Смех, вокруг смех. Крики толпы… она ревет, словно беззубый лев в цирке уродов на потеху
зрителям. Вот только нет никаких зрителей, есть просто те, кто пришел на карнавал…
Вино приятно горячит кровь и заполняет собой пустоту желудка. Я пьян – или нет – уже и не понятно… и от чего больше: то ли от вина, то ли от праздника. Хотя какой, к черту, праздник, обычный день, каких сотни. Я пробираюсь сквозь живую массу: люди снуют туда-сюда, торопятся... Порой мне кажется, они сами не знают, куда спешат. Точнее, они, конечно, уверены, что знают, и правда думают, что бегут по делам. Хотя бегут ли? Может, все же убегают? В общем-то, не мое дело. Дурацкий карнавал… и это даже не игра уже… так, развлечение, путешествие из точки А, в точку Б, сопровождаемое увеселительной программой с шутами, дураками при дворе, блаженными и немощными. Пустые глаза на одинаковых лицах, которые я даже и не помню вовсе, потому что незачем.
Итак, шоу начинается. Я аккуратно поправляю маску: сидит идеально, чувствуется работа мастера над деталями и общим образом. Хоть зеркала и нет под рукой, я кожей чувствую взгляды на себе. И это божественное чувство дурманит меня больше, чем вино, мне уже трудно себя сдерживать: нужно скорее найти то, что я ищу, пока я окончательно не перестал контролировать себя. И этот голод, боже, как же я устал от него.
-Какая красивая у тебя маска, – игривый голос из за спины, голодный блеск в глазах…( Да, пожалуй, ты то, что мне надо…)
- Мне тоже нравится твоя, особенно подбор цвета – у тебя просто отличный вкус,– лукаво отвечаю я в место этого. Игра началась. Я чувствую, как под маской она улыбается, взгляд становится ярче. Девушка лукаво прикрывает нарисованный рот рукой, и облизывается.
- Ты тут один? – с надеждой в голосе спрашивает она.
- («Я всегда один…») Да, я тут один, не могу найти никого из своих друзей, и вот теперь и не знаю, наверно, придется ехать домой, – с грустью в голосе отвечаю я.
Она нежно касается моей руки
- Ну зачем сразу домой, ведь тут есть я. – Никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь, – и она заливается звонким игривым смехом.
Ох, вот если бы ты знала, бедняжка, как ты оказалась права, вот только кто из нас сегодня и что потеряет, ты, боюсь, узнаешь слишком поздно…
Крик… В начале яркий, громкий, затем сдавленный, и вот это уже и не крик даже… а так, писк забитой мыши…
Тебе хорошо? Я знаю, что да… Ну что же ты молчишь? Не молчи… слышишь.. не молчи… поговори со мной… еще... еще чуть-чуть… И все будет хорошо, я тебе обещаю.. Блеск ее глаз затухает, словно свеча, что догорела до конца..
***
Я не люблю ночь. Почему? Не знаю, наверно, потому что именно ночью я остаюсь по-настоящему один. Но даже не это страшит, а то что взгляд то и дело невольно останавливается на вешалке в коридоре, и это плохо… вернее даже, уже поздно... И эти ужасные приступы, когда невнятный поток бреда стекается в единую пелену абсурда, мешая думать и чувствовать по-настоящему. Это уже давно не мои мысли, не мои чувства… и, наверное, уже не я. Но все равно я отказываюсь признаться в этом даже самому себе. И каждое утро я надеваю серую рубашку, серый галстук... В зеркале мои глаза, уже не зеленые, и желаний в них всего два…А порой и вовсе одно.. И не важно уже, «что», или «кто», или «зачем»... Моя жизнь - это набор безусловных рефлексов, мой словарный запас - это социально требуемые ответы… Люди рядом со мной - это мое материальное богатство и не более... Мои цели - это штампы…Мои мечты - это иллюзии... В общем-то, уже неважно, небо это или дно... Хотя меня по-настоящему это никогда не волновало, я и небо-то видел последний раз на заставке рабочего стола своего компа... Эмоции, живой поток омывающий меня словно манна небесная. Только это меня и спасает, но я же уже не хочу этого - я просто не могу без них... Опять этот голод.. Мне просто страшно… Страшно оттого, что иллюзия, созданная мной, когда-нибудь рухнет... Но это будет еще очень не скоро. А пока… Мы на этом дурацком карнавале, и маска не может быть снята.. Я достаю из пакета, принесенного с собой, бутыль, доверху наполненную искрящейся жидкостью, она переливается всеми цветами радуги, и очень трудно оторвать от нее взгляд, но не это меня волнует, так что руки трясутся, пока я снимаю с нее крышку… Скорей, скорей… ну же… Я жадно начинаю пить большими долгими глотками... Я чувствую, как жидкость стекает по подбородку и толстыми каплями капает мне на грудь... Плевать! Скорее! Я должен допить все до дна... осталось совсем не много, еще чуть-чуть…Все, можно успокоиться…Голод утолён…сигарета иможно лечь спать. Странно но… Какая-то нелепая тенденция находить оправдание своим слабостям во всем, кроме истины, потому что так проще... свернуться калачиком под ударами судьбы и накрыть голову одеялом, всякий раз вздрагивать всем телом, когда в отдалении гремит гром, шепча самому себе растрескавшимися губами на лице, мокром от слез, и простынях пропахших потом и мочой: «Все будет хорошо, все будет хорошо». Повторять это, словно мантру, в надежде, что беда минует, или не заметят и пройдут мимо. И вот оно утро, и с первыми лучами солнца все становится хорошо, как и мечтали, потому что день новый, а это был всего лишь дурной сон, и память о нем - это лишь скомканные простыни и влажная подушка. Вот только в этот раз это не сон, и вечером вновь гроза, и вновь "все будет хорошо", срывающимся на крик шепотом заполнена звенящая пустота собственной тьмы, и никто не придет... В этот раз уже некому приходить... Да и незачем.
