Непростой путь во Франкию... 1

6. Прощание. Дорога во Франкию

       Тяжело было прощаться с родительским домом. Всё близкое и дорогое сердцу оставалось на Родине. Любимые отец, мать, братья, подруги и, наконец, любимый город Киев с его соборами, улицами и величественным Днепром – всё это княжна больше никогда не увидит. Понимала ли это Анна? Конечно понимала. Понимала и старалась взять на чужбину дорогие сердцу вещи, которые напоминали бы о семье и Родине.
       Не одежда и убранство её волновали. Любимые детские игрушки – свидетели счастливого детства, подарки друзей, домочадцев и множество предметов, напоминавших родную землю – были милы сердцу Анны. Бережно сложены в ларях иконы со «Страстями Христовыми», образами Девы Марии, великомученицы Екатерины и книги. Книги отбирались с особой тщательностью. Сочинения митрополита Иллариона, баллады о доблестном Харальде Смелом, «История иудейской войны» Иосифа Флавия. Наверное, заняла своё место и «Христианская топография» Козьмы Индикополова, получившая название в связи с мифическим плаванием в Индию. «Повесть об Акире Премудром», рассказывающая о некоем советнике ассирийского царя – была своеобразным источником восточной мудрости. Житие Василия Нового, жившего в первой половине X века – это и другие кодексы, были тщательно уложены в непромокаемые лари. Особенно дорогое сердцу Евангелие, позднее, получившей название Реймское, должно было находиться подле Анны. Главное место в обозе занимала библиотека славянских рун, написанная на деревянных дощечках. Среди них: Книга Знаний предков – «Велес-книга». Это особый дар, которым Ярослав Мудрый хотел подчеркнуть не только свою привязанность к любимой дочери: этим даром он оказал ей особое доверие, как хранительнице наследия предков. Понимала ли это Анна? Безусловно! Хорошо понимала, но в момент расставания горечь разлуки несколько притупила значение библиотеки. Всё будет осознанно, лишь спустя определённое время, во дворцах Парижа и Санлиса далекой Франции.
       Обоз был большим. Русские исследователи и Алексей Карпов отмечают: «князь Ярослав отправил дочь во Франкию с большими дарами».
        Дорогие шелковые ткани, парча, золотая и серебряная посуда, изделия из стекла. Множество ювелирных изделий с перегородчатой эмалью и самоцветными каменьями, неимоверное количество разной утвари, которая могла пригодиться княжне. В нескольких санях аккуратно уложены драгоценные меха горностая, соболей, куниц, песца, бобра и чернобурой лисицы – это ценилось во всех странах выше золота, серебра и сравниться могло, разве что с драгоценными камнями. Отдельно, в большом количестве уложены беличьи меха (на старорусск. – векши) – расхожий товар на Руси и, достаточно ценный в заморских странах. Немалым весом было отмеряно и монет – золотых и серебряных. В основном – это византийские солиды и денарии западной чеканки из городов Германии (Аугсбург, Регенсбург, Страсбург, Утрехт, Гронинген, Эрфурт, Вормсэ Кёльн, Базель, Докком), Англии (короли: Этельред II, Кнут Могучий, Эдуард Исповедник), Скандинавии, Чехии (Болеслав I, Брячислав, Братислав II). Восточный дирхем, в связи с ослаблением его поступления в конце X – начале XI веков с Востока на Киевскую Русь, почти полностью вышел из обращения. Скуповатый Ярослав Владимирович для любимой дочери не пожалел казны. Известно, что приданое Анны, как и ожидал король Генрих, весомо изменило финансовое положение Франции в лучшую сторону. Предметы обихода вывезенные из отчего края, служили Анне до конца дней.
       В основном обозе было несколько саней, доверху гружённых для Марии и девушек-прислужниц Анны. Для подруги детства дочери Ярослав отгрузил из казны немало мехов и разной утвари. Отец и мать девушки добавили ещё несколько саней, гружённых разной всячиной. Обоз получился немалый. К этому добавились два табуна лошадей: большой и малый. Большой табун кобылиц степной породы, отличавшихся выносливостью и неприхотливостью, предназначался в дар королю Франции. Отдельным малым табуном перегонялись кони, принадлежавшие Анне, Марии и дружинникам. Среди них были и лошади полученные Анной в подарок от короля Генриха. Табуны сопровождали опытные конюхи. Их задача: в любой сложной и опасной ситуации, сберечь и довести лошадей до конечного пути следования. Для почетного эскорта Ярослав выделил сто лучших воев (воинов) из личной дружины. Им необходимо сопроводить свадебный обоз до польской границы. Далее, с принцессой оставался малый отряд дружинников, французские рыцари во главе с Готье и Госленом и небольшая челядь из девушек и прислуги. Двадцать дружинников должны сопровождать княжну во Францию. После церемонии бракосочетания, десять воинов возвращались с епископом Илларионом: остальные десять – оставались в личной охране княжны. Им предстояло верой и правдой служить госпоже до конца своих дней. Имена их: Мстислав, Глеб, Борис, Вышеслав, Илья, Роман, Василько, Якун, Улеб и Радко. Рослые, сильные, умелые воины: лучшие из лучших – они не только обеспечивали безопасность Анны и Марии, они представляли Русь – сильную и богатую. Не рядовые воины, занимающие в иерархии дружины немалое положение – они равны франкским рыцарям, и не раз в сложных ситуациях под руководством Мстислава, будут служить не только королеве Анне, но и её супругу, королю Франции. Историю их жизни мы можем только предположить, как, и допускаем их существование, так как право княжны на личное окружение, если хотите, малый двор – отрицать не можем. Несколько славянских воинов, найдут свою любовь и заведут семьи. Воины-рыцари из далекой русской земли, по указу вдовствующей королевы, будут, в последующем, преданно служить её сыну, наследнику престола, а затем и своему королю Филиппу I. Мстислав, как я уже упоминал, сыграл в жизни принцессы, а затем и королевы, особую роль. Лучший воин во всём русско-варяжском войске, он был статен, красив и необычайно силен. Не одна девушка вздыхала по нём, но дружинник никого кроме двух подопечных девчушек: принцессы Анны и её подруги детства, Марии, превратившихся со временем в красавиц, не замечал. Одну из них – любил как сестру, другую – страстно и нежно. За обеих готов был отдать жизнь. Старше принцессы и Марии на десять лет, он доживёт до глубокой старости на новой родине, сохраняя любовь к своей госпоже Анне и названной сестре Марии.
       Среди приближённой челяди, было несколько девушек-подружек. Конечно же, их имена нам неизвестны, но мы знаем, что прислужницы, безусловно были. Для более объективного освещения, наполненного бытовыми мелочами в жизни Анны во Франции, приведу имена, уже упоминавшиеся выше – это Любава и Евдокия. К сожалению и Мария, дочь Рольфа – лицо вымышленное. Образ этой девушки-подружки, необходим для более детального исследования психологического портрета принцессы. В дальнейшем я буду романизировать своё исследование – уж слишком насыщенная разными историческими событиями выпадет нашей княжне жизнь.
       Мария – вся в мать. Она обладала редкостной красотой, свойственной славянам из племен полян. Стройная, высокая, черноглазая с чуть заметной раскосинкой в глазах, с пухлыми губами на продолговатом лице, обрамленном длинными русыми волосами заплетенными в длинную толстую косу, Мария не уступала Анне в привлекательности, и была любимицей княжеской семьи. Анна и Мария любили друг дружку, как сестры и жизнь порознь им была попросту невозможна. Все шалости и неугомонные выходки, как впрочем, в равной степени и учёность, они постигали вместе. Часто, сбившаяся с ног во время безуспешных поисков Анны, домашняя челядь искала Марию. Где находилась Мария – рядом была и озорница-княжна и, наоборот. Подружка сама изъявила желание отправиться с Анной и, несмотря на сердитое ворчание отца и всхлипывание матери, упросила княгиню Ирину похлопотать перед Ярославом Владимировичем. Князь не хотел кого-либо принуждать к такой жертве, и оставил решение за отцом девушки. Он был бы рад, если бы с Анной отправилась в далёкую Францию её лучшая подруга, но принуждать старого испытанного друга, не хотел. Узнав, что с принцессой уезжает и Мстислав, товарищ по оружию и соратник по многим боевым походам – Рольф дал добро. Была у отца одна потаённая мысль – он несказанно обрадовался бы, если б у Марии появился такой супруг, как русский витязь. Предварительный разговор о возможном супружестве пока ни к чему не привёл. Мстислав открыл перед старшим другом своё сердце. Рольф только охнул, узнав его тайну, и поклялся молчать. Но надежда, на союз дочери с каким-нибудь достойным франком в далекой Франкии – утешила его. Он попросил Мстислава быть Марии отцом и братом, оберегая от непродуманных поступков.
       Любава и Евдокия, выросшие при великокняжеском дворе, также вышли статью, но не обладали, ни знатным норманнским происхождением, как Мария, ни её способностями. Зная Ярослава Мудрого, можно предположить, что отъезд их с княжной к франкам, также был согласован с родными. Родителям девушек князь сделал дары (своеобразную компенсацию –  «виру»), возможно, наделил привилегиями при дворе.
       Вот с таким окружением нашей будущей королеве предстояло делить радости и печали на новой Родине до конца своих дней. Сопровождало Анну в Париж и посольство Великого князя Ярослава Владимировича.
       Этому посольству предстояло принять участие в церемонии бракосочетания принцессы Анны и короля Генриха, представляя интересы Киевского князя. Брачный договор между французским королём и дочерью Великого князя Древнерусского государства, должен быть подписан французской стороной уже в Париже. Предположительно, это  посольство возглавил любимый наставник Анны – Илларион, будущий митрополит Киевский. Возможно, посольство состояло из нескольких лиц духовного звания. Можем допустить что и первую амбасаду (посольство) Киева во Франции, было открыто во время подписания брачного договора. История умалчивает об этом, но логика подсказывает: таковое могло иметь место.
       Накануне отъезда никто не спал. Братья не отходили от сестры, наперебой предлагая ей всяческие мелкие, трогательные услуги. Таких галантных кавалеров, великокняжеский дворец давно не видел. Братец Игорь, которому шел 15 год, подарил Анне несколько любимых игрушек и самую дорогую сердцу книгу о доблестном царе Искендере – Александре Македонском. Переведенная с греческого языка, так называемая, «Александрия» – приписывалась историку Калисфену. Понимая чувства любимого братца, Анна со слезами обняла его и долго шептала  на ухо нежные слова прощания. Сняв с груди нательный крестик и повесив на шею княжичу, она вложила в него своё любящее сердце в слова:
     – Расти крепким и здоровым, почитай родителей, помни меня и будь всегда самим собой!
       Остальные братья не отстали от младшего и сделали сестрице массу подарков.
       Матери Анны, Ирине последнее время становилось всё хуже. Недомогание усиливалось, а приближающиеся минуты расставания совсем подкосили её. Есть предположение, что из-за этой болезни было отложено бракосочетание на 1051 год. Дальше мы рассмотрим все «за» и «против» этой версии, пока же просто отметим – нет большего счастья для родителей, чем видеть своих детей устроенными в жизни. Потому вряд ли болезнь могла отодвинут эти минуты. Никакой прагматизм и расчет, не смог бы перенести брак на 2,5 года вперед. На это не согласился бы король, этого не разрешила бы и мать Анны, которая, чувствовала, что жизненные силы оставляют её.
