Весь день мутанты ломились в деревню, но ворота выдержали. К вечеру всадники развернули коней и уехали; люди обрадовались такой короткой осаде и думали, что недруги отказались от штурма. Но Рина не была в этом уверена – мутанты могли уехать за подмогой. Поэтому она велела всем – в том числе коренным жителям – собираться в дорогу. Крестьяне подчинились беспрекословно – их испугало, что могли явиться огромные отряды и, не разбираясь, всё разрушить.
Уходили уже в полной темноте. Фонари не зажигали, и шли в полном молчании. Если и переговаривались, то шёпотом.
Даже планета в небе, казалось, была на их стороне, скрыв свой лик за плотным слоем туч. В темноте люди с трудом различали друг друга, землю и свои повозки, тихо поскрипывающие при движении.
-А куда мы идём-то? – тихо спросила Вероника у революционерки, едущей в повозке рядом.
-Подальше. Думаю, вернёмся назад и поищем деревеньку поближе к вашей. Там нас вряд ли будут искать.
У девушки радостно подскочило сердце. Значит, скоро она сможет увидеть Амикуса! Как же она соскучилась! Вероника живо представила, как нырнёт в объятия мужа. Может быть, даже больше не выйдет из леса! Вот освободит Альбуса и уйдёт из деревни.
Эти мысли заставили сердце биться чаще, переполняя душу предчувствием близкого счастья. Счастья – уже на троих, думала Вероника, нежно гладя живот, в котором уже жил новый человек… или мутант. Их ребёнок.
Шли всю ночь и весь следующий день, нигде не останавливаясь. Люди и животные выбивались из сил; одна Рина, казалось, ничего не замечала, впериваясь взглядом в даль. Но на многие километры вокруг не было видно угрозы. Один раз они наткнулись на караван торговцев, и революционерка попыталась переманить их в отряд, но те отказались – много работы. Тогда Рина просто предложила разнести весть о переменах. Мужчины только кивнули, и отряд двинулся дальше.
Алексей на глазах становился всё мрачнее. А революционерка, увидев наконец, что они приближаются к деревне у леса, позволила себе расслабиться. Тропа, по которой они убегали, была далеко в стороне, и девушка не сомневалась, что живущий в лесу мутант не увидит их.
В деревне толпу беженцев приняли настороженно. И ещё возникли некоторые недовольства по поводу… пленения Альбуса! Но, узнав, в чём дело, крестьяне понимающе умолкли.
Несколько дней беженцы не высовывались, заметая следы. Прибывшие помогали коренным жителям с работой – и наконец почувствовали себя спокойно. Вероника же, живущая с Риной, не могла не видеть, как мрачнеет на глазах госпожа, и поинтересовалась, что произошло.
Стоял летний полдень и в оба солнца, очень внимательно глядел вниз, на бескрайние поля, лес, замерший у края, словно большой ёж, и деревеньку на стыке этих двух миров. Рина стояла на балконе внушительного двухэтажного дома старосты, деревянной громадой высившегося над всеми остальными домишками, точно великан, и поджимала губы. Её мрачный взгляд устремился на возвращающихся на обед с поля крестьян.
Вероника подошла сзади и опёрлась на косяк.
-Ты в последнее время такая нерадостная… что случилось?
После того, как революционерка взяла её под свою опеку, между девушками возникла если не дружба, то, по крайней мере, взаимная симпатия. Рина даже как-то проговорилась, что неравнодушна к Алексею – но это и так было заметно. Вот только Веронике казалось, что мужчина совсем не понимает намёков девушки. А Рина после того, как попыталась в первый раз предложить торговцу встречаться, больше напористости не проявляла, словно утратив все силы. И сейчас, глядя на мрачную революционерку, девушка подумала, что та всё не может забыть Алексея.
-Ну, хочешь, я с ним поговорю?
-С кем? – полуудивлённо-полураздражённо откликнулась та, оборачиваясь.
-Ты ведь думаешь об Алексее?
-А… это… - Рина покраснела и принялась бессознательно наматывать прядь рыжих волос на палец. – Ну… поговори… Или лучше нет, - она вновь уставилась вдаль.
-А может, получится?
-Ну так поговори, - буркнула девушка.
Она не знала, как будет лучше.
«Сказать? Или всё же дождаться, пока он сам сообразит? Но ведь он может сообразить и по поводу какой-нибудь другой девушки! Сейчас-то у него работы нет, и есть возможность задуматься о другом… Да о чём я думаю!..».
