Всегда во время полётов, глядя в иллюминатор, Ася мечтала увидеть Путника в оранжевом хитоне, идущего по облакам. Но сколько она ни летала, путник не являлся. Хотя все знают, что он есть. Вероятно, он прогуливался по более высоким воздушным коридорам.
А сегодня, Асе казалось, что облака за бортом такие белые и пушистые, уже и не облака вовсе, а сугробы снежные, И ей мечталось, что вот- вот появится лыжник в оранжевом костюме и заскользит параллельно самолету. А потом через иллюминатор, встретится с ней взглядом, улыбнётся такой знакомой и родной улыбкой и протянет маленький букетик эдельвейсов.
Но постепенно, облака темнели, серели, сырели, неожиданно превратились в грозовые, тёмно серые, а под ними заблистали, залетали молнии. Самолёт дребезжал. В иллюминатор были видны застигнутые грозой, самолёты из других воздушных коридоров.
Когда тот, кто много лет, невзирая на опасность лавин, привозил ей с гор рододендроны или эдельвейсы, умер. Она тоже хотела умереть. И садясь в самолёт, каждый раз думала: а хорошо бы, чтобы он упал. Мгновенная смерть: быстренько, элегантно. И хоронить нечего. « Лёгкой жизни я просил у Бога. Лёгкой смерти надо бы просить». Только, чтоб в самолёте были люди, которые, так же как и она, всё потеряли, и не боялись смерти. Или, на худой конец, те, которых как в анекдоте «три года собирали до кучи».
Самолёт дребезжал. Пассажиры нервничали. Ася мурлыкала песенку на «Траурный марш» Шопена: «Ту 104- самый быстрый самолёт, Ту 104- никогда не упадёт. Берегите время. Берегите время». Хотя летела она на Боинге компании ЭЛЬАЛЬ.
Повторно для пассажиров на иврите, английском и русском языках прозвучало предложение о пожертвованиях. Дескать, вы в Дьюти фри накупили всякой фигни, ну и пожертвуйте мелкие деньги на благотворительность. Но если в начале полёта, на это предложение мало кто среагировал, то сейчас в салоне самолёта слышалось активное шебуршание, позвякивание и даже шуршание.
Самолёт перестал дребезжать, выровнялся и плавно пошёл на посадку. Внизу распласталась Москва.
Как всё предсказуемо. Значит и встреча со старыми друзьями сегодня состоится, а потом Питер и круиз по Скандинавии на пароме.
Как и год, назад Пётр встречал её в Домодедово. Она сразу не узнала его. Вместо весёлого, шумного мужчины, навстречу ей вышел какой – то помятый, худой и мрачный человек. Суетность речи и поведения неприятно её поразили. Он натужно шутил, говорил банальные комплименты. В электричке нёс какую-то пургу про то, что она единственный близкий и понимающий человек в этом мире и что скоро он приедет к ней навсегда.
- Стоп. Что значит навсегда? Мы сто лет друзья. Друзья, которым даже не надо было проходить чеховскую стадию: знакомые – любовники - друзья.
Жена твоя серьёзно больна, находится в клинике. Ей ещё предстоит три сеанса химиотерапии. Ей нужна твоя поддержка. А ты уже запасные аэродромы готовишь…
А потом, она вдруг поняла, что не предательство это. Так говорит он от безысходности и усталости.
И вспомнилось вдруг Асе, что тогда, когда её муж умирал от онкологии, у неё так же уплывала земля из- под ног. И когда силы были на исходе. Она, поставив ему, уколы и уложив отдыхать, мчалась к морю, заплывала далеко- далеко и орала во всё горло, пугая редких чаек. А потом, выкричав свою печаль, бессильно раскинув руки, лежала крестом на воде. Ей хотелось раствориться в море, стать его капелькой. Солёные слёзы смывались солёной водой.
