Глава пятнадцатая.
Мы с Дугановым, взявшись за руки, медленно шли по Колокольной улице. Я вдыхала его запах, чувствовала его крепкую ладонь и понимала, что ближе и роднее его у меня нет никого на свете. Есть, конечно, еще мама. Но она так далеко…
Я думала, что у Сашки захватит дух, когда он увидит меня. Но его реакция вновь меня удивила. Он ласково посмотрел на меня и просто сказал:
- Ты сегодня необыкновенная!
- И все?.. – я была слегка разочарована. - Разве я не превратилась в красавицу?..
- Нет, ты выглядишь просто сногсшибательно! Но, знаешь, та милая, озорная девчонка в фиолетовой курточке была ничуть не хуже. Она была такой же красавицей, просто не такой яркой, и от нее веяло простотой и домашним теплом… А вообще, ты любая мне нравишься одинаково, ведь это же ты!
Редкое для мужчины рассуждение, - удивленно подумала я. И, честно говоря, ужасно обрадовалась.
- «Тело – это только оболочка. Человек находится внутри», - процитировал Дуганов и вдруг повернул меня к себе и трогательно произнес:
- Я так рад, что мы помирились!
- Я тоже рада! – счастливым эхом отозвалась я.
Мы заглянули друг другу в глаза и неожиданно поцеловались прямо на людной улице, неподалеку от редакции «Живого слова».
Внезапно мне опять захотелось рассказать ему все.
- Саша… - начала я.
Но какая-то неодолимая сила зажала мне рот.
- Что?
- Ничего.
- Мне кажется, ты хотела что-то сказать?..
В ответ я только крепче сжала его руку.
< Может, не ехать сегодня на Проспект? Все-таки вернуться на улицу Некрасова?.. Но на Проспекте остались мои вещи… Но я не хочу…>
< НО МЕНЯ ТЯНУЛО ТУДА ТАК…>
- Ты не голодна? – отвлек меня мой спутник от внутренних метаний. – Может, зайдем перекусим чего-нибудь?
- Давай.
Мы свернули на Набережную. Как все-таки красив мой город! Затопленные лодки листьев лежали в светлых прозрачных лужах. Угасающее солнце золотило голые деревья. Я подставила ему лицо. Хотелось утонуть в его неярком свете.
< Как мне хорошо с ним рядом!>
И он, казалось, прочел мои мысли и отозвался:
- Марта, мне так уютно с тобой. Никогда у меня в душе не было такого покоя. Кажется, я нашел то, что искал…
Эти слова блаженством разлились где-то в области моего сердца.
Несмотря на гложущие мысли, я счастливо улыбнулась.
Мы подошли к реке и замерли, прижавшись друг к другу. Потом он тихонько расплел мою прическу, и освобожденные волосы тяжело закачались.
- Светлая моя, лучистая, - прошептал он, прикасаясь губами к моим губам.
Я закрыла глаза…
В сумке тренькнул телефон.
Пришлось нехотя выпутаться из объятий Дуганова.
Наверно, Корсаков. Почуял, что я хочу улизнуть…
Взглянула на мигающий экран – Альбинка!
Ура! Значит, она не обиделась!
- Привет! – как ни в чем не бывало затараторила подружка, - что делаешь?
- Гуляю по Набережной.
- Одна?
- Нет.
- Ясно, - хитро засмеялась Альбинка, - он симпатичный?
- Более чем!
- Здорово! Слушай, - произнесла она задумчиво, - что делать с Мутятичевым? Он начал мне надоедать.
- Начал надоедать?..
- Ну да, он уже не помещается в формат, прет изо всех щелей. По-моему, его пора ликвидировать.
- Ну так ликвидируй.
- В смысле, убить. Своей смертью, сама понимаешь, он не помрет.
- Ну и убей. Какие проблемы?
Я обратила внимание на то, что в ходе этого диалога Дуганов осторожно выпустил мою ладонь из своей.
- Посоветуй, как именно от него избавиться? Может, задушить?..
- А кто будет его душить? Нет, это не подходит.
Дуганов слегка отпрянул от меня.
- Мне тоже кажется, что не подходит, - протянула Альбинка, - и зарезать тоже вроде не то…
- Нет, зарезать – это слишком, - деловито рассудила я, - много крови… некрасиво как-то.
- Ну да… Я уж всю голову сломала!
- Слушай! – осенило меня. – Можно его утопить. Он же у тебя, кажется, рыбак?
- Да-а! – оживилась Альбинка.