-Они здесь счастливы, не так ли? – резким жестом революционерка ткнула пальцем в поля.
Вероника не сразу поняла, о чём Рина толкует – до того резкой была смена темы.
-А… они… - девушка подошла и, встав рядом, посмотрела туда, куда указывала госпожа.
Её лицо озарила улыбка.
-Мы вновь чувствуем себя дома. Здесь так спокойно…
-Вот именно! – взвилась революционерка. – Ведёте себя так, будто счастливы!
-А что, нет? – несколько обескураженно спросила Вероника.
-Ау! – Рина в бешенстве схватила её за плечи. – Вы же под гнётом мутантов! Какое счастье?
Вероника резко вырвалась.
-Всё было хорошо… Быть может, стоило не вмешиваться?
-И что же было хорошего… - гневно начала было революционерка, но тут же её голос переменился. – Вероника? Что с тобой?
Девушка согнулась пополам, схватившись за живот; её лицо перекосило от боли.
-Нет… кажется, схватки…
-Алексей! – закричала Рина.
Она осторожно помогла Веронике дойти до кровати и уложила её. В комнату вошёл торговец.
-Живо за врачом!
Мужчина нахмурился, но всё-таки вышел. Рина же, не зная, что делать, заметалась по комнате. Нога ещё не до конца зажила, и девушка немного прихрамывала. Наконец революционерка присела у кровати и схватила за руку стонущую Веронику.
-Держись! Сейчас врач придёт!
Между приступами боли девушка испуганно поглядывала на свой живот. Она так и не смогла освободить Альбуса. А не сделав этого, не могла вернуться в лес.
И вот теперь уже поздно.
«А может, ребёнок всё-таки будет человеком?" – робкой надеждой мелькнуло в голове.
Девушкам казалось, что прошла целая вечность, прежде чем дверь распахнулась и в комнату вбежал доктор. И уже с порога, едва взглянув на роженицу, начал раздавать указания. Рина подчинилась беспрекословно, сбегав за всем, что требовалось.
Роды, к удивлению мужчины, длились недолго. Это был первый случай в его практике, когда ребёнок вышел так быстро.
Вероника, откинув голову в последнем усилии, почувствовала – всё. Но не успела она облегчённо вздохнуть, как услышала испуганные вскрики Рины и доктора…
Альбус всё это время не сидел, сложа руки. Он вновь и вновь упорно пытался открыть подвал – прошлой ночью Вероника сказала ему в ответ на предложение сбежать в лес, что она не уйдёт, пока не освободит его. Это только подстегнуло графа, заставив его действовать ещё быстрее. Он уже перепробовал всё, что имелось под рукой, чтобы взломать или открыть замок. И, в конце концов совсем отчаявшись, он решил сломать крышку. Проблема была лишь в том, что доски были так плотно пригнаны друг к другу, что никакой всеет не проникал в эту импровизированную темницу, и распознать, ночь сейчас или день, тоже не представлялось возможным. Дело усугублялось тем, что и слышно отсюда ничего не было. Маленькое, узкое окошечко, через которое им с подругой удалось поговорить, отпиралось только снаружи.
Постояв в нерешительности под люком, Альбус всё же решился. Была не была! Он должен вырваться.
Юноша разбежался и со всей силы боднул крышку. Рог пробил насквозь древесину; в глаза ярким потоком хлынул свет. Граф не удержался и упал.
Мир наполнился звуками. Где-то наверху возбуждённо переговаривались люди, слышался быстрый топот. Но он стих совсем скоро. Альбус сжал руками виски, пытаясь унять боль. В голове гудело. Всё же его рог не был предназначен для подобных целей. Но по крайней мере, он мог узнать, когда опустится ночь, чтобы под её покровом ещё раз попытаться сломать крышку погреба и бежать. Юноша прислонился к стене и закрыл глаза. Череп раскалывался от боли, однако рог приятно холодил кожу лба, унимая неприятные ощущения.
Где-то высоко в небе прочирикала птичка; прогудел ветер над его темницей. Альбус вдруг понял, что чувствует себя немного легче. Эти сырые стены давили на него, хотя темнота и скрывала размеры погреба. Теперь же юноша ясно чувствовал, что свобода совсем близко, что он всё же может вернуться домой!
Неожиданно сверху раздался грохот. Альбус вздрогнул и, открывая глаза, резко повернул голову на звук, к крышке. Голову с новой силой пронзила едва утихнувшая боль, но граф не обратил на это внимания.