       Со слезами на глазах, княжна пыталась приободрить матушку. Они подолгу оставались вместе и Ирина негромким голосом, рассказывала удивительные истории из жизни шведских королей. Многие истории Анна уже знала наизусть, но слушала с большим вниманием. Именно в последние дни, проведенные вместе – Ирина поведала дочери о любви, которую пронесла в сердце всю свою жизнь. Олав Святой, так никогда и не был забыт её любящим сердцем. Только в эти последние совместные часы, Анна поняла: какую жизненную трагедию пережила мать, какую жертву принесла ради политических выгод Швеции и Руси.
       Ярослав был сдержан. Периодически советуя, как вести при новом, абсолютно незнакомом для княжны франкском королевском дворе, он пытался скрыть в глазах усталость. Наконец, глубоко заполночь на исходе второй свечи, все угомонились. Несколько часов отдыха, чтобы уже пополудни провести Анну в далекий неведомый путь.
       Выйдя на крыльцо, она засмотрелась в чёрное, усеянное мириадами звезд бездонное небо. Спать не хотелось. В памяти живыми картинками вставали воспоминания из далекого детства. Анна помнила, почти всё. Не ускользала ни одна мелочь. Пяти лет от роду, ей запомнилось, как впервые мать отвела её в громадные хоромы, где обитает Бог. Отец был в очередном походе, и княгиня с домочадцами решила впервые отвести и дочь, в только что освященную Софию Киевскую. Мать ободрительно улыбалась, когда Аннушка, поглядывая на неё и озираясь на дивные изображения святых, нерешительно переступила чертоги священного храма. Ирина попыталась ей рассказать, какие фигуры святых изображены на стенах собора, но Анне не понравилось долго находиться в огромном помещении. Уже через непродолжительное время она задергала мать за рукав. Ирина, засмеявшись и ласково обняв дочурку, попросила немного потерпеть. Княгиня должна была прослушать всю службу, но Анна настаивала, и её пришлось отправить домой с мамкой Ольгой и Мстиславом, тогда ещё совсем молодым дружинником.
       Выйдя на, залитые солнечным светом ступени храма, она увидела оборванных людей что-то просивших. Инстинктивно Анна отдала первому из них бублик, который Ольга дала ей несколько минут назад. Потянулось ещё несколько рук. Мстислав сделал жест, как бы отгоняя калик и нищих от княжны, но та, не по-детски серьезно глянула на него и велела Ольге отдать всё, что у той было из съестного. Не без сожаления, нянька стала раздавать снедь. Сладкие бублики, медовые пряники, куличи, пирог с рыбной начинкой – исчезли мгновенно.
       Идти было недалеко. Посадив Анну на лошадь, Мстислав дошёл до княжьих хором, одобрительно поглядывая на неё. Девочка всю дорогу молчала. Молчала и в княжьей светелке. Обеспокоенная: не заболела ли княжна, Ольга хлопотала возле неё. Когда княгиня Ирина, отстояв с детьми службу, вернулась домой, нянька поведала о случившемся. Мать, подойдя к доченьке, нежно обняла её и  прижала к груди.
 – Кто все эти люди, плохо одетые и голодные, стоящие и лежащие у жилища Бога? – тихо спросила Аннушка.
       Вздохнув, Ирина долго рассказывала о людских горестях, напастях и болезнях, которые порождают нищих, сирых и убогих. Анна слушала, не перебивая. С этого момента, она не могла дождаться, когда же семья опять оправится в дом Бога. К каждой такой службе Анна готовилась загодя. В деревянный ларь она складывала множество съестных припасов: пряники, калачи, бублики, хлеб, куриные яйца и другую снедь. Приехав из похода, отец как-то раз наблюдая за её приготовлениями, поинтересовался:
     – Куда столько еды?
       Она серьезно ответила:
     – Тем, кто у дома Бога… нуждающимся!
       Ярославу, конечно же поведали о случае возле собора. Он долго смотрел на любимую дочь и коротко сказал:
     – Сердце само подсказало ей, какой она должна быть. Её этому не учили – это её путь!
       Иногда, глядя на приготовления дочери, он говорил шутя, что дружину не чем будет кормить, на что Аннушка, подойдя к нему и целуя, отвечала:
     – Кто же их накормит, как не мы, дети государя?
       Киевляне любили Анну и всегда, когда княжеская семья выезжала на прогулку, издали приветствовали князя с княгиней и Анну по имени. Её узнавали везде, где бы она ни была: с ватагой ли сверстников-ребятишек, устраивавшей шумные игры в прятки или догонялки в овраге; в торговых ли рядах у пристани на Подоле – везде её приветствовали, угощали лакомствами, приглашали покататься в лодке по реке. Когда стала постарше, Анна смогла больше помогать горожанам, никому не отказывая. Приходили к ней по разным вопросам: и с нуждой и с радостью. Её любили, Анне открывали сокровенное. Ярослав любил младшую дочь больше остальных детей, так как видел в ней все те качества, которым не имел права дать проявиться в самом себе. Тяжела ноша правителя. Даже, когда хочешь поступить, как велит душа и сердце, чтобы не казаться слабым, чем сразу воспользуются недоброжелатели, он вынужден был вести себя сурово, иногда жестко. Таков закон сильного.
       Многое вспоминалось девушке. Скольких знакомых и милых её сердцу людей оставит она навсегда. Были те, которым, Анна ещё не успела помочь. Не забыть бы завтра попросить батюшку не оставить их в нужде. Слезы накатывались на глаза, заволакивая дымкой звёздное небо.
       Глядя в бескрайнее ночное небо, она как-то само собой получилось, переключила внимание на сияющие точки. Пожалуй, только звёзды останутся с ней на чужбине. Останутся ли? Такие ли они там, в далёкой Франкии?
       Во времена Анны, звезды назывались по иному, чем в наше время. Зоряница, Денница, Утренница, Светлуса, Красопаня. Люди верили, что это живые существа. Предки представляли звёзды прекрасными девами, которые летают по небу, держа в руках свечи или лучинки. Они танцуют, водят хороводы, играют в прятки. Звезды служительницы богов: Утренницы и Денницы служат Зимцерле, богине утренней зари: другие – богам ночи и тьмы. Анна знала эти верования. Они были близки и ей: и княжне вовсе не хотелось давать им однозначную оценку с позиций христианской веры. В этой вере почти всё не соответствует действительности и многое ещё нужно понять. Да, она допускает: небо – это терем Божий, со звёздами вместо окон. Из этих окон смотрят на белый свет ангелы Господни, или служители богов, которых почитают её предки. Сколько людей в мире – столько и ангелов. У каждой живой души – свой ангел-хранитель. Родился человек, и Господь посылает нового ангела оберегать его от греха и соблазна дьявола-искусителя. Прорубив окошко в тереме Господнем, он наблюдает через него за доверенным ему человеком, записывая в небесную книгу его дела. Окошко в это время сверкает как звезда. Окончен жизненный путь человека – окошко закрывается, а звезда гаснет и падает с небосклона.  Кто увидит такую звезду и успеет загадать желание – оно сбудется. Верила Анна и в свою звезду, правда, вера эта в последнее время несколько поколебалась. Но принцесса была дитя своего времени, поэтому приносила эту болезненную жертву внешне спокойно, хотя душа её стенала на всю Вселенную. Увидев падающую звезду, Анна успела пожелать родным, и в первую очередь дорогой матушке, крепкого здоровья и долгих лет жизни. Найдя Сажара или Стожар (Большую Медведицу), она невольно залюбовалась грандиозным зрелищем. Очнувшись от завораживающей картины ночного неба, княжна, не дожидаясь Утренницы (последней гаснущей звезды), ушла в светлицу почивать. Уже засыпая, она пожелала увидеть во сне своего любимого – мечту многих девушек при великокняжеском дворе. – Он лучше, чем Харальд, – мелькнула мысль в затуманенном сознании. Сердце сладко заныло, но через секунду она уже спала.
       Не нужно обладать большой фантазией, чтобы понять: расставание с семьёй было нелёгким. Скупая слеза князя, скатившаяся со щеки при объятиях с дочерью, говорила о многом. Анна знала об этом. В последней прощальной фразе, она попросила отца не забывать о сирых и убогих. На что отец, только молча кивнул. Слезы домочадцев, чувство утраты всего родного и близкого, щемящей болью прорезали естество Анны. Прощание с матерью было особенно тяжёлым. Расхворавшаяся Ирина чуяла сердцем – дочь свою она видит в последний раз. Что думала мать, целуя на прощанье свою Аннушку? Далекая, почти забытая, но всё ещё щемящая любовь к давно усопшему, дорогому ей человеку объявленному святым – Олаву Харальдссону, превращаясь в чувство вины перед любимой дочерью за этот брак, переполняло её истерзанное сердце.
       Что думала Анна – ведь ближе матери нет никого.
     – Любимая матушка!... – шепчут губы. – Как выдержать это? Сердце разрывается от разлуки, разрывается и чует, что мы больше не увидимся никогда!
       Рыдания, объятия… поезд принцессы тронулся. Дорогие сердцу лица удаляются и вот, они уже позади. Очертания теряются, превращаясь в неясные силуэты. Провожал ли какое-то время дочь сам князь, мы не знаем. Не исключено, что да. Многие киевляне вышли к Золотым воротам провести свою любимицу в далёкий путь. Некоторое время сестру сопровождали братья, но и они вскоре, поцеловав её в последний раз, повернули назад. Особенно тяжело было прощаться с Игорем. Слезы, тщетно сдерживаемые братом и несдерживаемые Анной… Последние счастливые минуты вместе, а затем разлука. Радостное, безмятежное и безоблачное детство – всё это навсегда остается в отчем краю. Впереди – неизвестность.

7. Некоторые особенности путешествия Анны.
Первые впечатления.

       Есть предположение, что свадебный караван невесты короля Генриха – отправился во Францию морским путём. Так ли это? Давайте проанализируем. На площади Независимости в Киеве, возле главного почтампа стоит стела с расположенным на ней земным шаром. Как известно, все расстояния до населенных пунктов принято отсчитывать от почтовых отделений, которые с незапамятных времён несли ямскую службу по передаче почтовых сообщений через гонцов, а затем почтальонов верхом на лошади или почтовых тройках и т.д. Чтобы почта работала без сбоев и приходила вовремя, определялось точное время почтальона в пути, для чего скрупулезно измерялось расстояние до населенных пунктов. Так вот, на этой стеле указанны расстояния почти до всех столичных городов земного шара. До Парижа – 2030 километров. Мы же, предположим, что в то время без магистральных автострад, путь из Киева до Парижа был равен около 2500 - 2700 километров. Известно, что скорость передвижения по суше торговых караванов, была в среднем 30-40 километров в день. Тоесть, путь можно преодалеть примерно за 60 – 90 дневных переходов. Если учесть неоднократный отдых, по несколько дней и остановки в пути следования, иногда длившиеся одну-две недели (Краков, Прага, Регенсбург и др. города), то количество дней может увеличиться до 140-160. В общем, путешествие должно было занять от 4,5 – до 5,5 месяца.
       Передвижение водным путем, достаточно соблазнительное вначале, оказывалось вовсе не таковым, на самом деле. Предположим, что первая четверть пути была бы осуществлена по суше до Новгорода: остальные три четверти – по Варяжскому (Балтийскому) морю, минуя побережье Свенов (Швеции) и Данов (Дании), по Северному (Германскому) морю, через Английский канал (Ла-Манш), между Англией и Фландрией, во французский порт Монтрей-сюр-Мер. В этом случае получим следующие цифры. Расстояние между Киевом и Новгородом – около 1000 км. (30-40 дней пути, с учетом остановок на несколько дней для отдыха). Из Новгорода до побережья, еще около 200 км. (7 дней). По водному пути, если огибать Швецию и Данию – около 3000 км. (На лодье – где-то. около 100-150 км. в день): следовательно еще около 30 дней. С заходом в порты, а их в пути следования, не менее 6 – 10, в каждом из которых, отдых составлял бы не менее 3-5 дней – получим ещё около 30-40 дней. Таким образом – путешествие займет около 100 дней.