- Ну вот! Пусть пойдет на рыбалку и, скажем, нечаянно упадет с моста…
Саша резко попятился в сторону.
< Светлая моя, лучистая…>
- О! Замечательная мысль!
- Обуй его в какие-нибудь скользкие сапоги, - продолжала я давать инструкции, - а там уж дело за малым…
- Ну спасибо, ты прямо кладезь идей! – поблагодарила Альбинка. – Вот что значит журналист! Ладно, гуляйте, пока погода хорошая! Созвонимся!
- Пока, - попрощалась я.
Будем гулять. А где же Саша?..
Он стоял возле дерева, шагах в пяти от меня.
Я неспешно приблизилась к нему.
- Привет! – и склонила голову набок.
- Что это за советы ты давала? – напряженно спросил он хриплым голосом.
Я звонко рассмеялась.
- Моя подружка пишет детективный роман.
На лицо Дуганова стала находить озорная улыбка.
- С недавних пор один персонаж стал помимо ее воли занимать слишком много места. И сейчас мы решали, как от него избавиться!
Дуганов облегченно вздохнул и, подойдя, вновь взял меня за руку.
- Слава Богу! А я уже черт знает что подумал!..
Издалека показалось мое любимое кафе «Дом у реки», и мы в романтическом настроении направились к нему.
…Мы ели пиццу – а я смотрела на него, и тянущая тоска выворачивала душу наизнанку.
< Я не поеду. Ни за что!..>
< Сейчас я все ему расскажу…>
На кончике языка уже повисло первое слово…
< ТОЛЬКО ПОСМЕЙ!>
И тут же появилась невыразимая слабость, стены кафе качнулись, пол пополз в сторону… Я ухватилась за край стола.
- Ты что? – удивился Дуганов и отпил пиво из бокала.
Я судорожно задышала.
- Тебе плохо? – озабоченно спросил он.
- Какой-то внезапный приступ…
- Ты переутомилась. Сейчас же вызову такси и отвезу тебя домой. Черт, когда же мою машину починят?..
Услужливый официант принес две креманки с мороженым, политым ликером.
Я начала без аппетита ковырять в нем ложкой. Голова кружилась и клонилась набок.
< Надо рассказать…Он поможет, и вместе мы справимся…>
Я открыла рот, и тут же будто что-то хлестнуло меня по лицу.
- Ой! – отшатнулась я.
Дуганов оторвался от тарелки и непонимающе посмотрел на меня.
- Да что с тобой?!
Я потерла щеку.
- Не знаю…
- Ты какая-то не такая сегодня. Тебя что-то тревожит?
Я отвернулась в сторону, чтобы смахнуть предательски выползшую слезу.
Он протянул ко мне руки и взял мои ладони в свои.
- Ну что с тобой, Мартушка? Скажи, может, я смогу помочь?
Я вырвала руки и выскочила из-за стола. Метнулась на улицу. Рыданья обрушились на меня, как колючий осенний град.
Он выбежал вслед. Обнял меня.
- Пойдем, я расплатился. Сейчас отвезу тебя домой… Не плачь, солнышко. У тебя есть я. Сейчас ты успокоишься и все-все мне расскажешь. Едем на такси, и не смей мне перечить, - ласково бормотал он, прижимая меня к себе.
Я уткнулась мокрым лицом ему в грудь и отчаянно пыталась мотнуть головой.
Как меня измучили эти бесплодные мысли…
< Я не хочу туда ехать!!!
…И в то же время хочу ТАК сильно, что это желание СКОРЕЕ оказаться в квартире всепобеждающим огнем сжигает все остальные желания….
Я НИЧЕГО НЕ ХОЧУ СИЛЬНЕЕ.>
…
< ( Просто тебя почти уже нет…)>
… - Я вижу, ваша девушка расстроена. Могу я чем-нибудь помочь? Может, подвезти вас?
- Нам на улицу Касаткина.
- Мне как раз по пути. Садитесь, пожалуйста.
< Мне послышались какие-то знакомые интонации.>
Я повернула голову, чтобы посмотреть на таинственного благодетеля и увидела… русоволосого человека, который впервые отвез меня на проспект.
За ним маячил длинный черный лимузин.
Я потрясенно уставилась на него, но он, похоже, меня не узнал.
- Садитесь, - повторил он, распахивая дверцы автомобиля.
< Откуда он тут взялся? Странное совпадение…>
Все еще сомневаясь, я погрузилась внутрь, Дуганов приземлился рядом и протянул водителю деньги.
- Не нужно. Я как раз туда еду.
...
