на верхней палубе.
На 300 мест курсантов подали документы 2100 абитуриентов, то есть семь человек на одно место. Я хоть и благополучно сдал экзамены, но все равно волновался. В августе был зачислен в ЧВВМУ. Учился я на артфакультете. Летом проходил практику на крейсере «Куйбышев» (1952 г.), на крейсере «Адмирал Нахимов» (1953 г.), на эскадренном миноносце «Боевой» (1954 г.).
В звании мичмана, после сдачи госэкзаменов проходил стажировку на линкоре «Новороссийск». Был дублером командира носовой зенитной батареи (август- октябрь). Гибель линкора «Новороссийск» произошла 29 октября 1955 года. В это время я находился на гауптвахте с 26 октября. Получил 15 суток от старпома за то, что защищая честь курсантских погон, попал в комендатуру (бокс мне пригодился). На «Новороссийске» погибли мои друзья – сокурсники. Если бы не гауптвахта, неизвестно, что было бы со мной…
3 ноября 1955 г. нам вручили лейтенантские погоны, морские кортики и… по флотам. Я был направлен на Тихоокеанский флот в морскую радиотехническую разведку (Приморский край, бухта Ольга 1955-1956 гг.).
Затем по рапорту на имя командующего флота я был назначен на сторожевой корабль «Аист», г. Владивосток (служба на СКР – 1956-1958 гг.). В январе 1958 года в связи с сокращением вооруженных сил на 1 млн. 200 тыс. человек, я был уволен в запас.
С флота я уехал в Москву к жене Валентине Серёжниковой. В марте 1958 года у нас родился сын Виктор, а в мае 1966 года родилась дочь Юлечка.
Пришлось работать и учиться в МЭИ (Московский энергетический институт), факультет автоматики и вычислительной техники (1958-1963 гг.). После защиты диплома работал в Центральном морском НИИ в должности ведущего инженера, занимался разработкой приборов для систем управления ракетным оружием для подводных лодок и надводных кораблей. В связи с этим у меня были частые командировки на Север для испытания систем управления и пуска с подводных лодок.
Так, в 1972 году 27 мая, во время пуска баллистической ракеты, корабль чуть не погиб. Из-за неисправности ракета взорвалась в пусковой шахте подлодки. Чудом остались живы, командир успел дать команду на срочное всплытие корабля. Таких эпизодов было достаточно в моей жизни. Но и судьба хранила меня… Как морской офицер, капитан 3-го ранга в отставке, имею 11 юбилейных и памятных наград-медалей.
В НПО «Агат» (бывший ЦМНИИ) я проработал 45 лет (1963-2008 гг.). Являюсь заслуженным изобретателем. Всего имею более 30 патентов на изобретения, «Почетный изобретатель СССР».
Раз в 5 лет мы проводим встречи выпускников ЧВВМУ. В 2010 году она состоится в августе. Начиная с 1970 года, я не пропустил ни одной встречи. Это незабываемо – встреча с юностью и нашей молодостью. Каждый очередной юбилей – это дополнительный заряд бодрости, повышающий тонус и поднимающий настроение. Я являюсь одним из соавторов сборников стихов «Гардемарин» и «Гардемарин-5». Цель создания сборников – напомнить о том замечательном времени, когда всё было так просто и ясно, когда впереди у каждого была широкая дорога на корабли, к морю, своей мечте.
Вот уже 20 лет участвую в ветеранских соревнованиях по плаванию. Являюсь членом клуба МКМП (Московский клуб мастеров плавания).
2-й Европейский чемпионат по плаванию , 2009 г., 1-ое место
в возрастной группе 75+.
Неоднократный Чемпион и Рекордсмен России в своих возрастных категориях. Призер Чемпионата Мира 1998 года в Марокко (Касабланка) – получил 4 бронзовых медали. Призер Чемпионата Европы 2009 года в Испании (г. Кадис) – золотая и две серебряных медали на трех дистанциях в плавании на спине. С 21 по 8 августа участвовал в Чемпионате Мира по плаванию (Гетеборг). Получил Серебряную медаль в эстафете и 2 Малых бронзовых медали в индивидуальном заплыве (9-10 место). Вошел в десятку лучших пловцов Мира в возрастной категории 75+. Установил 31 рекорд России. Вхожу в десятку лучших пловцов мира в своей возрастной категории. Награждён 150 медалями за установленные рекорды в российских и международных соревнованиях.*
В 2009 году в ноябре сдал на права и уже вожу машину.
