Лена критически посмотрела на себя в зеркало. Потом разделась догола, снова посмотрела и, пришла к выводу, что жизнь закончилась. Нет, Боже упаси, страшных болезней не было, тьфу-тьфу. Но огромная и самая прекрасная веха в жизни женщины усвистала в неизвестном направлении в края, где цветут баобабы.
И, Лена заплакала, совсем по-детски, шмыгая носом. Ее семью настигла страшная беда под непонятным словом «кризис среднего возраста».
Совсем недавно, Лена варила борщ и вдруг поняла, что секс в ее жизни происходит по четкому графику с десяти вечера до двенадцати ночи. Все это время было не отдано любви, а просто с десяти до двенадцати ее муж Сергей обычно шел принимать душ, потом пил чай с лимоном и спрашивал:
– Ты готова?
Вот это самое «Ты готова?» раздражала Леночку больше всего. Она вспоминала времена, когда Сергей, словно «мартовский кот», хотел ее везде, сразу и долго. Даже на берегу речки, в которой плавали пластмассовые бутылки и прочий мусор. Сережа увлекал ее в лесок, а через несколько минут пластмассовые бутылки уже казались ей прекрасными лебедями, а речка волшебной и чистой.
В самом начале медовых встреч, подруги не могли до Лены дозвониться. Шутя, они спрашивали: Ленка, а чем вы будете заниматься, когда поженитесь?
Но и после женитьбы ночи у них с мужем были такие, что фонарики на улице лопались и падали на головы незадачливым прохожим. А соседи, с нижнего этажа стиснув зубы от зависти мечтали, чтобы горячие молодожены побыстрее купили нормальный диван, который не будет так лихо скрипеть ночами и они наконец-то будут высыпаться и вовремя вставать на работу.
Но время все меняет и когда это все измениться успело, Лена даже и не заметила. Просто в один из самых обычных дней, Лена варила борщ и поняла, что даже если она наденет на себя костюм Чебурашки никто этого и не заметит. Под словом никто, естественно, подразумевался муж.
Новую обалденную юбку, которая очень эффектно подчеркивала Ленкин аппетитный зад, Сергей так и не заметил. В том смысле, что не заметил не только аппетитный зад, но и юбку.
Рыжая бестия Наташка, с которой Лена дружила со школы, выслушав исповедь подруги, резюмировала:
– Дело, конечно, не «айс», видимо у вас наступил «кризис среднего возраста». А в этом случае все средства хороши. Слушай меня сюда. Когда никого не будет дома, разденься догола и посмотри честными глазами на себя в зеркало. Честными – это значит, как мужик. Ну, если б ты была на месте своего мужа, то хотела бы до дрожи в коленках заниматься сексом с этой женщиной. И как не крути, подруга, вы уже давненько вместе коптите это небо. И Сережа просто мог к тебе привыкнуть, прикоптиться. Это в лучшем варианте.
– А что в худшем. – испуганно спросила Лена, теребя вилку в руках.
Тоном прожженного жизнью знатока, Наташка ответила:
– Худший вариант – это любовница. И тогда на простом «алле» ситуацию не обскачешь. Но не боись, пока еще ничего не ясно, то и гузкой трясти нечего. Лучше сделай, как я сказала. Раздевайся догола и смотри в зеркало. Если в отражении увидишь старого розового крокодила, значит, дело фигово и пора заказывать памятник из плюшевого дерева. Но не все так безнадежно. Это, значит, что Серегу, как старого козла потянуло на чужие огороды. Ну, а если зеркало тебе подмигнет, тогда все ОК и все радости жизни будут в твоих руках. – Наташка жизнерадостно улыбнулась и элегантно положила в рот сладкую вишенку.
Ленка, все так и сделала. Разделась догола, стала перед зеркалом. А то, что она увидела в отражении, страшно ее расстроило. Тонкая талия исчезла, большой зад, а вместо упругой девичьей груди, появилась значительная грушевидность.
– Это просто ужас! На месте Сережи я бы давно сбежала от такого цурикапа и завела бы себе целый гарем веселых молодых зайчих. – подумала Лена и решила в тот же вечер поговорить с мужем.