И невдомек, что отличие лишь в том, что одни могут встать и подойти к зеркалу, сказать, глядя в опухшие от слез лицо с красными и пустыми глазами, всю правду о себе и смыть все это, стать другим, не утром, а сейчас... Хотя зачем смывать? Еще проще достать маску, надеть ее и больше никогда не подходить к этому зеркалу и не снимать ее, страшно вновь увидеть в нем старое отражение... А новая маска очень даже ничего... На ней при желании
даже можно нарисовать улыбку или морщины на лбу... Никто не поможет тебе, кроме тебя самого, не потому, что незачем и некому, а потому, что другим страшно увидеть в тебе себя... Того, кем мог бы стать, но не стал, время пустых в сущности обетов, данных самому себе ради других... Поэтому карнавал не скоро закончится… Он только начался…
Я сидел на кровати в ночи, докуривал сигарету. Хмель уже почти выветрился - и от алкоголя, и от иллюзии счастья. В душе не было ничего, кроме усталости… Пожалуй, пора лечь спать. Холодная рука опустилась мне на плечо. Мурашки тут же пробежали по всему телу, конечности онемели и стало трудно дышать…
- Снова ты, мастер, – с трудом выговорил я
Сидящий за спиной долго молчал, как будто обдумывая мой ответ. Так и не убрав руку с плеча он произнес голосом, похожим на скрежет мельничных блинов:
- Да, ты разве не ждал меня так скоро?
- Нет, я вообще не хочу, чтобы ты приходил. – Слова срывались с губ с большим трудом.
- Но я не могу не приходить. – Казалось, собеседник обиделся. – Ты же знаешь, без меня ты никуда, хотя и я без тебя тоже. Но разница в том, что лично мне нравится наш союз, а вот ты не хочешь признавать очевидного.
- Ты думаешь, что мне это нравится?! Ты правда так думаешь?! Как может нравиться то, что я делаю из-за, кхм, «союза» с тобой?! – Последнее слово далось мне с трудом. – Я ненавижу тебя, и себя, и то, чем вынужден заниматься из-за тебя.
-Вынужден? – Похоже, он удивился. – Разве я тебя к чему-то принуждал? Ты знал все условия сделки, прежде чем заключить ее. Я предупреждал тебя, и ты помнишь, я ничего не беру от тех, кто не желает давать мне сам, и ты сам выбрал этот путь. – Существо впилось когтями белой руки мне в плечо и спустя секунду исчезло оставив кровавый след на рубашке. Осталось немного утра, все же нужно заполнить его сном, но почему-то я не сомневался в том что сделать, это у меня не получится.
***
Кофе было горячим, я бы даже сказал обжигающим, но пить хотелось жутко. Тем более после
вчера. Одежду, как обычно, пришлось сжечь, жаль, но иного выбора просто нет. Кровь трудно отстирать, тем более в таком количестве.
- На тебе странная маска, друг. – Спокойно сказал я собеседнику напротив. И правда, маска была более чем странной - белой, с синими пятнами, пустыми глазницами и опущенным вниз ртом. – Зачем одевать такое, когда вокруг все веселятся?
Он долго молчал, рассматривая содержимое своей чашки, как будто оно могло дать ответ на давно мучающий его вопрос.
