Предисловие
Это случилось в те годы, когда зарплаты были большими, а цены – огромными, со многими нулями. Произошла эта история в одном из тихих уголков нашего района. Рассказала ее мне сама Анна, которая в свое время избавилась от нежеланного ребенка, а теперь мечтает о своих детях, но не может их иметь.
Парень с секретом
В ушах Ани продолжали звучать слова Руслана: «Это не мой ребенок, от кого нагуляла, с тем и разбирайся. А про меня забудь и ко мне больше не ходи».
Это был удар ниже пояса. Хоть ангелом Аня никогда не была, но в Руслана действительно влюбилась по уши. И всего за какой-то месяц. Кто бы мог подумать?
В это не верила и подруга Наташа. Чтобы Анька – и влюбилась? Да ничего подобного. Анька никогда ничего просто так не делает. Значит, Руслан не простой парень, а с секретом, раз она так за него уцепилась. Такого же мнения были и остальные в Анином окружении, слишком хорошо ее знавшие. Но только в чем же секрет этого Руслана, никто не мог понять. Не богат, не сказать чтобы особенно красив… Да, симпатичный, да, здоровый, как бык, не туповат, а в меру интеллектуален, но, слава богу, и не ботаник.
Аня знала секрет. Руслан сам был этим секретом, причина заключалась в нем и только в нем. Рядом с ним, в его объятиях она таяла, млела, словно малолетка, будто и не было у нее до сих пор никого. Но в свои восемнадцать она уже с полным правом могла спокойно спеть про саму себя песенку Ирины Аллегровой со знаковыми словами «каждый, кто не первый, тот у нас второй». Здесь же – и она чувствовала это - здесь именно он был той ее половиной, к которой она стремилась. И его выразительные глаза, и короткий ежик светлых волос, и широкая грудь, и, черт возьми, упругий торс, попа и все остальное – это принадлежит ей и только ей! И вот – такой поворот! Кто ему на ухо нашептал и что?
Аня не собиралась сдаваться. Да, она беременна, и беременна от Руслана, а не от соседа. И он это признает, сейчас или позже!
Предательство
Он даже не стал с ней разговаривать, захлопнул дверь перед ее носом. Такого унижения Аня еще не испытывала. Но плакать - это не ее удел. Не хочет по-хорошему – будет по-плохому.
О том времени, когда у нее появится ребенок, она не очень задумывалась. Сейчас перед ней стояла одна задача: Руслан должен вернуться и, упав на колени, просить прощения!
Аня жила с матерью и братом Сергеем в старом-старом домике на окраине станицы. Отца давно не было в живых, он погиб по пьяни, еще когда Аня и Сергей были совсем маленькими. Ане удалось подать документы в техникум в одном из кубанских городов и с грехом пополам сдать вступительные экзамены, выбить койку в общежитии в комнате на четверых. Учеба началась, деньги техникуму за койко-место заплачены. А самое главное – Руслан жил в этом же городе, учился в параллельной группе.
В техникуме увидеть его не удавалось: группа Руслана училась во вторую смену, а группа Ани - в первую (отлучиться, не спрашивая разрешения у мастера производства Ларисы Анатольевны или куратора группы Петра Моисеевича, автоматически означало попрощаться с будущей профессией. Сокурсники из других групп даже подсмеивались: ну, попалась вам сладкая парочка церберов, шаг вправо, шаг влево – расстрел! В других группах в этом плане было вольготнее). Стоять под окнами его дома, чтобы перехватить и попытаться побеседовать, было не в ее правилах. Оставалась надежда на случай.
Он представился только через два месяца: городок-то небольшой, рано или поздно эта встреча должна была состояться. Руслан появился из-за поворота и медленно шел теперь по другой стороне центральной улицы, чуть впереди Ани в том же направлении, не замечая ее. Аня ускорила ход, завернула за угол, побежала по параллельной улице, надеясь обогнать Руслана и пойти навстречу: центральная улица заканчивалась через квартал, дальше был тупик и единственный поворот налево, так что встретиться они должны обязательно. А если учесть, что как раз на углу находилось их любимое с Русланом кафе, то и зайти туда не помешало бы…
Мысленно репетируя предстоящий разговор, Аня, сбавив шаг и стараясь сдержать дыхание, свернула на перпендикулярную улицу. Возле кафе стоял Руслан и с ним какая-то девица. …Наташа! От неожиданности у Ани подвернулся каблук, и она чуть не грохнулась на влажный, еще не просохший после дождя асфальт.