       Северные моря в зимний период не только штормило но, кое-где сковывало льдом, поэтому навигация была очень ограниченна. Затраты в днях могли быть очень значительными, так как шторма в зимний период длятся длительное время. Значит, можно смело прибавить около 40-60 дней. Добавим: корабли того времени вовсе не были похожи на корабли, известные нам из истории XV-XVIII веков. Путешествовать на них по штормовым волнам северных морей было неприятно из-за малых габаритов и крайне опасно. Причём опасно, не только по причине их утлости и ненадежности, но и, из-за пиратов, свирепствовавших в этом регионе. Для тех существовали только законы силы и моря, и уж никак не законы слабых правителей, которые, как они не без основания считали, не могли толком управлять и своими землями. Не будем также забывать о такой неприятной, сопровождающей путешественников по бушующим водным просторам, реальности, как морская болезнь, особенно проявляющаяся на небольших суденышках. Учитывая многочисленность людей в караване, и большое количество груза – лодий было бы немало. Возможно – 15-20, или более. Управлять таким количеством кораблей во время шторма крайне сложно – потери были неминуемы. Рисковать жизнью невесты, как, равное всех остальных, вряд ли отважился бы умный и рассудительный правитель Руси, да и глава посольства, в том числе. Конечно, ни о каких лошадях и речи быть не могло. Читатель может сказать: автор явно заврался. Причём здесь лошади? Их попросту не было: всё это выдумки. Но лошади были! В те времена было принято дарить этих благородных животных. Это, если хотите – правило хорошего тона. Ярослав не мог допустить, чтобы его имя фигурировало в кулуарах европейских держав, как скупца. При таком важном политическом акте, как заключение династического союза, без ответного дара (как известно король Генрих передал в дар князю, княгине, княжне и ряду других особ – великолепных скакунов) – не обойтись. Имея огромные конюшни с резвыми лошадьми, он не мог не отправить табун (около 200) прекрасных кобылиц, на развод королю Франции. Был и малый табун, как уже упоминалось, с лошадьми, принадлежавшими Анне и её окружению. Это четвероногое хозяйство по северным морям не переправишь. Таким образом, при всём уважении к автору этой гипотезы, согласиться с такой версией путешествия свадебного каравана – не представляется возможным. По рекам Европы в зимний период, передвижение, возможно было только на санях.
       Путешествие через земли Польши, Чехии и Германии – этот путь предстояло проделать свадебному кортежу (каравану) и невесте короля Франции.
       Начиналась новая жизнь. Какое-то время Анна и Мария ехали молча, верхом на лошадях. Опасаясь дать волю чувствам, княжна избегала смотреть в глаза подруге.
       Вскоре Мстислав настоял пересесть в крытые сани: ветер накануне намёл огромные сугробы снега, и передвигаться стало труднее. Любава и Евдокия уже дремали в санях, согревшись под теплыми медвежьими шкурами. Девушки не очень переживали о своём будущем, целиком зависевшем от воли княжны. Мария, испытывая то же, что Анна и сама еле сдерживала слёзы. Пересев в крытые сани, девушки встретившись взглядом – разрыдались. Чаша терпения переполнилась и неудержимым потоком вырвалась наружу. Обнявшись с Марией, Анна сквозь слёзы жаловалась на всех: на короля Казимира, батюшку с матушкой, братьев, на короля Генриха, на свою судьбу, на холод и длительный путь, и на множество других жизненных испытаний. Так выговариваясь, она постепенно стала успокаиваться, а через время, задремала. Прижимая её к себе, Мария даже не пыталась вставить слово. Она хорошо знала подругу, которая никогда ни на кого не жаловалась и не теряла присутствие духа. В таком состоянии девушка видела Анну впервые. Но кому, как не ей, самой близкой подруге не понять свою княжну. Отметим: Анна была домашней, так называемой, папенькиной и маменькиной дочуркой. Возможно, неизвестность будущего не была бы так пугающа, если бы не разлука навсегда с родными и со всем, что было ей так дорого. В санях под шкурами было тепло и уютно. Задумавшись о будущем, Мария представила жизнь в далекой Франкии. Улыбаясь над наивностью франков, рассказывающих о достоинствах небольшого королевства, явно их приукрашивая, она мысленно пыталась составить реальную картину об этой стране. Со слов Готье, представлялось: Франкия была расположена в прекрасном райском уголке. Королевский домен Иль-де-Франс с двумя городами Парижем и Орлеаном – это вотчина самого короля Генриха.
       Париж расположен на острове и защищён со всех сторон естественными рубежами водных просторов реки с названием Сена. Множество рек малых и больших, изрезав морщинами благословенный край, питают могучую реку. Многочисленные девственные леса, плодородные земли расположенные в бассейне рек Луары, Сены и Уазы – всё благоухает весной, наполняется волшебным пением диковинных птиц и изобилует дичью. Покрываясь золотом осеннего убранства, это волшебство замирает, укрытое ослепительным, искрящимся под лучами солнца, белым снегом. Франция имела ещё одну особенность, о которой, Мария неоднократно слышала в детстве – это множество доблестных рыцарей. Часто детьми устроившись с Анной невдалеке от кресла великой княгини Ирины, они с интересом слушали рассказы купцов из далёких стран о доблестных воинах, сражающихся с чудищами, о прекрасных девах, и о добрых правителях защищающих поданных от злых сил. Вспоминая легенды о Карле Великом, воителе создавшем мировую империю, она рисовала в воображении образы его рыцарей. Девочки мало тогда понимали, где правда, а где вымысел, но свято верили, что добро побеждает зло. Быль и легенды переплетались в фантастическую сказку, а их герои будоражили ум Марии в поисках своего рыцаря. И, если судьбу Анны определили князь с княгиней, то свою судьбу – Мария определила сама, связав с любимой подругой, а теперь и госпожой, невестой короля Франции Генриха. Поступая таким образом, она не шла против воли родителей, так как служение княжне, будущей королеве – это обязанность подданных правителя Древнерусского государства.
       Обладая сметливым умом, она не хуже Анны разбиралась в науках, знала несколько языков, неплохо ориентировалась по звёздам. Последнему, её и Анну обучил отец Рольф, великолепно разбиравшийся в звёздной карте ночного неба. Долгими вечерами, отложив вышивание, девушки внимательно следили за светящимся огненными точками небом. Обычно, на женскую половину в тереме мог заходить только князь Ярослав. Даже братьям это не всегда разрешалось, но непоседы ускользали от бдительного ока нянек, и, перебравшись в просторный замок её отца, надоедали ему расспросами. Рольф, как истинный варяг, рад был рассказать детям не только о звёздах, но и легендах с ними связанных. Воспоминания, воспоминания!.. Сладость и уют отчего дома, становились для Анны, Марии да, и для всего окружения принцессы, туманной мечтой.
       Прошли первые дни длительного переезда. Немного успокоившись, девушки стали больше уделять внимания дорожным приключениям – малым и большим. Путешествие отвлекло Анну и Марию от горестных дум. При взгляде на укрытые мягким белоснежным покровом бескрайние просторы, девичьи сердца замирали от восхищения. Приоткрывая грандиозные масштабы величия и красоты первозданной природы, судьба, словно вознаграждала молодую княжну за испытания, которыми подвергла её. На фоне развернувшейся природной панорамы, играющей в процессах мироздания основополагающую роль, Анне собственные проблемы показались настолько малы, что она внезапно поняла: жизнь необходимо воспринимать как есть, со всеми её положительными и отрицательными перепетиями. Иначе и быть не может. Она вдруг ощутила себя частицей мироздания, пылинкой окружавшего противоречивого мира, на первый взгляд чужого и жестокого. Жестокого и, вместе с тем, такого родного. Мира манящего и завораживающего, предлагающего в борьбе за собственное счастье – испытать себя. Божий промысел – неведом человеку, но в том то и суть бытия. Жить, не ожесточаясь от невзгод; жить, не теряя достоинство, жить, смирив гордыню и собственный эгоизм, жить для людей, творя добро и не забывая, что все мы братья и сёстры на земле. Наконец, жить для созидания, а не для разрушения – этому учат все религии, на этом зиждется духовность человеческого бытия. Такие мысли теснились в голове молодой княжны, готовой вступить в эту самую жизнь – новую и неведомую. Созерцание величественной картины, раскинувшегося вокруг волшебства, позволило на некоторое время успокоить душевные раны. Именно красота русской природы магически влияла на чувства княжны, вытесняя сомнения, обиду и жалость к себе. Она настраивала девушек на оптимистический лад.
       Днепровские кручи, дремучие киевские и черниговские леса, обширные поля и реки скованные льдом – это вселяло в молодую принцессу чувство гордости за родную землю. Пожалуй, именно созерцая эти необъятные и величественные просторы родной земли, она впервые, по-настоящему обрела уверенность в себе. С этого момента Анна почувствовала себя уже не бедной несчастной девушкой, по чужой воле заброшенной на чужбину, а дочерью славянских народов, мудрость и наследие которых доверил сохранить ей батюшка; народов объединенных её предками в могучее государство – Киевскую Русь. Государства великого и неподражаемого в своём историческом предназначении. Понимание духовных ценностей и вера – не позволяли разыграться воображению, но, глядя на величие русской природы, перед Анной словно из другой жизни, представали образы легендарных языческих богов. Бор (Святобор) – бог лесов, покровитель охоты, шутник опасный, если разозлится – он, как будто смотрел сквозь косматые брови из чащи леса. Велес-медведь – звериный бог. Посмеиваясь над ним, Зевана, приглашала в необъятные лесные дали в царство Индрика-зверя (Владыка звериного царства), поохотиться и потешить душу. Индрик-зверь, если разыграется – вся Вселенная всколыхнётся. От его чудодейственных копыт на земле произошли овраги, котлованы и пади, заполнившиеся водой. На привалах у скованных льдом рек, Илларион предупреждал путников, о соблюдении предосторожности. Ночью подходить близко к реке воспрещалось, дабы не искушать духов воды и русалок. Ненароком, Водяной или Ичетик решат побаловать и утащат в полынью под воду зеваку. То же происходило и при пересечении дремучих лесов. Творя молитву, Илларион и епископ Роже, призывали Господа оградить путников от чар злых духов. Проезжая мимо густых, укрытых пушистым снегом лесных массивов в землях древлян и волынян, путникам встречались древние капища (требища). Эти святилища под открытым небом, были неотъемлемой частью языческих верований славян. Учение Христа ещё не проникло в души и сердца простого люда. Тщательно скрываемые от постороннего взора капища, использовались не только во времена Анны, но и значительно позднее. Сотнику русских воев, решившему проведать одно из них и вразумить, если встретятся безбожников, Мария в резкой форме запретила это делать:
     – Не вмешивайся в то, чего не ведаешь. Религию наших предков – не нам осуждать, тем более сейчас, перед чужбиной!
       Она пронзила его суровым взглядом. Воин недоуменно посмотрел на девушку, потом на княжну и, видя, что та молчит, махнул рукой и двинулся дальше. Анна глянула на подругу, ожидая объяснений. Такой она видела её впервые и та не замедлила пояснить:
     – Сейчас, когда мы навсегда оставляем родную землю, лукавить не хочется. Вскоре всё, что нам было мило и дорого уйдет из нашей жизни. Только память, щемящими душу воспоминаниями, сохранит в нашем сердце любовь к родным и всему тому, что мы оставляем. Скажу тебе, Анна, что для меня святилища наших предков, не менее дорогие, чем София Киевская. – Помедлив, добавила: – Моя мать так и не изменила вере отцов, но его милость князь Ярослав не знает об этом. Знал бы, навряд ли я была б с тобой. Отец хранит тайну матери. Он сам в христианской вере недавно, и много в ней не понимает.