- Она вернулась к нему, – тихо сказал он. Кто такая «она», объяснять мне не надо было, почему вернулась - тоже. А вот что теперь будет дальше, мне, пожалуй, было интересно. Но из уважения к другу я не мог не спросить.
- Почему? – Мягко спросил я.
- Почему? – Глухо повторил он, усмехнулся и прикурил сигарету. – Потому что его руки пахнут ванилью, а мои розами, и потом… Не знаю я, почему... Или не могу понять просто, а может не хочу. Зачем? Зачем возвращаться к тому, кто при всех сорвал с тебя маску, швырнул ее под ноги и растоптал. Не понимаю, она говорит, что это любовь. Ты знаешь, я не хочу тогда не верить в эту вашу любовь. Что это? Рабство какое-то? Ты просто отдаешь другому человеку свою душу и говоришь: «Эй, смотри, у меня для тебя что-то есть. Это моя душа, да-да, та самая. Вот, бери ее, теперь ты можешь ей пользоваться, как хочешь. Хочешь, можешь вытереть ей задницу, хочешь, можешь кому-нибудь другому ей вытереть задницу. В общем, делай, что хочешь,она теперь твоя. И тебе решать. Назад я ее вернуть все равно не смогу. А если ты ее выкинешь, я останусь моральным инвалидом до конца дней своих, но ты за это можешь не переживать». – Закончив, он затянулся и вновь уставился в чашку.
- Прости, друг, мне правда жаль… Я знаю, что так уже было, но... но, может, еще все будет хорошо? Ммм? Посмотри на себя, ты молодой, красивый парень. Все еще у тебя будет! – Мне стало тошно, мы оба понимали, что это ложь, настоящая ложь, но не сказать я не мог. Из-под его маски упала одинокая слеза.
- Да, я знаю, друг, все будет хорошо, ты прав. А сейчас оставь меня, пожалуйста, я хочу побыть один, – тихо сказал он.
***
«Помоги ему… помоги ему… ты знаешь, как…. помоги…»
***
Глухие удары в дверь... Блин, который час? Почему так поздно? И что кому надо?
-Кто там?
- Откройте дверь, полиция. Нам нужно задать вам пару вопросов, – раздалось из-за двери.
- Да- да, сейчас, дайте мне одеться. – Страх, всепоглощающий страх, смешенный с восторгом. Неужели они нашли меня? Неужели они узнали, и мне больше не придется делать это? Я спешно накинул халат, запихнул окровавленную одежду вечерней гостьи под диван и пошел к двери.
На пороге стояло двое представителей закона, оба мужчины средних лет. Суровые лица, холодные глаза, серая униформа. В общем, все как обычно.
- Скажите, вы знали человека в белой маске с грустным лицом? – Спросил один из них.
- Да, конечно знал, это мой лучший друг.
- Когда вы видели его последний раз?
- Вчера днем, мы встречались в кафе, после чего я уехал по делам, а он остался там. А что, собственно, случилось?
- Скажите, у вас есть свидетели того что вы были там?
– Пропустив мой вопрос мимо ушей, спросил второй.
- Да, конечно, все кафе, мы были там где-то в час дня. Оно было полным, и нас не
могли не заметить. С его-то маской.
- И больше вы его не видели? – Строго посмотрев на меня, спросил он.
- Вашего друга вчера нашли мертвым в своей квартире, судя по всему, это самоубийство. Но
мы отрабатываем все версии. В любом случае, простите за беспокойство в столь
поздний час. – Вежливо сказал другой.
- Да ничего страшного, – немеющими губами выдавил я и закрыл дверь.
***
«Что ты делаешь? Перестань, слышишь, перестань... я не хочу …» «Прости друг, иного выбора просто нет…» «Но ты же сказал, что все будет хорошо…. Прошу, остановись…» «Теперь все точно будет хорошо, поверь, так будет лучше…» Веревка впилась в руки…звук упавшего на пол стула был подобен раскату грома в тишине... спустя какое-то время комнату наполнил запах экскрементов… дело сделано, тело мертво и мышцы расслабились, навсегда выпуская наружувсе, что сдерживали до этого… Прости, друг, прости… Так будет лучше для всех….
***
Этот образ. Откуда он? Это я? Но когда? Я же вернулся домой сразу после кафе. Я никуда не собирался идти и тем более делать… Как вообще такое может быть? -А ты разве не догадался? – Раздался голос из-за спины. – Это был ты. Просто ты уже слабо себя контролируешь, а, вернее, вообще не контролируешь. Ты псих, конченый псих. Жаль, конечно, что ты так рано сломался, мне было весело с тобой. После последней жертвы я решил все взять в свои руки. И вот, как видишь, добился результатов.