Так вот в чем дело, вот кто строил козни! Лучшая подруга, блин! Вне себя от злости Анна устремилась к парочке. Сейчас ее не интересовал Руслан, надо было отомстить этой лахудре, этой курице, посмевшей посягнуть на то, что принадлежит только ей, Анне Васильевне Касило!
Они ее не замечали, улыбаясь друг другу и о чем-то мило беседуя. Проходя мимо, Аня резко дернула соперницу к себе, развернула и, сжав пальцы в кулак, со всей силы ткнула им Наташе в лицо. Затем, поджав губы, с сознанием выполненного долга гордо продефилировала дальше по улице.
- Чокнутая, дура ненормальная! – кричала ей вслед Наташа из-за спины Руслана, размазывая по лицу хлынувшую из носа кровь. – Тебе в психушку надо, и надолго!
Вечером к общежитию явился Руслан. Подкараулив Аню, он схватил ее за рукав куртки-аляски.
- Если ты еще раз хотя бы приблизишься к Наташе… - начал он с угрозой в голосе.
- Пашш-шел ты! – зыркнула в его сторону Аня. – Нужны вы мне, два телка, как… - она не сообразила, что сказать дальше, и вывернулась из рук Руслана. - Чао, бамбино! - и пошла прочь, слегка виляя бедрами, что, по ее мнению, должно было показать, как много он потерял, променяв ее на Наташу…
Бизнес
Чтобы не видеться с Русланом и Наташей, Аня забрала документы из техникума и перевелась в училище в родной станице. Про беременность она ничего не сказала ни матери, ни брату, ни кому-либо другому, но долго скрывать это было невозможно. Надо делать аборт, решила она. Кое-как собрав деньги (часть попросила у знакомых, часть припасла сама), она отправилась в город, где был зачат ее ребенок и в котором он должен был умереть.
…- Касило, ты подготовилась? – раздался резкий, неприятный голос Аиды Константиновны, акушерки на пенсии, городской бабки-повитухи, чье имя не было известно только девственницам.
Решительность Ани стремительно улетучивалась. Стало не по себе, неприятный холодок пробежал по спине, покрывая ее испариной. Анна неуверенно шагнула внутрь.
- Ты не передумала? – сверля ее тяжелым взглядом из-под массивных очков, - скрипнула голосом повитуха.
- А что, есть варианты? – мрачно проговорила Аня.
- Ложись давай! – повелела Аида Константиновна. – Не умничай тут! – и задвигалась, что-то переставляя и чем-то бряцая за обшарпанной, покрытой дырявой простыней ширмой, отделявшей самопальную операционную от остальной части комнаты. Вдруг из-за ширмы показались ее очки.
- Говоришь, есть ли варианты? – почти пропела повитуха неожиданно тоненьким голосом, смешно сморщив нос.
- Ну, че тянете! – буркнула Аня.
- Заработать хочешь? – вкрадчиво произнесли очки.
- Ну?! – неопределенно промычала Анна.
- Есть люди, готовые заплатить за ребеночка, - продолжила повитуха. - Ты вынашиваешь, рожаешь, потом отдаешь его, получаешь взамен целое состояние и навсегда забываешь о том, что было. Все довольны – и ты, и они…
- Ну и вы, конечно! – хмыкнула Аня, явно заинтересовавшись. События принимали совершенно неожиданный оборот.
- Девочка моя, - прогундосила акушерка, поднимая очки к небу, - это бизнес, а в бизнесе главное – взаимная выгода. Разве это плохо, когда всем хорошо? Ну подумай, если ты сделаешь аборт, то, скорее всего, не сможешь потом родить. А так – ты заработаешь и на жизнь, и ребенок будет у хороших людей. И они будут счастливы, и у тебя руки не связаны, да и внакладе не останешься. Тебе ведь еще семью создавать… Ты ведь не замужем, а?..
- А… а кто эти люди? – робко поинтересовалась Аня.
- Пусть это тебя не заботит, - ласково промурлыкали очки. – Заплатят они оч-чень большую сумму, очень… - очки о чем-то на минуту задумались, а потом осторожно спросили: - Ну как?
- Подумать можно? – осведомилась Аня.
- Над такими предложениями не думают, - поучительно сообщила Аида Константиновна. – В таких случаях дают согласие.
- Я согласна, - вырвалось у Ани. Она зажала рот рукой, испугавшись собственных слов.