       Княжна окинула подругу долгим взглядом и улыбнулась.
      – А может знает? Знает батюшка, но молчит? Он ценит и уважает Рольфа, а тебя любит как дочь. Твоих мать и отца не раз видели в лесу на левом берегу реки у тайного капища. Монах Лука из пещер, доносил батюшке о «языческом непотребстве». Из-за твоих родителей и еще нескольких дружинников, он велел не разорять его, а с монаха взял слово молчать.
       Для Марии слова подруги были полной неожиданностью.
     – Как давно ты это знаешь?
     – С момента нашего не очень удачного путешествия на остров.
     – И молчала столько лет?
     – Это не моя тайна. Батюшка с маменькой обсуждали отправку дружинников за данью в земли дреговичей, а я читала в соседней светелке кодекс об Искендере, когда впустили монаха Луку. – Опять загадочно улыбнувшись княжна, продолжала: – Тебя не было, ты тогда устроила бега наперегонки на подворье. Узнав от монаха о капище и тех, кто творил на нём службу кумирам, отец не разгневался. На его вопрос маменьке – что делать, она спокойно ответила, что не стоит будоражить преданных друзей. Наша обязанность проводить новую веру, но не забывать наследие предков. Маменька к решению любых вопросов относится очень взвешенно и продуманно. Они решили вообще умолчать о святилище. Понимая, что тебе и твоим родителям ничего не угрожает, я молчала. Тайна не моя, но сейчас – чего уж – домой вряд ли мы с тобой вернёмся, – заключила Анна.
       Она грустно вздохнула и невольно обернулась назад. Глядя на изумлённое лицо подруги, княжна добавила, как само собой разумеющееся:
     – Неужели, ты могла подумать, что батюшка, ведая что происходит по всей земле Киевской, не знает что происходит при его дворе?
       Подружка отозвалась немного сконфужено:
     – Мудрость твоих родителей безгранична – пусть хранят их боги наших пращуров и новой веры. – Помолчав, спросила: – Но скажи, что ты не согласна с моими словами относительно этих святилищ.
       Анна мысленно ответила: – Милая подружка, если б ты знала, что я думаю – твоему удивлению не было б конца. Я, как мои батюшка с матушкой, стою на распутье. Внешне – я с верой в Христа Спасителя, но в душе – кровь предков призывает меня не забывать их наследия! – Вслух же ответила предостерегая Марию:
     – Наступают времена, когда, мы должны взвешивать каждое слово, прежде чем его произнести. Франки к вере христовой приучены давно.
       Подъехав к ним, Илларион услышал обрывок фразы, и счел нужным заметить девушкам в назидание:
     – Да, в земле франков иные обычаи, но вера христианская существует почти пятьсот лет. – Сделав небольшую паузу, добавил: – Они не во всём с нами согласны, но Спаситель у нас один, хотя путь к Богу у каждого свой. Он долог и труден! Человеческой жизни не хватит, чтобы познать Истину, но мы идём по нему, каждый своей дорогой, ибо это и есть промысел Господень. Нам тоже предстоит идти этой дорогой, выполняя заветы пращуров и прославляя Русь.
       Последнее капище на земле дулебов с вкопанными деревянными идолами (кумирами) Сварога, Перуна, Велеса и жертвенного камня, казалось таинственным и пустынным. На святилище не было людей – ни одного человека. Мстислав, хотел проехать мимо, но Анна попросила остановиться и, молча подъехала к вкопанным в землю идолам. Если б кто-либо спросил у неё причину остановки, она вряд ли смогла бы её назвать. Просто внезапно захотелось увидеть то, чего она еще ни разу не видала. Словно, кто-то потянул к капищу, приглашая в гости. За ней последовала Мария и Гослен. Княжна долго всматривалась во врытые в землю деревянные изображения Сварога, Перуна и Велеса. Анна не испытывала страха, совсем иные чувства овладели её душой. Так пришлось, что ей не довелось видеть идолов до этих пор. Уезжая навсегда из родимого края, волею судьбы, она столкнулась с тем, что много раз хотела увидеть. Перед ней стояли Боги древнеславянских предков. Сварог, или как его ещё называли Святовид (Световид, Свентовид), покровитель Вселенной и родоначальник богов, смотрел на путников мудрыми глазами не устрашая, а, как бы благословляя в дальний путь. – Он прекрасен в своей мудрости, а образ его по-отечески добр! – подумалось вдруг Анне.
       Гослен с любопытством и уважением взирал на величественные фигуры. Для него это было откровением загадочной земли, которую он имел счастье видеть своими глазами: земли – таинственной и легендарной. Он понимал: княжна прощается с наследием предков. А Анна, словно завороженная, не могла отвести взгляд от Сварога. В голове, вначале хаотичный рой мыслей, начал выстраиваться в стройную догадку. – Вот почему батюшка избегал с ней говорить в присутствии домочадцев о вере предков. Проповедуя истины христианской веры, он не смог до конца избавиться от наследия предков. Вот, что такое двоеверие. Какую же тяжелую участь избрал для себя батюшка. Как правитель христианского государства, он должен быть христианином, но душа его взывает к вере предков. Батюшка, как бы, искупая вину перед Иисусом Христом, строил и строит храмы, но душевного успокоения не находит. И только её посчитал достойной – стать хранительницей этого наследия, только ей доверил сокровенное – славянские руны. Сварог, как будто читая мысли Анны, продолжал смотреть ей в глаза, проникая в самое сердце. – Словно получаю от повелителя Вселенной наказ, сохранить это наследие, – мелькнула мысль.
       Подъехавший Мстислав, тронул за поводья коня Анны, и, отвлекая от мыслей, сообщил, что скоро польский кордон, который нужно пересечь засветло. Княжна, молча отправилась следом, оборачиваясь несколько раз и стараясь навсегда запечатлеть в памяти увиденную картину. А языческая и мифическая Русь, провожая своих детей в дальнюю дорогу, смотрела на свадебный обоз со всех уголков удивительного творения природы – дремучего леса.
       Подъехав ближе к Анне, Мария сказала полутвердительно:
     – Что, подруга моя? Скажи, что ты не беседовала с ним!?
     – С кем? – сделала та вид, что не понимает. Находясь под впечатлением увиденного, ей не хотелось разговаривать,
     – С самым, самым… со Сварогом!?
     – Я даже не знаю, кто из них кто? – не созналась княжна.
     – Его все узнают, даже те, кто никогда не видел. Узнала и ты. Даже больше чем узнала, ты с ним мысленно разговаривала и приняла благословение.
       Анна посмотрела на подругу, и хотела было откровенно рассказать о своих чувствах, но передумала. Слишком сложно говорить о догадках в отношении батюшки. Грустно улыбнувшись, она, молча развела руками, заканчивая разговор на эту тему.
       На приграничных рубежах Киевского государства основной воинский эскорт, сопровождавший невесту, повернул назад. С Анной остались двадцать дружинников во главе с Мстиславом, и франки из окружения Гослена и Готье де Савейры. Далее пошла чужая, неведомая для девушек земля.
       Краков, Прага, Регенсбург – деревни, города, новые люди. Торговые караваны с Восточной Европы, Польши и Чехии двигались по проторенному пути через герцогство Баварское (Регенсбург). В Регенсбурге караванные пути расходились в двух направлениях: через королевство Бургундию в Аквитанию и далее в Испанию, и через герцогство Швабию, Верхнюю Лотарингию – во Францию и город Реймс. Свадебный караван двигался во втором направлении. Путь длинный и утомительный, а, главное, Гослен и Готье не имели понятия, насколько он безопасен. Всё зависело от обстановки в государствах, по землям которых будет пролегать путь.
       В день удавалось проехать около 20-25 миль. На отдых останавливались в селениях, или разбивали лагерь поближе к лесу. На случай незваных гостей, место ночлега огораживалось санями. В центре устанавливали несколько шатров для княжны с девушками, Готье, Гослена и Роже. Для согревания, раскаленными углями наполнялись медные грелки. Основной эскорт: франки и русские дружинники, в свободное от службы время, попеременно грелись у костра. Мстислав располагался поблизости от шатра княжны. Они редко разговаривали. Каждый ощущал сердцем: всё, что происходит – навсегда уничтожает их чувства. Анна очень страдала. Иногда на глазах можно было заметить слезы, но сопровождение княжны, если и замечало их, относило к тоске по дому и родным. Мстислав же был рад, что видит её каждый день и делал всё необходимое по охране любимой. Мария, как ни странно, не догадывалась о чувствах между княжной и их ангелом-хранителем.
       Большие хлопоты доставляли лошади. Их охрана была сопряжена с массой сложностей. Когда обоз двигался через леса, табуны приходилось гнать окружными путями. Хорошо что батюшка дал опытных конюхов и табунщиков, великолепно знавших своё дело. Почти у самой границы с Польшей, на табун напала волчья стая. Мстислав отрядил в помощь табунщикам десять дружинников, но одну лошадь, всё же потеряли. Отбившись от стада, она, обезумев от страха, сломя голову рванулась в чащу леса. Обглоданные кости бедного животного, обнаружили на следующий день невдалеке.. Мстислав сделал главному конюху суровое предупреждение и хотел наказать. Он не мог допустить потери имущества будущей королевы. Заступилась сама Анна, когда тот, готов был уже привести в исполнение угрозу.
     – В столь сложном путешествии, всякое может быть, – сказала она негромко, только для него. Анна подъехала по другому вопросу, но стала невольной свидетельницей разбирательства с конюхом.
     ¬ Существует ровный счёт, – возразил Мстислав. – Нам нужно передать в дар королю Генриху 200 кобылиц, и без наказания нерадивых – этого не добиться.
     – Батюшка на этот случай дал запас – его и используй!
       Глаза её осуждающе блеснули. Мстислав недоуменно посмотрел на госпожу, но увидел во взгляде нечто необычное. Перед ним была не маленькая девчушка, шаловливо испрашивающая дозволение на очередную проделку, а повелительница – его госпожа.
     – Как изволите, моя принцесса! – он слегка поклонился.
       Поняв, что тот обиделся, Анна добавила мягче:
     – Жаль лошадь, но человек – дороже всех благ земных.
       Мстислав бросил на неё долгий взгляд, но промолчал. В душе он согласен с каждым её словом, но как довести табун до Франкии, без жесткой дисциплины? В любом случае, дружинник отметил для себя: – Моя любимая за несколько дней повзрослела и изменилась. Что будет дальше? – Воин незаметно вздохнул и махнул рукой в сторону конюха, отпуская его.

8. Краков. Нападение.
Сигурд и споры о благочестии.

       В Кракове Анну ожидали родная тетя Мария с супругом Казимиром. Они только что вернулись из Гнезно и опередили свадебный поезд всего на неделю, но к прибытию любимицы успели подготовиться.