Продолжаю тренироваться в бассейне по 2-3 раза в неделю. Работаю на даче, построил дом. Посадил деревья. Вырастил сына и дочь. И ещё воспитываю маленькую доченьку Арину (4 с половиной года, родилась 8 октября 2005 года). У меня трое внуков – Олег, Антон и Машенька, а также правнучка Лизонька – три года.
В общем, жизнь продолжается…
Валентин Мещеряков
СТИХИ
«Много миль у нас осталось за кормой,
Много пройдено дорог по белу свету…»
Моим друзьям
Здесь мы были открыты друг другу,
Вместе спали и вместе ели.
Было время – и песни пели,
А случалось – и водку пили.
Всё бывало – плохое, хорошее,
Всё, что плохо было, - забылось,
А осталось - только хорошее,
Что во мне и в тебе сохранилось.
Сохранилась верность товарищу,
Всё, что было, стало дороже.
И к друзьям любовь сохранилась,
И к родному училищу тоже.
Октябрь 1980 г.
Заветный жезл
Я смотрю на фотографию старую,
Где мы все такие юные и стройные:
Головы – шарами биллиардными
Открывают путь в историю.
Лейтенанты флота русского стоим
На неведомом ещё причале.
Корабли, что домом стать должны твоим,
Утро время рындой отстучали.
Время начинает свой отсчет,
И с командой: «Флаг и гюйс поднять!...»
Начиналась служба нам в зачёт,
Чтобы командирами нам стать.
Впереди дорога дальняя у нас,
Каждый в адмиралы собирается
И заветный жезл в мешке припас,
Но орлы к нам на погоны не слетаются.
Много миль у нас осталось за кормой,
Много пройдено дорог по белу свету,
Но всегда тянуло нас домой,
Чтоб увидеть Дом и Землю эту…
Вот и позади дорога дальняя у нас,
На погонах два широких канта.
Ну, а жезл, что каждый для себя припас,
Передайте новым лейтенантам.
Сентябрь 1990 г.
Памяти Валентина Карандыша
Валька, чёрт ты рыжий,
куда тебя занесло?
Что же ты раньше времени
бросил свое ремесло?
Кто без тебя эскадру выведет на моря,
Что же, выходит вроде,
делал всё это зря?
Нет, не зря ты сработал остовы кораблей,
Делал не ради забавы,
делал их ради людей.
Сделать хотел ты подарок,
нет, не подарок, а дар,
Вкладывал в него душу,
вкладывал сердца жар.
Память о нас оставить и о себе хотел,
Жизнь оказалась короткой,
флот твой осиротел…
Ты призывал не бояться
и ни друзей, ни врагов,
Лишь не прощать равнодушных –
это девиз моряков.
И продолжать наши встречи,
душами не стареть,
А молодым на флоте –
традиции наши беречь.
Флаг мы приспустим, но снова
сердцу велит стучать
Вечная команда:
«ФЛАГ и ГЮЙС поднять!..»
Не всякий рыжий…
Рыжими рождаются, рыжими бывают,
Рыжими живут и все же умирают.
И, родиться рыжим, нет большого проку,
Все, кто ни попало, рыжих обижают.
В школе, даже в яслях, рыжим достается.
И на флоте, в общем, тоже так ведется.
И с годами рыжий тоже выгорает,
Ну, а настоящий цвета не меняет.
Зеленеет бронза, камень плесневеет.
Если ж золотой он, цвет свой сохраняет.
Если на то твоя власть…
Что там стоишь с косою,
Нужных людей берёшь?
Лучше бери с собою,
Тех, кто не сеет рожь,
Тех, кто не сеет, не пашет,
Кто подков не куёт,
Тех, кто по ветру веет,
Тех, кто горло дерет.
Тех, кто летает низко,
Ползает ужом.
Тех, кто при случае с визгом
Может пырнуть ножом.
Тех, кто улыбчиво, тихо
Может предать тебя.
Тех, кто всю жизнь очень лихо
Только гребёт под себя.
Ну, и ещё, если можешь,
Если на то твоя власть,
Ты не позволь раньше срока
Верным друзьям пропасть.
Июль 1981 г.
Памяти мамы
А мамы нет, она угасла,
Как гаснет звезд неяркий след,
Но через время и пространство
Идёт далекий, мягкий свет.
Его не ощутить ладонью
И не почувствовать виском.
Лишь сердцем чувствую и вижу,
А к горлу подступает ком…
1982 г.
Баллада про юбилей
Года, как вехи, господа.