- Но… но как ты посмел?! Как ты мог?! Это же мой друг… мой единственный друг… – слезы бежали по щекам и мешали говорить.
- Я твой единственный друг. – Резко ответил он. – Или ты забыл, кто дал тебе эту маску? Забыл, кто дал многие до этого? Ты получил то, что хотел, и я получил то, к чему стремился. У тебя каждый раз новая маска, и каждый раз ты другой, ты выбираешь их сам, одну за другой, и сам решаешь, кем быть. Взамен тебе всего лишь нужно забрать чье-то счастье, снять перед ним маску показать свою суть, после чего перерезать вены что питают душу, подставить бутыль и перекачать все до капли в него. Жаль, что человек при этом медленно умирает в мучениях. Но что такое смерть по сравнению с той властью, что ты получаешь? Многоликий… никто никогда не сравнится с тобой в мастерстве перевоплощения, ты проживаешь сотню жизней, выпивая эмоции человека но кому какое дело? Они сами выбирают тебя, вернее тот путь что ты предлагаешь им пройти… Скажи, разве тебе это не нравится? Те
чувства, что переполняют тебя в момент пика? Разве это не экстаз? Знать что именно ты управляешь душой этого человека? Абсолютная власть, не чем не ограниченная, не кем не уязвленная..
- Экстаз?! Ты издеваешься?! Да, мне нравилось это поначалу не буду скрывать, но что стало потом? Кем я стал посоле?! Слишком много было их, понимаешь? Слишком много, я больше не помню, какой я… Настоящий я... Я не видел своего истинного лица уже много лет. Я не смотрел в зеркало… уже очень давно, – добавил я чуть тише.
Отчаяние и боль разом охватили мою душу… Душу? А была ли она вообще…
- Ну а что тебе мешает сделать это сейчас? – Сказал насмешливый голос позади.
– Подойди, посмотри на себя в зеркало. Вот же оно. – И холодные руки повернули мою голову в сторону зеркала…
Я кричу… Кричу изо всех сил своих легких… Я кричу? Нет, ни звука… Я хочу но… но я не могу... Потому что не чем…
Передо мной в зеркале человек. Сравнительно не высокий, не толстый, не худой. Обычный… Но в нем есть то, что отличает его от других... Вернее, этого у него нет… У него нет лица… Просто нет лица. На том месте, где у всех нос, у меня его нет, нет глаз, нет рта… ничего. Просто голое лицо.. овал без признаков чего либо, на нем пусто.
- Что это?! Кто это?!
- Кто? Да это же ты. Не узнал? Ну, полно тебе! Ты хотел увидеть свое настоящие лицо, без маски? Вот, смотри.
- Но на нем ничего нет!
- Да, ты прав, ничего. А знаешь почему? Ты слишком часто надевал маски, слишком часто. Со временем они и стали твоим лицом. Обернись, видишь, в шкафу весят? Вот это все твои лица. А настоящего у тебя давно уже нет. Забыл, говоришь? А, может, ты просто и не знал?..
- Но... но... я не хочу. Я не хочу, слышишь?! Верни мне мое лицо, прошу. Я больше не хочу носить маски, я хочу быть собой. Опять просто собой… – я упал на колени, рыдания сдавили горло.
- Хорошо, а какой ты настоящий? Что, не знаешь? Или не помнишь? Может, ты просто не знал…
- Я знал… я помнил.. когда-то. А ты? Ты знаешь, кто ты?
Он рассмеялся…
-Я?! Конечно же знаю, смотри. – Его грубые руки повернули меня к себе лицом.
-Вот видишь. – Сказало мое отражение с настоящим лицом. – Узнал? Ну, значит, здравствуй,
действительно давно не виделись, не надоело бегать от меня и придумывать историю про маски, про мастера? Ты всегда был собой, с самого начала и до конца. А все остальное лишь плод твоего больного разума, ну или моего, поди сейчас разбери, чьего... Но это уже не имеет значения, теперь, когда все преграды сметены. Одному из нас придется уйти. Лишь потому что… так будет лучше для нас обоих.. очень важно знать кто «ты» и зачем «ты»… но «ты» уже позабыл об этом… а тени уходят с рассветом
Холодно.. боже как же холодно… и эти руки.. я.. я.. больше не я.. теперь я это мы..
***
-Привет, а у тебя красивое лицо, как хорошо что карновал закончился, и теперь все таки какие они есть, правда?
- Привет, мне твое тоже нравится, скажи, а у тебя есть планы на вечер?
- Теперь уже есть. – лукаво улыбнулась она.