Крышка дрогнула под вторым ударом; раздался треск. Альбус испуганно вскочил, приготовившись в случае чего сражаться.
От третьего удара крышка проломилась, и подвал залил яркий дневной свет, заставивший юношу прикрыть ладонью глаза.
-Так ты… Ты и правда связана с мутантами! – раздался в тишине комнаты испуганный, полный отвращения выкрик Рины.
Вероника прижалась к спинке кровати, точно загнанный зверёк. Рина стояла, гневно глядя на неё и сжимая кулаки; на кровати сидел доктор, с совершенно ошарашенным видом держа на руках плачущего младенца. Сквозь кровь на ручках и ножках, так похожих на лапы, проступала белая, слипшаяся шёрстка.
-Алексей! – раздался где-то за гранью сознания истерический визг революционерки. – Хватай её! Пусть все видят, какую гадину мы пригрели на груди!
Запястье больно сжали пальцы мужчины; резкий рывок – и Веронику сдёрнуло с кровати. Девушка вскрикнула, пытаясь вырваться; но торговец бесцеремонно потащил её вниз.
Вероника в ужасе обернулась на залитую светом комнату. Она видела, как Рина выхватила ребёнка из рук доктора; на какой-то краткий миг ей показалось, что революционерка сейчас убьёт малыша. Но Рина только, сдёрнув с кровати простыню, наскоро обмотала ребёнка и понесла следом.
-Пусти! – вскрикнула Вероника, упёршись ногой в ногу мужчины.
Тот обернулся, и девушка вздрогнула. Ни следа возмущения, презрения, чего можно было ожидать, не было на его лице. Алексей злорадно скалился. Его глаза недобро сверкнули, вдруг на миг обретая золотой оттенок.
-Пошла, приспешница мутантов! – он грубо дёрнул её на себя и Вероника, чуть не упав, невольно последовала за ним.
Душу охватило смятение. Неужели Алексей был рад тому, что произошло? Неужели он её ненавидел? За что?
Эти мысли лихорадочно бились в голове, а перед глазами вновь и вновь возникал её ребёнок – весь в крови. И сейчас ей казалось, будто эта кровь – не её, а малыша…
Торговец с силой толкнул дверь и та распахнулась, ударившись о стену дома. Свет ударил по глазам – нестерпимо яркий, он сейчас казался выжигающим всё. Мужчина остановился, в последний раз дёргая девушку. Та, едва не споткнувшись, сделала два быстрых шага и оказалась чуть впереди.
Рядом встала Рина. Она окинула молодую мать ледяным взглядом и крикнула, перекрывая плач ребёнка:
-Люди! Смотрите, что творится у вас под носом! Измена!
Заскрипели двери. Крестьяне, привлечённые шумом, выглядывали и выходили из домов.
-Что случилось?
-Госпожа Рина зовёт…
-Неужели опять мутанты? – слышалось отовсюду.
Большая площадка перед домом старосты начала заполняться. Вероника вновь попыталась вырваться, протягивая руку к ребёнку, но Рина резко отдёрнула его и отошла.
-Отдай! Рина, ты не можешь!
Но голубые глаза революционерки сейчас, казалось, стали двумя льдинками. Отчаяние затопило душу Вероники; она разрыдалась, вновь пытаясь дотянуться до малыша. Её ребёнок. Неужели его убьют?
При виде того, как с ней обращаются, люди заволновались. По толпе прокатился ропот.
Рина перевела яростный взгляд на крестьян.
-Она предала нас! А её ребёнок – порождение зла, свидетельство, что она шпионка! Разве после этого она сама – человек?
Простыня слетела на землю; революционерка подняла ребёнка над головой. Его плач теперь буквально рвал душу матери на клочки – ей казалось, что он чувствует, чем всё это закончится.
По толпе пронеслись вздохи ужаса; закричала какая-то женщина. А Вероника снова дёрнулась к своему ребёнку. Но сил уже не осталось. Тяжело дыша, она пошатнулась; голова закружилась, из глаз снова покатились жгучие слёзы. Сквозь туман боли и отчаяния она услышала твёрдый, сейчас такой ненавистный голос Рины:
-Мы избавимся от выродка… а после и от матери.
Толпа зашумела. Вероника осела на землю, ни на кого не глядя. Мимо пролетел ветерок, взметнув волосы и похолодив кожу на дорожках слёз.
И вдруг посреди общего гама и хаоса раздался ясный, чёткий выкрик:
-Стойте!
Глава 8 - http://www.proza.ru/2012/09/15/612