       В честь приезда принцессы, королевская чета устроила пир в королевском замке Вавель. Столы ломились от изобилия дичи. Оленина, вепри, косули, зайчатина, птица – сдабривались соусами и запивались хмельными медами, настоянными на разнотравье и заморскими винами. На празднике были устроены состязания в верховой езде и поединки польских рыцарей. Показали удаль и русские воины с франками. Не раз сходились они с оружием в руках, чтобы потешить королевскую чету с гостьей захватывающим поединком. В нескольких из них, участвовал Мстислав. Равных ему, среди польского и французского рыцарства к большому огорчению короля, не нашлось. В перерыве между застольями, Казимир не прочь был прихвастнуть своим богатством перед заморскими гостями. Большого труда это не составило. Показать было что. Готье де Савейра, Гослен и Роже были восхищены красотой и обилием всякой всячины. Поражало то, что всего за 10 лет, король поднял из руин и отстроил государство, ввергнутое в разорение междоусобными неурядицами и опустошительным нашествием в 1034-38 годах короля Чехии Бржетислава. Мудрая политика Ярослава, не довершившего разгром обессилевшего соседа, врага номер один, а, наоборот, выдавшего за нового короля Польши свою сестру Марию, проявилась и здесь. Дав за сестрой приданное, больше походившее на финансовую помощь, он обеспечил экономическую независимость Казимира от императора Генриха III. Вступив на престол и, принеся вассальную присягу Генриху III, король Польши, уже через несколько лет объявляет о самостоятельной политике королевства. Для укрепления родственных уз Казимир выдал сестру Гертруду (Олисаву), замуж за сына Ярослава Мудрого – Изяслава. Долгие годы, уже после смерти князя Ярослава, Киевская Русь будет жить в мире и согласии с Польшей.
       Стараясь скрыть удивление, франки молча изумлялись богатству варварского края. Тетушка не отходила от Анны с Марией, посвящая их в подробности супружеской жизни. Краснея от слишком откровенных советов, девушки пытались ускользнуть от Добронеги в поле, чтобы верхом на лошадях всласть поскакать по заснеженным просторам. Анне приглянулся гнедой жеребец и, она часто проводила время в конюшне, балуя любимца лакомствами. Несколько раз ей удавалось тайком улизнуть на нём даже от подружки. Сбежав в расположенный под Краковом лес, она бесстрашно продиралась по его чащам. Зимние лесные массивы манили её загадочностью и величием. В них Анна могла побыть наедине со своими мыслями. Это длилось недолго – беглянку, через несколько минут догонял Мстислав с Улебом и уже вместе они любовались красотами зимнего На сердитое ворчанье тетушки, Анна заливалась звонким смехом и целовала ворчунью в щеку. Несколько недель пролетели как один день. Прекрасно отдохнув, участники путешествия с сожалением покидали гостеприимных хозяев.
       От подарков Казимира и тётушки, обоз увеличился на десяток саней. Анна получила золотую шкатулку с драгоценностями, трое саней, груженных дорогими мехами и, главное, любимица короля получила приглянувшегося ей коня. Благосклонен Казимир был и к подружке Анны и её девушкам-прислуге. Одарив Марию великолепной лошадью с серебряной уздечкой, он дал Любаве и Евдокии: по беличьей шубе и серебряному браслету с бирюзой и каменьями. Не забыл и о франках, которых король знал еще по пребыванию в Париже и Клюни. Гослен получил кодекс: «Житие Людовика Императора» Тегана, Редчайшее издание о Людовике Благочестивом, попало в Польшу из Византии, около пятидесяти лет назад.
       Казимир был щедр. Он любил супругу Марию, обожал Анну, был доволен жизнью и делами в королевстве. Свою доброту не скрывал, выражая её в подарках дорогим и достойным людям.
       Восхищенный боевым мастерством Мстислава, он преподнёс тому меч и шлем великолепной восточной работы. Подарков было много. Особый – предназначался королю Генриху Капету, другу Казимира. Готье де Савейре и Гослену были вручены под уздцы: великолепный боевой конь арабской породы с полным воинским снаряжением. Броня была богато украшена умельцами оружейниками и ювелирами Магриба. Получили подарки и послы, епископы Готье и Роже. Никто не был забыт. Повторюсь, король одаривал не ради престижа, руководствуясь мелочными амбициями, он дарил от всего сердца, подчеркивая значение брака своей любимицы Аннушки с королём франков.
       Прощались долго и со слезами. Расплакавшись, королева Добронега, заставила и Анну с Марией пролить слезы. Нарушая правила этикета, сердечно обнялись и Казимир с послами. – Странные эти славяне, – вдруг подумалось Гослену, – знаешь их столь короткое время, а расстаешься как с родными, казалось бы, знакомыми вечность людьми.
       Смахнув слезу, он в последний раз пожал крепкую, дружескую руку Казимира и отвесил глубокий поклон королеве Добронеге. Готье де Савейра и Роже – последовали его примеру. Пожелав друг другу здоровья и Божьего милосердия свадебный обоз тронулся в путь. Вавельский замок – резиденция польских королей, долго сопровождал их своими громадными неприступными стенами и башнями, даря энергетику, радушия, любви и хлебосольства своиъ хозяев.
       С дополнительной охраной польских рыцарей, невеста и посольство франков держали путь в тевтонские земли. Тетушка Добронега, пожалуй, последнее звено, которое еще связывало Анну с Родиной. После расставания и эта нить оборвалась.
       Понимая чувства Анны, обычно молчаливый Гослен, пытался её всячески развлечь. Долгими вечерами на постое, он рассказывал баллады и легенды своего народа. Эпизоды борьбы Генриха с непокорными вассалами, несколько приукрашенные: с отдельными, иногда шутливыми историями, отвлекали молодую княжну от невесёлых дум. С нескрываемым интересом и вниманием Анна слушала об обычаях и нравах, царивших в государстве франков. Устное послание короля, дословно: «о прелестях Анны, дочери Георгия (Ярослава) короля России (Руси)… очарован рассказом он о её совершенствах», как свидетельствует французский историк XVII века Ф. де Мезере, посланцы короля передали молодой принцессе ещё при первой встрече в Киеве.
       Воспоминание о нём заставляло трепетать сердце Анны. Что ждёт впереди? Как сложится дальнейшая судьба? Беседы с мудрым Готье Савейрой, мало-помалу рассеивали опасения и тревоги княжны, помогая входить в новое русло жизни. Мария, верная роли определенной ей с начала отъезда, не отходила от подруги. Само собой получилось так, что она взяла на себя роль главной распорядительницы при Анне. Девушка умело управляла окружением княгини, в том числе и охраной. Она решала с Госленом и Мстиславом вопросы передвижения каравана, вместе намечали ночлег, решали вопросы пополнения запасов продовольствия. Полностью доверяя подруге, Анна проводила долгие часы за чтением книг и беседами с епископами.
       Было бы неверным: предположить, что путь был безопасен. Ещё в Польше, за караваном увязалась группа подозрительных лиц. Как волки, чуя поживу следуют за путешественниками в ожидании отбившегося от каравана путника, так и эти двуногие хищники ожидали удобного момента для поживы. Их намерения становились всё очевиднее. После одного из ночных привалов у охраны пропало две лошади. Решили принять меры. Мстислав с Глебом отстали от каравана, провоцируя непрошеных попутчиков к более активным действиям. Реакция последовала незамедлительная. Несколько чужаков внезапно окружили отставших, потребовав лошадей, воинское снаряжение и деньги. Завязалась схватка. Нападающих было человек шесть, но, через несколько минут к ним прибавилось ещё пятеро.
       Туго пришлось бы Мстиславу с Глебом, если бы не подоспели, стоявшие невдалеке в засаде: Роман, Вышеслав и Борис. Умелым воинам не представляло особого труда разобраться с напавшими разбойниками, но один, ростом около двух метров, не сдавался. Двое напавших были убиты. Остальные, после отчаянного сопротивления, побросав мечи и топоры, сдались в плен. На помощь подоспели несколько франков, но битва уже окончилась и им пришлось ограничиться конвоированием пленных в лагерь. Между тем, умело орудуя огромным мечом, великан продолжал сопротивляться и успешно отбивал атаки нападавших Вышеслава, Глеба и Романа. Битва затянулась бы, если б не подбежали польские рыцари и не накинули на того сеть. Несколько человек повисли, тщетно пытаясь сбить великана с ног. Наконец Мстислав решил поставить точку в сражении. Изловчившись, он ударил противника по голове мечом плашмя. Разбойник рухнул как подкошенный. Через некоторое время, не придя ещё в себя, он что-то невнятно произнёс, но поляки и охрана его не поняли, или не хотели понять.
       Приведя пленников в лагерь, Мстислав по указанию княжны, передал их для дальнейшего суда польским рыцарям. Удивил всё тот же великан. Придя в себя и, обретя возможность нормально говорить, он что-то сказал на одном из скандинавских наречий. Первой, его поняла Мария. Как выяснилось: это была просьба не предавать суду а, как военнопленного держать рабом в услужении, пока за него не внесут выкуп. Признавая поражение, он готов служить тому, кто его взял в плен.
       Усмехнувшись, Мария ответила на том же наречии:
     – Каждый сам выбирает судьбу. Живя грабежом, называя это войной, многие хотят поставить себя выше общества. Но разбой и война – стоят рядом, имея общие нечеловеческие законы, везде имеющие одно название: боль, горе, смерть, разруха. Те, кто встали на путь грабежа и насилия, не вписываются в жизнь нормальных людей. Не потому ли им всегда дают однозначную оценку, сурово карая таких вояк? Тщеславные глупцы воюют со всем миром, неся несчастье себе подобным. Воюют, пока сами не теряют всё, в том числе и себя. – Мария осуждающе посмотрела на великана. – Как ты, например! Стоишь сейчас здесь жалкий и униженный, прося о пощаде. Но достойные люди всегда живут для блага подобных себе. Они всегда в выигрыше и пользуются любовью и уважением окружающих.
       Хорошо владея норманнским языком, Анна поняла, что сказала подруга и кивком указала на франков. Мария поняла и дословно повторила всё на латинском языке для Готье, Гослена и Роже.
       Ошеломленный длинной фразой, произнесённой не священником а, прекрасной девушкой на его родном языке – норманн не знал что ответить. Он, молча развёл руками. Полчаса назад орудуя мечом, воин казался непобедимым мифическим героем, способным покорить весь мир, и вот, девушка поставила его в тупик одной фразой. Не прося больше пощады, он угрюмо отвел взор от Марии и посмотрел на Анну, интуитивно поняв, кто кому подчинён. Ему показалось, что с этой стороны надежда ещё осталась. Он никогда не попросил бы о пощаде – гордость не позволяла, но, как разбойнику идти под топор палача или повиснуть на ветке дерева – было унизительно. И принцесса уловила это во взгляде пленника.
       Франки, отметив дар красноречия Марии, одобрительно закивали головой.
       Выслушав немногословный доклад Мстислава, Анна задумалась. Она знала: приговор будет суров. Знал это и норманн. Позорная смерть не в бою: смерть не воина, но разбойника – была хуже самой смерти. Глядя на представителя родственного ей народа, она мысленно представила перед собой Олава Святого и Харальда Хардраду – северных воинов, принёсших людям немало бед. Ей вспомнилась последняя беседа с матерью, её рассказ о любви к Олаву. Противоречивая, полная лишений судьба Олава Харальдссона – была сплошным жизненным испытанием, собственно, как и его единоутробного брата Харальда. У северных народов наряду с жестокостью, в бездонных глубинах внутреннего духовного мира, есть место для множества разных, казалось бы, противоречивых чувств. Честь, отвага, благородство и преданность – занимали главное место. Олав и его брат, изгнанные из родных земель, позднее, были призваны этим же народом, а Олава после смерти, нарекли даже Святым. Отец Марии – варяг, матушка Ирина – чистокровная шведка. Нет! Нелепая смерть не может отбирать жизнь у индивидуумов, которых природа наделила такой силой и красотой. Анна смотрела на пленника, и Мария прочла в её глазах сострадание. Княжна поинтересовалась:
     – Если бы не сеть, вряд ли его можно было пленить? – Мстислав согласно кивнул. Она помолчала, затем заключила: – Достойный воин, пусть остаётся с нами. Не хочу его смерти.