Сначала в них не очень веришь.
Ну, двадцать, тридцать – не беда,
А вот и сорок – у вашей двери.
Посмотришь объявления:
КУПЛЮ – ПРОДАМ,
СНИМУ – МЕНЯЮ,
СДАЮ – ЗНАКОМСТВА ПРЕДЛАГАЮ.
Так вот, посмотришь объявления,
Ты ещё кому-то нужен:
Кому-то любовником,
А кому-то спонсором или мужем.
Но… чем больше Вам, тем меньше спросов,
Ведь только у матросов к Вам нет вопросов.
«Пятьдесят – так это ещё не вечер…»,
Как поёт Лайма Вайкуле при встрече.
При этом возрасте, в былые времена,
У нас в Политбюро не принимали.
Мальчишкою Вас старцы б называли,
Но дело ведь не в возрасте совсем…
Так в чем же дело, господа?
А дело в том, что в шестьдесят
И дети, и внуки на шее висят.
И отдохнуть Вам они не дадут,
Пока сами на пенсию не уйдут.
Но, все-таки, 60 – замечательный возраст:
Дают Вам пенсию и пенсионный билет.
А я Вам скажу по чести,
Что лучше билета ЕДИНОГО - нет!..
Его достаешь из широких штанин
Дубликатом бесценного груза,
Шагаешь бесплатно в метро и в трамвай,
Ведь ты – Гражданин бывшего Союза!..
Песня в Стрелецкой бухте
Теперь мы как на фронте, теперь как на войне –
Стреляет смерть без промаха по мне и по тебе.
И вот уже от роты осталась только треть,
Товарищи курсанты, нам песню трудно петь.
Но вот сомкнула рота свой поредевший строй
И вышел запевала, как на последний бой.
И кто остался с нами, ту песню подхватил,
Мотив родной до боли мне юность возвратил –
« На родном борту линкора
В небо смотрят мачты,
Я вернусь, подруга, скоро,
Не грусти, не плачь ты…»
Без вас, друзья, хоть тяжела утрата,
Мы эту песню пропоём, ребята.
За вас ещё споем, друзья ушедших дней,
Споём в Стрелецкой бухте и вашей, и моей.
Июль 2008 г.
Надпись на фото о наших встречах
Нас с каждым годом меньше остается,
Кто держит путь к причалу своему.
Всё чаще жизни парус рвется,
И всё сложнее путь в ЧВВМУ.
А здесь не встретишь никого,
Кто был бы в форме и при шпаге.
Лишь седина покрыла всем чело,
Да в сердце чуточку осталось места для отваги…
1995 г.
О друзьях – товарищах
Саковичу С.В.
Был у нас Сергей боксёром,
Слыл у нас нокаутёром,
Но… никого не обижал,
Его Малютин обожал.
Закончил минный факультет
В двадцать пять неполных лет,
Познал торпеды, мины, тралы,
Но… не пробился в адмиралы.
А на море стал он разом
Диверсантом-водолазом,
В барокамерах бывал,
С парашютом он летал.
С морской пучины забрала
В штаб Флота властная жена.
В среду желанную попал
И в боксе славу он познал.
И теперь на склоне лет
Держит форму наш атлет!
Молодых он в бой ведет,
На ринге гонг им подает!
2004 г.
Согомоняну В.А.
Неугомонный Согомон
Учил нас интегралы брать,
Нам всем известен был закон –
Зачеты вовремя сдавать.
Но если кто не мог их брать,
Не мог их вовремя сдавать,
Тот отпуск вовремя не брал,
В Стрелецкой бухте загорал.
2004 г.
Уткину В.П.
Уткин в училище не раз поступал,
Уткин два раза сюда приезжал.
К морю магнитом тянуло его
И все же училище его приняло.
Был футболистом отменным Вадим,
Много хорошего связано с ним.
Сталинским стал стипендиатом он,
Мы им гордимся – он наш чемпион!
Кончил с отличием артфакультет
Наш замечательный Уткин-атлет.
Его ожидал РКР «Головко»,
Стал командиром БЧ он легко.
И вот теперь, спустя много лет,
Память осталась, а крейсера нет.
На Минную стенку приходит Вадим,
Море о чём-то шепчется с ним.
2004 г.
Авангард
По дороге шагали в ногу,
Пели хором и вразнобой.
Не осилили ту дорогу,
Надорвали мы голос свой.
«Вставай, проклятьем заклеймённый,
Весь мир голодных и рабов.
