Время моей болезни закончилось. Меня направили работать в лесную бригаду сучкорубом. Я топором обрубываю на поваленных деревьях ветки, а над моею головою высоким тёмным столбом вьются комары. От их укусов моя шея и уши распухли неимоверно. Со мной работают люди, но над ними комары не вьются, так как у них есть антикомарин, которым они обрабатывают свои шеи и уши, а у меня этого препарата нет. В обеденный перерыв сели кушать. Я направился к ребятам, но они испуганно замахали руками, а бригадир крикнул мне:
– Не подходи к нам! Не веди к нам комаров!
С комарами я встретился впервые – в тех местах, где я до сих пор бывал, комаров не было. Промучившись несколько дней в бригаде, я отказался работать в лесу. Меня направили работать на прокладку лесной дороги для вывоза заготавливаемого леса из нового участка. К новому месту работы нас доставили на моторной лодке. Лодки здесь делают из трёх широких досок. Одна доска идёт на днище и две – на борта. Лодки стандартные – длиной шести метров. Такая лодка по горной реке движется с большой скоростью. Мы причалили к берегу. Бригадир опустил в трёхлитровую стеклянную банку корочку хлеба, обвязал горловину банки марлей и пробил в марле пальцем дырку. Затем он взял верёвочку, привязал к одному концу её деревянный колышек, а другой конец прочно привязал к горловине банки. Банку опустил в воду и заполнил её водою. Положив на бок банку возле берега на дно реки, колышек вонзил в землю, дабы банку не унесло течением воды. На всём протяжении реки, вплотную к берегу снуют «вандыши» – рыбки, величиной с тюльку. Вдоль лесной тропы росли подберёзовики с огромными шляпами. Возвращаясь с работы, бригадир срезал три гриба. «Три гриба такие мощные, что в четырёхлитровой кастрюле они не поместятся» – подумал я. Когда мы пришли к реке, вандышей в банку набилось так много, что они едва шевелились.
– Вот, три гриба и полная банка вандышей – семья на целый день обеспечена едою, – довольным тоном сказал бригадир.
В течение недели мы прорубили в лесу просеку для дороги и загатили брёвнами болотистые места. После этой работы меня с Володей Семёновым направили работать на пилораму.
Володя Семёнов родился и жил до призыва в армию в одной из деревень Псковской области. В армии Семёнов служил в Группе Советских Войск в Германии. Однажды летней тёмной ночью 1960 года к КПП (контрольно-пропускному пункту) полка подъехали несколько чёрных легковых автомашин марки ЗИМ. Из автомашин вышла группа офицеров в званиях высшего командного состава Советской Армии. Часовые на КПП настолько опешили от неожиданности, что забыли по телефону сообщить командиру полка о прибытии столь высоких гостей. Гости часовых зарезали. Затем они прошли на территорию полка и забрали полковое знамя, зарезав часового возле знамени. Взяв с собою начальника караула, диверсанты пошли по оружейным складам и уничтожили часовых. Оставалось снять часового на складе артиллерийских снарядов. Здесь стоял на посту кавказец, который, в отличие от русских (….), предпочитает с уважением относиться, не к господам, а к инструкциям, уставам и законам, строго выполняя всё, что предписывается. Не «по-человечески», в русском понятии, жил кавказец. Кавказец передёрнул затвор автомата, а приближающуюся группу офицеров встретил окриком:
– Стой! Кто идёт?
– Начальник караула, – послышался ответ.
– Осветите лицо начальника караула!
Лицо начальника караула осветили.
– Начальник караула, ко мне! Остальным – стоять на месте! – приказал часовой.
– Стреляй! – крикнул начальник караула.
Кавказец держал автомат наизготовку, поэтому он сразу же выпустил длинную очередь в толпу диверсантов. На выстрелы полк поднялся по тревоге. Все часовые убиты, погиб и начальник караула, везде много крови, а знамя полка исчезло. У диверсантов были раненые и, возможно, убитые, но они всех забрали с собой и уехали. Кавказцу, за отличное несение службы, дали месячный отпуск. Офицеров судили. Полк был расформирован, а солдат отправили дослуживать свой срок в разные воинские части, расположенные на территории СССР.
С группой ребят Володя Семёнов был отправлен в Белоруссию, в город Быхов. В Быхове ребятам не пришлось долго служить – их вызвал к себе командир полка и предложил завербоваться в один их леспромхозов Северного Урала. Ребятам оставалось служить ещё год, поэтому они с радостью согласились. Работать, хоть и завербованным, всё же лучше, чем служить в армии.
Десять ребят приехали в Красновишерск осенью 1960 года. В Красновишерске ребят встретил директор Вайского леспромхоза, Леонтьев. По реке уже шла шуга – крошево из мелких льдинок и снега. Самолёты в такую пору тоже не летают, а грунтовой дороги вдоль Вишеры нет. Ждать около месяца погоды никто не будет. Семь дней десять ребят во главе с Леонтьевым шли 150 километров в холодную осеннюю пору по таёжным тропам и болотам на Ваю.
Леонтьев, директор леспромхоза – человек особого склада. Этот мужественный человек имел рост около 200 см., широкие мускулистые плечи и сильные руки. К его дому ребята привозили специально отобранные комлевые обрезки толстенных берёз. Леонтьев каждое утро в виде зарядки колол эти обрезки, а затем бесплатно отдавал готовые дрова старикам посёлка. Летом в реке Вая воды по колено, но весной река становится бурной и полноводной. В двенадцати километрах от посёлка Вая, на берегах реки Вая находится лесоучасток Берёзовка. Заготовленный лес с Берёзовки сплавляют весной. Однажды в устье реки Вая возле нашего посёлка случился затор. Уровень воды в реке Вая быстро поднимался, грозя затопить посёлок. Все жители посёлка Вая вышли разбирать затор. Рискуя жизнью, люди ходили по брёвнам и расталкивали их. Затор тронулся с места, а люди бросились бежать по брёвнам к берегу реки, спасая свои жизни. Один человек в двух метрах от берега провалился между брёвен в воду. Леонтьев подбежал по брёвнам к нему, схватил его одной рукой за воротник телогрейки и рывком выбросил на берег. Надо было иметь медвежью силу, чтоб совершить такое.
Весной 1961 года Володя Семёнов работал экспедитором на Северном Завозе. В Красновишерске на баржу грузили товар для Вайского леспромхоза. Володя контролировал погрузку. На Вае при разгрузке товара была обнаружена пересортица. Вместо рукавиц, летней рабочей одежды и всякой иной мелочи на баржу погрузили валенки, юфтевые сапоги, тулупы и иную зимнюю одежду. По общей сумме денег Володя товара привёз на несколько тысяч рублей больше, чем было указано в документах. В бухгалтерии леспромхоза излишний товар оприходовали, а недостачу в рукавицах, на сумму около восьмисот рублей, Семёнов должен был погасить со своего кармана. Вне себя от ярости Володя изрядно напился, снял с пожарного щита топор и пошёл громить контору. Администрация леспромхоза за полчаса до Володиного возмездия ушла из конторы в связи с окончанием рабочего времени. Володя в конторе топором вырубил все двери, а в кабинетах в щепки разнёс мебель. После этого он пытался зарезать себя кухонным ножом, но неудачно. Зарезаться ему не дали, но он успел сильно поранить себе грудь. После погрома в конторе все молчали, как будто ничего не произошло. Тихо и мирно отремонтировали двери в конторе, а мебель поставили новую – на том всё и закончилось, но отрабатывать недостачу товара Семёнову всё-таки придётся.