       Анна решила передать варяга пока под присмотр Мстислава. Принцесса и не догадывалась, что вскоре внесёт в своё решение существенные изменения.
       К удивлению франков, Мария облегченно вдохнула. Девушка уже сожалела, что чуть не стала причиной гибели великана и была благодарна подруге, за то, что, не поддавшись эмоциям, та поступила как всегда мудро. Глядя на него, большого и беспомощного, не прячущего взор в ожидании своей участи, где-то там, далеко в глубине её сердца, что-то дрогнуло. Как будто понимая о чём думает подруга, княжна шутливо пообещала в наказание за поспешность в выводах, передать пленника ей. Такая прозорливость Анны, для девушки была не в диковинку – подруги знали о друг дружке всё, или почти всё. Догадаться о мыслях Марии было несложно. Засмеявшись, она попросила ускорить выполнение наказания. Обратившись к варягу на его языке, принцесса сообщила о своём решении, и, показав на Мстислава сказала, что до поры до времени он будет под присмотром начальника русской дружины.
        Царапины и ссадины, полученные в бою, она велела осмотреть и оказать необходимую помощь. Словом, княжна отнеслась к пленению варяга, как к временному явлению. Если бы Мария спросила, почему та оказала столько внимания пленнику, то ответ её, скорее всего бы, не поняла. Но один человек понял. Гослен с интересом наблюдавший за принцессой, подъехал поближе и сказал:
     – Мне кажется, что милосердие ваша вторая суть!
       Придержав лошадь, Анна не скрывала удовлетворения от принятого решения.
     – Благодарю за понимание! Какая первая?
     – Вы поступили так, не только из жалости – это было бы слишком просто. Вы сберегли ему жизнь потому, что не могли пойти против природы. Вы сохранили его, такого большого, сильного, красивого, видимо, очень не глупого – для себя самого. Он тоже это понял. Более того, глядя на вас, как будто ожидал подобного. Со стороны это было хорошо видно. Видимо, в последующем, более преданного человека, у вас не будет. Хорошее начало!
     – Я представила, как поступил бы на моём месте батюшка и, мне показалось, что именно так.
     – Думается, что вы вначале приняли решение, а затем, уже мысленно испросили у отца совета, а это не одно и тоже, – улыбнулся Гослен.
     – Вы тонкий наблюдатель милорд, с вами не поспоришь! – только и ответила принцесса.
     – И не надо! Я не молод, и кое-что видел на свете.
     – Мне кажется, вы преувеличиваете значение этого инцидента.
     – Нет! Вы мудры, как и ваш батюшка… Не по годам мудры! Вам дано, отбрасывая лишнее, в любом событии безошибочно находить суть. Вы с первого взгляда видите то, что другим не дано видеть вовсе и я...
     – Поспешное решение, моя принцесса! – вдруг прервал их занятный диалог епископ Роже, – Вы помиловали разбойника! Я бы отдал его в руки палача!
       Возмущенный прелат, пыхтя и отдуваясь, подъехал на не совсем послушной лошади.
     – Разве? – блеснув красивыми глазами, с озорным вызовом отреагировала Анна.
       Епископ, хоть и прервал на полуслове, но появился вовремя. Ей хотелось переменить тему разговора: похвал в свой адрес она выслушала немало, и это смущало. Но поговорить на тему христианской морали принцесса была не прочь.
     – По-вашему пощадить человека, это поспешное решение? – глянула Анна на отца Роже.
     –  Смотря кого!.. Не разбойника же?
     – Где же христианское милосердие и любовь к ближнему?
     – Дочь моя, вы молоды и неискушенны в человеческом коварстве. Неужели вы не видите, какая у него разбойничья физиономия?
     – Я что-то не заметила. Держится с достоинством… Красив! Во взгляде растерянность, недоумение и даже раскаяние.
     – Это бесовская красота, чтобы совращать неискушенные души. Он разбойник и душегуб! Не поддавайтесь бесовским чарам!
     – Значит, красивый человек – это искуситель, а красота – происки дьявола? Что-то новое!...
     – В большинстве случаев, – почувствовав подвох, нерешительно отреагировал епископ.
      – Интересный подход к божьему дару,– посмотрев на едущую впереди с Мстиславом Марию, произнесла принцесса. – А Матерь Божья и сам Спаситель? Могут служить эталоном красоты? Они ведь действительно красивы: Мария, как Женщина, Спаситель, как Мужчина?
     – Только духовная красота и твердая вера в нашего Христа Спасителя украшает человека. Мирская плоть – соблазнительна и греховна. Внешняя красота, повторяю: от дьявола!
       Глядя на комичный вид епископа, Анна не удержалась и негромко рассмеялась. Мария и Готье недоуменно обернулись. Та успокаивающе махнула рукой.
       Улыбнувшись на смех принцессы, Гослен приветственно помахал едущим впереди.
       Роже, непонимающе глядя на собеседницу, не знал оскорбиться ему и прекратить непонятный для него диалог, или продолжить дальше. Он интуитивно почувствовал – беседа ни к чему хорошему не приведёт, но полагаясь, как он считал на свои обширные познания, в христианском вероучении, решил продолжить. Но Анна, уже посерьёзнев, извинилась за несдержанность и, показав в сторону Марии, объяснила причину смеха.
     – Я представила подругу детства, Марию, наделенную божественной красотой – пособницей тёмных сил, и не удержалась.
     – И напрасно! Её красота – это божеское испытание. Пусть молится, чтобы она скорее прошла.
     – Красота? – не поняла Анна.
     – Да, она! – утвердительно кивнул Роже.
     – Значит, чем скорее она превратится в беззубую старуху, тем спокойнее церковь будет относиться к её христианскому благочестию? – не поверила принцесса. На её Родине красота почиталась, как Божьий дар, и никак иначе. – Оказывается, наше счастье и духовное успокоение заключено в старости. А как же радости молодости? Продолжение рода?
       Она с сожалением смотрела на епископа. Анна справедливо считала и себя достаточно привлекательной. Природная скромность не позволяла говорить об этом вслух, но принцесса слышит это с самого детства, да и из зеркала каждое утро ей об этом напоминает собственное отражение. В споре, епископ Роже умышленно не касался этой особенности собеседницы. Анна ещё раз окинула внимательным взглядом прелата, сомневаясь задать ему следующий вопрос или нет.
     – А Мария Магдалина?.. – прозвучало всё же из её уст.
     – Блудница! Об этом постановил собор еще в 591 году! – поспешно отреагировал епископ.
     – Так, можно любого превратить в порочного человека! У церкви есть на это право?
       Анна понимала наивность вопроса, но удержаться не смогла – уж слишком возмущали циничность и ханжество представителя церкви.
     – По воле Господа, так постановили епископы святой церкви – ошибки нет.
     – Пятьсот лет прошло – есть ли в этом всём правда?
     – Господь лишь недавно распростёр свою благодать над Рабастией. Ваша вера молода, и вам предстоит многое познать в…
       Принцесса не собиралась сдаваться: глупость епископа была столь очевидна, что она прервала на полуслове:
     – Мария Магдалина была красивой женщиной, а ярлык блудницы, ей присвоили ханжи. Порок этот, не самый худший, да и было ли так? Во всяком случае, Спаситель наставил её на путь истинный, как направил изверга и детоубийцу Савла, то есть апостола Павла и многих других. Ей первой, дано было увидеть Воскрешение Сына Божьего.
     – Истинно так, но женское начало в связи с её прошлым, и есть промысел дьявольского искушения для любой женщины – особенно красивой.
     – Вам бы не трогать женское начало, о котором никто ничего и не знает. У вас нет даже приблизительного представления, что это такое! Древние народы знали об этом много больше, чем мы с вами, но их цивилизации канули в лету. 
     – По воле Господа – вставил Роже.
       Анна чувствовала, что спор с епископом толкает её на высказывание мыслей, которые, иначе, как еретическими не назовёшь. Почувствовал это и Гослен. Желая предостеречь принцессу от неосторожных слов, он незаметно приложив палец к губам. Но она всё же закончила, переводя разговор на земные реалии.
     – Не было бы женского начала – не было бы и вас. Женское начало – это ваша мать, родившая вас на свет. Я согласна с вами лишь в том, что даже некрасивая женщина, должна оцениваться, прежде всего, по своим внутренним качествам: уму, добронравию, милосердию, человеколюбию. Она красива лишь потому, что она ЖЕНЩИНА: лишь только это – признаёт христианская вера. Но если она красива и внешне, то не дьявола ищите рядом – это особый божественный дар, особое божеское благоволение. Не ведьму нужно искать и сжигать на костре, а божественную красоту, прославляя её, как это делали наши предки.
     – Это языческое отношение к человеческой сути! – вскричал епископ. Он был удивлен, обескуражен и удручён.
     – Такое отношение к женщине существует у нас на Руси, и вера здесь ни причём. – Чтобы сбить с толку и увести разговор от опасной темы, принцесса несколько изменила тактику, решив запутать епископа в собственных изречениях. – Кстати ваш крест на сутане украшен рубинами и изумрудами... и цепь золотая! Видимо очень дорого стоит?
       Роже недоуменно посмотрел на принцессу. – Причём здесь распятие? – подумал он. – Странные эти славяне! – Затем, не удержался и, погладив крест, сказал:
     – Это распятие досталось мне от Роберта Благочестивого в день коронации вашего будущего супруга Генриха, Божьей милостью, нашего сюзерена! – Епископ любовно потрогал висевший крест. – Король Роберт представил несколько распятий – право выбора было за мной, и я выбрал этот. Очень красивый крест – зависть многих епископов.
     – Значит, ваше отношение к красоте неотличается от моего, или той же Марии! Почему же тогда вы, служитель церкви, осуждаете у мирян, то чему подвержены сами, или это уже не дьявольские козни?
       Епископ смешался и не знал что ответить. Возникла пауза. Гослен воспользовался ею. Вначале возмущенный вмешательством Роже в разговор с принцессой, он испытывал глубокое удовлетворение от их беседы. Став свидетелем диалога, сановник короля намеренно отвёл себе роль пассивного слушателя и наслаждался незавидной участью умудренного, казалось бы, жизненным опытом прелата церкви. Он же, решил и помочь ему выйти из неловкой ситуации, задав вопрос, с которого начался разговор:
     – А как же христианские ценности нашей веры в отношении варяга? Вы не объяснили, в чём не права принцесса Анна?
     – Но не здесь же мы будем о них говорить. Приедем в Париж и поговорим. – Буркнул Роже.
       Вмешавшись в разговор, он и не подозревал, что попал в теологический спор с очень сильным соперником. Подумать только, молодая девушка, пусть и благородного рода, поставила его, епископа Роже, знатока богословия и известного теолога, на грань поражения.
     – Да хоть в пустыне Синая, где проповедовал наш Учитель, – спокойно отреагировала принцесса, не соглашаясь с епископом. Она была склонна продолжить разговор. Батюшка учил: спор необходимо доводить до конца, ибо истина, какая б она горькая не была – лучше лжи, какой бы сладостной та не казалась. Монотонность путешествия ей наскучила и беседа для разнообразия, была не лишней. Епископ Роже за эти несколько минут передышки, собравшись с мыслями, решил дать бой, применив все свои познания в христианском вероучении. Как ни в чём не бывало, он вернулся к первопричине спора.
     – Мир жесток – согласитесь с этим. Все разбойники должны висеть на перекладине. Вы много их вскоре увидите вдоль дороги, дочь моя.