< Когда же мы тронемся?..>
- Мы уже едем.
- Едем?.. – я выглянула в окно, но, как обычно, увидела только серую мглу.
На улице уже совсем темно.
< Я всегда возвращаюсь туда поздним вечером.>
- За столь короткий срок вы очень изменились, Марта, - вдруг произнес водитель.
Оказывается, он меня узнал!
- Сейчас вы выглядите, как настоящая богатая и знатная фройлейн.
Фройлейн?.. Мне показалось, что я ослышалась. Опять это слово… Я вдруг по-настоящему испугалась и зашарила рукой, чтобы коснуться спасительного Дуганова, но ладонь нащупала лишь пустое холодное сиденье. В ужасе и непонимании я уставилась на место рядом с собой. Там никого не было.
Меня охватила паника. Где же Саша?!
- Вы что-то потеряли?
- А где человек, который был со мной? – истерически вопросила я срывающимся голосом.
- Тот блондин? Он не поехал с вами. Попросил довезти вас до места…
< Как не поехал?! Я же видела, как он садился в машину!>
- Вот мы и приехали. Извольте выходить.
- Он же сидел здесь, рядом со мной! – закричала я.
Я выкрикнула это в пустоту темной улицы. Я вновь стояла у сияющих витрин супермаркета.
Потеряв ощущение реальности, я простояла несколько минут или часов, не могу сказать. Потом вдруг очнулась, и, обходя редких прохожих, облаченных в черное, сквозь угрюмый парк заковыляла к дому номер 19. На проспекте было мрачно и тихо. Ощущение счастливой встречи с Дугановым с каждым шагом начало угасать, уступая место тревоге и тяжелой тоске. Куда же он делся? Как он мог отправить меня в таком состоянии с незнакомым человеком?! Я стала невольно замедлять шаг, стараясь сохранить в себе остатки радостного и светлого настроения, но щемящее чувство проникало прямо под кожу и прорастало там глубокими корнями.
< Нет, он не мог меня бросить. Это другое. Это отец. Он не пустил его.>
< МНЕ НЕ ПОНРАВИЛСЯ ЭТОТ МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК…>
Я остановилась перед высоченным, уходящим в черное небо, домом, обреченно вынула ключ и вошла в подъезд.
Внутри подъезда, как всегда, меня встретила кричащая роскошь и мертвая тишина.
Внезапно я подумала о том, что ни разу ни с кем не столкнулась ни в самом подъезде, ни на площадке.
А живет ли здесь вообще кто-нибудь, кроме меня?..
Вспомнился рассказ Корсакова о соседях с третьего этажа, на чей балкон якобы упал портрет. А существуют ли они?..
Размышляя об этом, я вошла в квартиру и с облегчением стянула сапоги. Ух, как устали ноги с непривычки!
Оглядела прихожую. Покой и благодать, все двери закрыты.
< Ничем не пахнет.>
Сняла пальто и повесила в шкаф. Посмотрелась на себя в огромное зеркало в черной раме. Да, было от чего позеленеть Мигуновой!
< Только глаза у меня какие-то странные. Как-то… потускнели что ли, будто выцвели…>
Да нет, просто тут свет такой, – сказал сидящий внутри оптимист.
Так хотелось поверить ему…
Вздохнув, я прошмыгнула мимо гостиной в дверь под лестницей и очутилась на кухне. Сейчас выпью зеленого чая, и надо бы заняться гуселаповским интервью.
< Но прежде нужно найти завещание.>
Призадумавшись, я поставила чайник на плиту и опустилась на дубовый стул.
Невольно прислушиваясь к гнетущей тишине, царящей в столовой.
Потом покосилась на дверной проем, уводящий в непроглядную темноту.
< Да нет, вроде ничего.>
МАРТА, ЗАЙДИ КО МНЕ.
Я застыла.
МАРТА!
< Это он, мой отец.>
< Я ЛЮБЛЮ ЕГО.>
< … Нет, нет, что это я мелю?..>
Я подскочила, как ужаленная, и ринулась в угол кухни.
Господи, скорее бы чайник вскипел!..
< Как часто ты произносишь это дурацкое слово – Господи.>
Ну что это со мной, черт возьми?!
< Марта, прошу тебя, не поминай черта, пока не узнаешь его лично…>
Стараясь не слушать голос, звучащий из гостиной, я открыла дверцу буфета, чтобы достать мою любимую чашку со змеей Шань-Е, и… замерла, вспомнив зрительной памятью только что скользнувшую мимо картинку…
На столе стоит хрустальный бокал.