Кипит наш разум возмущённый
И в смертный бой идти готов!»
А дорога была тернистой,
Авангард был совсем слепой,
Но все пели и пели хором:
«Партия – наш рулевой…»
«Весь мир насилья мы разрушим
До основанья, а затем,
Мы наш, мы новый мир построим.
Кто был ничем, тот станет всем».
Вот и стали, кто жив остался,
Кто без рук, а кто и без ног.
Только мудро в усы улыбался
Наш Отец, Учитель и Бог.
«Это есть наш последний
И решительный бой.
С интернационалом
Воспрянет род людской…»
И воспрянули – сначала с Хрущевым,
Поднимая кругом целину.
Позабыв и забросив Россию,
Углубились мы в степь, в Кулунду.
А затем появился автор –
Тот, что «Малую Землю» спас,
А из членов Бюро Политического
Сотворил нам иконостас.
И на праздники Первомая,
И Великого Октября
Выносили с хоругвями «членов»,
Как иконы святые крестя…
Но ушли из жизни и эти.
У Кремлевской стены закопав,
Мы опять все осиротели,
Верных ленинцев потеряв.
Свято место пустым не бывает.
И архангелы, зов услыхав,
Для «спасенья» России призвали,
Михаила с Раисой послав…
Свято место пустым не бывает?..
1986 г.
Марафон
В голове моей гул и звон,
В каждой клетке моей,
В каждой мышце – набат.
Но маячит вдали Афон,
А в начале пути – марафон…
Каждый может его пройти,
Каждый может его проплыть,
Каждый может взобраться, взойти,
Но для этого надо начать и дойти,
Не сворачивая с пути!
Сентябрь 1985 г.
И всё же себя победил
Объявляют:
Я иду на старт.
Здесь у нас возраста нет.
Выходят все –
кто молод, кто стар,
Встают на тумбочку и –
«привет!»
В воде оказался –
хлебнул, плывёшь,
А финиш так далеко…
А сил оказалось всего на грош,
Я знаю –
всем нелегко.
Я знаю –
точно надо доплыть,
Хотя не хватает сил.
И я плыву,
плыву,
плыву,
И все же себя победил!
Я снова видеть вас хочу
Друзья мои! Уже в который раз
Застолье нас объединяет,
Нас в прошлое на время погружает
И к молодости возвращает нас.
К тем славным дням, когда ЧВВМУ,
Под сенью своих сводов и традиций
Подвигло нас в одну семью сплотиться,
Благословив на дружеский союз.
И вот тому минуло сорок лет,
Как мы покинули свой храм науки,
Как кончились для нас ученья муки
И мы вступили в жизнь, короче, – в свет.
И эту жизнь, по-разному любя,
Мы шли по ней различными путями,
Обзаводясь детьми и должностями,
Старея, незаметно для себя.
Уж серебра довольно в волосах,
Недуги нам поднадоесть успели,
А дети, между прочим, повзрослели,
И внуков зазвенели голоса.
Но стоит нам собраться за столом,
Вином наполнить круговую чашу, -
Мы сразу забываем годы наши,
С улыбкой вспоминая о былом.
Да, жизнь была прекрасна и сложна,
Теперь нам в ней все дорого и мило,
Судьба в моря дорогу нам открыла,
Кому – на срок, а многим – навсегда.
В то время, в общем, были мы бедны,
Душой лишь только сказочно богаты.
Как жаль, что так чудовищны утраты,
Находки же – увы! – весьма скромны.
Не тесно нам у нашего стола,
Нас с каждым разом меньше, чем бывало:
Кого-то проза жизни засосала,
Кого-то смерть до срока призвала.
И, пусть нелегок этой жизни груз,
Унынью мы не станем предаваться,
Покуда с нами будет оставаться,
Друзья мои, ПРЕКРАСНЫЙ НАШ СОЮЗ!
Сентябрь 1995 г.
Времена года
Наша жизнь – времена года…
(Каждый слышал Чайковского музыку).
Вот ВЕСНА – и весенние всходы
Прорастают из нашего детства.
Что посеяно, что ухожено,
От того никуда не деться…
А затем наступает ЛЕТО –
Время жизни, время расцвета.
Время любви и время надежд.
И оно бесконечно, ЛЕТО,
Когда ходим мы все без одежд.
И мы думаем: « Так будет всегда!..»
Но время не в нашей власти.
Кончилось ЛЕТО – еще не беда,
Впереди еще много сласти…
Вот и дождь постучал в окно,
Август на исходе, ЛЕТО – на излете,
Молоко тумана расплылось в болоте.
