ПО РАССКАЗАМ МОЕГО ДЕДА…
«Отдельно надо сказать о человеческих качествах Гуревича. Все, кто сталкивался в жизни с Михаилом Иосифовичем, запомнили его как невероятно скромного, простого в обращении с людьми, доброжелательного и, что особенно характерно, стремящегося всегда и во всем помочь другим. Круг его интересов был широк и многообразен. Он любил и хорошо знал художественную литературу, в том числе зарубежную, которую читал в оригинале на английском и французском языках.»
Из Воспоминаний современников.
Вот и сегодня после небольшого дождя асфальт мягко поблескивал под ногами. Мужчина в допотопном реглане темно—коричневого цвета шагал по тротуару, иногда останавливаясь, задумчиво покачивая головой. Снова встрепенувшись, продолжал идти дальше. Вечерело.
Он был немолод, худощав, и гладко выбрит. Бритую наголо голову украшал давно вышедший из моды черный котелок. Раньше темные, но уже пробитые сединой тонкие усики, прищуренный усталый взгляд человека умственного труда и пенсне на узком лице. Уже включили уличное освещение, местами ярко вспыхивали витрины магазинов, отражаясь на мокром асфальте. Вечерний город оживал. В дверях магазинов сновали люди, торопливо добирая в свои сумки и авоськи продукты.
Подойдя к гастроному, мужчина снова замедлил шаг, раздумывая видно, нужно ли что-нибудь купить. Видно решив, что нужно и продолжая думать о чем-то своем, оказался у ступенек входа в магазин. На ступеньках, прямо на его пути, стояли обляпанные грязью резиновые сапоги. Выше сапог виднелись грязные штанины спецовки неопределенного цвета, накрытые драной телогрейкой. Внутри всего этого роскошества торчал небритый мужичок. Левой рукой он теребил беломорину, а правой придерживал телогрейку, смешно выпятив вперед три пальца руки.
— Эй, мужик, — хрипло обратился он к тощему пожилому интеллигенту, Слышь! У тебя рупь есть?
Мужчина в реглане остановился, медленно переводя взгляд от сапог, до лица. И посмотрел прямо в глаза мужичка. Мужичок заметно маялся. Лихорадочный блеск в глазах, нездоровый красновато—бурый цвет лица, многодневная и неровная щетина – все говорило о том, что ему нехорошо. Он нервно облизывал запекшиеся губы.
— Рубль у меня есть, — спокойно ответил интеллигент.
— Так давай его, — поторопил мужичок в ватнике.
Подумав, интеллигент запустил руку в карман широкого реглана, выудил старый кожаный кошелек с замочком на двух металлических шариках, щелкнул им, открывая, и выудил металлический рубль. Цапнув его грязной рукой, ватник мгновенно испарился. Интеллигент покачал головой и вошел внутрь магазина.
— Что же надо купить? – продолжил он свое движение, — а ведь Наденька говорила! А я, как всегда, забыл.
Остановившись на молоке, хлебе и колбасе и отстояв длиннющую очередь в кассу, с уже пробитыми чеками занял сразу три очереди: в хлебный, молочный и гастрономический. Как обычно под вечер поругивались продавщицы, в гастрономии снова недовесили 20 граммов докторской, а в молочном отделе, посмотрев на его пенсне и котелок, без слов кинули рваный пакет молока. В авоське его пришлось поставить дыркой вверх, чтобы не вытек до дома весь. Со стороны рыбного отдела шла душная волна селедочного запаха, сбиваясь с запахом высыхающего на полу кем-то пролитого пива. Тонким шелком, приятной вязью поверх тянулся аромат только что вываленных на прилавок бубликов. Было жарко, с грязного пола, щербатых, мытых еще с утра щербатых плиток, поднимался пар.
На выходе из магазина он снова уперся взглядом в грязные сапоги, неумолимо стоявшие на его пути. Мужчина молча, не поднимая взгляд, сделал полшага вправо, чтобы обогнуть сапоги. Сапоги опять встали на его пути. Он поднял недоумевающий взгляд:
— Простите, в чем, собственно дело?
— Ты чё, мужик! Издеваешься что ли? Ты где шлялся столько времени?!
— Я??! – Изумлению интеллигента не было предела.
— Что вы имеете в виду?
— Ну, ты где шарился? Мы тебя потеряли!
— Меня? А зачем… Зачем я вам нужен?
— Ты мне рупь давал?
— Давал.
— Ну, вот, — сипло выдохнул ватник.
— Ты давал и вот он давал.
Ватник грязным не стриженым ногтем ткнул в стоящего рядом такого же потертого мужичка в спецовке неопределенного цвета фасона и размера. В руках тот держал залапанный стакан. Из кармана торчало горлышко «Столичной».
— И что? – интеллигент упорно продолжал не понимать, раздражая этим ватник все больше и больше.
— Я больше Вам рубль не дам, — продолжал гнуть свое интеллигент, одного вам на еду вполне достаточно.
— А ты что, без закуски не можешь? – у меня только раковые шейки, две штуки. Ватник поковырялся в оттопыренном кармане и выцарапал две замызганные карамельки.
До интеллигента стал доходить смысл происходящего.
— Вы что, гражданин! Я не пью! Совсем, — это было сказано тихо, но мужичок в ватнике поверил с первого раза.
— Слышь! А зачем рупь давал?
— Вы попросили, я и дал. Вы же не сказали, зачем Вам нужен!
— А то я не показывал пальцы! – возмутился ватник.
Но интеллигент уже успел спуститься с крыльца и, обойдя ватник со спецовкой, неторопливо удалялся от магазина.
— Эй! В следующий раз не проси! Не нальем! Я долгов не пишу, а за твое здоровье выпьем!
— Хорошо, Хорошо, — мужчина в реглане, не обернувшись, продолжал свой путь к дому.
Дома его ждала любимая Наденька, с которой они прожили уже сорок лет.