Учёные говорят, что состав морской воды близок по составу к околоплодным водам. И хотелось ей вновь стать эмбрионом, которому так хорошо и покойно в материнской утробе. И которому не ведомо, что там за гранью, откуда не возвращаются, есть другая жизнь. Полная испытаний: счастья и горя, радости и печали. Трудная, но прекрасная жизнь.
А потом она возвращалась домой усталая и мудрая. И её любимый, стоящий на грани ухода в другой неизведанный мир, окунался взглядом в её глаза и видел там море и понимал всё, что сейчас с ней было. И эти молчаливые беседы были так наполнены и высоки, что никакими словами передать это невозможно…
А Петька живёт в Москве, где нет моря за окном. На сухую переживает. Да и не свыкся ещё с мыслью о неотвратимости ухода близких.
-Ты, Пётр не дури. У тебя все живы. А Галине твоей помощь нужна и твоя вера. У тебя ещё и трудности не начались, а ты уже раскис. После химии трудней будет. Она ослабнет. Тебе её нужно будет на ноги поставить .К нормальной жизни вернуть. Вам силы понадобятся. Геночка мой после операций и химий ещё три года жил. И это были самые счастливые наши годы. Когда каждую минуточку воспринимаешь как дар Божий. А потом, ты не один, у тебя сын жив, здоров. Мужчина тридцатилетний.
Знаешь, когда мы с мужем сына потеряли… помню, как вжались друг в друга в объятии и орали. Ни какой « Крик» Мунка или «Герника» Пикассо крик этот передать не в силах.
В тот момент мы оба почувствовали, как сливаются наши души, и мы становимся одной душой… А ты чего думал, что это происходит при любовном соитии? В любви становишься одной плотью. Да не смотри на меня так, это не я, это Создатель сказал: и «оставит человек отца своего и мать свою и прилепится к жене своей; и будут они одна плоть». А вот одной душой стать… у нас только в горе произошло. Вот и представь, Петька, что от меня осталось. Когда Мишеньки не стало (а он был лучше, талантливее нас) у меня как- будто голову сняли. А когда Гена ушёл, так половина меня ушла. Вот и живу огрызком.
- Аська. Как же мы жили – то раньше? Ты на своей планете, я на своей. Я же в бытность свою на первом канале, в вашей израиловке телевиденье поднимал. Мотался к вам в командировки. А ты рядом была. И с тобой такое происходило. А я этого не знал, не чувствовал! И вот судьба виток делает… второй шанс. Ты мне за последние 2 года самым близким человеком стала. Да нет… почему же стала. Всегда была эта связь духовная. Ты помнишь, подруга моя. Какими мы были классными друзьями.
Да почему ж были? Есть. Я тебе благодарна за то, что ты меня по скайпу из депресняка вытащил. Каждый день, иногда часами говорили, вспоминали, стихи читали и музыку слушали. А прошлогодняя встреча…
-Ага, почти по Левитанскому: «балагурили, пили и курили, шуму натворили…не поговорили».
На Павелецком вокзале, куда приходит электричка из аэропорта, их встречала бывшая сокурсница Мариша.
Судьба кого-то испытывает лишениями и невзгодами. А кого-то богатством и славой. Марина была богатой и успешной. И всего она сама добилась. Просто ставила по жизни высокие планки и взлетала. Ну, а Судьба ей помогала. Конечно, и у неё были испытания: первое неудачное замужество, проблемы со старшим сыном. Но Судьба, не испытывала её долго. Подарила второго прекрасного мужа и беспроблемного сына. Муж-учёный часто бывал в заграничных командировках, а сыновья состоялись и жили отдельно.
Многие в величии да богатстве становятся бездушными и высокомерными. Мариша всегда оставалась щедрой и лучезарной. И к друзьям юности относилась нежно. Вот, наверное, за это её и любила Судьба. И в роскошном её доме Асе было уютно и просто. Пётр же испытывал неловкость и зажатость. Может, конечно, срабатывал комплекс подчинённого. Ещё недавно он был вторым режиссёром фильма, продюсером которого была Мариша.