Тихо смотрит ОСЕНЬ через листья клёна,
На стерне пустынной только пряди лёна.
Вот и в жизни тоже наступает ОСЕНЬ,
А на сердце, все же, голубая просинь.
Но еще в природе есть и бабье ЛЕТО.
Раз оно в календаре, значит надо это.
А ЗИМА – ну что же, тоже пусть приходит,
В жизни всё едино - так же, как в природе.
1995 г.
Белая ворона
Тебя сородичи клюют,
Они тебя не признают
За цвет твой, белая ворона.
Ведь голова твоя бела,
На туловище два крыла
Белее снега, белая ворона.
Так в жизни и среди людей,
Бывают белые вороны.
Их окружение клюет,
Нередко и в лицо плюет
За то, что среди всех людей,
Мышастых, сереньких людей,
Ты – белая ворона…
По колее
Еду по привычке,
Вроде, как всегда.
Вагон качается на стыках и на стрелках,
А за окном мелькают провода,
Столбы в проемах прыгают, как белки.
Уходит время, покрываю путь.
Куда? Зачем? И для чего?
Не знаю…
Я заведён, - и в сторону шагнуть
Меня уж больше не хватает.
Не суетись
Мы всё время куда-то бежим,
Мы всё время куда-то спешим.
Нас всё время где-то ждут,
Даже в этом, ушедшем году.
Всё равно не успеть везде,
Сотни лет свет идет к звезде.
Вряд ли стоит нам суетиться,
Неплохой нынче повод напиться.
Не сгибай хребет
Если давит на тебя
Груз минувших лет,
Постарайся прямо встать,
Распрями хребет.
Если будет у тебя
В жизни много бед,
Постарайся прямо встать,
Не сгибай хребет.
Если стукнуло тебе
Семь десятков лет,
Лучше лоб не подставляй,
Подставляй хребет!
Жена Валентина, дочери Юленька и Ариша.
2008 г. Москва.
Татьяна Асташова
Посвящается
В.В. Мещерякову к 50-летию
Мещерякова поздравляем!
Будь вечно славен, юбиляр!
Сегодня Вале посвящаем
Газету нашу – скромный дар.
О нем словами мы расскажем
И даже кое-что покажем:
Каков он есть, каким он был,
И с кем, и где он ел, и пил.
Ты не суди нас, Валя, строго,
Не обижайся, как дитя,
Ведь разговор пойдет шутя.
А если и приврём немного, -
То в том беды особой нет.
Пусть нас рассудит строгий свет.
С чего ж начать нам, в самом деле?
Пожалуй, следует начать
С того, что он рожден в апреле –
Вот повод, чтоб великим стать.
Но чтоб в великие пробиться,
Ведь шибко надо суетиться,
К тому ж у них плохой удел,
А он не этого хотел.
Он, то уже считал удачей,
Что вышел телом и лицом
(Спасибо матери с отцом),
А ведь могло бы быть иначе.
Но факт есть факт, сомнений нет, -
Смотрите на его портрет.
Был наш герой определённо
Всегда поклонник муз большой;
Не только телом – в Аполлона,
Владел он и его душой.
В поэзии рожден был хватом,
Спокойно мог затмить Булата,
Но, уважая старика,
Он пожалел его, пока.
И муз возвышенных искусства,
Счастливец, он не постыдил:
Он в песнях гордо сохранил
Всегда возвышенные чувства,
Порывы пламенной мечты
И прелесть важной простоты.
Всех Валиных достоинств массу
Нам перечислить недосуг.
Но в чём он истинный был мастер,
Что знал он лучше всех наук, -
Была наука конспираций,
Которую, разов семнадцать,
Воспел Семенов Юлиан,
Тот, что создал кинороман
Про нашумевшие мгновенья.
Герой-то у него, каков!?
Ну, вылитый Мещеряков!
Вот повод вам для размышленья.
Мы знали, Штирлиц, что за тип, -
Теперь известен прототип.
А исполнитель главной роли
(Теперь чего уже скрывать!?)
Был другом Вали и порою
Ходил к нему уроки брать.
У них свои бывали сходки,
Они за рюмкой русской водки,
Или за чашею вина
Беседовали допоздна.
На этом месте мы оставим
Героя и прервем рассказ…
А в заключенье ещё раз
Его от всей души поздравим.
-Хорош ли был его портрет?
Знаком он вам? – И да, и нет.
1983 г.