Рывком обернулась… Так и есть – вот он. Но я не пила из него! Он должен стоять в буфете!..
Я, трясясь, заглянула в буфет. Одного бокала не хватает. Зато… Мать честная!
На полочке стояла темная бутылочка < знакомой формы.> Откуда она взялась?!
Я достала бутылку, удивившись ее необычайной легкости. И сразу поняла:
абсента внутри совсем мало!
< Кто-то пил из нее!>
Я, перестав дышать, подошла к бокалу, и, не решившись взять его в руки, заглянула внутрь.
На самом донышке плескалось несколько зеленых капель. Господи!..
< Давай выпьем за мое скорое возвращение!>
Голос прозвучал чуть слышнее.
Моя рука сама потянулась к бутылке, откупорила ее и налила оставшийся напиток в китайскую чашку.
Я поднесла чашку ко рту и выпила. После чего швырнула пустую бутылку в пластиковый пакет для мусора.
< А теперь иди ко мне.>
Дверной проем качнулся и стал, как в пучину океана, засасывать меня в свое черное нутро.
Я начала втягиваться в него, как в космос.
Ноги быстро засеменили, не успевая за волной воздушного потока.
Она легко внесла меня в гостиную и поставила перед портретом.
Я подняла на него бесцветные глаза и… улыбнулась.
< Здравствуй, папа.>
Мне показалось, что он стоит еще ближе – теперь расстояние до луга было короче, чем до леса. В воздухе веяло речной влагой и душистым травяным ароматом.
< Как хорошо!>
< КАКАЯ ТЫ КРАСИВАЯ! ТАК И ДОЛЖНО БЫТЬ. ТЫ ДОЛЖНА БЫТЬ САМОЙ ЛУЧШЕЙ!>
Невероятное счастье вдруг захлестнуло меня – будто за спиной выросли крылья.
< Ты тоже самый лучший!>
Его фигура стала еще более плотной; казалось, можно пощупать рукой его налившиеся живой кровью мускулы. На лице застыло самодовольное выражение.
От легкого ветра меня закачало.
Какие-то слабые, неясные озарения блеснули в голове… Но я недовольно отогнала их.
< ТЫ СТАНОВИШЬСЯ ВСЕ БОЛЬШЕ ПОХОЖЕЙ НА МЕНЯ.>
< Это прекрасно, папа!>
Меня охватила неземная эйфория. На какой-то момент вдруг почудилось, что я там, внутри картины, будто я ступила на луг; я даже ощутила под босыми ногами мокрую от росы траву…
Ветер стих, и я очнулась от видения. Потом медленно взглянула под ноги и увидела красиво выложенный паркет.
< ПОНРАВИЛОСЬ? ОСТАЛОСЬ ПОДОЖДАТЬ СОВСЕМ НЕМНОГО, И ТОГДА…>
… Что это за резкий звук? Чайник! Верещит, как паровозная сирена! А я… сижу, положив голову на стол. В алом платье из тонкой шерсти и тапочках.
В столовой тишина. Никакого движения. Полное безветрие и безмолвие.
И в кухне тоже все тихо. Тяжелые шторы не шелохнутся. Не мигнет огонек яркой лампочки. Лишь весело мерцают язычки газового пламени…
< Но что-то только что произошло.>
У меня какое-то странное ощущение – могильного холода. Будто я чудом вернулась с того света…
Я наморщила лоб, пытаясь вытянуть из недр памяти утраченные сведения об этом отрезке времени…
< Не помню. Ничего не помню.>
Налив чай и прихватив с собой чайник с кипятком, я побрела по тускло освещенной лестнице в спальню.
Какой-то провал в памяти. Осталось только чувство… Неосознанное, обрывочное чувство того, что я
< побывала в преисподней.>
…Как холодно!
Я сижу на кровати, закутавшись в плед. У меня озноб и привкус какой-то горькой травы в носу и во рту. Холод пробирает с головы до пят. Я пью горячий чай, а в глазах стоит мутная пелена…
< Я хотела что-то найти…>
Но меркнет свет, и глаза мои закрываются, а потом какие-то тихие шаги
< у самой двери спальни…>
слабый скрип, тихий шелест, смрадное дыхание и запах…
< запах ванили >
бормочущий мое имя и что-то еще голос; потом снова шаги, но только теперь они удаляются, а вместе с ними удаляется зловоние и сладкий аромат ванили
< снова скрип…>
И тишина.
ПРОДОЛЖЕНИЕ - http://www.proza.ru/2012/09/16/1779