Деньги как пыль
- Да, я согласна, - повторила Аня через две недели, разговаривая по телефону уже с Андреем Аркадьевичем (так назвался будущий приемный дедушка ребенка). Она была просто ошарашена суммой, которую ей предложили: ни много ни мало миллион рублей. Это же… это же… это действительно целое состояние!
Андрей Аркадьевич показался ей очень добродушным и приветливым человеком. Он согласился ради собственного сына и его бесплодной жены взять все заботы по беременности и родам на себя.
- Ты ни в чем не будешь нуждаться, - ворковала трубка. – Если что понадобится, сразу звони. Рядом с тобой всегда будет девушка, которую ты сможешь послать за покупками и всем необходимым.
Последующие дни прошли в каком-то тумане. Ане сняли двухкомнатную квартиру в другом городе, она без конца подписывала, подписывала и подписывала какие-то бумаги. Из квартиры ее одну не выпускали, невозмутимая и малоразговорчивая, с приплюснутым носом девица, всегда в узких джинсах и черных очках, молча выполняла все ее просьбы, но, уходя, неизменно запирала дверь на ключ, а когда приходило время гулять (в тихом скверике под окнами), то только в сопровождении плосконосой надзирательницы. Аня чувствовала себя как в клетке, словно под домашним арестом. Она пожаловалась на это Андрею Аркадьевичу, когда тот пришел с очередной бумагой, но он, слегка потеребив бородку-эспаньолку, внешне совершенно спокойно сказал:
- Милая девушка, временные неудобства с ограничением в передвижении нужны для вашей же безопасности и для успеха нашего общего предприятия.
Да, он так и называл беременность Ани и предстоящие роды – «предприятие».
Домашним Аня сказала (по услужливой подсказке Андрея Аркадьевича), что нашла работу и в ближайшие месяцы приехать не сможет. Да и мать с братом особо не интересовались Аниными делами: живет себе где-то самостоятельно – и пускай.
Роды наступили точно в срок, когда за окном буйствовали яркие краски мая. Рожала она в частной клинике в Краснодаре. Мальчика Аня даже не видела: его унесли сразу после родов, которые она плохо помнила: все тонуло в боли. Такой ужасной боли, до дурноты и потери сознания, она никогда не испытывала.
На следующий день Аню вернули в квартиру. Андрей Аркадьевич выполнил обещание: кейс, лежащий на столе, был заполнен пачками российских купюр. Еще через два дня ее попросили покинуть квартиру.
Послесловие
- До меня тогда не сразу дошло, чего я лишилась, - рассказывает мне постаревшая Анна, нервно затягиваясь сигаретой, - дошло лишь года через два, когда я вышла замуж и узнала, что не могу больше иметь детей. Поначалу я пребывала словно в пьяном угаре: на меня свалились невиданные, огромные, по моему разумению, деньги. Потом уже пыталась найти своего сына, но тщетно. Эта семья словно растворилась, никто и нигде о ней ничего не знал. Конечно, я первым делом пошла к Аиде Константиновне, но в той квартире, как выяснилось, жили уже другие люди, которые сказали, что повитуха умерла несколько месяцев назад от инсульта.
Пустив колечко дыма, Анна замолкает, внимательно рассматривая, как оно постепенно расплывается в воздухе, потом добавляет:
- Даже не столь важно, что Андрей Аркадьевич схитрил: в то время, когда я подписывала договор, за миллион можно было купить хатку, а к тому времени, когда я родила и получила наличные, это были уже совсем не те деньги… Почему не договорилась в валюте? Наверное, настолько они затуманили мне мозги, или жадность моя затмила мне разум… А в итоге осталась ни с чем. Муж, узнав, что я бесплодна, ушел, остаток денег я, правда, перевела все же в доллары, но что это мне дает, когда я знаю, что где-то на свете есть моя кровиночка, сынок, который и не подозревает обо мне?
Анна дрожащей рукой наливает себе, опрокидывает очередную стопку и вновь закуривает.
- Пусть я и конченая пьяница – я это заслужила, продав сына за миллион. А сколько же еще глупых девчонок повторят мою ошибку? – Анна отворачивается к стенке, плечи ее дрожат.
Мне жаль эту спившуюся женщину с грязными спутанными волосами и опухшим лицом, но и сказать ей в поддержку нечего. Единственное, что в моих силах – рассказать эту ее печальную историю – историю матери, продавшей собственного сына.
P.S. По просьбе Анны все фамилии и имена участников этих событий изменены.