     – Жестоким мир мы делаем сами! Вы говорите: все разбойники должны висеть без суда сеньора?
     – Если б не дай Бог, попали в их руки мы, то поверьте: с нами не церемонились бы, – прозвучал уверенный голос Роже. – Поэтому господа вешают их на месте преступления, творя свой суд, – окончил он уже с нотками торжества в голосе.
       Анна содрогнулась, и с некоторым напряжением в голосе отреагировала:
     – В нашем государстве за смерть не платят смертью, а платят «виру». В этих землях, я читала, тоже платят денежные штрафы, но не убивают. Взять, например, Салическую правду. Там за убитого священника – штраф 600 солидов.
       Она лукаво глянула на Роже, тот поежившись, парировал:
      – Дочь моя, жизнь – вот она! Разбойники – тоже. Они пойманы на месте преступления и должны быть покараны. До суда далеко...
       Гослен, глянув на принцессу, подумал – Дурак этот Роже! Ответит ли она как подобает? Правильно ли моё мнение о её уме? – Но в ответ прозвучало:
     – …а до Бога высоко. Так, вы хотели сказать, отче?
       Роже замахал руками:
     – Не заходите так далеко!
     – Отчего же? Вы учите христианскому милосердию и даже не ищите среди паствы заблудшую овцу. А если и находите, то только для того, чтобы покарать, а затем, отпустив её грехи, освободить душу. Наставление на путь истины у вас происходит через муки и страдания. Вы даже не хотите думать о том, что спасать человеческую душу, необходимо вместе с телом. Всё вместе – это называется человеческая жизнь, ибо жизнь и есть воплощение Бога на земле. Причём, как я уже говорила: воплощение из плоти и крови, которые священны, как священны плоть и кровь нашего Спасителя Иисуса Христа. Убивая тело, вы лицемерно заявляете, что спасаете душу. Я много раз видела раскаявшихся людей, но, раскаявшуюся, освободившуюся от тела душу, в которую меня с детства учили верить – ни разу.
       Епископ открывал и закрывал рот, не в силах что-либо произнести. Он походил на рыбу, вытащенную из проруби на лёд, тщетно хватавшую ртом воздух.
       Гослен решил больше его не выручать и в разговор не вмешивался. Наоборот, это зрелище здорово министра забавляло и он, обменявшись улыбкой с присоединившейся к ним Марией, ожидал чем это закончиться.
     – Кем был Савл? – вспомнив про святого, вдруг спросила Анна у Роже. Тот, что-то попытался ответить, но принцесса, глянув на него, сама и пояснила: – Изувером и детоубийцей!
     – Вначале, только вначале! – встал тот на защиту апостола.
     – Но Христос, – продолжала Анна, – в своём милосердии направил его на путь Истины. Кем он стал? – Святым Павлом. Раскаявшись, изувер обрел прощение. Я хотела бы задать вам вопрос падре? А как же сотни людей, и из них множество детей, которых Савл использовал, как факела в своих побоищах, ведь эти люди, умерщвлены монстром? В какие божьи книги учёта занесли их мученические смерти?
     – Они получили прощение свыше, – промямлил Роже.
       Что-то не получался у него спор с принцессой и он не знал, как дальше себя вести.
     – Их, наверное, это здорово утешило! – саркастически усмехнулась Анна. – И за что их нужно было прощать? – Последнюю фразу епископ скорее угадал, чем услышал. – Ведь дети во грехе рождённые, по сути – не грешники?
     – Бог всё видит, и прощает наши прегрешения, потому и Савл, был прощён и наставлен на путь Истины Учителем, – нашёлся Роже.
     – Значит муки и страдания сотен безвинных людей, можно списать одной раскаявшейся душой – то есть душой Святого Павла? – переспросила Анна. – Неравный счёт!
     – Дочь моя, вы стоите на неправильном пути и глубоко заблуждаетесь. – Прелат уже понял: этого спора ему не выиграть. – У этих славян своеобразное понятие о христианском учении. Варвары они и есть варвары, – вдруг подумалось Роже. В душе он даже себя пожалел за то, что приходится терпеть во славу церкви. Но Анна не была б славянской принцессой, если бы не расставляла приоритеты даже в вере. Ей хотелось доказать, что на Руси живут люди, которые не ищут в вере оправдания жестокостям окружающего мира, и понимают милосердие к ближнему несколько по-иному. Она решила довести разговор до конца, тем более, их внимательно слушал Гослен, мнение которого, было для неё небезразлично.
      – Ваше преосвященство, всепрощение лежит в основе Учения, на этом зиждется наша христианская вера – в этом Истина бытия. Почему всего этого можно добиться только после смерти? – спросила она. – А что же при жизни? Нельзя? Где радость от соприкосновения с прекрасным, где любовь к ближнему. Вы говорите о милосердии для усопших, а что же остается живым? В моём понятии: радость жизни – это счастье пребывания в кругу дорогих тебе людей. Быть необходимым любимому человеку, что может быть лучше и, наконец, ведь это долг перед семьей и королевством, откуда ты родом. И когда мы это ощутим, мы миллион раз подумаем, имеем ли право отнять всё это у ближнего своего. Не в этом ли суть Учения Христа? Возлюби ближнего своего, как я люблю! Не убий! Не обмани! Нарушая эти заповеди, мы не имеем право считать себя христианами и проповедовать Его Учение. Вам бы отче, не на топор палача поглядывать, а пойти и спросить у гостя: какой он веры и не нуждается ли в чём. И в своём христианском милосердии – оказать ему помощь.
       Роже не ожидал от принцессы такого отпора. Он увидел крамолу, которую не мог опровергнуть. Епископ и сам знал, что в Учении и практическом его применении среди паствы – столько несоответствий и спорных вопросов, что если попадётся достойный соперник, можно потерпеть фиаско. Прелат с удивлением констатировал для себя, что такой оппонент вскорости появится при франкском королевском дворе. До поры до времени оставив «поле боя» за принцессой, он всё же решил при случае вернуться к этому разговору, а вслух сказал:
     – Вы говорите гостя? Неслыханно! Я всё же попрошу короля Генриха передать разбойника палачу.
       Лучше ему было быть осторожней в словах. Услышав угрозу епископа, Анна отреагировала весьма неадекватно:
     – Уважая ваш сан и то, что вы в составе посольства, я предупрежу всего один раз: – необдуманных решений меня учила не принимать матушка; продуманные – принимать батюшка – оба, правители огромного Древнерусского государства. Приняв решение однажды, я, несмотря на свою молодость, никогда его не меняю. Более того, никто не в состоянии меня заставить это сделать. Спасти жизнь человека, для меня великая христианская добродетель и честь, но уж никак не преступление. Впрочем, поступайте, как считаете нужным. Отныне варяг свободен и он мой гость. Он уедет отсюда, когда захочет и об этом ему будет объявлено незамедлительно. Кто посягнет на жизнь свободного человека и гостя – ответит по закону.
       Опешивший епископ, не ожидал такой реакции принцессы. Он, собственно, затронул эту тему, не столько из-за своей кровожадности, сколько для того, чтобы вызвать Анну на полемику и как-то занять время. – Вот и занял время и поразвлекся, старый дурень! – отгадал мысли соседа Гослен и, пытаясь отвлечь Анну от неприятного разговора, предложил очередную историю из жизни королевского двора.
       Принцесса слушала рассеяно. Мария передала подъехавшему Мстиславу приказ княжны об освобождении варяга, и приглашении того следовать в качестве гостя с караваном до самого Парижа. Варяг волен в своем выборе. Несколько удивленный воин, отправился выполнять приказ. Гослен, понимая, что принцесса думает о своём, прервал рассказ и замолчал. Он ехал некоторое время с девушками, перебрасываясь незначительными фразами с Марией. Мысли были направлены на увиденное и услышанное. – Двор преобразится, – подумалось ему. – Генриху повезло – едет настоящая королева!
       Этот эпизод – лишь мгновение, которое, складываясь в историческом пространстве, помогает нам, потомкам, силой воображения воссоздать образы и деяния наших предков.
       Возможно, читателю покажется несколько надуманным описание личных качеств княжны, может несколько некорректным поведение в общении с оппонентами, или даже вольным и вызывающим, но учтём ряд моментов характерных той эпохе. Во-первых: – Анна воспитывалась в семье одного из мудрейших правителей Европы. У Ярослава оружие применялось тогда, когда противникам уже не было что сказать друг другу. Долгими вечерами государственные вопросы решались в семье князя и, дети не отправлялись на отдых в свои светелки, а присутствовали при этом. Умная и энергичная Ингигерд, была основным советником Ярослава и, окружающие князя, старшие дружинники и военачальники, имели право лишь второго голоса: первый – принадлежал супруге. На встречах с послами иноземных государств, королями и принцами, изгнанными из своих земель, в целях приобретения жизненного опыта в общения с государственными мужами – дети Ярослава приглашались с юного возраста. В отличие от христианской церкви латинского обряда, отрицательно относившейся к купцам и ставившей их в один ряд с ростовщиками, князь торговлю всячески приветствовал и поощрял льготами. В её процветании он видел рост экономического могущества государства. Поэтому торговлю в Киеве и других городах, Ярослав держал под особым контролем. На встречи с купцами из заморских стран, он приглашал и детей. Известия о событиях за пределами Руси, жизненные проблемы купцов, обогащали их знания и расширяли кругозор, формируя своё отношение и видение всего происходящего. Период 50-х годов XI столетия, изобиловал присутствием множества иностранных гостей при великокняжеском дворе. Каждый из них своеобразен, каждый – со своими манерами поведения.
       Уровень культурного развития народов Западной Европы, был хорошо известен на Руси. И, если жители Германии, загадочные славянские земли населяли людьми с головами чудовищ, то в Русском государстве хорошо знали, что таковых нет в землях франков и тевтонов.
       Венгерские, польские, немецкие, французские, итальянские, византийские и, даже послы из Азии и Восточных стран – вот та среда, в которой проходила повседневная жизнь Анны с сестрами и братьями. Не будем забывать: общение с многочисленными свадебными посольствами при заключении династических союзов с «тестем Европы», а следовательно, и первыми особами королевств. Это дает мне право предположить, что во Францию отправилась, не несмышленая, испуганная и наивная девушка, проданная в угоду очередным политическим интересам двух правителей, а подготовленная к жизни в западном обществе, умная, образованная, умеющая достойно держать в великосветских кругах (каковые только формировались) – девушка. Её тактичность и дипломатичный ум позволяли поддержать разговор на любом уровне, а красота и обаяние – помогали добиться признания и уважения. В случае с русской княжной можно сказать: молодость не была ей помехой. Великолепно зная свои природные возможности, она добивалась успеха там, где терпели поражение дипломаты, а свои обаяние и привлекательность, часто использовала в безвыходных ситуациях. По уму, её можно было сравнить с Элеонорой Аквитанской, но конечно же без жесткого прагматизма, граничащего с откровенным цинизмом матери короля Англии, Ричарда Львиного Сердца. Поэтому общение с новым миром, с новыми людьми – не было неожиданностью для принцессы. Новые обычаи, многие вопросы из жизни будней, нехарактерной среде, в которой она воспитывалась, были в диковинку – это безусловно. Но знания, полученные в отчем доме, позволяли чувствовать себя достаточно уверенно. Она не раз ставила в тупик королевское окружение общением с людьми ниже своего ранга. Это было её особенностью, к этому, княжну приучили на Родине. Анна, видимо, и вела себя не совсем так, как это позволялось женщинам того времени, но она с тех мест, где супруги-правители равны, и это должен был учитывать король Генрих и королевский двор.