Два года назад, когда Пётр остался без работы, она, по Асиной просьбе, взяла его в свой фильм. Ну, а потом у неё были новые проекты, а Петру Судьба подбросила новые испытания.
Ася с Маришей вспоминали о том, как в последний приезд той в Израиль, они поехали в церковь Благовещенья. Да заблудились и заехали в арабскую деревушку Яфия близ Назарета. И где случайно, обнаружили мало кому известную церковь Иоанна Богослова. Церквушка была крохотная и очень древняя, построенная ещё в эпоху крестоносцев, около девятисот лет тому назад. А по преданию стояла она на том месте, где жили апостолы Иоанн Богослов и брат его Иаков, сыновья Зеведея.
И как они познакомились с настоятелем отцом Романом, православным арабом, который вёл службу на русском и арабском языках. И как потом поехали в Назарет в церковь Благовещенья за святой водой. Ведь церковь эта была построена над источником, куда Мирьям ходила за водой, и где явился ей ангел. И как по возвращении в Хайфу они пол ночи болтали, вспоминая своих однокурсников. И началась гроза. И как Мариша, глядя, как молнии беснуются над морем, говорила: Аська, какая библейская гроза. В каком библейском месте ты живёшь. Кажется, что Илья на колеснице по небу с грохотом проносится. И как Ася загадочно произнесла.
-А вот мы завтра сходим в пещеру, где он жил, Это рядышком. Видишь горы в противоположных окнах. Это Кармель, там ещё есть монастырь кармелитов…
Захмелевший Пётр, уплетая изысканные салаты, смотрел на своих ухоженых однокурсниц и думал: хорошо, что Галке шапочку в дырочках прикупил, а то она в платочке очень ущербно смотрится. Совсем облысела после второй химии. Надо ей завтра беляшей напечь. Самому-то пожрать некогда, да и кто сготовит. Сын- бугай ни хрена не делает , ни помощи от него, ни сострадания. Ладно хоть деньги на едьбу даёт. А еда нынче дорогая. Завтра Галке Аськины подарки отнесу. Порадую. Кремы с мёртвого моря для тела, а для души свечи от Благодатного огня. А Аська молодец. Выздоравливает от своих потрясений. Даже похорошела за этот год. В прошлом году совсем рухнувшая была. Да, что с нами время делает. А ведь звёздочкой была
Зато Маринка звездит. Вот, блин, попала в обойму. Дык и я когда-то летал и звездил. Весь в шоколаде. Мля, как всё быстро в этой жизни проходит и меняется. Будто и не со мной было. Прав Кафка: лишь, когда человек невыносимо несчастен, он обретает чувство своей самости. Опаньки, это я подумал, или Аська озвучила. Мля, как мы с ней в унисон. Я подумал, она сказала.
-Знаешь, Мариш, я, когда в счастье жила, такой дурочкой была. И мне казалось, что счастье моё незыблемо и вечно. Я по-настоящему себя поняла, когда всё потеряла.
-Ася, Судьба может всё отнять. Но сама ты у себя осталась. Ты же самая талантливая на курсе была. Почему крылья сложила, ничего не делаешь? Почему не состоялась?
- Сударыни, прошу слова. Пётр, разлив по бокалам вино, стал декламировать:
Быть или не быть, вот в чём вопрос. Достойно ль
Смириться под ударами судьбы,
Иль надо оказать сопротивленье
И в смертной схватке с целым морем бед
Покончить с ними?
Мариш, ты чего Аську то грузишь. Она , понимаешь проездом из Москвы в Петербург. А ты, мля, как Радищев. Давайте выпьем, да я на метро. А то закроют. Как там у вас говорят : б шана а ба в Москве.
Ночью Асе снился сон. На белом облаке сидел Путник в оранжевом хитоне и коричневых стоптанных сандалиях. Сидел, смотрел вниз на спящий город и улыбался. Смешные люди. Разве ведомы вам законы Космоса, где важны не земные достижения, а достижения души вашей. И у каждой души свой путь в вечности и бесконечности.