Ленинград. Невский проспект. Осенний, с утра мрачный со свинцовыми облаками день, теперь засиял вышедшим из-за туч ярким солнцем. Мы с женой стоим на пешеходном переходе перед "Домом книги". В этом месте Невский широк. Иллюзия широты возникает из-за находящегося на противоположной стороне проспекта, распахнутого в ширину здания Казанского собора, от воздушной его колоннады, от садика перед ним , в то время засаженного кустами разноцветных роз.
Мы стоим в ожидании зелёного сигнала светофора, чтобы перейти на противоположную сторону. Вдруг наш взгляд привлёк человек в белоснежном костюме, идущий по тротуару перед Казанским собором.Он выделялся ярким белым пятном среди людей, одетых уже по осеннему во всё тёмное, серое, готовых к любым капризам переменчивой ленинградской погоды. Мы перешли по переходу на другую сторону проспекта.
Идя в нескольких шагах позади человека в белом,
я мог хорошо разглядеть его со спины.
Он был невысокого роста, худощав. Плечи, в меру широкие, подчеркивали безукоризненность его фигуры. Чуть приталенный, белый, из хорошей ткани, сидящий на нём как влитый пиджак. Белые брюки, с отутюженными складками, чуть расклёшенные к низу плотно облегали бёдра. На ногах начищенные до зеркального блеска чёрные туфли с острыми носами на высоком каблуке. Он шёл пружинистой походкой. Она была не похожа на походку, даже очень высоких женщин на высоких каблуках, слегка, как бы семенящую. Но и не на марш солдата на параде.
Над воротом белоснежного пиджака выступал стоячий воротник чёрной рубашки, закрывающий шею мужчины. Голову венчала, словно продолжение воротника рубашки, высокая с плоским верхом и небольшими полями, белая шляпа, делающего этого молодого человека ещё стройнее
Он шёл в одном темпе, плечи его почти не двигались в такт шагам, не чувствовалось, что он испытывает какое-то неудобство от высоких каблуков.
Трость из тёмного дерева с белым, костяным набалдашником порхала в его левой руке, но, не вульгарно взлетая вверх, а достойно, чуть оторвавшись от асфальта, и тут же приземлялась, при следующем шаге её владельца.
Нам было интересно увидеть лицо этого юного щёголя, но не будешь же заглядывать в него, поравнявшись. Поэтому мы, ускорив шаг и обогнав его на несколько метров, сели на свободную скамью, делая вид, что разговариваем между собой, разглядывая противоположную сторону проспекта, как бы разыскивая глазами кого-то.
И тут, повернув голову в сторону приближающегося мужчины в белом, мы видим его лицо, эти сверкающие чёрные как угли глаза, этот орлиный профиль. Но, это же сам Махмуд Эсамбаев! Знаменитый танцор! Шестидесятитрёхлетний Эсамбаев. Я бывал на его концертах и восторгался его пластикой. Особенно поражал меня его индийский танец «Золотой бог».
Узнав его, я не мог оставаться сидеть перед таким великим артистом. Встав со скамейки, я кивнул ему головой в знак приветствия. Я был уверен, что он, независимый, смотрящий гордо только перед собой, просто не заметит меня. Но он, чуть замедлив свой шаг, повернув голову в мою сторону, кивнул мне, улыбнувшись совершенно доброй улыбкой, и продолжил свою прогулку дальше в том же темпе.