       Я забегаю немного вперед, но диалог с епископом, вынуждает меня пояснить, что принцесса действительно была неординарным явлением для короля франков и его окружения. Мы не можем исключить, что именно её независимое поведение и вольные суждения, вначале слегка шокировав так называемый двор французского короля, внесли весомый вклад в дальнейшее развитие куртуазности, а такие понятия, как честь, благородство и достоинство – приподняли на более качественный уровень. Может, глядя на красоту и обаяние принцессы, прибывшей из «страны амазонок», у некоторых рыцарей затрепетало сердце и, они с большим вниманием присмотрелись к своим возлюбленным дамам, впервые осознав, что это божественное создание необходимо не только любить животной страстью, но и уважать как себе равную. Кто знает? Произошло же это когда-то – иначе, мы с вами до сих пор бы находились в Раннем Средневековье, а идеалы чести – наш бренный мир, так и не узнал. Как бы там ни было, хочу подчеркнуть: живое общение с новыми людьми, причём из разных сословий – имели благотворное влияние на обе стороны, взаимно обогащая друг друга. Нам же, в представлении мира того времени, каким мы его пытаемся увидеть через ряд диалогов и небольших рассказов – легче понять образы Анны и её окружения.
       Перед самой границей рыцари польского эскорта, забрав пленных и попрощавшись с княжной и русскими воинами, повернули назад в Краков. Свадебный обоз продолжил следование уже с меньшей охраной, и работы Мстиславу и воинам прибавилось. Далее пошла не менее заснеженная Чехия.
       Ненадолго остановились в Праге. Встретившись с представителем императора Генриха, Готье и Гослен отметили в подорожной охранной грамоте количество следовавших через германские земли людей. Молва о свадебном кортеже невесты короля франков, опережала караван. Жители городов и деревень с любопытством взирали на внушительное зрелище, каковым представляли собой русские и французские воины. Гулкий топот копыт лошадей, пугал обывателей. Решив что началась война, многие попрятались кто куда – часть даже в леса. Правители больших и малых городов, разобравшись, что к чему, оказывали знатной особе почести. Занятно было видеть, как бургомистры и старшины, встречая и приглашая путешественников к застолью, не сводили с них глаз.
       Беседуя, как-то с Марией за очередным пиршественным столом, Анна заметила вслух:
     – Приятные люди, но наблюдают за нами, как за диковинкой.
       Готье отреагировал с усмешкой:
     – Это и неудивительно, моя принцесса – они ищут рога.
       Мария чуть не поперхнулась куском пирога.
     – Что ищут? – переспросила она.
     – Рога! – невозмутимо повторил епископ, и, желая пояснить, добавил: – В этих землях думают: скифы, а для них славяне и скифы – всё едино, живущие на краю земли, откуда и вы родом, вместо обличья имеют звериные рогатые головы.
     – Наверное, мы их разочаровали! – рассмеялась девушка.
       Хозяин застолья заволновался, не понимая, чем вызваны смех и улыбки гостей.
       Епископ Илларион, обычно молчал в разговорах – ему приятнее было слушать своих учениц. Но, когда требовали обстоятельства, он советом помогал княжне. Такое, откровенно говоря, необычное мнение о славянских землях, требовало разъяснений, поэтому он попросил Анну пояснить добрым христианам о заблуждении.
       Княжна и сама поняла, что нужно просветить радушных хозяев, о некоторых особенностях далекой славянской державы.
     – Скифы и славяне – родственные племена. Кто раньше появился на наших землях – загадка? Скорее, корни идут из одного жизненного источника. Не один десяток тысячелетий расцветали и угасали цивилизации на наших землях. Народы, проживавшие на этих загадочных территориях, ещё, задолго до греков, имели своих богов и вождей. Позднее, там обосновались переселенцы из Греции, которые, живя в мире и согласии с местными племенами, создали процветавшие столетиями государства. Древняя Скифия – это огромный мир, в который греки принесли свою цивилизацию. Полубог Ахилл, герой Троянской войны – родом из Скифии. Его отец ахеец-скиф, то есть, грек-скиф Пелей – родом с реки Дон, несущей воды по земле Древнерусского государства. В наше время с Русью торгуют немецкие купцы, создавшие совместные торговые корпорации, своеобразные международные купеческие гильдии. Одна из таких, расположена в Регенсбурге.
       Готье, владевший чешским и немецким языками, переводил рассказ принцессы, стараясь доходчивее объяснить некоторые непонятные для старшин термины. Продолжая говорить, Анна подчеркнула:
     – Человек – божье творение. Он везде одинаков, имеет две руки, две ноги и одну голову. Грамотные люди называют нас греками, высокомерные и безграмотные – варварами-славянами, совсем невежественные – рогатыми чудищами о двух головах. А мы вот такие, какие есть. Старшины могут присмотреться и сделать вывод. Невежество – враг дружбы и взаимопонимания. И если хозяева удовлетворили свое любопытство, то мы предлагаем дружбу, в знак которой, примите от нас дары.
       Илларион, одобрительно крякнул. Пожалуй, воспитанница выразила словами мысли, которые, даже он так красноречиво не произнёс бы.
       Анна шепнула что-то на ухо Марии. Девушка, извинившись, встала из-за стола и, подав знак Мстиславу следовать за ней, вышла. Во время их непродолжительного отсутствия, Готье продолжал растолковывать некоторые истины бургомистру и старшинам города. Вспотев от усилий, он обернулся к Анне:
     – Из всего вами сказанного, они поняли одно: славяне не со звериными мордами и рогами. Эта истина стала им ясна из-за общения с вами и епископом Илларионом, одетым в сутану священника. Они восхищены вашей красотой и красноречием и считают, что вы похожи на Деву Марию.
     – С этим нельзя не согласиться! – кивнул молчавший Гослен. – Незнание – порождает небылицы и невежество, а знание – расставляет всё на свои места. Но главное в том, что они видят перед собой облик нашей княжны и её спутницы. Тут уж не спутать с тем, что им рассказывали в легендах. Но если не чудовища, а красивые девушки, то почему б одной из них не быть похожей на Деву Марию, ими и нами почитаемую?
       Фраза привела Анну в некоторое замешательство. Последовавшее за этим неловкое молчание, прервали Мария и Мстислав, принесшие с дружинниками ворох мехов и тканей. Бургомистру Анна подарила красивую песцовую шубу, его жене – шубу из чернобурой лисицы и парчу на верхнюю тунику. Старшинам передали шубы из медвежьих шкур и ткань для жён и дочерей. Дочурке бургомистра, лет семи отроду, сидевшей на скамье в углу горницы и внимательно наблюдавшей за диковинными гостями, она, подозвав и посадив на колени, одела на запястье красивый серебряный браслет со своей руки. Девочка не знала бояться или радоваться, но принцесса, поцеловав её, отпустила к родителям.
     – Пожалуй, они теперь точно знают, что славяне не похожи на зверей – заключил Гослен.
     – Но, чтобы убедить в этом всю Европу, нашего обоза не хватит! – проворчала Мария. Глянув с улыбкой на подругу, Анна парировала:
     – Правда о наших землях – всего дороже. Она ведёт к дружбе, а это главное. Мехов хватит – батюшка об этом позаботился.
       Прощаясь с гостеприимным бургомистром, его семьёй и старшинами города, Анна с удовлетворением отметила: встреча надолго останется у них в памяти, возможно, навсегда.
       Благословив хозяев, епископы расселись по саням. Княжна с Марией и Госленом предпочли передвигаться верхом на лошадях. Бургомистр и старшины махали вслед, пока свадебный обоз не скрылся с поля зрения.
     – Вы достойная дочь своего отца – королю легко будет с вами,– констатировал Гослен, едущий рядом с Анной и Марией.
     – Вы сегодня полны комплементов в мой адрес, – шутя, ответила принцесса.
      – С каждым днём их будет всё больше. Приехав в Киев, я ожидал увидеть красивую, но заурядную по уму девушку, – продолжал он.– Но, наблюдая за вами, я почувствовал, что судьба даровала нашему королю умную и добрую спутницу жизни.
     – Наблюдать за мной поручил король? – спросила Анна. 
     – Я бы слукавил, если б ответил отрицательно, но не наблюдать, а узнать поближе. Наш король пережил столько горя и предательства, что о своей спутнице жизни, ему хотелось знать больше – только и всего.
     – Незавидная роль соглядатая, с вашим-то положением, – не удержалась принцесса, и тут же добавила: – Хочу вас попросить не делать мне комплиментов. Они ставят меня в неловкое положение, тем более, как я уже поняла: в западном мире они непопулярны, и запрещены этикетом? Верно?
     – Нет, не верно! Красоту и у нас славят и воспевают в балладах! А вы, ваше высочество, не осуждайте короля и мое поведение. Мы достаточно вольно трактуем отношение между женщиной и мужчиной. В нашем обществе, это осуждается только церковью, но не все следуют её указаниям. Настоящий мужчина, если он любит, не будет испрашивать разрешение у епископа или папы на слова, предназначенные своей избраннице, тем более, если они идут от сердца. Истинный мужчина не позволит себе лишнего, но всегда сможет выразить чувства, как это и подобает делать. Не верьте ханжам, осуждающим красоту. Я не разделяю мнение епископа Роже – иначе сам бы сказал вам об этом. Для меня красота – это, как вы выразились,: Дар Божий и я отношусь к ней только так. Я доверенное лицо короля и имею право от его имени разговаривать с вами откровенно. Говорить о любви между вами рано, понимает это и мой сюзерен. Но верного друга в вас – он хотел бы видеть, а любовь надеется со временем завоевать.
     – Вы так любите своего короля?
     – Я не только его доверенное лицо, но друг и вассал – он же, мой сюзерен и друг! Мне хочется быть и вашим другом. Я рад, что имею возможность служить королю и королеве, олицетворяющих Францию. Уверен, вас искренне полюбит и всё королевское окружение, как… впрочем, но это уже неважно.
       Анна слушала признания верного друга будущего супруга и удивлялась. Сдержанный и немногословный в Киеве франк, как ей показалось, высказал то, о чём давно уже хотел сказать. Мария, шепнула на ухо:
     – Он в тебя влюблен!
       Княжна досадливо отмахнулась.
     – Королю нужна спутница жизни умная, дипломатичная и верная, сюзерену нужен человек, которому он может доверить двор в своё отсутствие, – продолжал Гослен. – Было время, его предала собственная мать, поэтому завоевать доверие суверена, непросто. Но, если это произойдёт, более верного супруга не сыскать ни в одной балладе трувера. Окончив говорить, министр пристально посмотрел на княжну. – Всё это трогательно и важно, но мне нужна любовь, – мелькнуло у неё с горечью.
     – Когда вы поймете короля – вы его полюбите. Генриха нельзя не любить, он истинный рыцарь! – созвучно с мыслями Анны, словно угадывая, заключил Гослен. – Он ещё и мысли читает, – подумалось ей, и произнесла с улыбкой: 
     – Значит ли это, что всё выше сказанное, говорит о вашем дружеском расположении ко мне, и, будете ли вы моим поводырем в потемках французского королевского двора?
     – Вы этого не увидели сразу? – вопросом на вопрос ответил тот.
       Вспомнив слова подруги, Анна подумала: – Не права ли Мария? И не питает ли сановник к ней чувства большие, чем дружеские? Когда успел?
        Видя, что принцесса не спешит с ответом, тот заверил без угодливости:
     – Я всегда в вашем распоряжении.
       Так, путешествуя и беседуя, они коротали путь, лучше узнавая друг друга. Передвигаясь к Регенсбургу на санях и верхом на лошадях по заснеженным просторам Германии, они пересекали большое количество рек и речушек.

(из книги "Анна Ярославна - королева франков")