Вечер был обычный, за окном было серо и неуютно. Лена думала с чего бы начать разговор и, наконец, надумала.
Как бы невзначай она спросила:
– Сереж, а помнишь, мы однажды ходили с тобой в лес… Лето было такое знойное, жаркое… - начала Лена и запнулась.
– Конечно, помню! Мы тогда с тобой на полянке любовью занимались, и комары мне всю задницу обкусали.
Сергей весело вспомнил эту давнишнюю историю и даже комаров.
Лена, взгрустнув, продолжила:
– Да… Раньше все было иначе… Ты уже не любишь меня? Нет, даже не отвечай, я знаю… Я уже старая. И фигуры нет. И грудь уже не та… Будем жить с тобой как брат с сестрой. Я согласна. Можешь меня не жалеть и ничего с десяти до двенадцати не предлагать. - Лена замолчала и подумала, что ей надо срочно что-нибудь помыть, постирать, а иначе она заплачет. Долго и протяжно, как в детстве.
– Ты чего? Какая муха тебе укусила? Я же вижу, хмурая какая-то ходишь. Даже пристать к тебе с любовью хотел, когда ты эту красивую юбку себе купила. А потом подумал, что ты злая и не рискнул пристать.
– Ну, и дурак. – почему-то обиженно сказала Лена.
– Сама ты, Лен, дура. Я тебя в жены дохлую брал, а теперь ты у меня булочка аппетитная, есть хоть за что подержаться. А что с десяти до двенадцати, так раньше не получается. Работа, дела. Позавчера только тебя за задницу ущипнул, так твоя полоумная Наташка приперлась.
– Почему это она полоумная?!
– Так, Лен, она ж психолог. А у всех психологов мозг находится в зачаточном состоянии, как у динозавров. Он у них с грецкий орех. Сверху грецкий орех и в хвосте маленький арахисовый застревает постоянно.
Сергею нравилось дразнить Лену, в такие моменты она злилась открыто, ничего не стеснялась, как обычно и становилась особенно хорошенькой.
– Ну, да! А вчера? А в выходные? Все. Не буду тебе отдаваться с десяти до двенадцати!!!
– Будешь, Лен, будешь. Потому что ты меня любишь, а я тебя.
Лена решила не реагировать и смотрела, как в прихожей отваливается все, что может отвалиться – обои, плитка, съехавшая набок люстра, на которой была кружевная паутина.
– Хозяин фигов, ничего сделать не может. Вот не буду паутину убирать. Пускай, как флаг женской независимости и аскезы висит. И готовить не буду. На работе поел и хватит, а то вот какой живот на моих соусах отрастил. И вообще, уйду в монастырь. Обрету душевный покой. А все плотское – это временное. Правильно Наташка говорит, что физиология разрушает, а высшие сферы поднимают и возвышают человека.
В этот момент, когда мысли Лены воспарили в далекую и непостижимую философию, Сергей обнял жену, стал целовать в шею, а Ленка внезапно поняла, какая у них уютная прихожая и до чего же симпатичная паутинка по углам висит. И что у Сергея страшно болит нога после перелома. И что Наташка – древняя, дурная и квелая кошелка.
А когда руки мужа стали делать то, что Ленка так любила, во дворе их дома лопнул и погас фонарик. А Ленка уже ни о чем не думала, а только шептала:
– Еще… Еще… Еще…
А среди ночи Ленка поняла, что из таких моментов состоит счастье, которого нет у других, нет у Наташки, поэтому эта рыжая и дает дурные советы. И Ленке страшно захотелось открыть павильон и раздавать людям счастье. Ведь, это неуловимое счастье всегда в простом. И нет никакого «кризиса среднего возраста». Просто с годами накапливается непонимание, и близкие люди начинают говорить на разных языках об одном и том же. И чем дольше они на этих разных языках говорят, тем дальше уходят друг от друга.
Ночью фонари на улице где жили Сергей и Лена то зажигались, то лопались. Случайные прохожие думали, что это перепады электроэнергии и тихо материли электриков и власти.
Но власти были не причем, это просто двое любящих людей говорили на одном, только им понятном языке.